Сфинкс
"Почувствуйте, что картина - закончена, а когда почувствовали - отложите карандаш или кисть. Все остальное - только жизнь..."
Стивен Кинг
Рука художника Федора - непроизвольно дернулась, и оттого мазок на холсте получился неровным и совсем не так лег, - как предполагалось, а все это потому, что Федору вдруг так явно показалось, что лик Сфинкса - на краткий только миг - переменился: рот его - внезапно ощерился, сразу став схожим на львиную пасть, а его - едва уловимая улыбка - ясно выказала блеснувшие в диком и злобном оскале, - острые клыки...
" Вчера - пить нужно было меньше!! " - решил сам для себя, тяжко вздохнув, Федор, недоверчиво и внимательно вглядываясь в лик Сфинкса.
Наклюкавшись прошлой ночью у толстого Борюсона на веселой вечеринке - для усыпления совести - под самую завязку, Федор только к утру и почти уже совсем не помня себя, на полном - "автопилоте" и едва передвигая вялые и тяжелые, непослушные ноги, с огромным трудом, наконец-таки, дошел домой и сразу же в полном своем изнеможении упал на кровать, даже толком, как следует, не раздевшись...
Просто - тупо вырубился!!
Ссора с Диной - совсем сбила его с прямого, и уже почти что проторенного пути - во мгле творческих поисков, и он опять, - только обретя собственную дорогу и уверенность в своих силах - для ее преодоления, вдруг снова, - как последний дурак, - свалился в бездонную пропасть ничтожного и тупого пития...
Игорь Борюсонов - был вчера в ударе, и вот так он выставлялся каждый раз, когда ему удавалось выгодно продать свою очередную картину, - но если взглянуть трезво, - очередную бездарную мазню - заезжим туристам из не очень дальнего зарубежья...
И Федор опять попал под раздачу,- то есть в "играющий состав", в число постоянных и наиболее часто приглашаемых на эти вечера так называемых -"особо одаренных мастеров кисти", - как любил эффектно выражать свои эмоции, всегда бьющие через край - слащавый, жирный, полногрудый Игорек,пользующийся особой популярностью - среди любителей дармовых возлияний в питерской тусовке -"уверено пьющих",-опять же по меткому выражению Борюсона,-всяких разномастных художников...
Город на Неве - очаровывал очень многих за времена своей яркой бытности, - все тянулись к прекрасному и вечному, и на дивных, - ранее гиблых и чахлых берегах Невы, - теперь, так же как и прежде, но уже с удвоенной силой и устремлениями - многие старались в поте лица своего, тяжкими трудами, правдами и неправдами, а иногда, - и с риском для жизни, - отвоевывать себе у других - свой клочок земли и крышу над головой...
Проснулся в это утро после вчерашнего веселья - Федор поздновато,- где-то ближе уже к полудню, с трудом встал, и едва держась на слабых и подло трясущихся ногах и пошатываясь, поплелся на кухню, - где допил пиво со дна бутылки одним глотком, и посидев на табурете у стола, пока немного полегчало, - опять пошагал к Сфинксу...
Решил все-таки, хоть сегодня - пойти на набережную и закончить своего "Сфинкса" - до заката...
Сфинкс - не выходил у него из головы весь день вчера, он - прямо тянул его к себе своей чарующей, едва заметной полу-улыбкой и зыбкостью туманного взгляда...
Едва - едва сдерживаясь от порыва - убежать от пьяных, хитрых и подлых выходок игривого Игорька, его тупых шуток и всей его крутой компании, весь вчерашний вечер - Федор заставлял себя улыбаться этой толстой Ольге, - старшей сестре давно седого Борюсона той своей загадочной полу-улыбкой, которой его научил - его Сфинкс, и пил, пил, пил...
Ольга, очень ярко накрашенная, выбеленная перекисью водорода - старая дева, всю свою питерскую, разгульную, но жутко одинокую жизнь, - не вылезавшая из богемных питерских тусовок, - уже совсем была - давно немолода, а то, что была она намного старше своего пожилого братца Игорька, - нисколько и ни от кого не скрывала...
Федора тошнило от выпитого и его нестерпимо мучила совесть, - когда эта дура Ольга, - дико, неистово и бесцеремонно прижималась к нему при всех - своим голым, потным крутым плечом в почти совсем открытом декольте и упрямо лезла к нему целоваться, - очень нагло, под общий шум и гам застолья на тесном, старом и очень потертом, но когда-то давно явно белом кожаном диване в углу гостиной...
Дина - неумолимым, молчаливым укором теперь всегда стояла перед его глазами, - смуглая, несказанно-милая, с глазами-угольками, в своем алом, так любимом им, - очень легком летнем сарафанчике в милый, очень мелкий белый горошек, - такая наивная, доверчивая и добрая Дина, любимая - Динка...
