Нина Садур
ЗАРЯ ВЗОЙДЕТ
УБЛЮДОК (пьеса первая)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Виктор, 36 лет.
Зоя, 33 года.
Егор, 15 лет.
Небольшой городок. Запущенная однокомнатная квартира. В комнате Виктор и Зоя.
Виктор. Куда ты смотришь, милая?
Зоя. Ой, я даже не знаю. Так просто.
Виктор. Что видишь?
Зоя. Да ничего.
Виктор. Опять ничего?
Зоя. Ну Витя!
Виктор. А я вижу ; ты думаешь!
Зоя. Я не думаю.
Входит Егор.
Виктор. А лицо грустное. Егорка, грустное лицо?
Егор. Есть немного.
Зоя. Я ничего не думаю. Егор, вы ему скажите!
Егор. А что сказать! Усталая, голодная, вот и все!
Зоя. Я не голодная.
Виктор. Что ты голодная, я знаю. А почему ты усталая? От чего тебе устать?
Зоя. Я не голодная. Не усталая.
Виктор. Что ты голодная, это не проблема. А усталость твоя ; напускная. Жалость...
Зоя. Не напускная. У меня ничего нет. Я нормальная.
Виктор. Жалость вымогаешь...
Зоя. Я не вымогаю, Витя. Я сама про тебя все время думаю.
Виктор. Ну вот, приехали! Все ж таки думаешь!
Зоя. Ой, Егор, я уже не знаю, что ему отвечать.
Егор. Вить, тебе опохмелиться надо.
Виктор (Егору). Погоди. (Зое.) Что ты обо мне думаешь?
Зоя. Глаза у тебя опухли, думаю. Седой весь стал. Усы висят. Грустно. Подстричь бы.
Виктор. Нельзя меня такого любить?
Зоя. Виктор!
Виктор. Отвечай! Такого чукчу можно любить?!
Зоя. Егор, он, как маленький, вы не подумайте чего.
Виктор. Значит, нельзя! Зоя. Можно же, Витя! Сам, что ли, не знаешь?
Пауза.
Виктор. А если ты меня любишь, ты должна быть веселая!
Зоя. Я веселая.
Виктор. Обязана! Веселая!
Зоя. Ох, веселая я.
Виктор. Веселая! Веселая! Не с чего грустить!
Зоя (в восхищении). Вить, ты прямо всю жизнь такой!
Виктор. Какой!
Зоя. Как будто не привык еще, что я с тобой.
Виктор (хватает ее, кружит по комнате). Как же к тебе привыкнуть, баба ты моя золотая, а?
Зоя (смеясь). Егор, не берите в голову! Это он хулиганит так!
Виктор. Ага, ага, я так хулиганю! Эх, Зойка! (Осекся, сел.) Сердце схватило.
Зоя. Отдышись, ты отдышись. Ну получше тебе, а, Вить? Ну получше, а?
Виктор. Погоди ж ты. Прямо иголками колет.
Зоя. Витя, тебе получше, а?! (Хватается за сердце.)
Виктор. Получше.
Егор. Вы от этой физзарядки загнетесь оба.
Виктор. Цыц!
Егор. А мне-то чего, загибайтесь! Вы ж ослабленные от такой жизни!
Зоя. Ну, Егор! Вы тоже скажете под руку! (Виктору.) Вить, не больно уже? Не больно, а?
Виктор. Прошло. (Гладит ее по голове.) Добрая все еще.
Егор. Ну я вообще молчу! (С грохотом ставит на стол сумку, достает продукты.)
Виктор. Что это?
Егор. Купил.
Виктор (не верит своим глазам). Как купил?
Егор. Так ; купил. Родил, что ли? Вот купил ; яиц купил, что еще ; солянку в банке купил, скумбрию купил, хлеба купил, вот... (Кладет перед Зоей шоколадку.)
Зоя (читает). Шоколад ;Аленка;. Ой, спасибо, я люблю! (Разворачивает, ест, болтая ногами.)
Виктор. Фантастика.
Зоя (разглядывает обертку). Лялька какая. Вить, погляди какая лялька, Аленка.
Виктор. Шикарная лялька. Это что, значит, мы опять живем?
Егор. Обязательно!
Виктор. Ой-ей-ей, аж голова кругом!
Зоя. А вы помирать собрались, Виктор Иваныч, да? Чудак!
Виктор. Настоящий у нас пацан, а?
Зоя. Настоящий.
Егор. Ну налетайте, чего расселись-то? (Зое.) Аппетит сладким испортишь.
Зоя. Ой, не испорчу.
Виктор вглядывается в Егора, вдруг замахивается на него. Егор отскакивает, вскрикнув и оскалившись.
Виктор (с досадой). Ах ты!
Зоя. Ой нет, я не могу все-таки такое видеть!
Виктор (Егору). Ну чего ты?!
Егор (оправдываясь). Ну ты интересно! Ты кидаешься, я ж не ждал!
Виктор. А как надо? Предупреждать, что ли?
Егор. Нет, ну интересно! Зой, хоть ты скажи (с нервным смешком). Я ему еды несу, а он в морду целит. Ненатурально, во-первых!
Зоя. Я вообще этих ваших тренировок нс могу видеть. У меня ноги трясутся от них.
Егор. И у меня трясутся.
Виктор. И у меня. (Уныло.) Так и будешь всех бояться?
Егор. Да нет, Витя, это ж не сразу. Что мне тебя-то бояться?
Виктор. А что отскакиваешь?
Егор. Так ты махаешь!
Виктор. Может, я так махаю. Может, я по плечу хотел похлопать!
Егор. Кого там ; похлопать! Аж скула заныла. (Неожиданно фыркает.) Да, Вить, ты не переживай, тебя я, точно, не боюсь.
Виктор (упрямо). А что отскакиваешь?
Зоя. Правда, Егор, вы не отскакивайте, а то он не угомонится никогда.
Егор (захохотал). Ох, ребята, да откуда ж вы... упали такие?
Виктор (подозрительно). Какие?
Егор. Во такие вот! Идеальные! Люблю я вас, ребята вы мои!
Виктор (обескураженно). Вот козявка! Пятнадцати не добрал, а взрослых стариков ребятами зовет!
Егор. Витя, я не сам отскакиваю.
Виктор. Если ты будешь бояться люден...
Егор. Я не боюсь.
Виктор. Если ты будешь бояться людей...
Егор. Я не боюсь.
