за 15 минут до атомного взрыва.
я еду в трамвае. я единственный пассажир. время то самое прелестное, когда уже достаточно поздно для суетной толпы, но еще слишком рано для полнейшего отсутствия людей на улицах. оставшиеся - в основном подростки разных мастей и взглядов; то самое погибшее, не успев вырасти, поколение; шестнадцатилетние девочки с сигаретами и цветными волосами, женоподобные мальчики, яркие, кричащие, шумные или молчаливые. татуировки, немыслимые прически, странного покроя одежда или вовсе ее отсутствие - словом, все, что делают эти дети для того, чтобы стать такими же, как все. я люблю рассматривать эти независимые единицы с их на лбу написанными призывами о том, чтобы их заметили, признали и приняли. до своих жизней они, наверное, были завоевателями, политиками или великими врачами, а может, рабами или бедняками, но у всех них была цель, а что теперь, придя в наш век, они могут поделать? Вселенная сыграла с ними злую шутку, позволив им родиться в такое беспощадное время. теряясь среди вечеринок, клубов, наркотиков и выпивки, пытаясь вырваться из-под родительского контроля, установленных норм поведения и гнета непоследовательного образования, эти дети только и могут, что метаться от крайности к крайности - вы никогда не найдете здесь подростка "золотой середины". вон идет милейшая девушка с большой сумкой в руках, из которой торчат папки и книги. она выглядит серьезной и начитанной, но вместе с тем совершенно растерянной. дома ее, наверное,ждет сердобольная мама - интеллигентная серая мышка. в десяти метрах от девушки целуются два парня. какими сильными нужно быть, чтобы противостоять целому обществу гомофобов. наверняка их ждет ножевое ранение или избиение до полусмерти в каком-нибудь дворе через пару лет. чуть дальше - высокий мрачный молодой человек. он выглядит одиноким и независимым, а еще он выглядит как человек, повидавший многое. или же он просто балуется с запрещенными веществами. здесь таких тысячи - непохожих и одновременно таких одинаковых потерянных подротсков. мне нравится думать, что все они со своими странностями, которые не хочет принимать окружение.
громкоговорители разрываются, объявляя о страшной угрозе бомбардировки. это не учебная тревога, говорят они. трамвай останваливается, машинист - мужчина лет сорока, худощавый и не особенно привлекательный - бросает свой пост и достает пачку сигарет. поразительная картина: обычный работяга разглядывает звезды, будто видит их впервые.
- почему вы не пытаетесь спастись? время еще есть
- вряд ли я успею. лучше уж так, - мужчина заулыбался, замявшись, обнажив полуцелые зубы, - хоть последние пятнадцать минут.. это.. проведу в покое.
я ложусь на скамейку и следую примеру машиниста. небо и правда слишком красивое и ясное для такого вечера. я ощущаю себя героем фильма, и для полноты картины мне не хватает только пафосно закурить. но я бросил несколько недель назад. но тебе жить осталось 15 минут!- скажете вы. а дело даже и не в этом. я хотел бы умереть с этим чувством чистоты. может, единственное стоящее в моей жизни то, что я сумел побороть отвратную привычку.
во мне нет страха. я немного жалею, что сейчас под рукой нет банки холодного пива, чтобы я мог насладиться напоследок любимым напитком. в конце концов, я тот же грустный подросток, который так и не смог найти себя. такой же ребенок, только старше на десяток лет. и нет ничего, что сделало бы меня более счастливым, чем банка пива в последние пятнадцать минут.
11
больше всего я жалею, что сейчас у меня нет таблетки закинуться и смотреть в эйфории и рамке из галлюцинаций на то, как разрушается этот город. я был здесь одинок и несчастен долгое время, но сейчас на меня снизошло удивительное спокойствие. машинист неподалеку наверняка тоже знает, что до ближайшего бомбоубежища слишком далеко.
-что же делать? что нам теперь делать?!
я оборачиваюсь. невинное создание, явно никогда не знавшее прелестей наркотического угара и ночной меланхолии.
- ничего, - отвечаю я. - хочешь закурить?
она смотрит на меня ошалевшими глазами и не находит слов. вот она, сама жизнь в хрупком теле, которая ни за что не хочет расстаться с ежедневными поездками в переполненном метро, изнуряющей учебой и бесполезной гонкой за место под солнцем.
мой любимый, мой ненавистный. через десять минут от тебя останется лишь пепелище.