Когда-то, обнимая его и целуя, она сказала ему, - что его постоянная грусть и хандра, - не просто дань моде или же упрямое его стремление быть так похожим на тех великих художников, с которыми его манеру поведения - всегда так рьяно ранее обсуждали все знавшие его, а что просто он - родился под знаком - Сфинкса, то есть именно в момент - перехода из знака Козерога в знак - Водолея... Она где-то вычитала, что такие люди - очень одаренные, они не лишены - дара предвидения и только им, избранным, дан талант от Бога, но что печально, как правило, - их жизнь, почти всегда - с трагическим концом: они предчувствуют опасность, и поэтому, могут быть от природы угрюмы и мрачны...
Они потом - еще долго смеялись над этим...
Во сне - она смотрела на него тем взглядом, которого ему теперь так часто не хватало и который теперь так часто преследовал его, настигал и покорял его сердце - и днем, и ночью, он теперь всегда являлся - непредсказуемо, неожиданно, он - не давал ему покоя, тормошил, был постоянно рядом - независимо от его воли и желания...
Ее тихий, нежный взгляд - был рядом даже во сне, и от него - он, Федор, просыпался теперь ночами...
И тогда - ему, разбуженному ее нежностью, - от непоправимости хотелось плакать, или даже кричать,- истошно рыдать, - громко и безутешно, - как в детстве, но он четко знал, что он, Федор, - уже совсем не ребенок, он уже не тот маленький мальчик, которому это позволительно было совсем еще не так давно, и что слезами горю - уже не поможешь, - и даже его милая мама - не придет и уже не успокоит, как часто бывало раньше, и он - уже никогда не уронит свою белобрысую голову ей в колени, он никогда уже, как прежде, в своем далеком детстве, - не усядется ей на руки, и уже никогда - не обнимет она его, - защищая от всех бед земных, от всего плохого на свете, - ее просто нет и ее не будет уже - никогда!!
Нева - гнала мелкую волну и резвая рябь билась о мраморные ступени лестницы...
"Гиблое место!" - подумалось Федору, он - вдруг вспомнил об утопшем здесь где-то с неделю назад нищем бродяге,- принесенным быстрой волной на ступени лестницы, кажется, в прошлый понедельник, когда он только начинал картину, и только делал первые наброски Сфинкса здесь по утрам,- стараясь приходить пораньше, еще до жары...
Потому что часам к одиннадцати - здесь, на набережной всегда уже было много народу, и работать мешали зеваки...
Он и в тот день пришел очень рано, чуть ли не на рассвете, а здесь уже стояли люди, и нервно суетились ребята со "скорой", - их помощь уже не понадобилась, - а два злых мента - тщетно пытались вызвать "труповозку", чтобы увезти утопленника в морг...
Утопленник - в то утро очень долго лежал на ступеньке, у самой воды, глядя в небо открытыми глазами, - распухший, синюшный, страшный, а та машина - все не ехала, а у санитаров со скорой - простыни было не допроситься, чтобы прикрыть мертвеца и его мертвые глаза, глядящие в пустое небо в мрачных серых тучах после ночного дождя, в серое небо - без солнца...
"Вот и еще одного - сожрал этот город, проглотил даже не поперхнувшись!"- мелькнула горькая мысль тогда, сдавила сердце железной рукой тоска...
И Сфинкс, - как равнодушный страж Невы, - уж слишком холодно, молча и совсем безучастно взирал с высоты, и Федору тогда на несколько дней - почти расхотелось его рисовать...
"Он - такой же бессердечный, как и весь этот город! И нет в нем - никакой загадки,просто безучастный, тупой истукан, только каменное и всегда холодное сердце - бесплодного величия, губящее все живое вокруг, мраморный идол жестокости этого бренного мира!" - мысли о глупой затее - написать Сфинкса таким, каким его - еще не видел никто,- улетучивались как легкий, почти невесомый дымок - залитого водой небольшого костерка под ветерком в редком лесочке...
Они - ездили на пикник ранней весной с друзьями, - он, Дина, и Олег с Тамарой, - всего на один день и без ночевки...
Тогда, впервые после долгой зимы, и затяжных весенних холодов, - выдался солнечный денечек, - и они решились поехать ненадолго, - прихватив удочки и купальники...
Варили уху, бегали по берегу, смеялись... Наверное, разбудили - пьяного сторожа пасеки, выпрыгнул с ведром из-за куста, зачерпнул водицы и - залил чахлый костерок!
Ни ухи, ни - праздника не получилось, уезжали в город - в полдень, побыстрее от явно ненормального старикана, который грозился их перестрелять из охотничьего ружья, если - не уедут через пять минут!
Сейчас Федор - вновь взглянул Сфинксу в лицо, пригляделся к его округлым, гордым бровям, - ясно очерченным, и к высокому упрямому лбу.
Голубые, внимательные глаза Федора, всегда четко видевшие перспективу и легко улавливающие малейшие и почти невидные глазу колебания тени и света в пространстве, умеющие замечать то, что многим другим просто не дано от природы, - сейчас вглядывались в то неуловимое, совсем легкое, почти незаметное презрение - в чертах лица Сфинкса, в надменную, даже слегка хитроватую улыбку его губ...
"И что же - никто не замечает этого?!?" - Федор зримо вздрогнул и отвернулся, не выдержал взгляда Сфинкса, - тяжелого, глубокого, идущего откуда-то изнутри, из глубины пустых глазниц, - пронизывающего насквозь...