Виктор. Если ты будешь бояться людей, то они тебя разорвут. Потому что ты...
Зоя. Виктор!
Виктор. Потому что ты знаешь, кто ты.
Егор. Я не боюсь их.
Виктор. И они в твоем страхе найдут твою вину. (Кричит.) Они такие! А ты нс виноват! Ты не виноват! Ты нисколько не виноват перед ними! Не смей быть виноватым! А то им же хуже ; весь порядок опять развалится!
Егор. Да не смею я, чего ты орешь-то?
Виктор. Ты уже совершил благородный поступок, а они не совершили!
Зоя плачет.
Цыц, женщина!
Зоя. Всю душу вытягиваешь, Витька!
Виктор. Цыц, женщина, слышишь ты?
Зоя. Да слышу я. Сколько можно это слышать. Каждый раз, как умираешь от этого.
Егор. Правда, Вить, неприятно все же.
Виктор. Неприятно? Что тебе неприятно? Что человеку не дал замерзнуть в сугробе?
Зоя (заливаясь слезами). Вот ты такой всегда, упрешься и долбишь, долбишь, как заведенный! Про это и вспоминать-то страшно!
Егор. Подумаешь, подвиг!
Виктор. Пьяного, к тому же! На себе пер. Незнакомого.
Егор (едва заметно усмехнувшись). Познакомился. Ты мне пришелся. Я подумал: зачем хорошему человеку замерзать.
Виктор. Отхаживал меня, я чуть дуба не дал.
Егор. Она отхаживала.
Виктор. Она только плакала, я слышал.
Егор. Что слышал? В горячке.
Виктор (упорно думает). А правда, а чего это ты меня спас?
Егор. А понравился ты мне. Лежишь! В глазах звезды! Привольно тебе! Песни орешь!
Виктор (смущенно). Какие еще песни?
Егор. Известно какие ; народные! (Поет.) ;Все васильки, васильки, сколько их выросло в поле;. Поди думал, все небо тебя слышит?
Виктор. Если пацан... тем более такой... не побрезгал алкаша спасти... тем более такого!
Зоя. Ну какой ты, какой, Витя? Что ты наговариваешь на себя вечно. Нормальный ты мужик, не хуже других!
Виктор. Молчи, женщина, говорят мужчины! Если пацан не побрезгал, хоть и такой вот, а все ж таки пацан и не побрезгал, то ему нечего бояться от людей. Он ихнего порядка не нарушил.
Егор. Во как! Криво выехал!
Виктор. Что-о?!
Егор. Да нет, нет, все понял! Не боюсь, зарубил!
Виктор. Ты еще не дорос, насмехаться...
Егор. Вить, тебе надо опохмелиться...
Виктор. Не перебивай, когда тебе говорят! Тебя учат бесплатно! Цени!
Егор. Я ценю. Ты дай сказать-то!
Виктор. Не дам. (Вытягивает руки.) Вот, поглядите.
Зоя. Они у тебя меньше дрожат, Витя, правда, Егор?
Егор. Вообще не заметно.
Витя. Не утешайте меня. Я вижу ; дрожат. А знаете ; почему?
Егор. Опохмелиться надо.
Виктор. Цыц, козявка.
Егор. Дослушал бы, так перестали бы дрожать.
Виктор. Они перестанут.
Егор. Да они маленько дрожат-то! Приглядываться даже надо.
Виктор. Они перестанут, когда... (Сжимает пальцы, как бы удушая кого-то.) Вот так вот... я наведу порядок... я с этого и выпиваю.
Зоя (решительно). Витя, ты сразу выпивать начал.
Виктор. Я потом выпивать начал. А сначала ; волк.
Зоя. Нет, Витя. сначала выпивать, а... этого уж потом увидел.
Виктор. Сначала ; волк. А выпивать потом. После.
Зоя. Выпивать ; и то лучше, чем сразу... этого.
Виктор. Я вам снова повторяю ; он есть, есть! И выходил!
Зоя. Да, Вить, мы знаем, что выходил. Только выпивать ты сразу начал. Потому у тебя руки дрожат. потому ты автобус больше не можешь водить.
Виктор. Он выходил, садился на дороге. На самой середке.
Зоя. Выпивал бы меньше, никто бы не выходил.
Виктор. Он знал, что я не смогу наехать. Я людей везу, я не смогу наехать!
Зоя. Муку такую в душе носишь. Мало тебе жизненных мук?
Виктор. Он ждал меня, меня, меня! Он ждал, что я наеду! Или не наеду! (Помолчав.) И главное, смотрит, стервец! Не мигнет! Прям дуэль!
Зоя. Вить, Егор тебе сказать хочет...
Виктор. Он ждал меня! Одного из всех ; меня! Я по правилам езжу! Я их знаю ; правила! Я знаю, что будет, когда их нарушить! Из автопарка я сам ушел, сам, сам, раз такие остановки делал ; посреди всеобщего движения. Но я сам, сам, сам ушел! Раз я порядок нарушаю ; то ушел! Но сам! Еще и руки задрожали!
Зоя. Витя! Витя!
Виктор. Зато порядок остался.
Зоя. Ну, Вить, Вить...
Виктор. А я ушел сам.
Егор. Вить, мы тебя поняли. Теперь ты нас послушай.
Виктор. Должен быть порядок. Я водитель, я знаю, как ездить. И порядок везде и во всем. Когда волк в городе ; непорядок, когда волк на автостраде ; непорядок. А порядок должен быть. Иначе ; хаос. Порядок надо делать. Зажать себя и делать, и тогда заря зажгется. Надо полечь за него, если надо. Тьму победить и хаос, работать по-честному. С полным отказом. Все.
Егор. А чего песни орешь?
Виктор (хмуро). Сам знаю. Они из меня прут. Не могу пока бороться. Но порядок выше. (С мукой.) Дурачишка маленький, ты смотри. Земля в сравнении со Вселенной ; что? Пшик! Да еще мы на ней такие ненадежные. Да еще этот выходит на дорогу. Если порядком нас не сковать, Егорка, нам же хуже! Там же одни звезды и тьма тьмущая! А нам свет нужен, заря, мы для света рождены... Особенно... мы-то с тобой ладно, а есть безвинные люди! Егор. Ну, в общем, так. Я бы сам взял, да мне не отпустят. (Подает деньги.)
Виктор. Деньги, что ли?
Егор. Нет, спички.
