Один из моих девизов гласит: «Тайное надо делать явно».
Фокусники называют это отвлечением внимания.
Дайте людям взглянуть на то, что вы хотите спрятать.
(Гарри Гаррисон)
«Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь самую книгу!»
(Жан Поль Сартр)
Вчера был день, который стоит запомнить. Ночевала я не дома, да и есть ли он у меня!? Ведь, как известно, дом должен быть там, где тебе рады. В каком – то смысле, мне были рады там, где я коротала свою n - ую ночь. Ведь я помогла дописать своей подруге отчет по студенческой псевдопрактике, провела с ней парочку психоаналитических тестов, немного поспорила и только к 3 часам ночи приняла долгожданное вертикальное положение. Но в прочем, сие - не столь важно. Уже.
Пробуждение оказалось долгим, я бы даже сказала, с попеременным засыпанием. Выражаясь словами моей любимой, ныне покойной, Вирджинии Вульф, сон был бессобытийным. Несмотря на уже не раннюю Весну, как обычно, по-осеннему ныла спина, поэтому позавтракала я только в полдень, да и то чашкой кофе и маленькой пирамидкой плавленого сыра. К 3 часам дня я уже была в Лимбе, так обычно называют один из торговых центров заброшенного города Гиперборей.
Мда, над этим зданием, явно поработал какой-нибудь Рембрандтовский архитектор! Внутри, здание казалось – зеркальным хиппи-планетарием. Над моей головой, в виде огромного объемистого циферблата, возвышался потолок, его зеркальным фоном, в свою очередь, послужили картины в духе Боттичелли и Микеланджело, а в самом зените сего монументального сооружения, красовалась искусственная луна, лучи которой, были направлены в два, противоположные друг другу, овальных иллюминатора. Внутренние стены «Лимба» вбирали в себя и буйство красок новомодных постмодернистов (особенно было много оттенков красного, зеленого и синего) и философскую содержательность Дали и мрачную безысходность Мунка (последнее выражалось в очертаниях и форме, нежели в красках).
Попытка устройства на работу началась со случайной встречи не случайного «знакомого» в отделе музыкальных, в авангардных обложках, дисков и закончилась заполнением анкеты по вакансии продавец-консультант в отделе пестрого шмотья и других ненужных безделушек с кричащим названием - «Лохнесс». Затем - последующее собеседование с администратором и управляющим компанией и оо, зачем вам все это знать…Разве только, чтобы понять, в чем состояла моя мотивация в выборе той или иной работы!? На тот момент, мои действия были мотивированы только тем фактом, что даже для поддержания состояния «на плаву» - нужны были эти никчемные, ничем не пахнущие, грязные бумажки, ну а в народе, называемые по-глупому деньгами! Да и «Лохнесс» был почти идеальным местом отвлечения от назойливых, порой нестерпимо давящих на мозжечок, словесных конструкций. Что же было дальше?? А дальше я, в темпе вальса, села на желтоглазую маршрутку и поехала на собрание великих и несокрушимых мира сего – «питомцев муз», а именно - на небольшой спектакль, организованный в честь минувшего дня Поэзии. Часовая стрелка минула цифру пять и вот он… читальный зал старинного здания Мед - университета, группа знающих друг друга людей, казалось бы, не от мира сего, искренняя, добрая атмосфера, господа старые и младые фотографы, редкие взаимные, но пронзительные взгляды и теплое матовое ощущение, что я - зритель и слушатель, желанный зритель и слушатель. В заключение сего мероприятия, сняли общую фотографию, а я решила, как не прискорбно, снять, в черной узорной оправе, очки, (лучше бы не снимала, хоть какая-то толика серьезности да присутствовала бы в моем образе). Но…я была в своем кругу, хоть и мало кого знала, но все же в своем, почти родном. Фотография, скорей всего, вышла не очень удачная! Да и Бог с ней…главное, чтобы нимбом над головой не порадовали-) Я поблагодарила за приглашение одного из выступающих, который изобрел в своих строках наушники с тишиной и побрела дальше - испытывать свои никчемные правополушарные способности. В голове звучали литавры и фортепьянная манна небесной музыки Моцарта, поэтому