Хотя учебный год начинался десятого Златолиста, никаких занятий у нас, кроме похода в Библиотеку за новыми учебниками и справочниками, список которых мы нашли утром у себя на столах, не было. Муэри было жалко расставаться с книгой о занимательных и поучительных историях из жизни величайших магов и их учеников, но библиотекарь смотрел на меня уже зверем, и его взгляд помог решить давно мучивший меня вопрос – что же ей подарить на день рождения. И пока она мрачно разглядывала кипу новых свитков, возникших, как и в первый раз, на одном из соседних столов, я шепотом быстро заказал дубликат книги.
Вернувшись обратно, мы быстро поделили свитки, и я удалился к себе – Муэри все еще пребывала в дурном настроении и к общению была не расположена.
На следующий день ровно в восемь я, уже облачившись в мантию, прохаживался в Приемной. Муэри появилась через четверть часа, подошла ко мне и крепко обняла. Я тоже обнял ее и провел рукой по ее чудесным волосам. Девушка только тихо рассмеялась... В половине девятого из своих покоев вышел Наставник, внимательно взглянул на нас, и открыл портал.
Мы оказались в уже знакомой до мелочей классной комнате и уселись как обычно: я – за первый попавшийся стол, Муэри – за мной. Памятуя о том, что первая лекция вводная, я не стал брать с собой письменных принадлежностей, а приготовился внимательно слушать Мастера.
Наставник прошелся перед доской и начал:
—Поздравляю вас с началом нового учебного года. В прошлом году вы получили самые базовые знания о прочих магических Школах и обучились азам каждой из них: теперь вы можете сварить несложное зелье, швырнуть простым пульсаром в толпу пьяных лоботрясов, остановить кровотечение, залечить рану, поставить несложное заклинание-оберег, обнаружить незатертые следы магического воздействия и прочие мелочи, а так же знание о том, чем же именно занимаются некроманты. Здесь Факультет Некромантии чем-то схож с Факультетом Инквизиции, если второй – полностью закрытый, то первый – не дает первокурсникам никаких практических приемов. И это неспроста – помните, что я вам рассказывал о беднягах, начавшими играть с Силами, с которыми у них не было способностей совладать? Так вот, чтобы не вводить юных магов иных Школ в соблазн, на первом курсе им и преподают теорию, – тут Мастер усмехнулся, – С очень «сочными» иллюстрациями, после которых у большинства пропадает аппетит, а с аппетитом и интерес к некромантии. Но не беспокойтесь за них – к четвертому курсу они уже будут знать, как себя вести при встрече с Восставшими – силовая клетка для собственной защиты и заклинание «Попалить нежить» – этого сочетания хватает для девяноста девяти из ста случаев.
— А что в сотом случае? – раздалось за моей спиной.
— Лич, – коротко ответил Мастер, – Некромант-нежить.
— А что, разве такое возможно?
—Увы, да – вздохнул Наставник и поднял руку, предупреждая все дальнейшие вопросы. — Муэри, девочка моя, эту пакость мы будем изучать только на пятом курсе, так что больше не перебивай меня, хорошо?
— А что мы будем изучать на втором курсе? – спросил уже я.
— Ах вот вы как! – рассмеялся Наставник. – Уже учитесь работать в паре? Это хорошо. На втором курсе вы будете изучать вызов духов и прочих существ из тонкого мира – это ваш кусок хлеба у дворян и с весьма толстым слоем масла, смею заметить. На третьем курсе – упокоение Восставших, на четвертом – подъем и манипуляция Нежитью и, наконец, на пятом – боевой раздел Некромантии.
— Учиться вы будете, как и прежде – шесть дней в неделю: с понедельника по четверг – под моим руководством. В пятницу я заниматься вами не смогу – у меня первокурсники, но не думайте, что вы будете лодыря валять, ничего подобного. Отныне вы будете изучать магическую хирунту в двух направлениях: практическом и теоретическом. В пятницу у вас – практическая хирунта. Я наложил на двери ваших комнат небольшое заклятие, и вы не сможете покинуть их, пока не повторите сто раз звук, пасс или мыслеобраз, который я задам вам. И советую не спешить – за каждую ошибку вместо одного действия вам придется сделать два. Так что лучший способ освоить практическую хирунту – правило «семь раз отмерь – один отрежь». И не надо считать меня зверем. Все Ученики так обучаются практической хирунте, а не одни некроманты. В субботу жду вас на занятия по теоретической хирунте. На сегодня – все. Я вас больше не задерживаю, – сказал Мастер и щелчком пальцев открыл портал.
