1
Все дни до этого мне было как- то не по себе. Хотя, казалось бы, почему?.. Я был в своём любимом городе, один, и делал то, что хотел. Но всё равно что-то было не то. Была какая-то непостижимая и необъяснимая тоска. А время шло, его оставалось все меньше и меньше, поэтому грустить не хотелось
Пока я гулял, разглядывал всё вокруг, рядом со мной постоянно были люди. Я всегда был в окружении людей. Гуляя по огромному и красивому книжному магазину, я почему-то обратил внимание не на какую-нибудь книгу, а на продавщицу. Она была среднего роста, с короткой стрижкой, худенькая, естественно в очках. Она казалось совсем молоденькой, лет восемнадцати, только что закончившей школу.
-Я не сразу дошла до этого, - говорила она второй продавщице, - с первого раза мне не понравилось. Потом, после второго раза показалось ничего, и наконец, после третьего раза я поняла, что это, конечно, нечто.
Естественно они говорили о книгах! Как это, наверное, здорово общаться с девушкой, у которой настолько высокий уровень культуры, что книги стали её профессией.
-Вы не поможете мне найти Довлатова? – Спросил я у них – А то я что-то совсем потерялся тут у вас.
Она была теперь совсем близко, и когда повернулась, ощущение того, что перед тобой стоит 18-ти летняя девушка пропало. Но, она была всё такой же худой и... хрупкой. Словно, надень на неё платье, хрустальные туфельки, и она тут же превратится в Золушку. Но, к сожалению, этого не случилось.
Она спросила что-то у второй продавщицы, они показали мне стеллаж, потом отошли, и стали беседовать дальше. Народу было очень много, становилось жарко, и я ушёл...
Так как людей в Санкт-Петербурге было несравнимо больше чем в Сочи, то и девушек намного больше попадалось мне на глаза. Взрослые и маленькие, толстые и худые, пафосные и скромные. В конце концов, я даже видел компанию итальянских женщин (если я правильно распознал язык и широчайшую улыбку). Но почему-то чаще всего мой взгляд останавливался на «неформалках», причем сам не понимаю почему. Под «неформалками» я понимаю всех этих худых (или толстых, третьего у них, почему-то, не дано) девушек с разноцветными волосами, невероятной причёской, ещё более невероятной одеждой и вызывающим взглядом, который сразу отвечает тебе, даже если ты ничего и не думал говорить: «Пошёл ты на ... , я такая какой хочу быть, все вы люди конченые ... и я вас ненавижу»
Ну, может быть, я немного сгустил краски.
Мне было немного странно себе признаваться, что они мне нравятся, но потом я нашёл объяснение этому факту.
Нет, иногда, конечно, встречаются довольно милые на вид девушки-неформалки, но, в основном, когда ты на них смотришь, то тебе сразу же становится как-то не по себе, если не сказать противно. И поэтому тебе хочется на них посмотреть ещё раз, чтобы испытать это чувство отвращения. Знаете, это как с нелюбимой песней, или с ужасной рекламой, ты смотришь её, и понимаешь, что она противная, но ты всё равно смотришь её, и продолжаешь думать, что она противная. Можно раз двадцать слушать завывания «Всё для тебя...» и при этом все эти двадцать раз с наслаждением упиваться отвращением к этой песне. Бывает такое, честно. Поэтому, ну, в самом деле, девушки, - огромные туннели в ушах, проколото где попало и чем попало – это ужасно.
Но, что мне действительно, по-настоящему нравится в неформалках, так это то, о чём говорит такой внешний вид. Он говорит нам об открытости человека, о том, что ему ничего скрывать. Идя по улице в таком виде, девушка как будто возвышенно говорит всем «Вот она я, такая-сякая, и мне плевать, будете ли вы меня любить»... Ну, я уже приводил их мысли, думаю, повторяться не стоит... Она наверняка пережила крики и скандалы родителей, по поводу того, во что превратилась их прекрасная и любимая дочь, неодобрительные взгляды одноклассников, учителей и преподавателей. Но, она выросла, и, не смотря ни на что, стала такой, какой есть. В общем - бунтарка. Меня такая девушка привлекает больше, чем, скажем, вон та скромница с шикарными светлыми волосами и айфоном в чехле, увенчанном заячьими ушами, которая будет строить из себя гордую, счастливую и самодостаточную женщину (или даже так – «ЖЕНЩИНУ»), а по вечерам будет читать «50 оттенков серого» и мечтать о таком же. Чтобы у неё был такой же парень, чтобы он её так же... хм, любил (многие, даже не скрывая, читают это на людях, в общественном транспорте, для меня тем самым окончательно и бесповоротно дискредитируя себя).
Или вот, например, три девушки стоят прямо посреди набережной канала, и играют на скрипках. Людей ходит много, но почти никто их не замечает (для Санкт-Петербурга это, наверно, нормальное явление), и все обтекают их словно скалу в океане. Две девушки так себе, даже, можно сказать, не очень. Одна какая-то бледная, невыразительная, наверное, сразу видно, что не из Санкт-Петербурга. Хотя, если она так хорошо умет играть на скрипке, то живёт здесь уже не первый год, поэтому не знаю... Но на публике всё равно держится как-то слишком скромно. Вторая полная... Ну, вот полная, и больше сказать нечего, это всё перекрывает. Нет, она конечно не настолько толстая, что жир сделал её похожей на колобка, и вкупе с презрением окружающих и осознанием собственного безвыходного положения сделал её выражение лица постоянно печальным, нет. Но всё равно она тоже смотрелась как-то не очень. На ней были какие-то лосины, или, как их сейчас называют - «леггинсы» (до сих пор не понимаю что это значит), и широкая блузка, которая плавно спускалась на бедра, чтобы не было сильно видно насколько эти бедра, а заодно и живот, полны.
Они закончили играть очередную композицию. Эта толстая ведёт себя как-то нервно, как будто ей это всё противно. Нет, не играть посреди улицы за деньги, а например то, что слишком жарко, или вот, что тот парень на неё так смотрит... Вот, она ещё и курит! Только в Санкт-Петербурге можно встретить таких девушек, профессионально играющих на скрипке. Но зато третья... Хмм... С чего бы начать... В общем, она рыжая. И кудрявая. Конечно, не с такой шевелюрой, как у Роберта Планта (признаюсь, это, наверно, моя сексуальная фантазия - девушка с такой же шевелюрой как у Планта, в узких брюках, извивающаяся перед микрофоном, и плавно протягивающая «And she’s buying a stairway to Нeaven…») но всё равно её шикарная кудрявая челка мешает ей, и время от времени она рукой со смычком отводит её назад.
И она в платье. Не знаю что в этом такого: обычное синее платье, сверху переходящее в майку поло, с небольшими рукавами и характерным воротничком. На ногах белые кеды. Но это так сексуально! Конечно, дело было в самом человеке. Она играла просто завораживающе. Я, естественно, дилетант, и для меня все, кто умеет играть - играют завораживающе, но всё равно было в ней что-то особенное. Как уверенно она держалась, как уверенно привносила себя в этот мир. Когда они остановились, она только проверила свой телефон, ни на что не жаловалась, была всем довольна. Ей только хотелось играть дальше, она была полностью поглощена этим... И поэтому была прекрасна.
