От автора: Этот старик воплощение моих самых больших страхов.
Я прогуливался по парку одним осенним деньком. Дождь только прекратился, и на дорожках еще оставались небольшие лужицы. Сыро. Прохладный ветер порывами стрясал воду с мокрых листьев. Небо было пасмурное, серое.
Изредка мимо меня пробегал какой-нибудь спортсмен, проезжал велосипедист или прогуливалась под зонтом парочка пожилых людей.
Я присел на скамейку, что стояла вдоль дорожки. Возле моих ног, в поисках еды, шныряли неповоротливые и медлительные голуби, и шустрые воробьи, которым доставалось всё. Парк (преимущественно из лиственных пород) полностью пожелтел и лишь редкие листья некоторых деревьев упорно не желали умирать. На земле лежали прибитые дождем листья. Некоторые из них, те, что только сорвались, кружил в воздухе ветер.
Стоял особый, неповторимый осенний запах, когда горит опавшая листва, вместе с веточками, вместе с подсохшей травой, а дым растворяется во влажном, свежем, прохладном воздухе.
Вдали я увидел силуэт человека с тростью-зонтом в руках. Это был старик, среднего (для стариков) роста, щуплый и с посидевшими волосами, и белой бородой. Когда он еще ближе подошел ко мне, я смог рассмотреть, что его морщинистое лицо было немного вытянутым, с узким ртом и большими глазами, мимика говорила о задумчивости и даже грусти.
Он был одет в длинный, светло-коричневый плащ, из-под которого выступал теплый шарф, с красно-коричневым узором.
Он подошел почти в упор к скамейке, повернулся ко мне всем телом и спросил:
– Можно мне присесть?
– Да, конечно! – Ответил я.
Он уселся, положил подле себя зонт и начал шарить по карманам плаща. Достав аккуратно закрученный бумажный кулек, старик, принялся его разворачивать. В кульке оказался корм для птиц. Посыпая понемногу корм, он старался не обделить ленивых и неповоротливых, отбрасывая одним птицам подальше, а другим в самые ноги.
– Хотите? – не отводя взгляда от голубей спросил он.
– Было бы замечательно. – Неуверенно ответил я.
Он отсыпал мне немного корма. Теперь мы вместе кормили птиц.
– Вы студент? – спросил он меня.
– Да. – Ответил я.
– Я тоже когда-то был студентом. Отличное было время. – Он немного запнулся и опустил свою голову вниз. Видно было, что он хотел еще что-то сказать. – Жаль я этого не мог оценить тогда. Если бы я только знал, что этот момент был самым лучшим в моей жизни, я бы все сделал по-другому. – Его лицо стало совсем грустным, а взгляд окончательно потух.
– Как же я был слеп и глуп! Все что я делал, всё, что делали меня окружающие, мне казалось правильным и обдуманным. Суета слепила меня! За полвека своей сознательной жизни, я ни разу не взглянул на небо. Лучшие моменты своей жизни, когда я был здоров и полностью свободен, я провел в ожидании еще лучшего времени! Так ни разу и, не осознав свою удачу. Ведь Бог дал мне уникальный шанс, он дал мне жизнь, которую я мог бы прожить хорошо. – Он снова запнулся, а потом, подавляя эмоции, продолжил. - Все, все, что я делал, было в корне неверным!
– Все свои силы я отдавал работе. Работе, которую я ненавидел. От темна и до темна, я перекладывал какие-то бумаги, снова и снова. Я делал то, что положено, то чему меня обучили. Я делал то, что делали все меня окружающие – возился с бумагами. Я делал то, что и все взрослые, образованные и умные люди – работал. От темна и до темна. Еще до того, как эта чертова работа меня сломила, во мне горел небольшой огонек, я хотел рисовать. Мне нравилось выражать то, что я видел, выделяя самые яркие черты подмеченного образа. Но жизнь требовала от меня серьёзности, в ней не было места ребячеству, мне некогда стало рисовать. Я терпел и боролся со своим голосом души, а потом он потух - я привык. Если бы только я знал, что в этом рисовании и ему подобных душевных мелочах и есть счастье!
Я просто смотрел на других, думая, что уж они, их количество не может ошибаться. Никогда не прислушиваясь к себе, игнорируя мольбы своей души, я просто шел за толпой людей, но каждый из этой толпы думал, так же как и я.
А потом я потерял свободу. Мои обязанности взяли меня в плен. Я женился. Семья, что может быть лучше, что может сделать человека более счастливым? Ага, черта с два! Жену свою я никогда не любил. Мало того что не любил, я ее понимал даже редко, да в общем-то как и она меня. Никогда мы с ней не ладили. Почему же я тогда на ней женился? Все женились и я женился. Дурак был, вот и взялся за ту, что первой попалась. Думал, может позже, мы с ней научимся друг друга понимать, найдем общие интересы, но нет. И жили мы так вот, обычная семья, чужие друг для друга. А потом она умерла…
– А детей у вас нет?
– Они, наверное, забыли обо мне.
Корм закончился. Старик, взяв зонт и ухватившись рукой за край скамейки, стал понемногу подниматься.
Он повернулся ко мне всем телом и сказал, – а ведь знаете, вчера у меня был День Рождения. Никто, ни один человек не поздравил меня. Все забыли обо мне.
На его глазах появились слезы. Он отвернулся и сказал, – прощайте, молодой человек. Не допускайте моих ошибок.
Я по-прежнему сидел. Я смотрел, как он уходит.
– С Днем Рождения! – вырвалось у меня.
Грустные мысли мелькали в моей голове. Одинокий старик, приходит кормить в парк голубей. Человек, чья жизнь уже почти прожита, пик которой уже безвозвратно миновал, он преисполнен сожалением за бездарно потраченное время.