—Наставник, – вставая из-за стола, спросила Муэри, – Создать портал – сложное заклинание со множеством звуков, пассов и мыслеобразов. Как же вы обходитесь простым щелчком пальцев?
—Вот неугомонное создание, – улыбнулся Мастер. – В некоторых повседневных заклинаниях, как то: телепортация различных предметов, создание порталов и прочих мелочах Мастера могут позволить себе обойтись особым набором сложных мыслеобразов вместо обычного заклятия. Так что, тот щелчок пальцами, который ты видишь – всего лишь небольшое пижонство. Но чтобы его себе позволить, нужно сначала стать Мастером, ты меня поняла?
—А теперь – вон отсюда оба и не забывайте, что завтра суббота, а следовательно – теоретическая хирунта, – с ласковой улыбкой вампира, обнимающего полнокровную девицу, сказал Наставник.
***
Начался второй год нашего обучения. По форме он мало чем отличался от первого, разве что добавилась практическая хирунта, которую мы быстро возненавидели еще больше теоретической, хотя умом понимали ее необходимость – Мастер как-то для наглядной иллюстрации специально сделал пустяковую ошибку в заклинании вызова: вместо одного пасса сделал другой, очень на него похожий, и если бы не силовая клетка, нас бы всех засосало через возникшую в центре классной комнаты черную воронку в Сумеречный Мир – место, где обитают весьма злобные сущности, которым порвать человека в клочки – дело чести и нескольких секунд.
Самым большим открытием, как для меня, так и для Муэри стало, что для вызова духа не требуется ждать полуночи, круглого стола, покрытого черной скатертью, черных свечей и прочего.
––Эта мишура нужна лишь для того что бы создать атмосферу тайны и вытрясти побольше денег из этих надутых индюков, – рассмеялся Наставник в ответ на мой недоуменный вопрос «а где же черные свечи?»
Все эти действа мы проводили в классной комнате в утренние часы, используя сначала простые, затем более сложные заклинания вызова, которые почему-то легче давались Муэри. Зато у меня лучше обстояло дело с обережными – вызванные духи редко ведут себя, как овечки – и к концу курса мою силовую клетку не смог разрушить даже Мастер Ларссус, которого Наставник пригласил, что бы якобы тот «опробовал его новую идею», а уж Мастер Школы Разрушения старался на славу. Сработало лишь запрещенное Заклинание Полного Уничтожения (в пределах полигона испытаний, конечно), на которое явился недовольный Эйвен и сделал выговор как Мастеру Ларссусу, так и Наставнику. Это был мой триумф, о котором знали только я, Мастер и Муэри.
***
Триумф-триумфом, но заданий никто не отменял. И, когда Муэри объясняла мне какую-то тонкость вызова, Подглядушник – так она бесцеремонно окрестила магическую сферу – из-под развернутых свитков приглушенным голосом Мастера вызвал нас к нему.
— Вот что, – внимательно глядя на нас, сказал Мастер, – я думал, что вы станете парой не раньше четвертого курса, но теперь я вижу, что вы готовы и тянуть дальше не имеет смысла. Что скажете?
— Да объяснитесь вы, наконец, что за пара такая! Мы с Кэвином вот уже год как пара! – сердито воскликнула девушка.
— Год – срок небольшой, но в вашем случае – достаточный, – сурово сказал Наставник. – А насчет того, что такое пара... Муэри, неужели так трудно дойти до Библиотеки? Кэвин, как я вижу, не поленился.
Муэри посмотрела на меня таким взглядом, что будь я куском пергамента – от меня осталась бы кучка пепла.
— Ну-ну, полегче, – рассмеялся Наставник. – Пепел – тоже хорошая вещь, им можно врачевать раны в походных условиях, он входит в состав многих алхимических зелий, но, увы, совершенно не подходит для создания пары.
— Ладно, пускай живет, – буркнула девушка.
— Муэри, ты видела когда-нибудь, как маги работают двойками? – начал свое объяснение Мастер.