Зоя. Я уже не могу про... этого. Ты мне перестань про этого, нарушителя, а то я с ума сойду от него.
Виктор. Погоди, кыса. (Егору.) Деньги? Сэкономил, что ли? И молчал! Ох. Мама моя. Аж живот подвело. Выходит, мы не только живем, а еще и припеваючи.
Егор. Что мы, хуже всех?!
Зоя. А про этого я больше не могу. Вить, все могу, а про этого не могу.
Виктор. Вот, погоди, руки перестанут дрожать. (Уходит.)
Зоя. У него руки не от вина дрожат.
Егор. А чего тогда?
Зоя. Он боится. Егор, вы даже не поймете.
Егор. Что я, совсем тупой?
Зоя. О нет, что вы, я так не говорила.
Егор. Тогда говори, чего они дрожат.
Зоя. Он боится. Он один... этого видел. Никто ведь не видел.
Егор. Ну и что? Невидимый, значит, волк.
Зоя. Он боится, что другие узнают про это. Что ему одному такое является. Такая гадость. Будто он хуже других. А про вино он правду сказал ; он после пить начал. Это я его так утешаю.
Егор. Водка, слава богу, пока еще есть в мире.
Зоя. А пить ее перестали.
Егор. Устали, наверное.
Молчание.
Ну, давай.
Зоя. Что?
Егор. Сама не знаешь?
Зоя. Опять?
Егор. Ты лучше объясняешь, раз ты женщина. Витя в мой ум стучится, а ты в самое сердце. Или устала?
Зоя. Нет, что вы. Я ; пожалуйста. Начинайте.
Егор. Ну, значит, так. У меня отец ; бандит. Это ясно?
Зоя. Ясно. Но вы сами не виноваты, Егор!
Егор. Короче, бандит. Рецидивист. Мать ; маруха. Я получаюсь ; кто?
Зоя. Кто?
Егор. Ну такой сын ; кто?
Зоя. Кто?
Егор. Ты что, боишься, что ли, сказать?
Зоя. У вас, Егор, глаза загораются. Я боюсь.
Егор. Ну, елки зеленые! Первый раз, что ли!
Зоя. Ох, я каждый раз боюсь, Егорчик. Вы от этого слова прямо звереете.
Егор. Ну, а как быть-то?
Зоя. Не знаю я. Вы сами скажите.
Егор. Такой сын ; ублюдок.
Пауза.
Ну, давай дальше, скорей, Зойка!
Зоя. Господи, боже мои! (Убеждая). Ребенок ; как только родится, уже не ублюдок. Он еще новенький. Кто его родители ; не вспоминается. А если кто вспомнит ; тот подлец.
Егор (лихорадочно). Вот это вот хорошо сказала ; новенький! А в те разы как-то по-другому говорила. Маленький, нежненький. А новенький ; убедительно. (Упрямо.) Пока ребенок ; не вспоминается. А вырастет ; все-таки вспоминается ; опять ублюдок.
Зоя. Да.
Егор. Что?! Я ожидал, ты по-другому скажешь. Я ожидал.
Зоя. Как?
Егор. Не знаю. Я не знаю. Придумай.
Зоя. Но он, пока ребенок ; не ублюдок.
Егор. А дальше ты не смогла.
Зоя. Я устала про это думать.
Егор. Ты говорила, всем помогать хочешь! Ты говорила! Нарочно, так, мол, и так, за того волка, чтоб Вите не мерещился, буду сама всем помогать, кому надо будет! Мне надо!
Зоя (машинально). Ублюдок, ублюдок!
Егор (рычит). Криво помогаешь!
Зоя. Я извиняюсь. Я что-то не могу...
Егор. Как не можешь? А что тогда делать?
Зоя. Я хочу быть святой.
Егор. Криво хочешь. Помогай тогда! Равняйся!
Зоя. Святые от любого волка спасут. Они живо порядок наведут. Они понимают людей.
Егор. Все понимают. Мой пахан их сам понимает. Как проиграют в карты, или юбилей какой, он сразу зовет: Егорка, всем знакомым передай ; пусть сегодня дома сидят. Двенадцать блондинов зарежут. Или в красных шарфах, к примеру.
Зоя. Святые от любого волка спасут. Я бы спасла Витю.
Егор. Витю. А волков кто спасет?
Зоя (смеясь). Да, он наехал. Ты догадался, да? Он же наехал-таки на этого... волка этого. Вот когда у него руки задрожали. А он правильно наехал. Раз порядок необходим ; не вылезай. Витя знает! А я хочу быть святой. Я Витю спасу от волка.
Егор. Святые сначала мучиться должны. Ты не сможешь. За всех на свете помучиться-то, а?!
Зоя. Я за всех не смогу, я знаю, я пробовала, в мыслях. Все равно про Витю начинаю думать. Но это неправда! Это мученики сначала мучиться должны, а есть святые, которые сразу святые, от рождения, что ли. Я же на самом деле не святая, поэтому я за всех не смогу, я думала про это очень сильно, чтоб Витю как-нибудь спасти от волка. Его надо спрятать. Когда я буду святой, у меня вот такая вот будет накидка, до пола, вся в звездочках, звездочки будут живые, только-только с неба и сразу на мою накидку, как стрекозки, я пойду, пойду осторожненько, вот так вот, на цыпочках, с неба слезу и укрою Витю накидкой своей. И порядок наступит.
Егор. А остальные?
Зоя. А остальные ; я не знаю ; что, я не знаю, я не знаю. Всем будет хорошо. Я нс умею за всех!
Егор. Ну будешь, будешь святой. Ну чего ты? Ну?! (Помолчав.) Кого ; ты поможешь. Тебе самой помогать надо.
Зоя. Зачем бандиты убивают людей?
Егор. А зачем люди убивают людей?
Зоя. Я знаю ; от страха.
Егор. Я это знаю.
Зоя. А бандиты зачем?
Егор. Ты не поймешь.
Зоя. Почему?
Егор. Это только они сами знают. Этого не объяснить.
Зоя. А ты это знаешь?
Пауза.
Им, наверное, это совсем не трудно. Им даже приятно, по-своему. (Глядит на Егора.) Им это вообще ; раз плюнуть.
Егор. А разбросали-то все, раскидали. Убирай за вами. (Подметает.)
Зоя. Дайте помогу.
Егор. Да сиди уж! Ты поможешь! Знаю я, как вы помогаете! Окно сколько лет не мыли тут!