А маленькие девочки... Согласитесь, есть в этом что-то несправедливое для девушек. Мужчина может быть старше девушки, намного. И в молодости, в зрелом возрасте. И это нормально, девушки даже только рады, это как-то в почёте. А вот девушке, которая намного старше мужчины, надеяться подчас не на что... Сейчас даже не хочется говорить о девочках, которые в свои 16 выглядят так же, как и в 21. С ними всё понятно и так. Я про обычных девушек. Согласитесь, есть в них что-то... Девственное. Не в плане извращения, в плане того, что приносит с собой эта жизнь. Вот взять обычную девушку. Сейчас к своим 20 годам она уже успела встретить своего единственного, расстаться с ним, повстречаться, с ещё десятком молодых людей, половина из которых ухаживали за ней, дарили ей цветы, вторая половина нравилась ей самой, или она так думала. Она пыталась им намекать, повертеть перед ними попкой, и может что-нибудь у неё получалась, но на одну, максимум, пару ночей (собственно, на что ловишь, то и получаешь). Или же она просто однажды обожглась, сделав одного парня своим единственным и неповторимым, и теперь не хочет вообще ничего, и обижена на весь мир, особенно на мужскую его половину. И вот эти девушки мечтают, о каком-то своём единственном, который будет любить её как-то по-особенному, только ей известной любовью. При этом сами они любить уже не смогут.
А маленькая девочка, у неё ещё ничего этого нет. Никто не разбивал ей сердце, никто ещё не сделал её «гламурной стервой», или разочаровал в мужчинах, и в любви в частности. Она ещё может влюбиться, по-настоящему влюбиться, не скрывая своих чувств, не боясь навязываться парню, как Татьяна из «Евгения Онегина». К сожалению, сейчас за такими девушками нужно идти разве только в школу.
Стоит компания, как я понял, по мужской её части, - школьников. По девочкам этого сказать было нельзя. Или я надеялся на это, мне до последнего момента хотелось, чтобы это не были школьники, потому что я всё время смотрел на одну из этих девушек... Она была в платье (снова платье!). Но на этот раз оно было обтягивающее. Выражение лица... как у ангела, как у Алисы в Стране Чудес. Одновременно взрослое, но такое милое и нежное, с детской непосредственностью на устах. Волосы были светлые, пышные, тоже немного завивались, и это всё придавало ещё больше оттенков непревзойденности.
Но компания расходится, и эта принцесса уходит за ручку с каким-то парнем. О боже, нет! С каким-то уродливым, с уже зарождавшимися прорехами в волосах коротышкой – ты, ангел, спустившийся с небес?! Нет, я конечно ни на что не рассчитывал... Но всё равно обидно за неё.
Вообще очень много девушек идут рука об руку с парнями (и даже с девушками, что вообще нечестно), обнимают их, гладят щетину, или, о ужас!, целуют. Причем даже самые уродливые или толстые. Это сразу наводит на мысль, что у парней уже практически не осталась выбора, все девушки заняты, уже вот так едут по эскалатору с кем-то в обнимку... И это всё происходит, когда девушек, больше чем парней, и, по идее, всё должно происходить наоборот, девушки должны вешаться на не пойми каких парней.
Единственное объяснение, которое я этому нашёл, это то, что у одного мужчины может быть несколько женщин. У парней по несколько девушек, у мужа кроме жены ещё пара любовниц, и так далее. И они все себя чувствуют востребованными, нужными и любимыми... Нет, я всё понимаю, но, ребята, имейте совесть!
В общем, вокруг меня было много людей, и я поймал себя на мысли, что я смотрю не на город, которым безмерно восхищаюсь, а на людей вокруг (ладно, на девушек). В метро – огромные людские потоки, не дай тебе бог пойти не по своей стороне - последствия будут не хуже, чем на автомобильной трассе. На переходах перед светофорами, в ожидании зелёного сигнала, собираются целые толпы, причем везде, а потом, словно прорвало дамбу, - все идут вперёд. Идут быстро, не поднимая головы и не вытаскивая наушников из ушей, куда-то по своим делам. Я был среди людей – но идти мне было некуда, а главное - не с кем. Ещё никогда я не ощущал себя настолько одиноким. Когда ты один, твоё чувство одиночества воспринимается не так сильно. Но когда вокруг тебя много людей, большинство из которых даже тебе симпатичны, твоё одиночество усиливается в несколько раз... Всегда нужен какой-то человек, пусть даже и незнакомый, артист тетра, который передавал бы тебе свои эмоции, свою точку зрения, свои, или искусно сыгранные чужие мысли, чувства... Тебе нужен другой человек, чтобы ты мог поговорить с ним, высказать, что думаешь. Ведь если ты придумал что-то умное, то прислушаешься ты к этому только тогда, когда скажешь это кому-то. В диалоге с самим собой все твои слова не имеют веса. Когда они не произнесены - они ничто. Поэтому я понял, что вся эта тоска – это чувство сильнейшего одиночества. Да, я в своём любимом городе, но в одиночку я им наслаждаться не могу. Мне нужен был человек, с которым я бы мог делиться всем, что у меня накопилось, и чтобы он делился со мной. Мне нужен был чей-то, «личный» Петербург, и чтобы я стал его частью. Так что этой встречи я ждал с особым трепетом.
***
Да, не было сомнений, это была она. Там, среди людей, сложив руки у себя на груди и оглядываясь по сторонам, стояла моя Майя.
-Здравствуйте девушка, можно с вами познакомиться? - Сказал я ей. – Меня зовут Михаил. А вы, дайте угадаю... наверно, Майя?
Она тоже узнала меня, улыбнулась, и включилась в игру:
-Ну, вообще я на улице не с кем не знакомлюсь, но... ради, ВАС, пожалуй, сделаю исключение.
Она рассмеялась и обняла меня:
-Ну, привет.
-Привет.
Она была мягкая и от неё приятно пахло духами.
-Зачем всё это?
-Ну, сегодня мы с тобой, по сути, знакомимся заново.
-И ты бы захотел подойти ко мне, если бы первый раз увидел?
-Да, конечно. – Машинально и совершенно не задумываясь, ответил я – Но, давай сразу перейдём к делу, возьми свою тысячу.
-Ммм... Спасибо.
-Ты думала, что я тебе их не отдам? – Наверно, это была шутка с моей стороны, сказанная в ответ на её некоторую растерянность.
-Нет... Просто не вот так вот сразу.
-Хорошо... Пойдём?
-Куда ты хочешь?
-Ну, я не знаю, ты мне готовила какую-то программу, поэтому давай пойдём куда ТЫ хочешь... Только сначала давай перекусим.
-Ты не обедал дома?
-Нет, мне лень было. А кормить меня некому...
-Пойдём, я тоже хочу есть. Меня тоже некому кормить...
Тем не менее, после мы пошли просто гулять. Вся эта программа, подготовленная ею, была вечером, или уже ночью, а сейчас мы просто гуляли. И казалось, что мы всё время мы были вместе, где-то рядом на виду друг у друга, никакой дистанции больше не чувствовалось.
Мы гуляли по набережным каналов, вдоль литых чугунных решёток и старых зданий. Солнце уже садилось, яркое оранжевое пятно, распластавшись по небу, уже потихоньку начало меркнуть и скрываться за крышами зданий. Здесь, вокруг всего этого, просто не могло не быть романтического настроения. Всё-то время, что я был здесь один, оно копилось во мне, а теперь выходит наружу. И сейчас я правда любил эту девушку, идущую рядом со мной.
Наверно, она почувствовала то же самое, потому на одном из этих мостов она обняла, мы смотрели друг на друга, и казалось, что прошлое оживает, время вернулось назад, ничего этого не было, остались снова только мы вдвоём. И я поцеловал её. Почему бы и не любить её? Хотя бы на эти коротенькие три дня, но она будет моей, а я буду её. И мы будем счастливы. А потом... Потом, вне этих стен, гранитных набережных, литых решёток - это уже ничего не будет значить. Снова будут лишь одинокие строчки несколько раз в год... Садилось, солнце, и я был уверен, что эта ночь, и следующий день будут незабываемыми.
***
Сидя на скамейке в парке перед Русским музеем, я думал, вернее, надеялся, что наша встреча будет такой. Слишком сентиментально, скажите вы? Ну, что ж поделаешь, есть у меня такая черта, как чрезмерная романтичность, по отношению ко всему происходящему...
