Жизнь так стремительна и быстротечна. Иногда очень сложно уловить суть и попасть в ее ритм. Что-то уходит, исчезает из нашей жизни, растворяется в небытие. И на смену ему приходит что-то новое, удобное, современное. Чаще всего мы жалеем об утраченном, тоскуем по нему. И наступают моменты, когда хочется вернуть ушедшее. Вот так электронная почта как-то незаметно вытеснила обыкновенное письмо. Сейчас даже в голову никому не придет взять чистый лист бумаги и от души написать кому-то письмо. Проще позвонить. Но что может заменить то ощущение, которое получаешь от теплых, сердечных строчек.
Передо мной на столе лежит конверт. Самый обыкновенный почтовый конверт с марками, с моим адресом и именем, написанными синими чернилами от руки. Ефремовой Алене. Аленой меня называл только один человек… только один. И это письмо я ждала двадцать лет. Ждала, а вот сейчас сижу в нерешительности… открыть или нет? Сердце бешено стучит, разум твердит : «Не надо»… а рука уже тянется… На белом листе до боли знакомым размашистым почерком всего три слова. ЛЮБЛЮ. СКУЧАЮ. ЖДУ. Всего три слова, а перед глазами двадцать лет, кадр за кадром, как в старом кино…
ЛЮБЛЮ.
В то лето я строила грандиозные планы. Столько было сил и энергии. Тема диссертации утверждена, теоретическая часть почти готова. Осталась практика, самое интересное и заманчивое. Преподаватели университета пророчили мне большое будущее. Сама талантливая студентка экономического факультета. Чувствуя такую поддержку, я готова была свернуть горы. Мои однокурсницы крутили романы, выходили замуж, рожали детей. А я не знала , что такое любовь, да и по-честному, вовсе не верила, что она существует. Все мои ровесники казались мне глупыми и наивными, а о том, чтобы завести роман с мужчиной постарше, не было даже и речи. Не такое было воспитание.
Но это случилось и со мной. Внезапно. Настолько неожиданно, что я даже не поняла, что произошло.
В метро было очень душно. В это жаркое лето невозможно было спрятаться даже под землей. В конце рабочего дня в вагоне было не протолкнуться. Люди, измотанные жарой, стояли с вымученными лицами, недовольные, раздражительные. Напряженную тишину нарушали только два голоса… Откуда-то из другого конца вагона… Беседа была оживленная, смех заразительный. «Явно не москвичи,» - подумала я. Но глаза уже сами собой начали искать источник столь мощной положительной энергетики. И вот оно произошло: мой взгляд как на стену наткнулись на ЕГО взгляд. И в этот момент ничего не было уже вокруг, кроме этих глаз, карих, жгучих, смеющихся. Сердце на миг остановилось и застучало вновь с бешеной силой. Наверное, со стороны я выглядела очень смешно, потому что эти глаза с любопытством рассматривали мое лицо. Только через какое-то время я это поняла и смущенно потупила взгляд. Моя станция. Людской поток подхватил и понес вопреки моему желанию. Я обернулась, в надежде увидеть эти глаза снова, но, увы… Разочарование, паника, боль, страх гейзером забурлили в моей душе. Это были незнакомые мне ощущения, непонятные. Они страшили меня и в то же время доставляли удовольствие.
-Девушка, девушка, ну подождите же!
Уже около эскалатора меня окликнули два молодых человека. Те, что разговаривали в вагоне электрички. Один был светловолосый, белобрысый, с рыжими глазами и веселой улыбкой. Второй темненький, кареглазый, с серьезным сосредоточенным лицом. Оба высокие мускулистые.
-Девушка, а можно с Вами познакомиться? Я – Алексей, а это мой друг Димка.
-Лена.
-А скажите, Лена, Вы верите в любовь с первого взгляда?
Я растерянно молчала и, не понимая, что от меня хотят, переводила взгляд с одного парня на другого.
- А вот мой друг Димка не верит. Но по ходу дела, втюрился. В Вас, Леночка. А Вы так внезапно исчезли. Не бросайте его, пожалуйста. А то сгинет молодец во цвете лет.
Алексей громко загоготал, явно довольной своей шуткой. А мы смотрели друг другу в глаза, не обращая внимания ни на смех, ни на шутки, ни на людей вокруг нас. Не было ничего и никого. Только мы и стук наших сердец.
В то лето в возрасте 22 лет я впервые узнала, что такое ЛЮБОВЬ. Я окунулась в это чувство целиком, позабыв обо всем на свете. Те четыре дня, что парни были проездом в Москве, мы провели вместе, втроем. Гуляли по городу часы напролет, много говорили, смеялись, шутили. Тогда Дима и назвал меня Аленушкой. Смеясь, говорил, что очень жаль, что он не Иванушка.