Зоя. Забыла.
Егор. Во. Давайте, дальше не мойте. (Проводит по грязному стеклу.) И света не видно. Ты скажи лучше, ты зачем его любишь?
Зоя. Как это зачем?
Егор. Так ; зачем? Ты что, девчонка?
Зоя. Нет.
Егор. А он кто? Он же пьяница!
Зоя. Он бывает трезвый. Сегодня, например, трезвый.
Егор. Ага, ага, он сейчас придет, весь пример разнесет.
Зоя. Он весь день был трезвый.
Егор. Ты его в перерывах любишь? Когда трезвый? Ты его всегда любишь?
Зоя. Он в магазин ходит.
Егор. Я сам в магазин хожу.
Зоя. А он тогда ящики таскал. Деньги принес.
Егор. Я этих денег сколько хочешь принесу. Я их вообще не уважаю.
Зоя. Он дверь починил.
Егор. Я тоже могу.
Зоя. Ну так то ; ты, а то он!
Егор. Во как! И никаких вопросов!
Зоя. А правда, даже интересно, неудобно как-то перед людьми. Все живут, что-то делают, а я два часа Витю не вижу, и умираю. Что это, а? Может, ненормальная?
Егор. Я не знаю.
Зоя. Вы, Егор, не подумайте. Я ведь, как все. Школу кончила. Алгебру даже. А потом Витя пришел, тоненький, тоненький, как звездочка. И вся моя алгебра рухнула. Надо ж так.
Егор. Я вас обоих люблю. Одних. У меня была девчонка. В лесу.
Зоя. Ой, как здорово! Где ж она?
Егор. Съел. (Подметает пол.)
Зоя. Вы еще ребенок совсем, Егорка, у вас будет.
Егор. Криво утешаешь.
Зоя. Ой, что вы бушуете! Я так просто сказала!
Егор. Я не хочу ничего от людей, поняла? Мне ничего от них не надо, раз так! Я сам знаю, чего мне от них надо! Я возьму! А ихнего мне ничего не надо! Девчонок ихних мне не надо! Я сам умный! У меня здесь варит еще! (Стучит по лбу.) Я так буду жить, сам, один!
Зоя. Вы, Егорка, вырастете, у вас девушка будет хорошая.
Егор. Не будет! Я вам служу. Последним! Поняли? Последний раз жду и все! Зарубите!
Зоя. А чего ждешь-то? Ждешь-то чего?
Егор. Чего ты поймешь? Ты сама вон какая! Вы с Витей старые оба, а как детишки. Детишки же ничего не понимают, с ними можно. А я еще мальчик, да? А сам, как старик, взрослый. Давний я. Я даже как будто тыщу лет жил уже на земле. Вот как мерещится ; тыщу лет все живу и живу, как наказанный. А вы ; детишки, в радости все время. Мне теперь все равно ; кто я есть, раз так. Я на вас любуюсь. На вашу большую любовь.
Входит с песней Виктор.
Виктор. Все васильки, васильки, сколько их выросло в поле. Помню у самой реки их собирали для Оли. Оля любила реку, ею она увлекалась. Помню, по целым ночам с милым на лодке каталась. Он ее на руки брал, в глазки смотрел голубые. И без конца целовал Зойкины щечки худые.
Зоя (Егору). А убить можешь?
Егор. Зачем тебе?
Зоя. Так. Можешь?
Егор (тоскливо). Дура ты, что ли? Разве такое спрашивают?
Виктор. Здорово, орлы! И орлицы! Во, гляньте. (Вытягивает руки.)
Зоя. Дрожат.
Виктор. Ты что, слепая? Во, Егор, гляди! Руки твердые, как сталь!
Зоя. Дрожат. Сильно.
Виктор. Очумела, что ли?
Егор (Зое). Я сам вижу, что он нехороший, спился и все такое...
Зоя. Дрожат, дрожат, ты весь дрожишь!
Егор. Только он живой. В нем кровь живая... как заря его кровь, во как! Все другие потухли давно, даже не пахнут ничем, одной зубной пастой. А он живой человек. Какой есть.
Виктор (Зое). Что уставилась?
Зоя. Волк человека кормит.
Виктор. Кого-о?
Зоя. Ты на него наехал. А он тебя кормит! Кормит! И поит!
Виктор. Кто кормит?
Зоя (беспечно). Егорка, а где вы деньги добываете?
Егор. Чего тебе?
Виктор (следом за ним). Чего тебе?
Зоя (Виктору). Цыц! (Егору.) Да я ничего. Так. Я же знаю, Виктор Иваныч деньги пропили все. А вы, Егор, пошли в магазин с пустыми карманами, и еды нам принесли... вот... ;Аленка;.
Пауза.
Егор (еле слышно). Ну и что?
Зоя. Да просто. Я просто.
Егор. Ну и что?
Виктор. А правда, где ты их берешь-то? В конце концов?
Зоя (Егору). У вас вон пальцы ободраны. От этих колечек железных.
Егор. Ну и что?
Виктор. Что-о?! Ты где деньги взял?!
Егор. Чего вам надо?
Виктор. Ты где деньги взял, сопля зеленая?!
Егор. Ты что, Витя? Вы же сами не умеете! ;Где взял, где взял!; Тебе что?
Виктор. Ты! Отвечай мне сейчас же!
Егор. Тебе не надо знать, Витя! Ты из меня человека делаешь, вот и делай, а остальное не трожь!
Виктор (наступая). Я тебя трону! Я тебя трону!
Егор. Ты человека делай! Последний раз! За вашу большую любовь терплю! Делай! Сам говорил!
Виктор. Я ничего такого не говорил!
Егор. Значит, думал! Не подходи ко мне, Витя!
Виктор. Думал, Зойка!
Зоя. Думал, Витя, ты умный!
Виктор. А сейчас я думаю, что у меня руки как раз твердые, как сталь. (Бьет Егора по лицу, тот остается на месте.)
Пауза.
Зоя. Вить, Вить... (Оттаскивает Виктора от Егора.) Чего это он, а? Не отскочил.
Виктор. Не отскочил... Он не отскочил, чтоб порядок нарушить опять. Чтоб все снова к чертям перепуталось! (Егору.) Ты кто? Отвечай мне! Кто ты есть такой? Ты мою честь уронил, я честный человек был! Волчонок ты, отродье! Ты на людей посягнул, значит, ты на меня посягнул, ублюдок!