Я, конечно, понимал «Моя Майя» - это не та Майя, которая есть на самом деле. Поэтому был готов к тому, что наша встреча будет не такой, какой я её себе представлял.
По сути, она была моей первой любовью. Она так же первая, кто познакомил меня с такими чувствами, как боль, страдание, мучение разбитого сердца (хотя, может, это моё сердце во всём и виновато... кто знает) и, получается, заложила первый камень в меня такого, каким я есть сейчас. Первый и главный. На первом человеке в жизни, которого ты полюбил, и который полюбил тебя, на нём лежит громадная ответственность. И Майя свою роль исполнила блестяще. Сразу дала понять мне, что любовь - это прекрасно, но с таким человеком, которого ты скорее всего никогда не найдёшь, и поэтому терять свою жизнь ради поиска Святого Грааля, философского камня, а заодно и постоянно страдать по поводу его отсутствия – это глупо. Нужно просто любить ту жизнь, какая есть. А есть она такая, что лучше не влюбляться - никто твой благородный порыв не оценит, и ты будешь страдать... Это весьма весомый вклад в жизнь? Я бы тоже ответил да, если не брать во внимание один факт - мы никогда не виделись.
Да, это сложно понять, (хотя, новому поколению людей, чьи детские фотографии сделаны уже на мобильные телефоны, может и легко) но все эти чувства к Майе я испытывал, никогда её по-настоящему не видя. Не знаю, как это объяснить... В общем, всё так случилось, и было это уже давно. Слишком давно... Но, может быть, в масштабе жизни эта дистанция и не имеет значения... В конечном счете это всё обнуляется, и остаётся только человек. Потому что время – это странная штука. Когда-то у тебя были отношения, чувства, эмоции. Потом, жизнь идёт дальше, и у тебя остаются воспоминания об этом, самих чувств уже нет (может быть, это только особенность мужского сердца?) но ты вспоминаешь, как это всё было. Хорошо или плохо, и где-то глубоко внутри это всё возникает вновь, откликаются те чувства и эмоции, какие у тебя когда-то были. А потом и вовсе не остается ничего, даже памяти. Время проходит, и всё окончательно забывается, остаётся лишь только человек, который так и не ушёл из твоей жизни, и появляется всё снова и снова... Ты взрослеешь, он тоже (а люди никогда не меняются, лишь только взрослеют). И всё кажется лёгким и простым, нет этого груза из старых чувств, желаний, воспоминай, обид, обещаний, поступков - этого не было, и нет - всё исчезло. Остался только человек. Не только рукописи не горят, но и люди так просто не уходят из твоей жизни. Сколько времени уже прошло, сколько раз я хотел её забыть, сколько раз я её забывал, но из моей жизни она не уходила. Часто, даже всегда, писала мне снова она. Почему? Для меня это было загадкой. Но, когда у меня появилась возможность к ней приехать, она опять отвернулась от меня. И с этого времени мы почти не общались... за исключением того, что она поздравила меня с днём рождения... и я ей показывал свои рассказы...
Но вот я собрался в Санкт-Петербург, чтобы поступать в институт, и просто написал ей, особо не на что не надеясь: «Привет, тогда-то тогда-то буду в Санкт-Петербурге, ты случайно не будешь там... мимо проезжать?» Я знал, что она там иногда бывает (собственно, не очень далеко живёт), но я всё равно очень удивился, когда она сказала да.
Нет, это было не такое «ДА» как в загсе - радостное, волнительное, жизнеутверждающее, обнадёживающее... Может быть даже «да» как такового тогда и не было, а было «может быть», потому что со мной она будет только три моих последних дня, чтобы потом попасть на какую-то там тусовку, и было одно условие. Я должен был дать ей тысячу рублей на билет.
Меня это не удивило, тем более не насторожило, я даже обрадовался. Она как бы говорила мне «Я приеду из-за тебя, но не ради тебя, ты хочешь со мной увидеться, ты и внеси в это свою лепту». Я был рад, что наши отношения перешли в меркантильную фазу. Мы переросли эти лишние и некому не нужные чувства, теперь они не определяют наши поступки, теперь их определяет только выгода.
Вообще-то, я давно понял, что быть расчётливым циником - это самая лучшая стратегия поведения (да-да, доктор Хаус, мне в этом хорошо помог), тем более с такой девушкой как Майя. Хоть она мне незадолго до моего отъезда и сказала, что «готова на всё», и чтобы я это «имел в виду», но, я всё равно до последнего думал, что она всё-таки не приедет. Вот просто так. Что-нибудь случиться – грянет дефолт, упадёт метеорит, она передумает... Поэтому я старался не общаться с ней, не завязывать этих лишних отношений. Если я буду с ней общаться, то снова влюблюсь в неё, поверю, что она приедет, поверю в наше светлое будущее в Санкт-Петербурге. И когда ничего этого не будет, мне снова будет больно, и безумно жаль. А так мы были двумя взрослыми людьми, которые просто захотели встретиться, получится что-то - хорошо, не получится – ну и ладно. Без каких либо обязательств, обещаний, без необходимости поддерживать эти отношения потом...
Но, конечно это всё была маска, роль, которую я так старался исполнять, но которая мне так и не далась. Сидя на скамеечке в парке перед Русским музеем я представлял себе нашу встречу. За все эти дни, проведённые Санкт-Петербурге, проведенные в одиночестве, я, в конце концов, всё-таки влюбился в неё. И мне очень хотелось, чтобы наша финансовая система была стабильна, чтобы из далёких глубин космоса к нам не прилетел нежданный гость размером с этот город, и чтобы она всё-таки не передумала встречаться со мной. И будет всё, как я хотел: мы посидим в каком-нибудь пабе до утра, посмотрим, как разводят ночью дворцовый мост, встретим вместе рассвет...
Но, на самом деле, всё было вот как.
2
Так вот, я сидел на скамейке в небольшом овальном парке перед Русским музеем и ждал её. Мы договорились встретиться напротив «дома книги», но я как обычно приехал рано и поэтому решил подождать её здесь. Было довольно ветрено, из-за этого и довольно пасмурно. Тучи всё время ходили туда-сюда и угрожали дождём. Но в промежутках между ними всё равно иногда светило солнце, поэтому было лучше, чем вчера. Вчера небо было полностью и капитально затянуто тучами и шёл мелкий дождик. Вчера же я увидел Майю в контакте в сети и всё-таки не удержался и написал ей:
- Ну что, ты ещё дома?
Ответила она довольно быстро:
-Нет, я уже приехала. Внезапно. Но тут такая погода, что я сплю.
Интересно, а когда бы я узнал, что она приехала, если бы сам не спросил?..
-Погода для Санкт-Петербурга вполне нормальная. Пошли вечером в клуб послушаем джаз. А то мне одному будет лень идти.
-Нет... Я тут вписываюсь, и у нас планы. Да и я тоже никуда не выберусь в дождь. У меня для этого совершенно нет одежды.
-Ммм... Ну ладно. Тогда что будем завтра делать?
И всё. Это было в её стиле. Было множество причин, почему она могла вот так вот вдруг замолчать, но тогда они все для меня не имели значение. Мне должно было быть всё равно, но, как вы уже поняли, мне не было.
К кому она приехала? Что она сегодня будет делать? Всё это было весьма неприятно, и со злости я всё же решил пойти послушать джаз один. А уже почти ночью мы всё же списались и договорились встретиться в два часа напротив дома книги.
