-Должен признать, эти ребята неплохо дрались. Из них могли получиться неплохие войны, - с сожалением произнес Вирен.
-Ага, под лозунгом «безопасность превыше всего»! – ядовито подметил Нил.
Вирен хмыкнул ему в ответ. Без лишних слов мужчины крепко обнялись.
-Спасибо, друг, что поверил в меня, - тихо проговорил Нил, - ты один на всем белом свете!
И он еще крепче сжал друга в объятиях. К ним присоединилась Энн-Мари, пытаясь обнять обоих мужчин. При ее небольшом росте это сделать было сложно, и Энн-Мари уморительно подпрыгивала, пытаясь достать до плеч мужчин.
На измученных лицах Франксов светились улыбки. К друзьям подошел Николас и с важным видом пожал руку Вирену и своему сыну.
-Отец! – воскликнул Нил с радостью, бросаясь к ему в объятия, как когда-то в далеком детстве. Нил не мог сдерживать себя – его переполняли чувства. Кажется, все закончилось…
Энн-Мари опустилась на пол и начала там деловито ползать между истекающих кровью трупов. Малышка была на удивление бесстрашна. А может, уже просто привыкла к крови и боли в своей жизни. К тому же она всю свою жизнь жила в Рафниане, где на главной площади стояла огромная гильотина и частенько казнили провинившихся. Но ребенок есть ребенок, и Нил с беспокойством смотрел на нее.
-Я понял, Нил, что ты говорил правду. Это так по-твоему - исправлять все, что натворила твоя сестра!
-А, что? Я ничего! – отозвалась с пола Энн-Мари.
На губах Нила угадывалась знакомая ухмылка.
-Ну, не надо про нее, Вирен. Ты же знаешь, я не люблю этого… А так… Спасибо, что пришел, друг.
Отставной офицер Николас разминал затекшие руки и радовался тому, что они, наконец, свободны. Энн-Мари продолжала что-то высматривать.
-Ну, полно, мальчики. Мы наконец свободны, но куда нам идти? – высказался пожилой Франкс.
-Я не просто так собирал все эти бумаги, разрешающие пытать тебя, Нил. Это помогло мне втереться в доверие и разузнать уйму полезных вещей. Здесь есть подземный ход, созданный для того, чтобы выводить особо опасных преступников на место казни пустынными местами. Наш народ бойкий ведь очень. Иногда люди, ослепленные яростью, убивали приговоренного раньше, чем его приводили на место казни. Беспорядки… А ты ведь знаешь, что у нас «безопасность превыше всего». Вот и вырыли этот ход. Недалеко тут, кстати. У меня и карта есть…
Он поднял с пола исписанные пергаменты, которые совсем недавно с дотошностью рассматривал генерал Чадан. С трудом добытые бумаги были измяты и забрызганы кровью, но карта сохранилась.
Энн-Мари, наконец, встала на ноги – ее платье и руки были заляпаны кровью, выглядела она жутковато. В одной руке девочки была фляга, которую она тут же протянула Нилу, в другой руке покачивалась связка ключей.
Франкс-младший в порыве благодарности кинулся обнимать сестренку, забрал у нее и то, и другое, выхлебал всю воду из фляги, которая раньше принадлежала одному из тюремщиков и пошел было к железной двери, но… Вдруг цепь, закончилась и пленник ощутил пренеприятный рывок в шее. Он чуть отпрянул назад. Его руки все еще тряслись от истощения. Вирен забрал у бывшего пленника связку, извлекая из нее небольшой ключик и расстегнул стальной ошейник Нила, высвобождая друга из унизительного заключения. Затем однорукий нашел подходящий ключ и осторожно отворил дверь камеры.
-Идем, карта подскажет нам выход. Думаю, здесь и ключ от подземного хода будет.
Так и вышло. Когда они подошли к местами изгнившей деревянной двери, с железными вставками поперек, Вирен принялся отыскивать нужный ключ, примеряя каждый к замочной скважине. Наконец, один из них подошел, и эта дверь также была раскрыта перед беглецами.