Зоя. Не лезь к нему, он сейчас упадет.
Виктор. Я, может быть, сам волк, сам волк... я честный человек... был... я не виноват... он стал выходить... сверх всякого порядка... он зарю от нас застил, тварь ночная, еще надсмехался над всеми! Во, во, Зойка, гляди, во так вот он глядел, ну точно же! ну! (Орет.) Чего тебе надо, волк?
Егор. Я железный.
Виктор. Во дает! Робот, что ли?
Егор. Я наполовину из вас, из людей, а на вторую ; из железа! Так надо, чтоб с вами быть. (Вдохновенно.) Вить, ты меня в светлое будущее звал. Я верил. Вить, я верю! Я на вашу большую любовь поглядел и верю теперь! В нее ; святую! Ты святая (быстро кланяется Зое). Я вас знаю. Я, Вить, твои сны подслушал. Ты говорил так чудно. Все у нее прощения просил, что жизнь сломал, чудак, а она и так вся с тобой. С волком с этим про порядок спорил. Она тебя точно спасет, у нее накидка есть... я чего не понял, так верю, потом пойму ; когда сбудется. Я тыщу лет на свете живу, как наказанный. Я вас таких полюбил. Я на всех людей смотрел, сильно смотрел, как волк на луну смотрит. Я теперь знаю ; вы их всех в себе держите, всех людей мира в себя собрали в одних. А все равно нежные, как детишки! Рассуждаете, как маленькие. Как будто вправду все устроится, как говорите! (Виктору.) Ты потому мне врезал, что никто вам не служил! Я послужу! Я сильный, сильнее всех в мире! Я победы для вас добьюсь! Порядок наведу! Заря взойдет для вас! Я деньги честно добываю, вам не надо знать! Сирот не обижаем!
Виктор. Ты что из меня дурака делаешь? Зойка, он из меня дурака делает! Я ж тебе говорю, я ж потом вышел-таки на дорогу, я вылез к нему, автобус бросил с людьми, вопреки порядку прямо на движении. Что, думаешь, не вышел?! А?! Так, думаешь, и ждал, когда он опять уйдет? Я к нему вышел. И что, ты думаешь, он мне сказал. Он мне ничего не сказал! Он промолчал! Потому что он был ; я!
Зоя. Я расхотела ребеночка.
Виктор. Я сам волк.
Егор. Ты волк, Витя, волк. Ты ляг, проспись. Ты волк.
Виктор. Я сам волк. Ав.
Егор. Ну вот, давай, Вить, ложись, я ботинки с тебя сниму. (Укладывает Виктора.) Во, и спи давай, волк. (Зое.) Теперь до утра.
Виктор (внезапно). Не надо так сильно любить. Не надо так сильно влюбляться, с любовью нельзя ведь шутить, любовью нельзя увлекаться.
Егор. Ну вот, вот утих. Так. Сейчас будем что-нибудь делать. Все перевернули опять.
Зоя. Он сам на себя наехал. (Подходит к Егору.) Детонька, волчонок.
Егор. Ты мне как мать, Зоя. Вы хорошие, у вас любовь была крепкая и вы родили меня.
Зоя. И правда, любит нас. Чудак.
Егор. Что сделать? Говори.
Зоя. Почему не отскочил?
Егор. Что скакать? Он же предупредил.
Зоя. Непонятный ты какой-то все же.
Егор. А че так?
Зоя. Вроде ты мне мамка, а не я тебе.
Егор. Во как? Криво глядишь!
Зоя. Нади так сделать, если кто жить больше не хочет... ну, всяко же бывает, да ведь?
Егор. Ну?
Зоя. Вот... Сам себя не должен ; грех, а такому уже нельзя с людьми оставаться. И чтоб он шел к этим, ну, бандитам. (Горячо.) И они тогда тоже... вольются в общий порядок! Ну да! Да!
Егор. Зойка, ты про что говоришь?
Зоя. Мне накидка в звездочках нужна. Срочно!
Егор. Ну и что?
Зоя. Погляди, Егор, какая я. Старая, стертая.
Егор. Не вижу такого!
Зоя. Груди высохли, живот обвис. Ноги в жилах...
Егор. Молчи! Я мальчик. Мне такого нельзя знать!
Зоя. Я в тягость ему, Егорка.
Егор. Ты, баба, дура.
Зоя. Он всегда будет дрожать, Егорка. Он сам на себя наехал. А я еще тут с ним такая. Пожалей, Егорка.
Егор. Как... пожалеть тебя?
Зоя. На... (Дает ему нож, инстинктивно отступая.) А потом его... его тоже надо пожалеть. Он один не останется.
Егор. Чокнулась?
Зоя. А потом огонь зажги. (Озирается.) Очистить все. Озари! Огонь тоже кровь! Озари!
Егор. Я не буду!
Зоя. Ты послужить нам хотел. Ты что, против нашей воли встал?
Егор. Я один останусь.
Зоя. Ты всегда будешь один. А так мы за тобой пойдем. Всегда будем стоять за тобой.
Егор. В накидке?
Зоя. Да.
Егор. Пожили б еще...
Зоя. Озари, озари, озари!
Егор. Я... (вновь замирает) я ж полюбил вас.
Зоя. Служи!
Егор. Разозли меня.
Зоя. Ублюдок.
Егор. Сильнее.
Зоя. Ублюдок!
Егор. Сильнее!
3оя. Ублюдок...
Егор. Сама... подойди...
Занавес
Нина Садур
ЗАРЯ ВЗОЙДЕТ
ЛУННЫЕ ВОЛКИ (пьеса вторая)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Егор, 15 лет.
Мотя, за 50 лет.
Дом в лесу. Зима. Ночь.
Егор. Мотя, дай баранчика.
Мотя. Ага, сейчас.
Егор. Дай! Дай!
Мотя. Даю. Уже бегу!
Егор. Голова у Моти большая, а в голове одни протесты.
Мотя. На том стоим.
Воют волки.
Вон, сынки твои расплакались. ;Кушать хочем, кушать хочем. А-а-а;.
Егор. Мотя, дай барана! Слышишь?!
Мотя. Жди! То ли их у меня мильон, баранов!
Егор. Они ж замерзнут!
Мотя. Зимой все замерзнут.
Егор. Какая ж ты, Мотя, а?!
Мотя. Ну какая?
Егор. Кривая ты, Мотька!
