Еще в молодые годы мне в руки попала книга, выпущенная в конце позапрошлого века, в восьмидесятых годах. Не помню ее точное название, но оно было, примерно таким: «Анекдотические были из жизни великих людей». В ней рассказано о действительно смешных эпизодах, случившихся с русскими царями, полководцами, чиновниками, а дальше – писателями, актерами, музыкантами… Но ведь нечто подобное случается и с обычными людьми, с каждым из нас. И я решил рассказать забавные истории о себе, просто о нелепых порой ситуациях, в которых оказывался сам - в разное время, в разных местах и обстоятельствах. Нелепых, смешных, но в чем-то и поучительных…
Бутерброд с хлебом
Эта история имеет глубокие корни. Она началась в голодные военные годы, когда мы, семейство из пяти человек, питались порой котлетами из картофельных очисток, жутким даже на вид «шукрутом» из зеленых листьев капусты, ну и попросту месяцами голодали. Однажды утром раздался стук в дверь. Мама открыла ее и обнаружила нечто совершенно невероятное: в дверной ручке торчал какой-то сверток. В нем оказались два куска хлеба – один черный, другой белый. Поторопившись к окну, она заметила двоих убегавших ребят и рассказала мне, что один из них явно китаец, а другой - невысокий, черненький, с вьющимися волосами,вроде наш.
На следующий день все повторилось, и я сам уже обнаружил, что это двое ребят из нашего класса – Паша Чен, в самом деле, китаец, и Эмиль Хахам, француз. Оба они жили в знаменитом Ивановском интердоме, то есть интернациональном детском доме, где наша страна приютила детей коммунистов и борцов за независимость из самых разных стран. Мои однокашники оказались очень чуткими и совестливыми людьми. Они знали, что все ребята в классе ходят постоянно голодными, а их в интердоме вполне хорошо кормят, и вот у них появилось некое чувство несправедливости что ли, некой неправильности происходящего, и они стали подкармливать нас из своего казенного пайка.
Надо сказать, что продолжалось это довольно долго!
Потом мы разъехались по разным институтам, а значит и по городам. Я оказался в Ленинграде. Жил первые два года в квартире, точнее – в комнате коммунальной квартиры моей двоюродной сестры Тани, которая вскоре вместе с мужем и детьми уехала в знаменитый Саров. Он только уже много позже стал известен как Арзамас-16, где изготавливали ядерное оружие. В те же годы, когда я оказался в их комнате один, о месте их пребывания и тем более о характере работы ничего не было известно. И вот в этой квартире меня вдруг разыскал Эмиль Хахам.
Оказалось, что он тоже учится в одном из Ленинградских вузов. Пришел и сразу же сказал, что теперь он так же, как и мы, постоянно голоден. У меня в этот день что-то съедобное нашлось, хотя и теперь жил впроголодь, но уж Эмиля-то надо было приветить. Когда он уходил, я показал ему место, где лежит ключ от моей комнаты. Мол, приходи в любое время и не жди в коридоре, а заходи в комнату, как к себе домой.
С тех пор мы встречались довольно часто. А иногда я, вернувшись в свою комнату после занятий, обнаруживал только записку: «Саша, я у тебя тут был и немножко поел».
Последняя фраза означала, что если у меня стояла кастрюля супа, то она была уже пуста, а донышко даже вычищено кусочком хлеба. Если была буханка хлеба, то я не мог обнаружить и крошки. Аппетит у Эмиля был отменный. Но должен уточнить, что такие роскошества доставались ему очень редко. Чаще всего не доставалось ничего, поскольку я стремился не занимать лишних денег, то есть, чтобы то, что мне в день стипендии предстоит вернуть кредиторам, не превышало ее размер, и даже чтобы хоть немного оставалось на несколько дней – на еду и сигареты. Поэтому неделю пред стипендией часто не ел вообще ничего.
Некоторое время у меня жил изгнанный из морского училища земляк Феликс Красавин. Он говорил, что выгнали его за то, что ударил командира, хотя мог, конечно и приврать. Мы как-то выкручивались, иногда даже продавали что-то, но тоже постоянно голодали.
И вот однажды я вернулся домой от окулиста и обнаружил на столе опять же нечто невероятное – огромный кусок сала! Наверное, граммов на 400-500! Откуда? Кто мог принести сюда такое богатство? У меня слюнки потекли, голоден же был, как всегда. Но дома не было ни кусочка хлеба, ни картошины, ни чего-либо еще, с чем можно было бы это сало съесть, а к тому же я торопился куда-то по делам. Второпях жевать этот драгоценный, явно Божий, дар было бы настоящим святотатством. Однако мелькнула и другая мысль: придет кто-нибудь, Феликс или Эмиль, а то и оба вместе, раньше меня, и я не уверен, что к моему возвращению от этого розовато-белого кусища, лоснящегося и сочащегося жиром, хоть что-то уцелеет.
