Обычный плюшевый медведик с шерстью молочного цвета. Таких продают богатым детям на параллельных пляжу улицах. Они не переходят по наследству из-за низкого качества прошивки. Но как раз по этой причине я приобрёл одного.
Голова медведика поддалась сравнительно быстро. Частично выпотрошив низкокачественное содержимое, я вставляю туда Пустынного Орла. Поначалу ему тесно, но я просовываю рукоятку в заднюю лапу. Теперь его удобно держать. Голову можно приколоть на булавку и смять поудобнее плюш в голове, прысну в отдельных местах суперклеем. Дуло может выглядывать из глаза-бусинки, можно и просто снять голову с булавки, обнажая часть оружия. Возможно, это ни к чему, но порой долго раздумывать не приходится.
Я люблю заседать в одном кафе неподалёку от «конуры». Дорогу запомнить легко, к тому же рядом был тот самый магазин плюшевых игрушек. Я раскидал плюшевые лохмотья по ключевым местам, чтобы были зацепки моему топографическому критинизму.
Вы думаете, кошка ищет путь с помощью нюха и природного компаса? Мы просто умеем оставлять следы. Качественно и быстро. Иногда следы становятся уликами, но весь мусор принято списывать на собак. По этой причине мы их терпим рядом с собой, случается, долгие годы.
В кафе сейчас не так людно, как бывает в середине дня по обыкновению. Облака сгущаются над западным побережьем.
Знак?
Чаще это прямое свидетельство надвигающейся бури. Декоративные пальмы трепещутся на ветру, взмахивая плотной листвой. Значит, сильный ветер. Сейчас смена Ирис. Ирис не любит подолгу болтать с посетителями, чаще всего цедящими кофе или мусс невыносимыми часами. Но меня она нашла… особенным. Хорошо, когда тебе говорят, что ты особенный. Это воодушевляет, помогает вызывать свежие мысли. Ветер. Шторм. Пенсионеров с муссом. Но и они создают определённую атмосферу. Им хочется умереть в Калифорнии – уголке с богатой природой, богатыми и не очень людьми, с бедными на отрицательные эмоции бездомными. Им нравится здешний ритм. Некоторые на склоне лет находят свое призвание, признание, пристанище. Без презрения, придурков и лживого переосмысления поступков, сложивших пазл всей их жизни.
Я взял «медвежий» ствол с собой. Буря не предвещает серьёзных дел в ближайшие полсуток. Но перестраховка – это то, за что Ирис выделяет меня из серой массы существ с маской человека. У неё голубые глаза и светлые-пресветлые волосы. На рубашке вечное пятно от одеколона за 5,59 другого мужчины.
Когда-нибудь я заберу её даже отсюда, хотя, казалось бы, даже старые скряги отправляются на кайму мира с белым песком и декоративными пальмами, чтобы обрести последний из своих смыслов.
Мы выйдем за край. Мы пойдём по головам. Наша свобода за гранью белого пляжа.