Та кивнула. Этим летом Мастер Ларссус устраивал показательные выступления своих лучших выпускников. Среди них была одна двойка. Они действовали молча и слажено: когда один атаковал, то другой держал защиту; менялись ролями; оба атаковали – и тут же ставили парный оберег; выполняли так же множество других невероятных вещей.
—Так вот, то, что показывал Ларссус – просто детский лепет, по сравнению с тем, чего может добиться пара. Хорошо слаженная двойка – это, как супруги, прожившие долгую совместную жизнь, и знающие, как кто из них поступит в той или иной ситуации. Но что бы двум магам стать хорошей двойкой, им нужно очень много времени на совместные тренировки, а пара – это двое, ставшие одним человеком, у них нет потребности что-то объяснять, что-то выяснять. Они просто чувствуют, что им нужно сделать и делают – вот поэтому эффективность пары во много раз больше. Но главное отличие пары от двойки в том, что между магами в двойке всегда будут какие-то шероховатости, что-то свое, личное. Этого не бывает у пары, потому что, если один даже кто-то один попытается что-нибудь скрыть, то другой это сразу почувствует, и плохо будет им обоим. И еще одно, – тут Наставник сделал паузу, – если один из пары погибнет, второй уходит, как только душа первого войдет в Серые Пределы: через сорок минут. Так что, если вы согласны стать единым целым – то скажете мне об этом завтра утром, если нет – я буду тренировать вас как перспективную двойку некромантов.
Мы вышли от Наставника и направились к Муэри, чтобы продолжить занятия, и тут она взяла меня за руку. Мы остановились, и какое-то время просто молча смотрели друг на друга, а потом все вопросы о том, быть ли нам парой или стать просто хорошей двойкой, решились сами собой.
— Ну что там еще? – проворчал Мастер. Он уже сменил мантию на домашний халат и был недоволен, что мы его застали в таком виде.
— Мы согласны, – сказал я.
— Муэри? – пристально глядя в лицо девушке, спросил Наставник.
Та молча кивнула.
— Что же, тогда жду вас в Приемной завтра в шесть утра. Все занятия на сегодня отменяются. Постарайтесь хорошо выспаться.
***
Я второй час не мог заснуть, чего со мной никогда не случалось. Ворочаясь с боку на бок, я вспоминал слова Наставника о том, что став парой у нас с Муэри не станет больше тайн друг от друга. Ладно, она мне все о себе рассказала, а мелкие секреты, вроде подарков на день рождения – магического ночника в виде небольшой сферы на красивой серебряной подставке (я как-то пошутил, что для полного счастья мне здесь не хватает только ночника, пошутил и забыл, а она – нет), заливавшего комнату слабым желтым светом, или дубликата книги о «Занимательных и поучительных историях из жизни величайших магов и их учеников», только добавят в нашу жизнь небольшую изюминку. А как мне быть со всей правдой о ее платьях: о нашей с Ютером честной лжи и откуда у меня взялись деньги на столь дорогой подарок? Какими глазами я посмотрю на нее завтра после обряда? Все эти мысли и не давали мне уснуть, а пойти и будить ее я не хотел – пусть выспится.
Скрипнула дверь. В дверном проеме застыла фигура в белом.
— Я замерзла. Пустишь погреться? – по голосу девушки я сразу понял, что она пришла не за «большим глотком», а что ее тоже что-то гложет и не дает уснуть.
— Конечно, – я откинул одеяло.
Муэри быстро скользнула ко мне в кровать и крепко обняла меня. Я молчал, лишь руки сами-собой поглаживали ее волосы – тут уж я ничего не мог с собой поделать. Прошло немало времени, прежде чем я понял, что она беззвучно плачет.
— Ну-ну, успокойся, что у тебя случилось? – спросил я ее и поцеловал в лоб, но она только сильнее разрыдалась. Тогда я решил просто ждать, пока слезы вымоют горе.
— Я хотела забыть это навсегда и никогда об этом не вспоминать: что было – то было, – сказала Муэри, когда ей стало чуть полегче. – Но, если мы завтра станем единым целым, как сказал Наставник, то ты об этом все равно узнаешь, ну вот я и решилась пойти и рассказать тебе все сейчас.
Я промолчал, зная, что любые мои слова только все испортят.