недолго думая, я забежала в ближайший, по дороге, книжный магазин, между прочим, с весьма символичным названием – «логово Эреба» и заключила с ним, на время, сделку! Ему – душа, мне – пара случайных мыслей из старинных и пыльных фолиантов. Но спустя каких-то 30 минут, я невольно наткнулась на потрепанную маленькую Ахматовскую книжечку – «и даже здесь она меня не покидает» - невольно мелькнуло…В 7 часов вечера, я была уже в киношколе (под эгидой театралов) дома забытых Гениев. Вот уж не думала, что занятие окажется таким примечательным и о Боже, на мою голову не свалилась бетонная плита сомнений и дум, прежде чем переступить порог пустой, ученической комнатки, благословленной самим маэстро Станиславским! Не маловажным был и тот факт, что я не опоздала! Было первое вводное занятие, которое состояло, преимущественно из оздоровительной разминки, моих нелепых гримас и головокружительных мууу! А еще, я училась посылать звук в спину и слышать вибрацию по всему периметру моих лопаток. Интересно – а все ли театральные актеры скрытые дзен - буддисты?? Занятие вела 1 из ведущих актрис нашего (Гиперборейского) Драмтеатра, сказала, что увлекается еще Педагогикой, подумать только, моя коллега! С самого начала, она поразила меня своей стоической выдержкой, а в отдельных случаях, даже и детской непосредственностью! К примеру, она умудрялась делать пантомимы, пока разговаривала по телефону со своим любимым человеком и уговаривала его, самым милейшим образом, не скучать по ней. Нас было трое…типичная претендентка в «очередной недвусмысленный сериал», старательный, но немного странноватый миловидный юнец и я, увы, недолго продержавшаяся в амплуа волевой, жизнерадостной особы! Ах уж эти маски…Занятие длилось час. На выходе меня уже поджидал «мой юный озероглазый Морфей», (да разве дашь ему 18!?) а я ожидала долгих и терпких объятий. Но ему нездоровилось. По сему, я проводила его до Жд вокзала и на той же (что за проделки рогатого!?) желтоглазой маршрутке поехала домой, в свой проклятый, опостылевший донельзя дом! «Люблю ли я его» – невольно мелькнуло…не дом, Морфея??
Честно говоря, в нем, в этом временном доме, меня привлекала лишь одна перспектива, как можно тише и быстрей – лечь спать. Оказавшись дома, я вдруг поняла, что этот, почти замечательный день – заканчивается, и я возвращаюсь на исходную точку своего замкнутого резонирующего круга. Впрочем, сегодня, по пробуждению, я уже остро ощутила, насколько он замкнут. Этот замкнутый круг - мое неспящее сознание, вернее мое болезненное осознание себя и своей роли в человеческой жизни как таковой. Я так отчетливо ощущаю свою пульсирующую в руках нервозность! Что дальше? Как дальше? И снова мысли, что все невпопад, все не вовремя, впрочем, как и сами мысли, сама я…
Но, возвращаясь все же к той исходной точке, хотелось бы еще добавить, что ближе к полночи, маме позвонила наша общая подруга, у которой был 25 День Рождения, и сказала, что с минуту на минуту приедет к нам. И вот она, воинственно принимает на себя вид все еще цветущей, юной девы, лихо перелетает порог нашей, увы, не мраморной избушки…
И вот, мы уже пьем, 3 девицы под окном, какой - то приторный алкогольный яд, (что нетипично для моей Ахматовской породы), горько болтаем о своем девичьем, о чем-то мило вспоминаем, о чем - то красочно мечтаем. Спустя какое-то время, я, конечно же, ухожу в свой Альбионов туман (и снова эти строки-светлячки, слезами наполняются зрачки, чем меньше слов, тем больше смысла в том, что мы порой в них прячем под зонтом!…). И снова эта терзающая мое эго двойственность…
Заключительным и минорно-ярким аккордом моего погружения в ночную себя, послужило многозначительное мамино слово. В горле натянулась тоненькая смертоносная тетива. В мыслях рефреном отозвалось чье - то ехидное эхо – «маме видней, мама видит тебя без масок…»
«Ты урод» – напомнила мне она, и в очередной раз полилась никому ненужная мутная словесная вода, в очередной раз, я поняла, что предстоящая ночь закончится бесконечно мучительным свинцовым утром.
