Марк открыл глаза. Посмотрел на белые обои и опасливо спрятал голову под одеяло. Через минуту стены все еще были на месте. Не то что ночью. Марк шмыгнул и выглянул из-под одеяла. Осторожно. Одним глазком. На случай, если стены снова начали сдвигаться. Но все было спокойно. Обманчиво спокойно. Марк быстро встал и, суетливо одевшись, побежал в ванну. Если стены начнут сдвигаться тут, бежать будет некуда, поэтому он быстро почистил зубы, царапая десны старой щеткой, и выбежал из квартиры. Подъезд тоже был своего обычного размера. Пустая лестничная площадка на четыре квартиры, лестница, по которой можно спокойно пройти вдвоем. Марк нервно зажмурил глаза и резко их раскрыл, словно пытаясь увидеть что-то, что он мог не заметить. Вытер рот ладонью и побежал вниз. Три пролета, и стены на своих местах.
На улице безопасно, стены не расширяются наружу, они сжимаются и сжимаются и сжимаются, пока не расплющат весь дом, каждую квартиру, каждого жителя. Ночью Марк заводит будильник на каждые пятнадцать минут, чтобы следить за стенами. За тем, как они сдвигаются. Как они идут на него. Он все замечает. Ночью они приближаются так близко, что можно рассмотреть каждую царапинку на обоях, и Марк лежит, боясь пошевелиться, и нервно дышит в одеяло. Стены что-то ждут. Они его не придавливают. А утром все возвращается на свои места. Стены словно смеются над ним, не подавая признаков жизни. А ночью они опять за свое.
Марк запрыгивает в отъезжающий от остановки автобус и вытирает испарину со лба. Кидается на свободное место и закрывает лицо руками. Автобус проносится мимо многоэтажек, мимо ничего не подозревающих людей. О, наверняка они все спят, пока стены вокруг них смыкаются и хотят расплющить.
Марк выходит на своей остановке и топчется перед входом в административное здание. Стены. Стены. Как же там много стен. Они всюду. И если ему не получится убежать… Если они все-таки решат сдвигаться днем… Марк беззвучно плачет и кусает левый кулак. Прошедшая неделя оказалась слишком тяжелой. Девять часов ожидания сдвижения стен. А эти бетонные ублюдки не сдвинулись ни на дюйм. Марк пятится от здания, отходит все дальше, изредка бросая неуверенный взгляд. Стоит ли уходить? Стоит, стоит, стоит, - стучит у него в ушах вместе с биением сердца. Шаг, еще один, и еще. Вот их уже десять, сотня, полторы сотни, звонит телефон, это начальник, чертов мудак, смотритель, надзиратель в офисном костюме. Марк швыряет телефон в урну, заодно снимает часы с руки и зло их растаптывает, потом бежит в переулок, держась за бетонную стену, ну давай, давай, раздави меня прямо сейчас. Мимо проходят люди, они даже не обращают на него внимания, никому нет никакого дела, черт, ну как же вы не видите, что эти стены, стены, стены!
Если этому суждено случиться, пусть это произойдет здесь. Марк останавливается, раскинув руки, замерев в безмолвном крике.
Тишина. Лишь кровь гудит в ушах. Марк открывает глаза, и стены, они на своих местах, они смеются шелестом газет, бумажными обертками и опрокинутыми алюминиевыми банками.
Марк в изумлении смотрит на переулок и, рассмеявшись, пинает стену. Слабаки. Чертовы слабаки. Он так и знал, так и знал, что ничего не будет. Он закрывает глаза и начинает танцевать. Как же здесь просторно. И стены, при свете солнца их нечего бояться. Он будет прятаться от них по ночам, а днем…
Внезапно стало слишком темно. И как-то узко. Марк открыл глаза и вопросительно уставился в кирпичную стену, царапающую его нос.