Она уже опаздывала, но это было нормально, так же, как дождь в Санкт-Петербурге. Поэтому я не волновался. К тому же она держала меня в курсе, предупредила, что куда-то там не туда села, искала фен, и тому подобное... И я почувствовал, что она действительно заинтересована в этом, она действительно волнуется, по поводу того что опаздывает, поэтому звонит мне. Она действительно ХОЧЕТ со мной встретиться. И поэтому то чувство, или скорее инстинкт, что что-то идёт не так, что меня где-то обманывают, которое возникло у меня вчера и не давало покоя, прошло, и я почувствовал, что всё снова идёт хорошо.
В конце концов, прошёл практически час, прежде чем она написала, что напротив дома книги и ждёт меня. Это, как говорится, был самый волнительный момент. Я к этому времени уже ходил вокруг Русского музея, Спаса на Крови, но не успел уйти далеко, поэтому до неё мне оставалась пару сотен метров, или минут пять времени... «Кто же она, какая ОНА?..» - Крутилось у меня в голове. Я думал о том, что, наконец, свершится одно из тех невероятных, и уже своего рода мистических событий, свершение которых выглядит в моих глазах какой-то фантастикой. Конечно, я думал и о том, понравлюсь я ей или нет. Я, в принципе был готов к тому, что нет - в конце концов, мы общались уже давно. Но в то же время, у неё сейчас в голове наверняка то же, что и у меня. Я сегодня специально оделся не слишком нарядно – в свои старые джинсы, которые в своё время ещё отдал мне друг, и старую, уже немного выцветшую серую рубашку. Я сделал это специально для того, чтобы иметь возможность удивить её завтра, когда мы пойдём куда-нибудь. Я специально не открыл все свои карты сразу, чтобы она могла удивляться в течение дальнейшего нашего общения, а не сразу узнала, каким я могу быть...
Оказалось, что это место, которое я выбрал, было не самое удачное для первой встречи. Вокруг было много людей. Чёрт возьми, это же Невский проспект! На узкой улице люди, разделённые на два потока, шли в разных направлениях, и так же много людей просто стояло напротив этого магазина, наверно так же кого-то ожидая.
У фонарного столба стояла девушка, и пыталась подкурить сигарету. Она была невысокого роста, в не очень коротких джинсовых шортах, поверх чёрных колготок, длинной рубашке поверх какой-то темной майки, а на ногах были обычные поношенные кеды. Лица не было видно, но главным признаком, который заставил меня думать, что передо мной Майя, были её волосы. У неё были не очень длинные волосы... Такая стрижка, и не короткая, и не длинная... Наверное, всё-таки немного длиннее, чем мне нравится. Но, что самое главное, с внутренней стороны кончики её волос были покрашены в розовый цвет. Я сразу вспомнил её многочисленные фотки, на которых были видны всяческие эксперименты с этим аспектом её прически. Но лица не было видно. И я сомневался – «А вдруг это не она?!» Был только один способ проверить. Я подошёл очень близко, и старался посмотреть ей в лицо. В этот момент она подняла голову и затем обняла меня.
Да, собственно, это было она. Теперь, наконец-таки множество её фотографий (за исключением, конечно, тех, на которых она строила рожи, делать утиные губки тогда было ещё не в моде, поэтому девушки развлекались как могли) видео со скайпа, и те её образы, которые складывались у меня в голове на протяжении всего нашего долгого общения - все эти частички паззла сложились, наконец, в полную картину, которая воплотилась в этой девушке, обнимавшей сейчас меня. Она одновременно казалась мне не знакомой, и девушкой, которую я уже встречал когда-то, или видел во сне...
-Ну, наконец-таки... – Сказала она. – После стольких лет... Сколько мы уже общаемся?.. Лет пять наверно...
-Да, пять лет... – Наугад сказал я.
-Как тебе я? – Она отпрянула от меня.
-Ты... Какая-то маленькая.
-Ну, спасибо! У тебя есть зажигалка?
-Нет...
-Пойдём, мне надо подкурить сигарету.
Она подошла к какому-то мужчине. Он дал ей зажигалку, но у неё всё равно не получалось. Наверное из-за ветра. Он даже сказал ей, с хорошо скрываемой насмешкой: «Девушка, а вы подкуривать умеете?». В этот момент я почувствовал себя отцом проблемного ребёнка, который уже давно бросил свою семью, а теперь вдруг приехал, чтобы увидеть дочь. Мысленно я сейчас краснел перед этим мужчиной
Когда она, наконец, справилась, и подкурила от слабенького, еле заметного огонька, всё-таки добытого ею из недр зажигалки, мы пошли в Летний сад. Просто потому, что мне хотелось. Когда я прошлый раз был в Санкт-Петербурге, что было уже довольно давно, Летний сад был на ремонте, и поэтому полностью закрыт. Мы сели на какую-то скамейку. Майя начала мне рассказывать про себя, про то, что она учится, но на учёбу внимания не обращает, и поэтому у неё много долгов. Что она катается на скейте... каком-то таком большом, я всё-таки так и не запомнил его название... На катание её подсадили друзья, и она потратила накопленные деньги на этот скейт, а шлем ей подарили, и она его очень любит, потому что как-то раз она очень серьёзно упала и ударилась головой об асфальт, и только шлем спас её от серьёзных повреждений. Я тут же вспомнил один её пост, очень сильно попахивающий ванилью, с фотографией какой-то царапины, и текстом, что асфальт её сразу сильно полюбил, и что у них серьёзные отношения... Она собственно и приехала сюда, чтобы покататься. Покататься, и ради меня, конечно... Поселилась она у какого-то своего знакомого, с которым она сегодня ещё должна будет встретиться... Затем она рассказывала про свою поездку в Москву, к знакомой мне её подруге. Как они там промокли насквозь, и потом всю ночь пили чай в каком-то баре... И как ей негде потом было спать, и она залезала в окно, и тайком спала у подруги в шкафу.
Я же тем временем думал о том, что мне всё это не интересно. Это было ребячестовм, такие истории ничуть не делали рассказывающего их человека в моих глазах привлекательным. Я просто не понимал, что с ней делать, о чём говорить... Она казалась какой-то чужой, не своей... Как детская игрушка соседского мальчика, которого ты не очень любил... Хотелось куда-то пойти, что-то изменить, сделать... Но только не оставаться здесь, и не переживать эти мгновения. Знаете, как Доктор Кто – просто сесть в свой корабль, и тут же переместиться в пространстве и времени... Это усугубилось ещё тем, что никакой культурной программы она так и не составила. При том, что говорила, конечно, что всё сделает. Я просил показать мне её Петербург – те места, в которых нравится бывать ей - кафе бары, музеи, да и вообще всякие необычные места...
Уже много позже, дома, я осознал, что в этот момент она была похожа на героиню Джека Керуака, буквально свалившуюся на меня из «На дороге», Мерилу: забила на учебу, делает что хочет, ездит, куда хочет, живет, где попадётся, совершенно безразлична к общепринятым понятиям о стиле - одевается как хочет... И, наверное, спит, с кем хочет. Для тех, кто читал этот роман, этот образ, наверно, был бы исчерпывающей характеристикой моего впечатления о Майе в ту минуту.
Но тогда я об этом не подумал, и сказал первое, что пришло мне в голову, чтобы хоть как-то поддержать разговор:
-А почему у тебя нет пирсинга, тату, или чего-то в этом роде?
-Потому что я не хочу.
-И никогда не хотела?
-Нет. Единственное, чего я хочу так это проколоть нос.
-Насквозь? – Показал я.
-Нет.
И я понял, что она имеет в виду маленькую точку на носу с каким-то камушком.
– А почему у меня должна быть татуировка? – Спросила она.
- Не знаю, сейчас это у всех. Судя по тебе – у тебя тоже должно быть, но почему-то нет...
- Ну, я же не все. Если есть у всех, это не значит, что должно быть у меня.
- Да... Сейчас все стараются как-то выделиться, поэтому отсутствия всяких попыток выделиться и показать себя, стало уже само по себе оригинальностью...