— Ты уже знаешь, как мне доставалось, – продолжила свою исповедь девушка, – собственный папашка, корчмари, у которых я работала, поддавшие компашки – затащат куда-нибудь и.., а один раз даже стражник, защитивший меня от них. Хотя есть разница – оттреплет тебя один человек или трое-четверо, – грустно усмехнувшись, признала Муэри.
Я же продолжал поглаживать ее по голове, зная, что это успокаивает и умиротворяет человека, но вот только с каждым ее словом мне все больше и больше хотелось взять меч, пойти и оскопить всех насильников. О, Творче, неужели у этих людей тоже есть матери, сестры, жены, дочери?
—Я дала себе слово, – уже более твердым голосом продолжала Муэри, – что если понесу, то ни за что не пойду к повитухе. Я слишком хорошо знала, чем это кончается. В лучшем случае, у меня больше никогда не будет детей, а я хотела детей, но чтобы по-человечески, от мужа, а не от какого-нибудь похотливого козла. И поэтому первые же заработанные пять сребров я зашила в платье, что бы, если что, пойти к магу. Хоть это можно сделать и за два, но тогда он забирает ребенка себе, а этого я позволить не могла. Не могла – и все!
— В конце концов, я понесла. Не знаю от кого. Не думай, что я так просто взяла и пошла к магу, – всхлипнула девушка, – Я мучилась не меньше двух месяцев, я понимала, что ребенок не виноват, что его отец – мерзавец и сволочь, у которого в штанах не сидится. Но я к тому времени уже слишком хорошо узнала жизнь, людей и, что во всем обвинят меня, дескать: «Сука не захочет – кобель не вскочит» и прочие подобные присказки, придуманные разными похотливыми ублюдками, лишь бы выгородить себя. Я знала, что с грудным ребенком меня не возьмут ни на какую работу, и нас, в конце концов, ждет голодная смерть. Короче, я пошла к магу, отдала ему пять сребров... Когда я очнулась, он протянул мне маленький сверток из белой ткани. Я, сама не зная зачем, развернула его, – тут Муэри снова разрыдалась, – Кэвин, там был он, еще теплый. Крохотный, чуть больше ладони. Я встала, как деревянная, вышла вон и той же ночью похоронила его на городском кладбище. А потом пошла и пропила все деньги, что у меня остались. Да вот только вино не помогало – мне становилось еще больней. И я решила, если такое повторится, то лучше уж умереть самой, чем вновь стать убийцей.
— Знаешь, Кэвин, мне иногда снится один и тот же сон, как я ночью хороню убитого мною ребенка, – глухим голосом сказала Муэри и, уткнувшись мне в грудь, снова беззвучно расплакалась.
Я подумал, насколько же эта девушка из простого сословия лучше и чище большинства дворянок, которые узнав, что у нее было больше двух мужчин, побрезговали бы к ней и пальцем прикоснуться, и, не испытывая ни малейших угрызений совести, нанимали лучших магов для подобных операций после рождения третьего, а иногда и второго ребенка только из желания хоть как-то удержать уходящую красоту, хотя их мужья легко могли содержать хоть десять детей.
— Ну вот, теперь ты знаешь обо мне все. Если ты не захочешь стать единым целым с детоубийцей, я тебя пойму. Я тебя пойму, даже если ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего.
— Кто я такой, что бы судить тебя? – я вытер с ее лица оставшиеся слезы. – И где я найду девушку лучше? Девушку, которая страдает от поступка, который она сделала от безысходности, а не из желания облегчить себе жизнь или сохранить привлекательность. Я горжусь тем, что у меня такая девушка. Скажу больше – это я тебя недостоин. И я на тебе обязательно женюсь, что бы ты не г*оворила.
— Кэвин, ты опять за свое... – вздохнула было Муэри, но я положил ей палец на губы, и она замолчала.
— Я же не все тебе рассказал о своем разговоре с отцом. Когда он узнал, что я люблю девушку из другого сословия, то спросил, хотел бы я узаконить наши отношения? На что я ему ответил, что конечно. Тогда он пообещал, что будет думать. Ты не знаешь моего отца. Если он сказал, что будет думать, это значит, что он что-нибудь придумает, все будет в рамках Кодекса, и ты не станешь «позорным пятном» и не осложнишь мне жизнь, а если и осложнишь, то только одним способом: как минимум пятью детьми, – улыбнулся я.
— Господи, – едва слышно прошептала Муэри. – За что же мне такое счастье?