Решение подсказала большая бутылка какого-то раствора для промывки глаз, которой меня наградил окулист. На ней была наклейка – череп с перекрещенными костями, а под ними подпись «Яд». Я отодрал эту наклейку и налепил на сало: не гарантия, что это кого-то остановит, но все же..
Часа через два пришел домой и обнаружил такую картину. Сало лежит на столе нетронутым, а на кровати валяется Феликс, отвернувшийся от этого соблазна. Когда я вошел, он только полуобернулся ко мне и молча показал пальцем на сало. Я изобразил удивление: что, мол, это такое и откуда? Он пожал плечами.
- Где это ты отхватил? – спрашиваю.
- Если бы я! Черт-те откуда взялось!
- А что за наклейка?
- Не видишь что ли? Яд!
- Ты хлебца не раздобыл? Рубанули бы сейчас!
- А яд?
- Да чепуха это! Какой дурак сало ядом отравляет! Кто-нибудь пошутил.
- А какой дурак такой кусок сала мог к нам притащить? Зачем? С какой стати?
Во время всего этого препирательства мы уже просто слюнками исходили, а потому приняли единственно возможное решение: съесть это сало немедленно, хоть бы оно и отравлено было! Без хлеба, без картошки. Когда еще их сможем добыть, а голод – не тетка!
На то, чтобы расправиться с этим кусищем, честно поделив его пополам, нам потребовалось минут пятнадцать, не больше. Расправились и очень довольные развалились на постели с папиросками «Север», они-то у нас были. Прошли совсем немногие минуты счастья, и Феликс схватился за живот.
- Заболело что-то!
Прошло еще совсем чуть-чуть времени, и за живот схватился я. Лежали, корчились от болей, а потом начала мучить и тошнота. Феликс еще робко, будто не веря своим словам, пробормотал:
- А вдруг и правда отравлено!
Я возражал, мол, чепуху несешь. Сам ведь я устрашающую наклейку присобачивал, хотя и теперь не хотел в том признаваться. Да и понимал, что слопать граммов по двести сала на голодный желудок, да еще без хлеба…Чего еще было ожидать! Но когда мы уже, сгибаясь в дугу, начали бегать по очереди в туалет, и у меня в душе что-то дрогнуло, мелькнула совсем уж иррациональная мысль: может, и впрямь с этим салом что-то не то! Ведь совершенно не понять, откуда оно взялось! На такой щедрый подарок мог решиться только Крёз, и то – откуда бы он взялся в Питере, да еще проник в нашу комнату!
На другой день оба пошли по делам совершенно больные, хотя уже уверенные, что выживем. Но день был тяжелый… Вечером встретились еще на улице, на деньги, которые у кого-то «стрельнули», купили одну французскую булку на двоих и пошли домой. Подходя к своему дому на Малом проспекте Петроградской стороны, с удивлением увидели свет в окне своей комнаты и замедлили шаг.
Кто там? Мало вероятно, чтобы снова кто-то пришел кормить нас салом, а вот Эмиль вполне может быть. Конечно, голодный, как всегда. И получится, что у нас одна булочка, маленькая такая, уже на троих. Может, лучше съесть ее прямо в подъезде на лестнице? Но чувство товарищества все же взяло верх, подумалось: мы еще не переварили вчерашнее сало, а он, Эмиль, сидит там с пустым брюхом.
Вошли в комнату и в самом деле увидели Эмиля. Но в совершенно неожиданном для нас, даже шокирующем «оформлении». Он гордо восседал за столом, который был завален всякой снедью, сейчас уж не помню – какой, колбаса там была необычная по виду, наверное, домашняя, то же сало, фрукты…В середине этого царского стола, выставленная немного вперед, красовалась бутылка пива, а за ней пряталась, то есть, как стало ясно потом, была специально спрятана чекушка водки! Мы с Феликсом остолбенели и онемели, на что и рассчитывал наш приятель.
Все секреты раскрылись просто. Оказалось, что у Эмиля были какие-то родственники в Молдавии – оттуда и его фамилия. Они его обнаружили в Питере и прислали огромную, по нашим представлениям, посылку, да еще и некую сумму денег. Вчерашнее сало оказалось тоже из этой посылки: Эмиль забегал к нам и, не застав нас дома, оставил для начала это сало, поняв по пустым кастрюлям, что мы …Хотел сказать «сидим на бобах», но какие там бобы! Пустобрюхие сидим.
И нам стало очень стыдно, что хотели съесть французскую булку на лестнице!