Всё-таки пошёл дождик. У неё, конечно же, не было зонта, да и от неутихавшего с утра ветра её тоже ничего особо не защищало, поэтому мы решили куда-то пойти. Всё это чувство неустроенности, которое судя по всему было и у неё, выплеснулось наружу – мы просто не знали что делать. Но, в конце концов, всё-таки куда-то пошли – она вроде хотела найти какой-то книжный магазин. Но все мои попытки выяснить направление, место, или конечную цель заканчивались неудачей. И я понял, что мы идём куда-то просто так. Её же процесс увлекал:
- Справа вы видите такой-то дом, слева другой.- Говорила она, изображая из себя экскурсовода. - А сейчас вы видите мою растерянность...
Что бы снова поддержать разговор, я сказал, что не понимаю поэзию, поэтому и не люблю её. Но пытаюсь это исправить, поэтому читаю сейчас Блока, но пока всё равно не увлекает. Она ответила, что это её огорчает... Вообще, довольно часто наши вкусы расходились, что на самом деле меня расстраивало. Помню, как однажды она назвала Симпсонов – «тупым мультиком». Причем сделала это с такой надменной интонацией, что сомнения в её правоте не должны возникать в любом случае, потому что она владеет какими-то сакральными знаниями, которые недоступны простым смертным, или, просто находится на несколько ступеней выше в эволюционном развитии. Наверно не нужно говорить, что на самом деле Симпсоны - прекрасный, и с довольно глубоким подтекстом, мультсериал. При этом, она примерно в то же время взахлёб читала серию фантастических книг «Волкодав», слушала группу «Люмен», и что-то ещё в этом роде... Но она ходила на разные представления, спектакли, «джеймсейшены» и тому подобное, так что представления о её сакральных знаниях время от времени казались не такими уж фантастическими.
Дождик всё шёл, и она почему-то очень боялась за свою причёску – хотя с трудом понимаю, что дождь мог бы с ней сделать, и поэтому я открыл зонт. Она прижалась ко мне, чтобы поместиться под ним, и даже взяла меня под руку. Мы проходили очередную улицу, очередные дома – что, конечно, не делало их хуже, и о чём-то разговаривали – беседа, наконец, мало-помалу завязалась. И вдруг она к чему-то сказала то, что очень хорошо врезалось в мою память:
-Напиши об этом, - сказал она.
-Нет, это скучная и банальная тема, - ответил я, - про неё не напишешь.
-Вся наша жизнь - скучая и банальная – про неё не напишешь.
-Да... Тогда нужно собрать все этим темы вместе и назвать этот сборник рассказов - «То, про что не напишешь»
Она не знала, что я уже давно начал писать «об этом» - о ней, о нашей встрече, о том, что она для меня значит, и чего я от неё жду. Я дал себе слово, что опишу эти три дня ровно так, как они пройдут на самом деле, ровно то, что думал тогда, ровно то, что будет делать она. Она не подозревала, что становилась героиней произведения, которое сама же и создавала.
Постепенно мы поняли, что хотим есть, и мысль о еде превратилась у нас в главную. Она предложила пойти в Галерею – торговый центр на площади Восстания, заодно там можно будет и поесть. Я не был против.
Когда мы туда пришли, с неба всё ещё капало. Мы встали под крышу вместе с другими людьми, которых дождь застал врасплох, и Майя закурила. И опять у меня возникло это чувство будто она моя блудная дочь, а я - наивный папаша, не знающий, что с ней делать. Она курила и иногда смотрела на меня, а я не нашёл ничего другого, кроме как просто стоять облокотившись на колону, сложив руки на груди, и готовя какую-нибудь морализаторскую фразу по поводу курения.
Есть мы решили пойти в «Бургер Кинг», у меня в Сочи его не было, и мне стало интересно, а Майе было, по сути, всё равно, куда идти.
-Что заказать? – Спросил я – Ничего не понимаю в этих названиях.
-Возьми «Воппер» .
-А он большой?
-Ну... Нормальный.
Она тоже что-то взяла, заплатив сама, и мы сели за стол.
-Какое-то мясо у них, странное... В мадаке совсем не так. Что-то у меня уже живот заболел...
У неё зазвонил телефон. Этот был тот самый парень, у которого она остановилась. Оказывается, он придёт, вот прямо сейчас, чтобы отдать ей ключи от дома, и всё такое, бла бла бла...
Он поздоровался со мной, такой высокий, худой, немного мальчишеского вида. Действительно он не выглядит на свои 25, как говорила Майя. Он где-то там работал, снимал квартиру, даже, кажется с другом, а в свободное время катался на скейте. Сложно представить человека с такими увлечениями и таким образом жизни в 25 лет... Но, может быть, ей как раз такие и нравились. Чтобы в душе были ещё детьми, но на самом деле им было много лет. Ну а старше, я думаю, нравятся всем девушкам, не только ей.
Есть ли что-то между ними? Хочется сказать прямо: «Она спит с ним?» Кто знает. Но, по большому счёту, мне всё равно... Хотя, на самом деле, трудно поверить, что она с ним не спит. А может быть, и не спит. Она же у нас бессердечная стерва, и ей вполне может быть пофиг на то, что он её хочет. А он просто слишком деликатный и наивный мальчик, чтобы иметь чувство собственного достоинства и требовать что-то от неё, поэтому просто наслаждается, что она рядом с ним. Ну, а в том, что она ему нравится, я был уверен почти на сто процентов. Как он на неё сейчас смотрит, как он себя ведёт со мной в её присутствии... Да, в конце концов, он что, не мужик?
Но, как я уже говорил, мне было всё равно. Я облокотился на стол, но не всю ладонь поставил под голову, а два пальца расположил прямо у виска, это была моя фирменная поза выражающая безразличие, и слушал их. Не знаю, понимала она, что сводить нас сейчас вместе это несколько... неудобно? Может она просто этого не чувствовала, или действительно не было другого выхода. А может быть, она получает от этого удовольствие. Свести двух мужчин, которым ты нравишься, и наблюдать за этим – это же так весело! Но, так или иначе – я не знаю. Сидя сейчас и здесь и наблюдая за ней, я понял, что ничего о ней не знаю. Моё представление о ней простирается от совсем уж бесчувственной стервы до наивного ребёнка. И она могла в итоге оказаться кем угодно.
В конце концов, он отдал ей ключи, как-то вяло пожал мне руку и ушёл.
-Ну как он? – Спросила Майя.
-Ничего... Ты была права, он не выглядит на свои 25. Ты, кстати тоже, какая-то маленькая. Я думал ты будешь... больше.
-Я и так большая! Целых метр семьдесят!
Я подумал, что она не выглядит всего на три сантиметра ниже меня.
-Нет, не в этом дело. Ведь тебе уже двадцать лет – взрослая тётка!
-Ой, я не хочу взрослеть, становиться «взрослой тёткой»
- А я наоборот, такое впечатление, что всегда был таким взрослым... Мне никогда не нравились все эти развлечения. Такое впечатления, что я всегда был старше, и теперь, наконец, я соответствую своему возрасту. Или может, я просто старомоден?
-Нет, наверное это просто мы слишком легкомысленны.
Она захотела пойти в H&M, у них его не было, в отличие от «Бургер Кинга». Здесь он был большой, двухэтажный, с огромным количеством всяких залов. Как только она вошла, сразу надела на себя какую-то шляпу.
-Тебе идёт. – Сказал я.
-Да. – Ответила она и пошла дальше.
В этом была вся она, и, наверно, все девушки. Я думал, что она тут же положит её на место, но она пошла дальше в ней. Для них поход магазин за одеждой был не просто «поход в магазин за одеждой», а скорее поход в парк аттракционов. Это было одновременно и развлечение и способ показать себя.
-Ты наверно часто это делаешь. – Обреченно сказал я, уже осознав свою участь.