Мотя. Не, я статная была! И сейчас хорошая. (Удивленно.) А все ушли.
Егор. И я уйду. Мотя, слышишь ты? Не дашь баранчика, уйду!
Мотя. Иди, на что ты мне сдался, старичок?
Егор. Дура ты, что ли? Я же мальчик. Я не старичок.
Мотя. А че седой? Ссохлый. Старичок. Дедка.
Егор. Дай зеркало!
Мотя. Нету.
Егор. Врешь ты все. Баранчика нету! Зеркала нету! У тебя все есть!
Мотя. Зеркала нету. Я тебе зеркало никогда не дам... если ты мальчик. А куда все люди делись, Егорий?
Егор. Я откуда знаю? Отстань от меня!
Мотя. А я знаю. Все люди делом заняты, строят, рубят, строят. Один ты... вон какой стал. А че поезда не ходят?
Егор. Какие еще поезда?
Мотя. А тут всегда слышно. Занесло, наверное.
Егор. Занесло.
Мотя. Ничо. Расчистят. Не бойся!
Егор. Я не боюсь.
Мотя. Ты лучше скажи, ты из города приполз?
Егор. Ну и что?
Мотя. Как они там?
Егор. Кто?
Мотя. Ну все. Ну люди-то?
Егор (хмуро). Нету их там. (Бьет себя в грудь.) У тебя здесь что?
Мотя. А что?
Егор. Что? Что здесь?!
Мотя. Ну мясо.
Егор. Мясо. А еще?
Мотя. Кости.
Егор. Ах ты! А дальше?
Мотя (думает). Дальше?
Егор. Ну?!
Мотя. Спина.
Егор. Мотя! Баранчика дай, дай, дай!
Мотя. Вчера ; дай! Сёдня ; дай! Я тебе мясоферма? Пришел. Откудова ты пришел-то? Или прибег.
Егор. Дай того, хроменького. Ты его меньше любишь.
Мотя. Я у тебя видела ; на груди. Ты спал тогда.
Егор. Че ты видела?
Мотя. Раны бывшие.
Егор (дразнится). Раны бывшие! Сама ты рана бывшая.
Мотя. Это кто тебя так?
Егор. Ты!
Мотя. Это тебя волки поцапали. А ты им баранчиков моих. Не дам баранчика. Сам приполз на карачках, а сам... Я его самогонкой, а он одни зубы щерит, еще обмерзлый называется... еще рычит! Зря я тогда в сенцы вышла, раз ты там шмякнулся. Утром бы выбросила, а то вылезла сдуру, всем сердцем навстречу... еще рычит! (Плачет.) Собачку мою волкам скормил. Петушка. Теперь баранчиков. Зверь ты!
Егор (улыбнувшись). Зверь. У меня мамка косматая.
Мотя. А я охотно верю!
Егор. Правильно, верь. Мамка у меня косматая, зубастая, р-рычит вот так вот, а сисек у ней восемь.
Мотя. Тьфу!
Егор. А как песню заведет... колыбельную... заснешь, не проснешься.
Мотя. Куда люди-то поуходили?
Егор. А че тебе?
Мотя. Люди придут, я тебя им сдам.
Егор. Во как. Это почему?
Мотя. С тобой страшно.
Егор. Ну даешь ты! Одна тут сидишь, в лесу, как пенек, к тебе человек пришел, а тебе страшно!
Мотя. С тобой еще страшнее.
Егор (искренне). Да?
Мотя. Раздакался. Снова уставился глазами своими. Хоть бы что-нибудь другое рассказал. А то не успел оттаять, и ну баранов резать, и ну баранов резать! Кровищи нахлестал, прям целое зарево поднял.
Егор (потупясь). Так ведь замерзнут же!
Мотя. Волки-то? Еще лучше будет! Только ты не бойся, у них шкура теплая, они вперед тебя согреются!
Егор. Хоть бы!
Мотя. О! О! Ты им еще себя отдай!
Егор. И отдам.
Мотя. И отдай! Иди! Отдавай! А я посмотрю. (Думает.) А правда, и чего они тебя не трогают?
Егор. Не скажу.
Мотя. Не скажет! Бегаешь быстро, что ли?
Егор. Ага.
Мотя. Барана им бросишь и чешешь во все лопатки.
Егор. Ага.
Мотя. Ну че опять уставился?
Егор. А че, нельзя?
Мотя. Нельзя.
Егор. Нельзя?
Мотя. Нельзя.
Егор. Ну ладно, не буду. (Отвернулся.)
Мотя. Я аж не могу. Аж потею от глаз этих.
Егор. Да я сам не знаю. Че-то есть захотелось.
Мотя. Ешь. Вон щи нагрей снова.
Егор. Да я так поем... (Ест.)
Мотя. Вот ты ешь, как человек все же. А тоскуешь по-другому.
Егор. Я не тоскую. (Отставляет миску.) Никогда. (Ухмыляется.) А как, ты думаешь, я ем? Лакаю, что ли?
Мотя. Ой, собачку жалко. Что ж ты собачку мою волкам скормил, гад? Что она тебе сделала?
Егор. Лаяла.
Мотя. Она на тебя не лаяла. Она на тебя плакала.
Егор. Скулила. Не люблю.
Мотя. Мне собачку доча из города привезла. Я ее в тазике мыла. Специальная собачка для уюта. А ты ее... натерпелась, родненькая.
Егор. Не... сразу умерла. Со страху. Я только ; хвать ее ; она и сдохла.
Пауза.
Мотя. Давай про другое разговаривать?
Егор. Давай. Баранчика дашь?
Мотя. Ты георгины любишь?
Егор. А ты?
Мотя. Я обожаю.
Егор. И я.
Мотя. Нет, не врешь?! Хочешь, открытки покажу? Мне доча присылает для коллекции... 148 уже ; цветы нашей планеты. Но георгины все же отдельно. Особенно ;Часовые зари;, мой любимый сорт ; аж горят! Ты че опять тоскуешь?
Егор. Нет, я слушаю тебя, Мотя.
Мотя. Доча обещалась рассаду привезти. Теперь не привезет, наверное, раз никого там не осталось, как ты говоришь. Или врешь?
Егор. Вру.
Мотя. Тоже верю. Очень охотно.
Егор. Вру, конечно. Куда они денутся?
Мотя. Если б делись, сообщили б. А так ; один ты приполз. Врешь.
Егор. Дай того, черненького, с ножкой плохой. Все равно уродик.
