Ох и вжарило… Просили? – получите и распишитесь.
Ослепило, светлое… Высушило до дна все болота, наполненные июньскими прохладными слезами – простите, лягушки, зарывайтесь поглубже куда-нибудь… Кто не спрятался – я, мол, не виновато! Моё время.
Трескотня и стрекотня днем и ночью – цикады в любви! Без устали шлют в космос шифровки этой своей жаркой любви… волны плавные своей любви к жизни… Любви...
Воронам неохота летать, сидят мирно на заборе, в тени, ласточек обсуждают – эти-то выписывают в синеве знак бесконечность, неугомонные… Их почти не видно, усвистали в высоту, ввинтились в бездну… Ладно… у нас разные цели, говорят вороны. И, кроме того, мы всё-таки потяжелее будем…
Большая старая осина улавливает движение густого горячего воздуха и аплодирует в надежде на более свежий поток, – у неё такие чувствительные и трепетные листочки, такой ласковый шелест!.. И страстным цикадам нравится этот аккомпанемент... эта нежность...
Малинник просовывает ветки сквозь забор; ягодки висят подвяленные, – а что, разве только винограду можно?.. Чем тут сейчас не Италия?..
Лето…