-Нет, у меня дома этого магазина нет, поэтому, когда приезжаю в питер, захожу сюда, покупаю какой-нибудь лифчик и всё.
-А почему только лифчик?
-Больше не на что денег обычно нет. У меня же нет богатого хахаля, который меня содержит.
-Ну да, ну да...
Она как раз и пошла в отдел нижнего белья, и стала блуждать там, среди лифчиков и трусов. В этом женском царстве я чувствовал себя... немного лишним. Как европеец с цифровым фотоаппаратом в племени аборигенов. И у меня ещё хватает наглости не просто оставаться здесь, но ещё и ходить вокруг и смотреть, как девушки выбирают себе нижнее бельё. Я уже порядком устал, и мне хотелось сесть где-нибудь и спрятаться от посторонних глаз. Но, как назло, сесть было некуда.
-А ведь знаешь, у меня никогда не было корсета, - сказала она, держав его в руках, - хотя и зачем мне он, показывать его мне всё равно некому.
-Хмм...
-Ну, пошли, я примерю его.
В раздевалках была очередь, и здесь я почувствовал себя неловко ещё больше. Стоя здесь с ней, и с корсетом в её руках, я боялся взглянуть в глаза, в основном девушек, тоже стоявших в очереди. И самое главное, зачем она меня сюда привела, то есть, мне надо будет заходить внутрь? Но, я нашёл место, где присесть, и подумал, что подожду её здесь. Однако, когда подошла её очередь, она взяла меня за руку, сказала: «пойдём», скрывшись за шторкой. Потом такая: «заходи». Ну, я и зашёл. Она стоит передо мной в корсете, что-то говорит про чашечки лифчика, что-то там надо убрать, потому что у неё маленькая грудь... Но, я если честно, не слушаю.
-Здорово.
-Не волнуйся. – Говорит она, и снимает шорты, и остаётся предо мной в чёрных трусах, и этом чёрном корсете.
-Да всё нормально...
Она вертится перед зеркалом, и как-то странно смотрит на меня. Корсет и вправду ей очень идёт. Он преображает любую женщину, в нём она привносит намного больше любви, потому что надела его специально ради кого-то. Ну и конечно просто потому, что в нём любая девушка выглядит намного сексуальнее, по определению.
Она опустила бретельки на корсете, и спрашивает меня:
-Так тоже наверно можно носить.
-Да, так даже лучше...
-Посмотри, они наверно как-то должны отстёгиваться...
Я попытался, но последнее что я сейчас мог делать, это в чём-то разбираться. Тем более в женском белее. Вообще, на мой взгляд, женское бельё главным образом должно быть заточено под то, чтобы его легко было снять с тела девушки. Остальное уже второстепенно.
-Не знаю, - сказал я ей, - у меня не получается.
Она вернулся их на место, но они уже с какой-то неохотой держались там, как будто им тоже понравилась идея избавиться от лишней одежды. Майя тем временем всё вертелась перед зеркалом, и всё продолжала как-то таинственно смотреть на меня. Я не понимал этого ее взгляда. Может она хочет, чтобы я взял её прямо здесь? А что, она наверняка любительница таких вот «развлечений», как секс в общественном месте... Может, хотя бы поцеловать её.
Но, наконец, я понял, что означает этот непонятный для меня взгляд. Она хочет, чтобы я купил ей его. И через некоторое время я всё таки сказал: «Нуу.... ладно». Она бросилась мне на шею, и поцеловала меня в щёчку. Но прежде чем уйти я сфотографировал её прямо там, прямо в уже почти её корсете. Она скорчила лицо в какую-то гримасу, а мне так хотелось, что её лицо, было такое же, как обычно, чтобы она осталась у меня настоящей, просто улыбающийся девушкой. Я хорошо помню, что с самого начал знал, зачем я это делаю «чтобы у меня что-нибудь осталось от этого момента». Чтобы потом у меня осталась хотя бы фотография Майи. Я не хочу говорить память, потому что память об этом мне не к чему, но мне просто хотелось, чтобы она в этом корсете осталась у меня хотя бы на фотке, потому что я понимал, что по-настоящему моей она не будет никогда.
Мы вышли из примерочных, она стояла в очереди в кассу, смотрела на меня и улыбалась. И я снова чувствовал себя отцом проблемного ребёнка, который на этот раз не нашёл другого способа подлизаться к своей дочери, кроме как купить ей какую-то игрушку. Только этой игрушкой было нижнее бельё, и взгляд у Майи был соответствующий, за который, собственно мне и был стыдно. Я, конечно, понимал, что меня сейчас разводят, но всё же не смог отказать ей. Почему? Ну, мне хочется думать, потому что я добрый. Потому что просто не смогу отказать красивой девушке, с которой уже давно знаком. Но, это точно не из-за какого-то корыстного интереса. Я купил ей корсет просто так, и не буду ничего требовать у неё взамен. Мне приятно думать об этом, как своего рода испытанию властью или деньгами. Я открыл перед ней свои карты, я купил ей то, что она хочет, я стал добрым и наивным мальчиком, и интересно, что она теперь сделает со мной?..
Когда она расплатилась, она ещё раз обняла меня и сказала спасибо.
-Френдзона 80 лэвела – ответил я.
-Да, вот такая вот френдзона...
-Ну, завтра у меня дома никого не будет, сможем опробовать корсет.
Это была шутка. Она поняла.
-Куда теперь? – продолжил я.
-Пошли в обувной.
-О боже, ещё одни магазин, ты издеваешься?
-Я не долго, пошли. - Она потянула меня за руку.
-Ну ладно....
Там я снова сидел, а она напялила (по-другому не скажешь) высоченные сапоги на такой же высоченной платформе, и стала ходить перед зеркалом. Они мне не нравились, такие носят гламурные шлюхи, и в них любая девушка становится похоже на такую вот «гламурную шлюху».
-Слишком высоко – сказал я
-Да, если бы я ещё умела на них ходить.
Но, в них она сразу стала намного выше, да и вообще выглядела совсем по-другому, пройдясь немного «от бедра», и сделав несколько эротичных движений, она наконец-таки открыла свою сущность, то от чего, по её словам, она так сильно бежала. На самом деле она была взрослой красивой и сексуальной девушкой, а все эти скейты, розовые волосы и такой образ жизни, это лишь попытка убежать от этого, которая, безусловно, обречена на провал. Как бы она не хотела, но этого не скрыть, это неизбежно будет проявляться, рано или поздно всё больше и больше
Мы уже собирались выйти на улицу, как она сказала: «Я быстро!», и забежала в «Рив Гош». Я не стал ждать её у входа, и пошёл за ней. На меня сразу же буквально вывалился запах тысячи духов смешанных друг с другом. Это было ужасно! Я всегда удивляюсь, как люди работают в таких магазинах. Но она почти тут же выбежала обратно, и мы пошли дальше.
-Теперь я понял, как это трудно иметь девушку. - Сказал я.
-Почему?
-Ну, терпеть всё это каждую неделю... У вас столько потребностей.
-Зато у вас только две... На самом деле не всё так плохо. Мне хватает раз в три месяца приехать в этот H&M, купить эти несчастные пары лифаков и успокоиться. Духи вот мне папа на день рождения подарил, они закончились только весной, я экономила. Мы с подружками часто забегаем в «Рив гош», и брызгаем на себя всё подряд. Просто много денег мне родители никогда не дают, и богатого мужика с деньгами у меня тоже не было, и я никуда особо не хожу.