Перед самым пробуждением, мне привиделся странный сон. Снится, мне как я иду по большой освещенной аллее, которая находилась, как бы на небольшой возвышенности, надо мной – чистое полотно неба, по правую мою руку - здание Лимба, верней, его размытое, фосфоресцирующее очертание. И вот иду я, твердо уверенная в том, что дойду до края этой самой аллеи. По левую мою сторону – снуют люди с просвечивающимися головами и рыбьими глазами, внутри их голов – сложное переплетение светящихся нейронов и кровеносных сосудов и двигаются они, словно ожившие водоросли на мелководье. Поверх этих голов отсутствует волосяной покров, их лица – идеально сконструированная кожная оболочка, но они абсолютно пусты, естественные человеческие реакции отсутствуют, эмоций также нет. У меня возникло невнятное чувство, что может и внутри они выпотрошены, но не анатомически. Где этот всеведущий чревовещатель, дергающий за ниточки ног этих фантасмагоричных кукол? Я твердо уверена, что дойдя до края аллеи, увижу его, хоть краем глаза! Подумать только, у них человеческий разум и пустой рыбий взгляд. Но вот я дохожу до края и вижу, действительно край, с зияющей под ним океанической пропастью, а рядом с пропастью, небольшой четко очерченный контур суши с молочным мокрым песком, должно быть берег. Посередине этого участка будто черная дыра, но я присматриваюсь и сознаю, что пред моим взором предстает огромная изумрудная рыбья голова с человеческим, зеркально отражающим мертвенную воду, глазом. Кто – то умело щелкает моим сновидческим сознанием! И вот уже я стою в зыбучем песке, вокруг никого, (обернуться назад совсем не тянет) и только в воздухе пляшут веретенообразные огненные волны, они шумят и скрежещут, как потертая магнитофонная пленка, я дотрагиваюсь до них кончиком указательного пальца и вижу, как тут же образовывается воронка до размеров моего роста. Она утягивает меня, я боюсь не устоять, отхожу, зыбучий песок медленно покрывает мои стопы, кто-то громко хлопает надо мной 2 раза, я машинально поднимаю голову и понимаю, что лечу, да я лечу в эту манящую, иссиня - угольную пропасть, но меня не толкнули…вся эта большая аллея – оказалась лифтом без края. Я угодила в ловушку. Я, лишенная со всех сторон опоры, прижимаю голову к коленям и пересохшими от жажды губами проговариваю «Верую во единого Бога…! Воздуха почти не хватает. Я пытаюсь мысленно представить в танцующих надо мной бескрайних огненных волнах воздушную красную кнопку, поднимаю испуганные глаза, вижу ее и нажимаю…
Я нехотя приоткрыла глаза и минуту спустя уже любовалась на противоположную стену своей микроскопической комнаты. Вся стена, выкрашенная в Васильковый цвет, была завешена страницами из моего личного дневника. Но, несмотря на это юношеское бунтарство, мою комнату нельзя было назвать творческой. Она не пестрела любимыми картинами, фотографиями в рамочках, кричащими грамотами и иными призовыми атрибутами, но в ней было немало книг из разных областей, а на 1 из книжных полок располагался – нередко освещенный лампадкой, молитвенный уголок. Разумеется, в комнате витали запахи книжной пыли и ладана. Эдакая захламленная мини-библиотека!
Но возвращаясь к стене, важно еще отметить, что напротив нее стояла старая гладильная доска, на которой лежала едва заметная лупа. Эта лупа предназначалась для рассмотрения моих дневниковых записей с 9 шрифтом Romana. Об этом знала только я. Если гость, вошедший в мою комнату, брал в свою руку лупу и начинал вглядываться в эти каракули с невнятным содержанием и жирным заголовком, он становился частью моей жизни! Если же энтузиазма к познанию фрагментов из моей жизни не наблюдалось, то человек сам поспешно из нее уходил.
На данный момент, частью моей ощущаемой жизни – является лишь одна моя мать.
…
А сегодня, я вспомнила о том, что вчера был день, который стоит запомнить! Запомнить и записать. Ведь что есть жизнь – как ни один день, среди множества «незаписанных»!? И что есть я – как не рассказанная мной история!?
Однажды, один из праотцов психоделической революции, ныне, как и великая Вирджиния Вульф, отошедший в мир иной - Олдос Хаксли, заметил, что «вся беда литературы в том, что в ней слишком много смысла, в реальной же жизни – смысла никакого». Он посвятил большую часть своей жизни перу и исследованиям вещества, расширяющие границы восприятия и нашего сознания. В этом состоял его подвиг. Он знал, что его собственная жизнь не обладает таким смыслом, каким были наполнены его книги. Но на сегодня, именно его книги (начиная с «О дивный новый мир»…) – являются подтверждением его небесполезной, выкормленной одиночеством, личности!
Также как и творения одного из его ученых, неординарных друзей - бунтаря Тимоти Лири, 21 апреля 1997 г, 7 граммов праха которого были отправлены и развеяны ракетой с вольным названием «Пегас» на орбиту нашей многострадальной и хотелось бы верить, не единственной во Вселенной Земли! Известно, что там они пребывали 6 лет, пока в итоге не сгорели в атмосфере. Отчаянно, но красиво!
Когда-нибудь я повторю подвиг обоих, когда-нибудь, но не сегодня.
На том, я, пожалуй, делаю остановку.
28.03.14г.