Потом я провожала их на вокзале. Алешка ушел в вагон, чтобы нас не смущать, а Дима взял мое лицо в свои ладони, долго и внимательно смотрел в глаза, как будто пытался запомнить их на всю жизнь. Потом поцеловал нежно в губы и проговорил: «Аленка.. я буду писать тебе каждый день… это всего лишь одна зима. Ты не заметишь, как она пролетит. Я буду очень скучать по тебе. Я люблю тебя». И поезд укатил куда-то на восток, в такую даль, что от одной мысли становилось страшно.
СКУЧАЮ.
В тот год мне пришлось много учиться и работать. Но никакие трудности меня не пугали. В конце рабочего дня я летела домой на всех парусах, знала, что дома меня ждет письмо .Письма я действительно получала каждый день. Они были длинные, на несколько листов. Я перечитывала их по нескольку раз, представляла себе, как он там живет. И писала ответ… такой же длинный и полный нежности.
Летом почти месяц мы провели вместе у его бабушки в деревне в Рязанской области. Это было самое счастливое время в моей жизни. Дима косил траву, ремонтировал крыльцо, перекрывал крышу. Работы было много, но в его руках это было как бы играючи. Мы с Анной Ивановной очень сдружились. И пока Димка работал по хозяйству, мы готовили для него всякие вкусности. А еще я любила смотреть , как он работает. Загорелый, сильный, ловкий. Невозможно было отвести взгляда. Сердце замирало от любви.
Потом были ночи на сеновале. Страстный, горячий он сжимал меня в своих объятьях так, что кружилась голова. Все в этом мире исчезало в тот момент. Наивысший момент наслаждения. Его глаза, руки, тело. Казалось, остановись хоть на мгновенье, и жизнь кончится. Когда он засыпал, я лежала тихонечко рядышком счастливая и боялась дышать, боялась спугнуть это самое счастье..
Расставание было тяжелым. Я никак не могла отделаться от тревоги, затаившейся где-то глубоко в душе. Он вытирал мои слезы, целовал в покрасневшие глаза и нос, и неустанно повторял, что подождать надо совсем немного. Вот-вот должны дать ему отдельную комнату, и тогда он пришлет мне вызов.
- Я тебе буду писать, слышишь? Писать каждый день. И как только получишь мое ЖДУ, сразу хватай чемодан и ко мне.
ЖДУ.
Время тянулось до бесконечности медленно. К зиме письма стали приходить все реже и становились все короче. Очень сдержанно он описывал свою жизнь, и почти совсем не было в этих письмах слов нежности. Чужой и холодный. А после новогоднего праздника и вовсе перестали приходить. Я не знала, что думать. Вдруг какая-то беда. Как узнать, у кого спросить, куда позвонить? Целый месяц я сходила с ума. Каждый день я писала тревожные письма и отправляла их, в надежде получить хоть какой-то ответ. А в феврале я получила их все обратно. Почтальонка тетя Люба принесла большой бумажный пакет, аккуратно перевязанный тесьмой. В нем лежали всем мои непрочитанные послания. «Адресат выбыл». Что значит ВЫБЫЛ? Куда? Зачем? Я не понимала ничего. Я перестала есть и спать. Совсем забросила диссертацию.
В начале марта пришел вызов на переговоры. На переговоры со мной пришел Алексей. Он говорил, что Дима женился, что совсем скоро у него появится малыш, что я в его жизни лишняя и писать и беспокоить не надо.
Сказать, что в тот момент жизнь закончилась, значит, вообще ничего не сказать. Сердце вынули из груди и залили пустоту бетоном. Я долго лежала в больнице с нервным и физическим истощением на фоне тяжелейшей депрессии. Очень смутно помню те моменты. Туман и черная бездна. Временами из этой черноты появлялась мама. Она тихонько плакала и все время поглаживала мою руку. Тревожные глаза отца. Доктор, большой, как белая туча, громкоголосый. Именно его слова и вывели меня из стопора. Он тогда говорил маме, что если я сама не захочу жить, ничто мне уже не сможет помочь.
И я захотела. Это случилось майским утром. Сквозь прикрытые веки я увидела солнечный зайчик на потолке. Он подрагивал в такт птичьему пению, доносившемуся из открытого окна. Именно в этот момент ТА жизнь осталась где-то далеко. За семью замками. Первым делом, когда я вернулась домой, я сожгла все письма. И его, и свои. Смотрела, как они горят, и в душе не было ни сожаления, ни боли… не было ничего. Пустота. Я стала другой. Злой, циничной, самоуверенной.
Через год я защитила диссертацию, с легкой руки папиного друга открыла свою фирму. Я была достаточно молода, красива, очень успешна. У меня была своя квартира, машина, куча любовников. У меня было все. И не было ничего. Я была одинока.
И вот сейчас передо мной на столе лежит это письмо. Я очень боюсь признаться себе в том, что ждала его двадцать лет. А теперь не знаю, что мне делать. Не знаю….