Как говориться – «Меня осенило». Я понял, что девушкам просто всё это необходимо – магазины, вещи, духи. Она сейчас была как маленький ребёнок, которого первый раз привезли в огромный магазин игрушек и позволили ей купить что-то из области фантастики. Не что-то полезное и дешёвое, а эффектное и красивое. У каждой девушки должен быть такой человек, который хоть иногда будет удовлетворять её капризы. Это их сущность, а если этого нет, то даже подсознательно появляются какие-то протесты. Все эти разовые волосы, пирсинги, скейты – это всё оттуда. Когда у них нет возможности быть девушкой, они идут по какому-то другому пути. Девушки такие, и от этого никуда не денешься. Как же сложно мне будет найти идеальную, с моей точки зрения, девушку, для которой все эти желания и мимолетные капризы не будут ничего значить...
И, наконец, финальным аккордом был туалет. Мой телефон был разряжен, я уже смертельно устал, и мечтал глотнуть холодного сока, лёжа у себя на диване. Но она пошла в туалет. Я, наверно, уже там лежал на этом пуфике возле входа, и чуть не уснул, пока она не вернулась
-Какая там была большая очередь! – сказала она, когда, наконец, пришла.
-Да уж, могу себе представить...
-Так, когда ты говоришь у тебя свободно?
-Завтра или послезавтра...
-Ну вот, мы и нашли занятия на завтра... Только ты не думай, что я продажная девка, и занимаюсь сексом за вещи.
-Я не думаю... А ты думаешь, что я купил тебе корсет, только чтобы заняться с тобой сексом?
-А почему ты тогда его купил мне?
-Ну, мне хочется думать, потому что я добрый человек.
-Ты хочешь сказать, что купил бы его любой другой девушке?
-Ну... Любой другой, с которой бы пять лет до этого общался, да.
Уже в метро, ей не хватало денег на сигареты, я предложил ей купить, но она отказалась. Мы ехали в переполненном вагоне, и говори об эротических уроках русского языка, особенно правило написания «одеть» и «надеть». Подошла её остановка:
-Спишемся завтра – сказала она.
-Хорошо, только смотри не потеряй телефон, положи деньги на счёт, проверь, работает ли интернет, а то мало ли что может случиться.
-Да, конечно... Пока.
Она поцеловала меня в щёку и скрылась в толпе выходящих людей.
Я всё ещё не верил, что это происходит НА САМОМ ДЕЛЕ, я думал, что в последний момент опять что-нибудь случиться – потому что всегда случалось. Это всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Почему она всё-таки решила поехать ко мне? Я был уже абсолютно готов к тому, что этого всего не будет. Я всего лишь сделал пору полунамёков, и всё! Это решение она приняла сама. Возможно, в ней всё-таки заговорила совесть, подогревая какими-то чувствами ко мне. А может, её сердце было просто растрогано таким бережным обращением с ним.
Уже ночью она написала мне:
-Завтра мне нужно быть дома к пяти.
Я не возражал. Я не спрашивал зачем, и куда она пойдёт, мне было всё равно, да и я знал к кому и куда. Я не был всем в её жизни, и это было нормально. Я даже, наверно, не был какой-то важной частью, но согласен был быть просто частью. Ведь всё справедливо, кто она для меня? Просто девочка, старая знакомая. У меня нет права требовать от неё какого-то привилегированного отношения ко мне. В конце концов, у нас же всё рационально, лишено чувств.
-Ну, хорошо, - ответил я, - долго спать не буду, приезжай пораньше.
- Я тогда напишу тебе, как буду в метро садиться, часов в одиннадцать.
- Давай, я тебя встречу.
Она была немногословна, и, казалось, нервничала до такой степени, что была полна решимости. Поэтому от этих её слов веяло уверенностью. Она сама написала, предупредила меня - для девушек это уже не мало. Значит, она настроена серьёзно. Если до этого я ещё сомневался, то после этого разговора я действительно поверил, что всё ТАК И БУДЕТ. Волноваться больше не о чем, пора, наконец, успокоиться и принять то, что всё будет хорошо. Просто не может быть по-другому...
3
Этой ночью я снова не мог уснуть, на этот раз, потому что у меня в голове постоянно возникал образ Майи в корсете, и чулках. Наверняка она найдёт чёрные чулки и приедет в них... Без них образ будет не полный.
Утром, всё что было со мной вчера, и всё что будет сегодня казалось ФАНТАСТИКОЙ. Казалось, что происходит не со мной и не сейчас, а что это какая-то параллельная жизнь, которая всегда где-то рядом, но к которой у меня постоянно нет доступа. И вот теперь это всё наконец-таки происходит со мной.
Когда я узнал, что у меня дома никого не будет, то с самого начала предполагал, что её можно будет пригласить ко мне. Но это скорее были мечты, которые никогда не сбываются. Планы, которые ты всегда строишь, но, в конце концов, они разбиваются о мрачную и непреклонную действительность. Но, на этот раз всё получилось именно так, даже лучше. Такого я не мог себе даже представить.
Я подумал, что нужно купить что-нибудь, устроить романтический ужин, кажется так это делается.... Я как мог прибрался в квартире, разобрал двуспальную кровать, постелил чистые простыни, потом застелил всё обратно.
Времени тем временем было уже одиннадцать часов, но она всё не писала. В сети её тоже не было, значит, ещё спит, подумал я. Да, она ещё спит и поэтому опоздает – как же без этого! Я был спокоен, это было нормально. Я написал ей: «Ну что, ещё спишь?:)», но ответа не было. Если она ещё спит, то значит, что она приедет, как минимум через час, а то и больше, и у нас будет мало времени... А мне так хотелось, что бы всё это было нормально, как будто мы уже давно общаемся, как будто мы уже давно ВМЕСТЕ...
Но время шло, она всё не писала. А я всё ждал, думал что вот, сейчас она должна позвонить, она должна сказать: «Миша, я в метро», или уже чёрт с ним: «Миша, прости пожалуйста, я только что проснулась». Но постепенно я стал понимать, что даже если бы она спала долго, то уже давно бы проснулась, и позвонила бы, сказала бы... Но нет, этого не было. И мысль о том, что она не приедет, всё отчётливее и отчётливее возникала в моей голове, отравляя своим ядом, и затмевая всё вокруг. Она не приедет... ОНА НЕ ПРИЕДЕТ.
Как какой-нибудь верующий в ожидании чуда я сидел и смотрел то на свой монитор, то на экран телефона, и ждал. Ждал, что на хоть что-нибудь напишет. В конце концов, если правда что-то случилось, то у нас ещё было завтра, если она ЗАХОЧЕТ. Я писал ей ещё, звонил, но она не отвечала.
Сложно описывать это чувство, да и наверно зачем? Все и так всё знают, потому что как бы я не пытался, возникают всякие банальности: выбили почву из под ног, безысходность, бла бла бла... Сколько бы раз боль не повторялась, к ней невозможно привыкнуть, каждый раз она воспринимается как в первый раз. И к душевной, сердечной боли, это, наверно, относится прежде всего. Сколько раз я уже это чувствовал, сколько раз меня обманывали, и сколько я раз я говорил себе, что больше я на эту ловушку не попадусь, рано или поздно, я попадался. Рано или поздно эта боль возникает вновь. Боль, к которой, невозможно привыкнуть, и которую не возможно избежать. Она преследует меня снова и снова. Почему, каждый человек, каждая девушка, которой я решился довериться, поступает так?!
Наконец она всё же ответила, сказала, что её друг уехал, не оставил ей ключи, и теперь она не может выйти и оставить дверь открытой, но, наверно, она и сама в это не верила. Я просто лежал на этой самой кровати и не знал, что мне делать. А делать что-то хотелось. Хотелось встать и всё исправить, изменить, чтобы это чувство ушло, но оно так просто НИКОГДА НЕ УХОДИТ.