Вдруг вспомнилась слышанная от кого-то из друзей, - легенда о Джузеппе Калиостро, - когда-то бродившем тут, у самой Невы, как раз здесь, - прямо напротив Академии искусств, о Сен-Жермене, - они как раз на этом месте и встречались, на Васильевском острове, вот прямо напротив - Кунсткамеры...
И совсем не напрасно, наверное, - гранитного Сфинкса прямо здесь и восстановили, и именно на этом месте, и все это - не так просто, как кажется на первый взгляд!!
Хитрого Сфинкса - установили именно здесь гораздо позже, - привезли из Александрии - лет через пятьдесят после этого, - и Федор даже четко запомнил дату, - в 1832 году!
Легенда - о проклятии Сфинкса, - который мстит потомкам тех, кто увез его в чужие края, на чужбину, - навсегда оторвав его, - от навек любимой им родины, - вспыхнула на миг - в сознании художника Федора и озарила его сердце...
Академия Художеств задумчиво и грустно смотрела через Неву - прямо сюда, на него, Федора, на Сфинкса, - высоко, невозмутимого и гордо возвышающегося над водой, и казалось, - тоже вспоминала те далекие и смутные времена, когда бережно хранимая ею "Книга Тота"- вдруг в одночасье бесследно исчезла из ее архивов - сразу же после посещения Великим Маэстро Белой и Черной Магии графом Калиостро, - берегов Невы и Васильевского острова...
На заброшенной даче деда Дины - Петра Васильевича Соловьева, - всякого разного старья и хлама - было хоть отбавляй, - весь этот маленький и дряхлый сарай в углу двора был прямо забит - какими-то пожелтевшими от времени документами, бумагами, старыми книгами, дневниками...
- А здесь у деда - рабочий кабинет раньше был! - пояснила тогда ему, Федору, увидев его изумленный взгляд, - Дина, - тут он всегда от бабки своей крикливой прятался, чтобы писать ему она - не мешала, когда она его все отвлечь от дела пыталась - грядками своими и прополкой вечных сорняков!!!
Дед теперь уже жил в городе, в трехкомнатной квартире в центре Питера с родителями Дины, а за дедовой дачей часто заезжала присматривать - сама Дина, так как у родителей времени на это не было, ее папа - пропадал в своей клинике, а ее мать - как всегда, - постоянно возилась со студентами и аспирантами на своей кафедре в институте...
Когда они вдвоем с Динкой всего только на недельку - поселились на даче, то там - хандрить, грустить и скучать Федору - просто не оставалось никакого времени... Они вместе - дружно пололи и поливали огород, - весело обливая друг друга водой из шланга, а потом, чтобы побыстрее обсохнуть, - загорали и целовались на крыше сарая...
Динка - была нежной и восхитительной, милой и смешливой, она была вся - такой тоненькой и хрупкой, - как весенний цветок мая!!
Он же - был так счастлив, как никогда раньше, и все никак он не мог поверить, что это все - не сон, а правда!!
А на следующий день, прямо с утра, когда его Динка, - что-то весело напевая, бегала по двору дачи, наводя порядок,- старательно, заботливо и надежно, - он вдруг сумел, совершенно неожиданно для самого себя, - очень даже споро починить - старую калитку и совсем разбитую временем скамейку в дедовском саду...
Она - бережно стирала занавесочки на окошках, поливала цветы и вытирала пыль на книжных полках, а он - поспешно убирался в сарае...
Очень скоро уже, как рассказала Федору Дина, - всего через неделю, к июню, - вернется сюда, на дачу - дед, так как летом он здесь - постоянно отдыхает от городской суеты и пишет здесь - свои мемуары...
Бабка - теперь ему уже не мешает, она - давно умерла, и дед теперь часто ходит к ней на сельское кладбище, - которое совсем тут недалеко, - иногда ходит туда - вместе с Диной...
Убирая с Динкой в сарае, - среди кучи дряхлого и ненужного тряпья, Федор вдруг внезапно обнаружил - очень старый, пожелтевший от времени, потрепанный дневник, мелко исписанный аккуратным, четким, почти бисерным почерком Динкиного деда...
И только здесь, на старой даче, в Гатчине, в гостях у Дины - он вдруг осознал, что Судьба благосклонно подарила ему еще одну возможность - Стать Человеком, - перестать, наконец-то пить и кутить по целым неделям у дружков-алкашей, тоже бывших когда-то людьми, уважаемыми всеми и уважающими других, - а не спившимся сбродом с уже обрюзгшими от постоянных вливаний и отвратными даже для самих себя, - лицами...
Последние пять лет - после изгнания из Академии, пьянка - засасывала его по самые уши изо дня в день, медленно, но неумолимо убивая в нем все живое...
Засасывала - как гнилое болото... Она - проникала во все клеточки его молодого, высокого, стройного тела, и безжалостно покоряя пространства - его творческой души, -губила в ней все самое лучшее - его талант, надежды, стремления....
