- Только молчи! - приказала она мне, выключая свет. - Все ЭТО должно происходить в абсолютной тишине, и не издавай никаких звуков, забыв, что твое горло для них приготовлено. - Тон ее стал холоден и говорил, что пререкаться нельзя. - Только не забудь о моей просьбе.
В комнате слегка подрагивающая темнота, в ней-то мы и оголили свои тела, а потом она юркнула под простынь, а я последовал за ней. Я гладил ее тело, наполненое блаженной пустотой, ведь мне казалось, что она отключила все мысли; кожа ее была нежной, мягкой, притягивающей мою ладонь. И мне показалось, что тело молодой женщины начало звенеть, но совсем тихо, так тихо, что гудение улавливалось только ладонью.
Она лежала на боку, вслушиваясь в стучание моего сердца, а я ее сердце не слышал, потому что был озабочен вопросом, что мне разрешено, а что - нет, но спросить вслух я не мог.
Она, как всегда, легко переиграла меня, но я ей шептал, не разжимая губ, всевозможные глупости; она их не слышала, но позволяла моей ладони ВСЕ, но потом она внезапно встала и вышла из комнаты...