Мотя. А потому врешь, чтоб тебя не сдали. Тебя в милицию сдадут, я чувствую.
Егор. Я сам чувствую. Дай баранчика, сука!
Мотя. Бери одного.
Егор (тихо). Испугалась, что ли?
Мотя. Нет, обрадовалась, раз ты меня сукой назвал.
Егор. Выведешь из себя. Ну ладно! Ну ладно, говорю!
Мотя (плачет). Если ты не дедка, а мальчик, ты меня обзывать не должен!
Егор. Ты, Мотя, совсем от людей отвыкла тут.
Мотя. Они мне каждую ночь снятся.
Егор. Ну ехай тогда к ним.
Мотя. Я путь не знаю.
Егор. Я тебе карту дам.
Мотя. Я не умею по карте.
Егор. Я тебе компас дам.
Мотя. Сильно добрый. Тебе баранчиков моих надо. Волкам скормить.
Воют волки.
Егор. Ты не понимаешь. Волки плакают ; у них тоска ; им кровь, как нам огонь. Им так назначено ; чужой кровью жить, а то они будут не волки уже, а падаль. Падаль кому понравится?
Мотя. Волк кому понравится?
Егор. Мне.
Мотя. Тебя надо связать.
Егор. Падаль дохлая, а волк живой. Волк все-таки может понравиться, а падаль не может. Он один только такой в мире ; он волк!
Мотя. Он один такой в мире. Над ним никто не стоит. Его надо застрелить за это.
Егор. Кто над ним не стоит?
Мотя. Никто же! Волк никому не нужен. Кругом уже порядок сделали, а он все один.
Егор. Пускай!
Мотя. Не пускай. Начнем с земли, ладно?
Егор. Ну начни.
Мотя. Земля сама одна, видишь?
Егор. Ну и что?
Мотя. Над землей кто стоит?
Егор. Ты, конечно.
Мотя. Трава. Она же землю ест. Я пока что землю не ем.
Егор. Ну ладно! Ну ладно обижаться-то! Ну?! Что там дальше?! Ну?
Мотя. Трава землю сосет. Это один. Баранчик траву рвет. Это два. Человек грызет баранчика. Это три. Волк режет человека. Это четыре. Кто над волком?
Егор. Вот так пять!
Мотя. Кто волка ест? Кому он нужен?
Егор. Ты какая-то, прям все тебе... через еду одну.
Мотя. А ты как думал?
Егор. Тоска от тебя, Мотя.
Мотя. А ты как думал? (Помолчав.) А почему у меня лампочка горит?
Егор. Включила.
Мотя. А кто электричество накручивает?
Егор. Электростанция.
Мотя. Одна ; сама собой крутит?
Пауза.
Эх ты, я же знаю, ты все набрехал. Я сердцем чувствую. Все люди на местах! Если б подевались куда, лампочка бы потухла. Правда, что ты мальчик, а не старичок. Врать даже не умеешь.
Егор. Не надо тебе, Мотя, про них думать.
Мотя. Про волков думать?
Егор. Про волков не думай ; мозгов не хватит. Че тебе вообще думать захотелось? Сиди себе. Вон, дров подбрось. Или давай я.
Егор садится возле печки, глядит в огонь.
Мотя. Они огня боятся. А ты вроде ; нет...
Егор. Я его люблю. Он та же кровь. Светит.
Мотя. Или война какая стряслась?
Егор. Ты про что?
Мотя. Да че их все нету и нету?!
Егор. Да есть они, есть, куда им деваться?
Мотя. Ты их видел?
Егор. Видел.
Мотя. Точно?
Егор. Точно.
Мотя. Не врешь?
Егор. Не вру. Вон у тебя иконка че-то висит.
Мотя. А скучно одной. Зима долгая. А так ; поглядим друг на друга, помигаем.
Егор. Мотя, кто над богом стоит? Если он есть?
Мотя. Сам бог над собой стоит. Если он есть.
Егор. Значит, бог тоже волк?
Мотя. Волк точно есть. А бог ; то ли есть, то ли нету. Когда порядок ; нету. Когда беда ; попросишь его, он сделает. Опять есть. А волка твоего проси не проси ; только крови нахлебаешься.
Егор. А на иконке кто нарисован?
Мотя. Темная, не видать. Мужик какой-то.
Егор (вглядываясь). Нет, парень по виду.
Мотя (смеясь). Вроде тебя. Не понять ; то ли дедушка старенький, то ли ребеночек.
Егор. Я такой и должен быть... Мотя, хочешь секрет скажу?
Мотя. Хочу.
Егор. Я на земле живу тыщу лет.
Мотя. Тыщу лет одни святые великомученики живут. Если они есть.
Егор. Они как раз живут мало. Как заря. Она же мало живет, и то все спят, пока она живет. Я кто-то другой. Я, может даже, не человек.
Мотя. Нет, ты не человек, Егорий, и не думай даже!
Егор. А кто тогда?
Мотя молчит.
Балда ты все же! В том-то и дело, что я человек на самом деле... ну как это... по внешности, что ли...
Мотя. По одной внешности не считается.
Егор. Да погоди! Я человек... по внешности... а почему я думаю, что все ; вот это вот все ; я!
Мотя. Как так?
Егор. Ну все ; это я!
Мотя. Какое ; все?
Егор. Все, что только есть! Даже тебя увидел, глупую, и то узнал. Я тебя сразу узнал, Мотя!
Мотя. Ой ты! Обманщик ведь!
Егор. Честно! Честно! Как кольнуло ; где-то ты во мне угнездилась, крохотулечка такая, а узнал сразу же! Вот она ; Мотя!
Мотя. Я тебя не знаю. Ты приполз из леса. Чуть не мертвый. И рычал. И с волками делишься.
Егор. Вообще ; все, все! И лес, и снега, земля, естественно, в первую очередь, и небище это синее в звездочках, и за ним что есть ; вечность ; бесконечность ; я это! О! О! Пикает!
Мотя. Спутник плывет.
Егор. И он ; я. Во мне сейчас пикает. Как это так получается, а?
Мотя. Ты, наверное, от холода спятил. Лежал долго на морозе ; тебя пронзило.
Егор. Аж прям думаю, разнесет меня сейчас на осколки от этой силищи, она же томится. Ей тесно, я же маленький, если по правде, видишь какой? И все это сдерживаю в себе. Зачем это, а?
Мотя. Ты должен страдать.