Путь им освещал Николас, который высоко нес факел. Путники шли темными зловонными коридорами подземелья, пытаясь сориентироваться по измятой и местами забрызганной кровью карте Вирена. За плечами однорукого была довольно вместительная походная сумка пограничника. Это была одна из частей их снаряжения. Сие облачение причиняло муку израненной душе Вирена, который понимал, что все это – лишь маскарад, и он никогда больше не станет носить эту одежду по праву, по служебному предписанию. Перемотанная бинтами рука отдавалась болью при каждом шаге, и однорукий с сожалением понимал, что своей загубленной жизни он не простит Нилу никогда.
Живот Франкса-младшего жалобно заурчал. Нил был готов поедать штукатурку, если бы стенами тюрьмы не служил грубый камень. Но он лишь мужественно молчал.
-Я знал, что они не кормят и не поят тебя, Нил, - произнес Вирен и передал другу свою ношу, - мне с одной рукой сложно копаться, так что найди сам припасенную там для тебя еду и воду.
Лицо недавнего пленника просветлело. Нил принялся копаться в походной сумке и вскоре извлек два мешочка, в которых были завернуты куски вяленого мяса. Таких мешочков в сумке оказалось немало и Нил тут же принялся жадно поглощать содержимое одного из них, неразличимо бормоча слова благодарности с набитым ртом.
Нил слопал уже содержимое третьего мешка и запил все это водой из фляги, когда путники вышли, наконец, на поверхность, отворив последнюю дверь.
Вирен заранее сделал заначку недалеко от места их выхода. Здесь оказалось еще два рюкзака, набитых чистой одеждой, едой, простынями, бинтами, мазями, лекарственными травами, которые выдали однорукому, и другими нужными вещами. К одному из рюкзаков была привязана палатка. Путники переоделись, сменив, наконец, грязную тюремную одежду. Для Энн-Мари нашлась одежда маленькой Мэтти, которую Вирен откопал у себя дома. Один из рюкзаков взвалил на свои плечи Нил, а другой достался Николасу. Энн-Мари закапризничала, что тоже хочет что-нибудь нести, ведь она уже большая. Нил без лишних слов взвалил на ее маленькие плечи свою тяжелую ношу. Малышка едва шла, придавленная непосильной для нее тяжестью.
-Передумала? - самодовольно ухмыляясь, спросил Нил.
-Передумала, - смиренно ответила девочка, желая поскорее избавиться от тяжелой ноши. Братец наградил ее дразнящей улыбочкой и забрал рюкзак. Энн-Мари надула губки в притворной обиде.
-И куда мы теперь? – спросил Николас, украдкой озираясь по сторонам. Скорее всего их бегства еще никто не заметил, но скоро все раскроется.
-Да, Вирен… Ты же теперь тоже вне закона. Предал их доверие. Тебе не простят. Тебя убьют, если ты не убежишь с нами… - с сожалением произнес Нил.
-Моя жизнь и так потеряла смысл. Пограничником мне все равно не быть без правой руки, - в какой-то момент гнев сверкнул в глазах мужчины, но тут же погас, сменившись печалью, - родных у меня не осталось, друзья все пограничники, их вид причиняет лишь боль… У меня остались только вы. И я решил следовать за вами, Нил.
Нил склонил голову, боясь заглянуть в глаза лучшему другу.
-Я поступил ужасно… Я лишил тебя всего, отрубив руку. Я был в отчаянии, так зол на всех вокруг, так слеп… Надо было объяснить тебе, просто все объяснить по порядку. Наверное, ты никогда не простишь меня, Вирен.
-Врать не стану. Наверное - никогда.
Предыдущая глава (Глава 37. Удары в спину) - http://www.proza.ru/2014/08/04/1309
Следующая глава (Глава 39. Здравствуй, запретная зона) - http://www.proza.ru/2014/08/04/1382