В Академии - ему было хорошо, там его - сразу заметили, выделяли из толпы - преподаватели, и даже профессора - пророчили ему большое будущее, замечательно и тепло отзывались о его работах, видели в нем - талант, а в будущем - большого художника, говорили, что у него впереди - светлое восприятие мира, большой талант и мастерство, называли почти все его произведения - гениальными, лучшими из лучших, даже - восхищались им, хвалили, ставили в пример другим, - готовили к выставкам его работы!!
В один из майских деньков - к ним заглянули Тамара с Олегом...
Рыжеволосая, пышная Тамара - раньше часто позировала Федору, и тогда картины - шли нарасхват, да и Олег был не против, громкая слава его красавицы-жены даже льстила ему и приносила временами - неплохой заработок...
Всегда задумчивый и молчаливый белобрысый Олег, - скромно примкнул к клану творческой элиты Борюсона - не так давно, он очаровал Игорька своей непосредственностью как-то очень легко и бесповоротно, - рисовал себе в пригороде где-нибудь на природе - тихо-мирно свои пестренькие и колоритные - пейзажи и натюрморты, никому особо не переходя дорогу, и дешево продавал их, - не мешая маститым и великим, и был неприхотлив в быту и не замечаем - никем...
Борюсону он приглянулся своим тихим нравом и своей безотказностью,- он мог из-под земли добыть лучшие краски, холсты, и имел связи со многими нужными людьми, - так как когда-то и его отец и легендарный его дед - были известными портретистами в столице и имели - уйму друзей и знакомых во всех сферах жизни...
Олегу - очень понравилась новая идея Федора начать жизнь сначала, он и раньше пытался уговаривать Федора - бросить пить и всерьез уже заняться творчеством, ругал за впустую прожигаемую жизнь, и называя его, Федора, - лучшим своим другом, - обещал помочь...
Еще учась в Академии, и еще до того, как его, Федора, - отчислили за пьянку и неуспеваемость, - он часто мечтал о том времени, когда не нужно будет ходить на лекции, - выслушивая всяческую глупую, около творческую ахинею и болтовню на занятиях, а можно будет - просто творить и сколько угодно,- быть вольным и свободным: от тупых учебных программ и совсем никому не нужных экзаменов, от одинаковых для всех и поэтому, - совершенно бесполезных этюдов и выматывающих душу лекций...
От обязательной и ежедневной беготни по скучным лекциям и аудиториям, от преподавательского хвастовства и чванства всех этих "великих и маститых профессоров!!"
Он, Федор, - всегда очень хотел быть - просто свободным художником, и - все!! И вот теперь - пришел этот миг свободы, но радости это ему не прибавило - нисколько!!
Сейчас это чудное, долгожданное время, наконец, - настало, да так уж плотно его, Федора, придавило, со всей силой оно налегло - на всю его теперешнюю жизнь, которая все течет и течет бурной, искристой рекой, - безудержной, рокочущей, тянущей его за собой, неумолимой, - дно которой все ближе к его ногам и угрожает поглотить его всего, целиком, и которая все никак не дает ему выплыть из своих глубин на тихий и спокойный, ласковый бережок, - беспечальный и светлый, беда его - все никак не хочет кончиться!!
Все тянется и тянется - все его беспокойное время безумной и бесполезной чередой - долгих дней, месяцев, лет!! И все сильнее и сильнее тянет душу его - в глубокую пропасть алкоголь! Ему теперь с каждым днем - все труднее и труднее - бороться с очень уж прочными тенетами его рокового соблазна!!
Продвигать его работы - теперь уже никто и не собирается вовсе, и выставлять - тоже! Рисуй себе, давай дерзай - на здоровье, и живи как хочешь, хоть умри с голоду, никому нет до тебя, друг, - вообще, никакого дела!!
И пусть говорят, что творец - должен быть голодным, это, может быть для кого-то и хорошо и вполне правильно, пока не коснется тебя самого!!
Пытайся выжить и пей - сколько влезет с кем угодно, и когда угодно, и тверди себе с утра до ночи, что имеешь, как творец, - на это полное право!!
Никакого контроля и пресса! Делай же, что хочешь, ты - свободен, ты - свободен, - как птица в полете, вольный ты наш творец - на подножном корму!
Федор подхватил мольберт, - и медленно, почти нехотя поплелся домой, в тихую свою комнатенку с этими дивными, салатовыми обоями - с жар-птицами на зеленых ветвях, - которые когда-то так старательно клеили они вместе с мамой, и которые она, его мама, голубоглазая и светловолосая Валентина, - так любила...
В его тесной, всегда темной комнатенке - в глубоком цоколе этого очень старого, серого двухэтажного флигелька с шестью очень крутыми ступеньками вниз, - в этой его подвальной комнатке - в самом углу двора, но благо, - совсем недалеко от набережной, - в комнатушке с низким и совсем узким окошком на запад,- никогда и не было - рассветов...
Зато тут были всегда - его картины, их - появилось так много за эти его пять одиноких лет, вот жаль только, что стояли они все здесь, - тихо и печально глядя в побеленную стену, они молча и грустно стояли у самого окна, - обоев им с мамой тогда почему-то - таки не хватило, и эта стена с окном в мрачный колодец двора,- с тех пор и все эти годы - так и оставалась белой...