Егор. Так я ничего не говорю ; я и так седой.
Мотя (кивает). За такое нужно страдать. Если никто над тобой не стоит, ты один виноват.
Егор. Я не виноват.
Мотя. Виноват. Все в себя сгреб и один остался.
Егор. Я не один. Меня ж кто-нибудь родил.
Мотя. Ну кто?
Егор. Мамка с батькой.
Мотя. Ха-ха-ха! Мамка с батькой! Ты кому говоришь-то? Мамка с батькой такое родить не могут.
Егор отступает, схватившись за грудь.
Че схватился? Нету их. Ты их нарочно написал на груди, вроде паспорта, как будто они есть. А их не-ту!
Егор. Есть. Я видел.
Мотя. Ты их сам написал, наколку сделал татуированную навеки, чтоб уж точно ; кто прочитает ;Зоя, Витя;, да еще лучи от них идут, вроде солнце какое, так сразу все поверят.
Егор. Они за мной стоят.
Мотя. Сам же сказал ; все в тебе. Один ты.
Егор. Они обещались!
Митя. Верь больше! Ты такой один, и никто вообще не знает, зачем ты нужен. И откуда ты у нас появился. И вообще ; руки вверх! Сдавайся, я тебя в плен беру! (Выхватывает ружье, целится в Егора.)
Егор (поднимает руки). А, ты вон кто. И сюда добрались.
Мотя. Везде порядок. Не надейся.
Егор. Я думал ; ты Мотя. А ты как все. Че раньше-то не сказала?
Мотя. Я тебя изучала. У меня задание было ; раскусить тебя.
Егор. Раскусила?
Мотя. Происхождение твое не ясно никому. Назначение ; тем более. Применить тебя нельзя.
Егор. Криво целишься.
Мотя. Тяжелое. Они пенсионерам старые дают, а старые ; тяжелые. Во. И патрон выпал. Черт те че, а не ружье!
Егор (поднимает патрон). На, фефела... (Отдает патрон.)
Мотя. Сначала думали, ты ; просто помеха такая, раз Витю убил.
Егор. Он сам хотел.
Мотя. Ослаб. Его бы поддержали. В лидеры его готовили. Волка пускали иллюзорного, эксперимент на выдержку. А тут ты выпер. Весь порядок нам нарушил. Это раз. Ну ладно, стали тебя самого изучать, ты понравился мощью своей, захотели тебя самого в лидеры вывести, а ты, наоборот, все коллективы развалил, в стаи их сбил, чуть весь мир не сгубил, помнишь? Было дело. Это два. Ну ладно. Тогда решили узнать, кто ты такое, как тебя применить? Всех применили, один ты непримененный остался у нас. А ты стал метаться, ако зверь лютый. Это три. И силы нашей планеты брошены теперь на изучение тебя. Вот тебе четыре.
Егор. И баранчиков давала. Нс жалко было?
Мотя. Бараны выделенные, для приманки.
Егор. Как так?
Мотя. Если попросишь, приказано дать.
Егор. Погоди. А ты-то как сюда попала?
Мотя. Сбросили. На парашюте.
Егор. Старенькая.
Мотя. Периферию ; пожилым. Не знали ж, куда тебя занесет. Постов много, а ты один. За тобой со спутников наблюдали ; куда пойдешь. Пришел сюда. Мне повышение будет. Приедут, я тебя сдам, отпуск возьму. А сейчас, дай я тебя свяжу.
Егор. Дай лучше баранчика.
Мотя (колеблется). Бараны выделенные... Не знаю я.
Егор. Дай! Дай! Дай! Мои бараны! Мне выделены государством.
Мотя. Бери хроменького, последний раз.
Егор идет к двери.
Ты поберегись. Ты мне живой нужен. Барана им брось, а сам отпрыгни ; разорвут.
Егор (смеется). Меня не тронут. Они меня знают.
Мотя. Мне приказано тебя беречь пока что. А там они тебя сами разрежут. Из тебя чего-то добыть хотят. Энергию какую-то высшую, экстракт. Говорят, в тебе одном только есть. Раз в тыщу лет бывает...
Егор (смеется). Эх!
Мотя. Обрадовался!
Волки воют, воют.
Егор. Нет, Моть! Они, знаешь, чего на луну-то воют? Луна ; это ихнее солнце. Они ей песни поют и ждут от нас ребеночка на воспитание. Другие звери сразу сожрут, одни волки могут своим же молоком. Они и просят у луны ; скорее им ребеночка такого. Какой людям не нужен, хоть бы хроменький, они возьмут, силачом сделают. За так. Бесплатно.
Мотя. Все опять ясно ; нарушение порядка идет своим чередом.
Егор. А ты говоришь, никто над ним не стоит. А над волком опять младенец стоит! Он младенца приютит.
Мотя. В своей диссертации ;Феномен волчьей тяги; я сделала открытие, что ты хлестал кровищу не для волков (намекая тем самым на родство с ними), а что тебе тесно, т. к. волки, как и все, что есть живого и неживого, органического и неорганического, плотского и неплотского, везде и кругом, суть ты ; твоя внутренность. А поскольку волки ведут сразу во тьму, ты через них лишний жар кровищей той выводил, как сквозь чернью дыры, чтоб напряжение миров в себе ослабить. Но всем все равно в тебе тесно ; это раз, жарко ; это два, темно ; это три. А мы рождены для света ; это четыре, а не для тьмы. А в тебе нам зари никогда не дождаться.
Егор. Ты сильно умная, Моть, я не знал.
Мотя. Тебя... (запнувшись) убить... это нарушение порядка, так как приказ был сохранить для извлечения экстракта... однако свобода лучше порядка... пускай я возьму ответственность и паду жертвой. А может, и не паду, раз тебя не будет, то и освободимся, выскочим все из тебя и заря взойдет.
Егор. А ты.. не врешь, Мотя?
Мотя. Тебя в мировом масштабе изучали. А я больше всех. Убить.
Еrop. А как? Они меня не тронут.
Мотя. А ты кровью намазайся. Хроменького только возьми, того, черненького. Хороших не бери.
Егор. Они меня все равно ведь узнают. (Идет к двери.)
Мотя. Не узнают... (Стреляет в спину Егора, тот падает.) Черт с ним, с экстрактом. (Уходит, кричит.) Эй, волки! Грядет Егорий в звездном плаще, зарю поднимать! Ликуйте, лунные!
Занавес