Я был абсолютно уверен, что никаких чувств ко мне у неё не было, даже вчера, поэтому я ни на что и не надеялся. Но ведь она САМА сказала что приедет, сама! Её никто не заставлял! Если бы она мне сразу сказала, что ни ничего не будет, мы просто погуляем и потом разъедемся, пожалуйста! Я бы ей ничего не сказал, и не злился на неё. Это было бы нормально. Но нет, она дала мне надежду, надежду, что всё будет хорошо, и я, как маленький ребёнок поверил в это, и окунулся с головой, заплыл за буйки, забыв о всяких мерах предосторожности. И меня, конечно же, опять обманули. Это вот злость, отчасти даже не к ней, а к самой жизни, или судьбе, как хотите это называйте, и преобладала во мне.
Я не мог спокойно лежать, мне нужно было что-то делать. Словно мне под кожу запустили сотню жуков, которые съедают меня изнутри. Мне хотелось что-то изменить, но в глубине души я понимал, что это невозможно, но я не хотел слышать это «невозможно», я не мог его принять. Сколько раз в таких ситуациях я понимал, что ничего больше писать не нужно – это только к худшему. Не нужно больше унижаться и писать ей, что всё что нужно, уже сказано, но, также как и раньше, я не смог удержаться. Я сел за компьютер, и написал ей небольшое послание, смыслом которого было: «Ну, как ты прикажешь себя понимать, как после всего этого ты думаешь, я буду к тебе относиться? Ты не оставляешь мне выбора» На что она мне ответила, что не знает, что делать, не знает, как так получилось, и что извиняется. И тут мне стало всё понятно. Она просто испугалась. В последний момент, она просто испугалась, того, что натворила, и просто решила спрятаться. Спрятаться подальше, туда в свой собственный мир, в котором не существует последствий её действий, меня, и, конечно, моих страданий.
Меня всегда удивляло, когда находят, или придумывает какие-то способы, чтобы выйти из депрессии, чтобы прекратить страдания. Например, послушать или посмотреть что-нибудь, или пойти, и наесться сладостей. В общем, замаскировать боль, какими-то другими эмоциями. Но это невозможно! Боль, невозможно заглушить, оттенить чем-нибудь. Единственный способ избавиться от неё, это устранить её причину, чтобы то, из-за чего тебе так больно, исчезло, вот тогда действительно станет легче. Другого способа нет. Но это невозможно. Почти всегда это не возможно, и почти всегда это находится не в твоей власти. На очень немногие вещи в этой жизни можно повлиять...
Вот почему, почему, почему все женщины такие! Почему опять всё так?! Неужели в этом грёбаном мире нет ни одной нормальной девушки. В сущности, что мне надо? Мне просто надо, чтобы она отвечала за свои слова, была РАЗУМНОЙ. Да, именно разумной, потому что знаю много девушек, которые были очень умные, но всё равно, в конце концов, повели бы себя ВОТ ТАК. Но, наверное, это невозможно найти такую девушку, определяющим фактором поведения которой был бы мозг, а не что-то там ещё...
Чтобы хоть чем-то заняться, и не думать всё время об ЭТОМ, вечером я снова поехал в джаз-клуб. Все девушки, которых я встречал в метро, казались мне какими-то другими. Словно я обладал тайными знаниями о них, которые рушат всю их природу, что мы, мужчины, должны обращать на них внимание, и восхищаться ими. Хотелось взять и сказать всем: «Глупцы! Не доверяйте им! Они все бесчувственные и бессовестные создания».
Концерт был хороший, и вечером, когда я приехал, было уже темно. И в этот момент я понял, почему Санкт-Петербург является идеальным для меня городом. Ведь помимо белых ночей, есть же и обратный период – когда почти целый день темно, мрак, влажность и холод... Петербург - это, конечно, не позитивный город, он не оставляет тебя просто радоваться жизни, он постоянно задаёт тебе вопросы. Петербург - это город контрастов, город эмоций, здесь каждое время года разительно отличается друг от друга, а не так как в Сочи. Поэтому и в разное время года город может быть тоже совершенно разным. Но даже летом, когда все эти серые вековые дома впитывают яркий солнечный свет, они не дают забыть о том, что внутри. Что весь этот яркий свет - это временно, это лишь маска, за которой скрывается серость холод и меланхолия повседневного существования. Многих это отпугивает, многим это не нравится. Но для меня как раз это идеально подходит к моему настроению, к моей жизни, к моему существованию.
На следующий день стало легче. Хотя всё равно, рано или поздно возвращаясь к тому, что было вчера, на меня накатывал приступ тоски, злобы и стыда. Словно тебя ещё и ещё раз отчитывают за проступок твоего детства, о которым ты предпочитал бы лучше никогда не вспоминать.
В мой последний день погода снова испортилось, на город надвигались большие тучи, которые вскоре должны были закрыть собой всё небо. Я собирал вещи и смотрел «Улицы разбитых фонарей». Для меня это квинтэссенция вот того Петербурга, того настроения, о котором я говорил выше. Снятый в конце девяностых, он ещё и прекрасно предаёт то время, которое, конечно, безвозвратно ушло, и многое изменилось, но это настроение осталось. Достигается это и образами, и художественным рядом, который, безусловно, уже кажется каким-то старым, но опять же для этого настроения, для этого города – он идеален, и конечно великолепной музыкой Андрея Сигле, которая как нельзя лучше вписывается сюда. Все эти похождения милиционеров, которые стараются быть честными, стараются делать свою работу, даже зачастую при отсутствии возможности её делать - всё это привлекает. Нужно ещё заметить, что это был первый сериал. Именно он положил начало, и с него уже стали делать и остальные сериалы, потому сейчас он может выглядеть несколько изъезженно и банально. Но что у него точно не отнять, так это его особенного мрачно-филосовского настроения. Интересно, создатели этого сериала понимали, что они вписывали в историю очередное посвящение этому городу, и своему времени? Но, конечно, только первый сезон. Дальше этого уже не было. Мне кажется, существует нечто вроде «проклятия второго сезона», когда создатели сталкиваются с тем, что нужно что-то делать, не потому что ты хочешь что-то этим, сказать, а для того, чтобы повторить успех, и, естественно, созданное впопыхах и в погоне за рейтингом оказывается неизменно хуже.
В принципе я был всем доволен, я хорошо провёл время. Себя мне было не в чем обвинять, я делал всё что мог, но, наверное, это невозможно. Даже не осуществление мечты, а вообще, чтобы тебе было хорошо. И главный секрет этой жизни, наверное, и заключается в том, чтобы не тратить свою жизнь на поиски этого самого счастья, а научится жить без него. Это похоже на защитную реакцию человека, которого опять обманули, и в котором плещется злость, но, чёрт возьми, это на самом деле так! Я был бы очень рад себя опровергнуть. Если бы только жизнь позволила бы мне сделать это, дала бы мне шанс... Наверно легко живётся тем, кому для счастья надо лишь пойти купить себе что-нибудь, съесть сладкого, или, в крайнем случае, иметь какую-нибудь жизненную идею, или веру. Но для меня, это слишком плохо, мне этого не достаточно. Я раб своих слишком завышенных целей. И пока жизнь действительно не будет ХОРОШЕЙ, она будет мне казаться плохой, я не буду удовлетворен. Я не могу изменить себя и согласиться на меньшее, даже понимая, что тогда мне станет легче жить. Я всё равно буду желать большего, абсолютного, настоящего счастья. Но так как это невозможно, я лучше буду учиться жить вообще без него. Да, так будет лучше.
Когда нужно было ехать, на улице сильный ветер гнул хрупкие берёзки, небо потемнело. Я последний раз вышел из своей двери, последний раз спустился по лифту и вышел во двор. Во всём этом виднелась какая-то безграничная сила, которая затягивала тебя и не отпускала, но уезжая отсюда, я понимал, что без неё только хуже. Я оглянулся вокруг и пошёл к остановке, под мелкий накрапывающий дождик.
От автора: имена действующих лиц не изменены, а факты до банальности правдивы.