Его картины - долго уже терпеливо ждали своего светлого времени,- обиженно отвернувшись от него, Федора... Они - как бы жили уже сами по себе, - независимые, гордые, красивые, - стесняясь своей печальной участи и жалея своего создателя, - и только - молчаливо и укоризненно глядели на Федора, - поворачивая к нему свои лица по ночам,- когда он усыпал в тяжком забытьи после очередного пьянства и кутежа...
Он достал с антресолей НЗ, - неприкосновенный запас, - банку рыбных консервов и нашел на столе кусок черствого хлеба, вскипятил чайник...
Лежа навзничь и глядя на луну за окном, - он думал...
В тот давний день на даче Дины, в старых пожелтевших рукописях ее деда, - он увидел уже поблекшие от времени записи,- сделанные еще прабабкой Дины, - когда она, защищая Питер, - сбрасывала фашистские фугасы с крыш зданий - вместе с другими добровольцами, а потом, в редкие минуты отдыха, - записывала в дневник то, что видела - вокруг, записывала все то, что происходило в тогдашнем, обожженном пожарищем войны, - Ленинграде...
И он - поклялся тогда Динке, - что навсегда перестанет пить, и что напишет несколько новых картин - на тему войны и об обороне Ленинграда, - к семидесятилетию - Великой Победы... И что он сделает, наконец то, - о чем мечтал так давно, - выставку своих картин, посвятит ее - Дине и ее героической прабабушке-ленинградке, благодаря которой есть на свете - ее родной город, вечно юный Питер, - в котором теперь их счастье и их - любовь!!
А они, - действительно, - были так счастливы, - он и Дина, они ведь даже не думали, что это так хорошо, - просто быть рядом, улыбаться - солнцу, небу, ветру, - на котором можно - тихо обнявшись, сидя у Невы, у самых ног горделивого
Сфинкса, - смотреть на воду, несущую свою жизнь мимо них, в свое - никуда...
Дина, смеясь, - часто рассказывала ему о своей юной и беззаботной жизни, о тех, самых веселых днях детства, - которые она теперь всегда вспоминала только с улыбкой тихого счастья на лице...
Ее дед - всегда так баловал ее, - как она ему, своему Федору, - весело рассказывала, он так любит ее - и сейчас, - свою единственную внучку, свою крошку и любимицу, - как он ее называл в детстве, когда неустанно и постоянно таскал ее за собой - по театрам и концертам, на всех премьерах и спектаклях в оперном - она гордо восседала рядом с ним, шествовала рядом - по библиотекам, галереям и выставкам, посещала с ним - цирк и часто с ним бывала в кино, дед - неустанно приучал ее видеть прекрасное во всем,- он научил ее - умению радоваться жизни и чувствовать себя счастливой, - и сейчас Федор чувствовал, как Динка - гордится своим дедом и тем временем, когда он столько делал доброго - ради нее,весь его мир - тогда принадлежал только ей!!
Доброе, округлое лицо ее - все светилось радостью, когда она ему, - Федору, со своими, полными счастья, блестящими глазами и милым очень счастливым лицом, - признавалась тихо в своей любви, - привстав на носочки, обняв за шею - своими тонкими руками и глядя в глаза ему, - обещая любить его так, как она любит на свете только одного, самого дорогого ей человека, - своего деда, - она шептала это горячо ему на ухо, целуя и обнимая его нежно за шею, - шептала ему, своему милому Федору,- грустному и задумчивому,- с удивительной легкостью и доверчивостью, ведь она была младше его - на целых десять лет, а это для него была сейчас - вся жизнь... Его - просто изумляла ее милая прелесть, - этой юной девочки, - вся ее непосредственность и наивность, ее красота и простота в общении с ним... Она одна - его любила...
Он тихо радовался - ее радости, и им двоим - было так хорошо вместе!!
Федор - очень спешил и уже на взлете фантазии - делал торопливые шаги к будущим шедеврам, - как он их теперь называл в своей душе, - наброски были очень удачными, - благо, его Дина - отдала ему дедов дневник, он выпросил у нее его - на время работы над своими новыми картинами, - он был ему очень нужен для его - будущих полотен, и кстати, теперь он совсем уже - бросил пить и стал бурно работать даже ночами...
Он - не смог отказать инвалиду, хромому Витьку, его соседу, который жил над ним, - пришедшему к нему в тот злополучный вечер с бутылкой, -
сбегал в магазин на углу, купил - закусить...
Они с Витьком - пили до утра, он все ходил и ходил куда-то вновь и вновь притаскивая очередной пузырь бормотухи, - стуча клюкой по разбитым ступеням, - поднимаясь и спускаясь в квартиру Федора...
Витек умудрялся - не глядя на ночь, - где-то умело брать самогон, и совсем не помня себя, он, Федор, - почему-то очнулся на самом рассвете - в райотделе, - их вдвоем с Витьком задержали на набережной в самом непотребном виде, - они голыми сигали в Неву на спор, - кто первым доплывет до другого берега, Витек - напрочь забыл про свою хромоту и инвалидность и забегал в Неву с дальней дистанции - вниз по ступенькам... Прямо - у Сфинкса!