я много хотел успеть. я хотел поменять свою жизнь, хотел перестать быть несчастным, хотел научиться рисовать и говорить на четырех или пяти языках. я хотел повидать мир и стать известным журналистом. я хотел изучать искусство и по вечерам пить виски, пролистывая каталоги с известными картинами.
у меня было столько времени.
- я журналист. меня публикуют в известных газетах. а еще мне говорят, что я потрясающе рисую.
девушка в недоумении смотрит на меня.
- разве это важно сейчас? если мы что-нибудь не сделаем - мы умрем. я не хочу умирать сейчас.
-бомбоубежище слишком далеко. едва ли мы успеем.
наверное, она глубоко поражена моим равнодушием к собственной жизни и решила, что я безнадежен, потому что начинает вслух проговаривать возможные варианты маршрутов, перестав обращать на меня внимание.
- если мы проедем на трамвае несколько кварталов, то пешком останется даже меньше километра. у нас есть шанс. побежали!
она смотрит на меня полным надежды взглядом. мне тоже было бы страшно одному отчаянно пытаться спасти свою жизнь.
мы подбегаем к машинисту. он отказывается ехать, но он запускает трамвай с нами внутри. я никогда не вел трамвай сам. это совсем не сложно
я рассказываю ей о своей вымышленной жизни. я много путешествовал; видел моря и горы, знакомился с самыми разными культурами и людьми. я видел дружелюбие и жестокость. я изведывал необыкновенные тайны, и все неизменно записывал в свой путевой дневник. истори оттуда публиковали во многих журналах. за годы путешествий я выучил несколько языков.
- годы? но тебе ведь не больше двадцати.
я говорю, что выгляжу моложе своих лет из-за здорового питания и физических нагрузок.
- я счастлив, это лучший омолаживатель, - смеюсь я.
ей нравится слушать. конечно, ведь моя будущая жизнь обещала быть такой насыщенной.
- нам придется выпрыгивать на ходу, - кричит она, открыв дверцу трамвая.
- на счет три, - говорю я.
раз, два
3
земля встретила меня не особенно приветливо. уже поднимаясь, я вспомнила, что оставила сумку с свежекупленными книгами в трамвае. жаль, хоть это и был лишний груз в данной ситуации.
мы бежим что есть сил. я лишь надеюсь, что не ошиблась с расстоянием и направлением.
я еще слишком мала, чтобы умирать. столько непрочитанных книг и неизученных явлений.
кажется, я узнаю эти места. похоже, я не прогадала.
- мы успеем! - задыхаясь, кричу я. - я была права!
мой новый знакомый бежит позади меня. я слышу топот его ног. и вдруг он исчезает. времени в обрез.я останавливаюсь.
он в паре десятков метров от меня.
- бежим! почему ты остановился? - я еле выговариваю слова
он широко улыбается и машет мне рукой. я ничего не понимаю. мы ведь почти спаслись! нужно последнее усилие!
-побежали, что ты стоишь?!
он и не шелохнулся. он с самого начала не собирался спасать свою жизнь. я только сейчас это поняла. он несчастен. все его разговоры о прекрасной жизни - пустой треп.
ему не нужна его жизнь. мне так горько, будто он самый близкий мне человек. я не могу больше сдержваить слезы.
он так улыбается. он выглядит умиротворенным. я отворачиваюсь и бегу. я должна успеть.
1
я все думаю о том, успели ли та девчонка и парень добраться до убежища. стрелянная у машниста сигарета так и осталась разломанной лежать рядом. я с глубоким чувством самоудволетворения выпотрошил палочку смерти минутой ранее.
небо прорезает белая полоса. интересно, мне будет больно? или я даже не успею ничего почувствовать?
каждое мгновение кажется вечностью, в каждую секунду умещается целая эпоха в моей голове. я спокоен.
после нашей смерти в городе станут править насекомые. и это будет по-своему прекрасно. я надеюсь, люди сюда уже не сунутся спустя годы. мудрые муравьи и стрекочущие кузнечики построят десь свою империю без насилия, денег и преступности. а потом.. кто знает, что будет.
я всегда верил в реинкарнацию. может, я стану одним из новорожденных насекомых здесь. может, я никогда не покину это место.
еще никогда вокруг меня не было такой оглушающей тишины. такой вязкой и обволакивающей. все вокруг становится очень ярким, и я закрываю глаза.
ноль.