На виду - у толпы!! Толпа эта - и ментов вызвала для куража!!!
Федор и теперь никак не мог вспомнить, - как они туда, вообще, попали с Витьком, ведь шли же они как-то от дома, не летели!! Даже если бы и летели, - ничего было не вспомнить,совсем самогоном этим - им мозги отшибло!!
Хотя, если подумать, от их дома - было совсем недалеко...
Витек в тот вечер, чтобы на бухло было, - вынес из квартиры Федора и его несколько готовых картин, и наброски - о минувших сражениях
за Ленинград, - все, подлец, обменял на самогон... Но самое интересное, что и сам Витек-сосед совершенно не помнит, где он отоваривался в ту ночь, - поиски их места раздачи спиртного - ни к чему ни привели, - спиртные пары ему уже за многие годы постоянных вливаний, - весь мозг вынесли!!
Пропала и тетрадь та, которой Федор пред спившимся и отупевшим своим соседом, Витьком этим, - расхвастался, вот мол откуда - новые веяния в моем творчестве, - взялись, вот мол, откуда - появились эти светлые и великие идеи, - гляди!!! Этот момент - Федор еще четко помнил, а что было потом, - он не помнил совсем!!
Дина - не простила!! Она - молча, долго смотрела на него на набережной, когда расставались... Он - пытался что-то ей говорить, - совсем невнятно бормотал что-то в свое оправдание, а она - молчала!!
Стояла в своем алом сарафанчике в мелкий белый горошек и молча, тихо и укоризненно смотрела на него, долго смотрела, а потом - ушла...
Он бежал за ней, останавливал, умолял ее... Ушла, даже не глянув больше на него...
Федор снова запил - до умопомрачения тогда, - друзья - алкаши повалили к нему - гурьбой, все его жалели и подбивали - выпить, чтобы горе свое -залить, чтобы - забыться, короче, нашли повод для вливаний - за его счет!!
Он совсем перестал писать, забыл об этом почти на целый месяц, пил и спал, чтобы проснувшись от тяжкого забытья, - снова напиться вдрызг!!
Дина - не приходила, не звонила и не отвечала на его частые и долгие звонки, - забыла о нем - навсегда, она - невероятно просто вычеркнула его из своей жизни!!
Он уже не помнил, в какой из этих одиноких и тяжких дней, - решил восстанавливать по памяти - утраченные полотна, - и украденного у него, - почти законченного им - "Сфинкса", и легендарные наброски о войне...
Совесть мучила его душу - с недолгими перерывами на краткий отдых, а временами - терзала постоянно, не давая ни минуты - покоя... Она - грызла его сильно и жестоко...
Ему иногда казалось, что стоит только вот восстановить утраченное им, - как вернется и его счастье, - Дина, их встречи, надежды на счастье...
Сокурсники его - уже выставлялись все и вовсю, даже те, кто никогда и не подавал - никаких надежд...
" Так всегда в жизни получается, - дорогие мои творцы, - не талантом и умением, а упорством и подлостью, вылезают все бездарности к своей славе!!! А ей, матушке, - все равно, кто первым пробрался, - тот и молодец!! Того и пригреет, и причешет, коли мил ей, и - обласкает, коли приветлив да ручки - облобызать умеет исправно!!
Так и мир весь - на этом стоит, на этом все и держится!! Так как - талант самоуверен и горд, он знает, - что умен, что все сумеет превозмочь, всего - достичь, а бездарь - знает, что изначально он - глуп, что только лестью - путь его наверх свершится может, вот и лжет он, льстит да руки лижет, чтоб взобраться повыше всех, а уж оттуда сбросить его очень нелегко, коль высот тех достиг, что таланту и не снились!!!" - говорил им когда-то профессор Петров на лекциях по мастерству живописи, и приводил на это - множество примеров из жизни - маститых завистников талантам, - загубленных ими же, бездарями, всуе и напрасно, из мести и злорадства, - насмешками, дуэлями, ядами, -
самоутвердившись, бездарь - начинает мстить и преследовать талант, дабы - его уничтожить, бездарь - постепенно погрязает в болоте - бахвальства, лжи, лицемерия и самолюбования, - ранее он прошел трудный путь, пробиваясь любой ценой к известности, - тычась мордой во все дыры, - упрямо, зло и целенаправленно, - авось в какую из них - и пролезет!! Силой духа и упорством - побеждает он в борьбе своей за власть и славу, хитростью и коварством!! - убеждал их на семинарах Владимир Павлович Петров, - да кто его слушал - тогда?!? Кто его - слышал?!?!?
Теперь получается, что все слышали, но только не он, Федор Стоцкий, слышать может и слышал, да не все - понимал и воспринимал правильно!!!
Он - пил по паркам и скверам со случайными собутыльниками, со шпаной - ночевал в злачных местах, ночевал - с тупыми бомжами в подвалах и подворотнях в картонных коробках - зимними холодными ночами, занимался возлияниями с богемными - на пышных тусовках, - он хотел познать жизнь во всем ее - многообразии, хотел увидеть ее в разных слоях этого - разнослойного пирога человеческого общества,- разношерстного и погрязшего во лжи!!
Ему - хотелось знать как можно больше - о жизни в целом, он жил жизнью непонятной для многих, - жизнью удалого петербургского кутилы, - лишь иногда садящегося за мольберт и уверенного, что он - все еще сможет, все - успеет, всего достигнет, - что все еще впереди, - и сама слава - свалится с неба к нему под ноги - в один прекрасный день, стоит ему только -этого захотеть!! И наполнится мир - его талантом, успехом и совершенством!!!
" Талант - не пропьешь!!! - говаривали на крутых вечеринках его друзья по стакану и похлопывали по-братски его по плечу, хваля и подбадривая, - уговаривая выставить бухло - по этому поводу, - как-никак, опять он - неплохую вещь - написал, не каждый так может - легко, словно играючи, - вот такими шедеврами-то кидаться! Не у каждого - так получатся все может в жизни!! Талант!!
И он - доверчиво и глупо вновь соглашался на их уговоры на внеочередной кутеж, задуманный ими, его ушлыми друзьями, - на подвох с их стороны...
В один вечер ему - очень повезло, он в незнакомой и очень шумной компании подростков вдруг совсем неожиданно для себя - познакомился с Диной... Она пришла с подругой Светкой, светлоглазой и смелой задавакой, которая в тот весенний вечер - кричала громче всех на вечернем концерте в консерватории, и он обратив внимание на яркую, блондинистую девчонку, - кричащую: "Браво!" - громче всех, заметил рядом с нею - скромную и тихую, светло улыбающуюся, - черноглазую и темноволосую - Дину...
Они - познакомились и вечер тот был самым лучшим в его жизни...
После смерти мамы - он остался совсем один и напивался до чертиков от безысходности и горя одиночества, - отчего и вылетел из Академии - буквально через пол-года после маминой смерти...
Его мама так надеялась на то, что он станет - настоящим художником и сможет в своей жизни достичь того, что не удалось - ей, она в молодости тоже занималась живописью, а потом - забросила свой талант ради него, -
Федора, - оставшись с ребенком одна, в крошечной квартирке - у Невы...
Надорвав себя - на ночных сменах и трех работах, - она очень тяжело заболела и рано умерла, оставив его, - двадцатилетнего, - совсем одного в большом городе...
Когда-то приехав из Иваново, из города - невест, как его называли, - в этот загадочный и славный город на Неве, - на экскурсию с прядильной фабрики, чтобы побродить по его улицам, площадям и музеям - на денек, она осталась в нем - навсегда... Познакомилась она - случайно здесь с каким-то заезжим подлецом, который своими уговорами - не отпустил ее уехать в Иваново, как рассказывала федору - мать, он был - невероятно красив и речист, она - влюбилась в него с первого взгляда, они - даже какое-то время жили тут на квартире, он не отпустил ее уехать и потом, а когда она - забеременела, он - сбежал в одну из зимних ночей, когда она - тихо спала... А мама, тяжело пережив его побег, - долго страдала, не имея жилья, но она смогла потом устроится на местную фабрику работать, а после рождения Федора - работала на нескольких работах сразу - и так она жила - всю свою оставшуюся, такую недолгую жизнь, чтобы только он выучился и стал - тем, кем мечтал!! Она старалась, - чтобы у ребенка - было счастливое детство!! Обязательно, чтобы - счастливое!!! А потом - он станет художником, таким, каких еще - не видел этот мир!!! Самым - талантливым и самым великим из всех!!!
В три года - он подавал большие надежды, в шесть - ее очень долгими стараниями и светлыми надеждами - он уже был известен в определенных кругах, слыл - даже одаренным вундеркиндом в живописи и часто бывал во многих мастерских питерских художников, - как на выставках их работ, так и в качестве - их, одаренного от природы, - талантливого ученика... Его работам - удивлялись, их хвалили, ими - восторгались...
"Все будет - хорошо!!" - всегда говорила ему мама, нежно целуя его в щечку и оберегая на каждом шагу - от проблем и возможных неприятностей.
Выросшая в детском доме, - умеющая заботиться о других, а не о себе, она всегда была оптимисткой...
Он рос, - не думая о том, как ей тяжело, она - умело и долго скрывала свою страшную болезнь, - но рак мало кому оставляет шанс, - так потом и оказалось, - что операцию делать было - уже слишком поздно!!!
Только искусство и краски - стали для него главными составляющими теперь, после смерти мамы - в его жизни, все другое - его мало трогало!!
Уверенный в своей непревзойденной одаренности, он, Федор, - ощущал себя выше остальных сокурсников в Академии, часто пропускал лекции, чем очень обижал свою мать.
" Мне не нужно сидеть там в общей куче недоумков, ты же знаешь, мама, мне это - совершенно ни к чему... Все, что там говорят, - есть и в книжках, ты же сама меня учила, что лучший опыт - это сама палитра, а не пустозвонные лекции, правда же, мамочка?!?" - говорил он ей на ее упреки на плохую посещаемость ним лекций - многие преподаватели, пока мама была жива, и вправду, - смотрели сквозь пальцы, все-таки, теория - не есть - практика, а в мастерстве художника - всегда практика имеет большее значение, как и в руке хирурга, в руке художника - важна только смелость и точность, ну и конечно же - видение перспективы и острое зрение, - это исключительно важная деталь в обеих этих профессиях, в которых так зримо присутствует - риск!!!
Мать - всегда умоляла его подумать над последствиями - такого его отношения к учебе, уговаривала - посещать занятия, не пропускать лекции, но часто - это им так и не было принято во внимание, иногда его мама - совершенно напрасно и даже - зря тратила на это время и здоровье!!
Сфинкс - горделиво взирал на воды Невы... В его взгляде - сквозило равнодушие и сияло - превосходство...
Он тоже ощущал себя - выше и разумнее остальных, - всех вот этих мелких и спешащих куда-то человеческих индивидуумов - на двух своих слишком слабых и коротких, тонких ножках - суетливо пробегающих мимо него,- на голодных уличных псов и блудливых котов,- снующих под ним и на пролетающих рядом с ним птиц...
С некоторых пор - Федор стал замечать, что уже почти так же смотрит на остальных, - существующих с ним рядом, как и своенравный Сфинкс...
Он теперь - надменно растягивал губы в улыбку, он смотрел на других - высоко подняв голову, и так же - слегка откинув ее назад и полузакрыв веки, точно щурясь от яркого солнца...
Он - быстро учился у Сфинкса - той пренебрежительности и высокомерию, и снисходительная гримаса холодной улыбки - теперь все чаще посещала его
лицо...
Его талант и неповторимость, его истинная одаренность и совершенство в творчестве - не могли идти ни в какое сравнение с никчемной мазней - всех остальных его однокурсников...
С мазней остальных - его разделяла пропасть... Эти, так называемые - мастера кисти - были слабы и немощны, эти - ничтожные слабаки, тупо и своенравно считающие себя - художниками!!
Картина его - была почти закончена...
Его - "Сфинкс" - превзошел самого себя!!! На его портрете - он был
даже совершенней и неуловимо сильнее, была - мрачная изысканность его
полуулыбки, его гордой насмешки - над миром и людьми, над глупой их - суетой и зыбкостью их бытия...
Вечером, уходя довольным собой с набережной, Федор, чтобы немного поправить здоровье и окончательно уже - утопить дерзкую и трезвую совесть, которая еще имела смелость - не давать его душе изо дня в день - окончательного покоя, - он зашел совсем рядом с набережной - в питейный магазин на углу и взял себе бутылку водки.
Он решил отметить событие - подобающим образом, то есть - выпить за успех и окончание трудов, да и за свое здоровье и здоровье Сфинкса - тоже!!!
Проходя по набережной и идя уже к своему дому, - снова мимо Сфинкса, он, Федор, - мельком взглянул на него и распахнув свою куртку, - гордо поравнявшись с ним и гордо показав ему бутылку, - он смело и радостно зашагал дальше, - чувствуя себя победителем... Но тут же - он вернулся, словно бы вмиг покоряясь какому-то внезапному импульсу, он как-то внезапно вдруг остановился, - резко почувствовав, как острием ножа,- ударивший его взгляд Сфинкса - в спину...
Он - решил сказать Сфинксу - все...
- Я - победил тебя!!! - ясно улыбаясь прошептал Федор, - заглянув в самые глаза злобному Сфинксу... - Я - смог увидеть всю твою суть, всю твою - напускную важность, на этом твоем портрете я покажу миру тебя - таким, каким тебя должны увидеть - все!!! Должны увидеть все люди - в этом мире!! Лютым и злым, настоящим, таким, каков ты - есть и каким будешь отныне в веках - для всех, для тех, кто не знал до сих пор, - каков ты есть - на самом деле!! Пусть знают все, кто ты, - слышишь, Сфинкс?!?
Сфинкс - надменно смотрел ему вслед, - явно ощущая свое превосходство над всем и вся...
Утром сосед с верхнего этажа - долго стучал своей палкой по трубе отопления, пытаясь заставить Федора - выключить музыку, которая стала - слишком уж громкой на рассвете...
Не выдержав шума, - он пошел к Федору, на всякий случай - прихватив бутылку самогонки,чтобы - искупить свой бывший грех и, наконец-то,- помириться...
Дверь у Федора - была не заперта...
Он, - видно, совсем не спал до самого утра, так как в комнате все еще горел свет, хотя было уже светло, как днем...
На старой железной кровати в самом углу комнаты - навзничь лежал Федор, а рядом с ним валялась на полу - пустая бутылка...
На мольберте у окна - гордый и величественный Сфинкс - презрительно смотрел на мир людей, и Витьку - стало страшно от этого его взгляда, - холодного, равнодушного и испепеляюще - пронзительного, - осуждающего и карающего!! Была его зловещая улыбка - такой откровенно - угрожающей, даже, - страшной, что казалось, - блистали из-под надменных, холодных его губ, острые, как ножи, - злые клыки...
Федор - был мертв...