Остров придурков 1 книга

               
                Часть I
                Глава 1


Я тоже была ребенком…
Покачай меня…

Нет определения возраста,
А есть стереотипы, определяющие возрастные границы.


В шестнадцать сорок пять, третьего июля того года, ровно в день разрыва отношений с Алексеем, будущим Хранителем острова, я вошла в кафе и усадила сынишку за стол.
В этот день мне была назначена малозначительная встреча с каким-то «одноразовым» и самым обычным посетителем сайта знакомств. Я заказала картошку фри и крепкий черный эспрессо. Того человека звали, кажется,  Кирилл, и он сильно опаздывал. И пока мой малыш с аппетитом поедал вкусные жареные кусочки, человек позвонил мне трижды и просил его обязательно подождать…
Никогда не опаздывая сама, я не приветствовала этого качества и в других людях. Но тогда, обида на Хранителя и злость неизвестно на что крепко удерживали меня на месте.
В семнадцать тридцать в кафе стремительно вошел смуглый молодой человек среднего роста с  невероятными темными, бархатными глазами и начал приближаться к нашему столику странной танцующей походкой.
Глаза его встретились с моими, вспыхнули ярким предупредительным огнем. Уже через секунду он опустился на стул прямо передо мной, слегка наклонил голову и просто сказал:
- Кирилл…
- Вика, - ответила я.
И глаза его наполнились невыразимой нежностью…


               
                ***

Я проснулась от ощущения острого ножевого ранения в спину. Крупными каплями из раны вытекала не кровь – вытекала жизнь. Я лежала,  боясь открыть крепко сомкнутые веки и вновь оказаться там,  откуда вынырнула так внезапно всего несколько секунд назад. Осторожно приподняла ресницы – серый темный потолок надо мной. Облегчение... Я здесь! Я пока еще здесь!!!
- Любимый, - позвала я, но вспомнила, что его нет сегодня. Рука беспомощно скомкала холодное одеяло.
Тяжело дыша, я перевернулась на бок и  неожиданно вновь провалилась туда…  ярко-явственно увидев высоко над  собой плотную, грязную, вспененную кайму разрушающего цунами.

Что значило это все? Ну, что еще это значило?! Мне лететь через-две-недели-через-один-океан, туда, где я мучительно-остро виновата по всем пунктам предъявленного мне обвинения. Я буду там совершенна и одна перед дулом приставленного к виску дуэльного пистолета судьбы…
А не лететь я не могу. Это будет означать, что я точно виновата, что я испугалась и спрятала себя в самой великой стране мира, растеряла детей, честь, совесть и достоинство. Не могу… Иначе муж-иностранец получит возможность автоматического развода со мной после года раздельной  жизни.  И он станет хозяином положения… моего положения.

Господи, ну, пусть все вновь встанет на свои места! Пусть каждое ляжет на свою полку, пусть каждый признается – зачем он здесь? Я запуталась! И ситуация давно неподконтрольна.  Как я могла допустить это? Сука-Любовь?… Но ведь и она послана тобою, Господи?..

                Сон

На узкой полоске маленького грязного пляжика, мы с сыном расстелили небольшое покрывало, положили на него пакеты и сумки. Пляжик ограничивался гирляндой белых одноэтажных домиков, и был поделен вдоль и поперек серыми заборчиками на клеточки.  Мутная, не чистая вода была абсолютно спокойна. Это море? Может и море…
По кромке берега мимо-медленно шла цыганка.  Я прищурила глаза и кажется узнала ее… Катя… Она приходила в мою жизнь именно тогда, когда я вылетала на очередной сложный перекресток судьбы  и топталась на нем нерешительно. Как она чувствовала это? Но всякий раз неведомые пути сводили нас, Катя с готовностью обнимала меня жарко, говорила что-то на ухо под большим старым дубом в самом сердце города, и так же внезапно исчезала. Красивая, седоволосая, цыганская женщина, полу-призрак- полуявь.
-Это ты, Катя? – прошептала я.
Может и Катя...
- Смотри, там получше будет и тебе и сыну, - шептала она, указывая за хлипкую переборку. - Там места больше…
- А грязь одинакова…, - задумчиво ответила я.
- Но там лучше, правда.
Цыганка растворилась вдали, не оставив ни единого следа на сером песке. Я давно привыкла к Катькиным причудам.

Мы с сынишкой послушно перетащили свои вещи за заборчик. Пошла легкая волна… по воде, к берегу. Сын восторженно засмеялся и показал на эту рябь пальчиком.
- На волнах прикольно! Я сейчас покатаю тебя! – улыбнулась я.
Все так тихо и спокойно вокруг. Здесь и правда лучше… Я вернулась на прежнее место за игрушками малыша, не отпуская его руки…Все хорошо! Но, когда я интуитивно бросила взгляд назад, то увидела, что третья и пятая, и шестая волны уже хлестали по берегу, на котором оставались наши вещи… Взгляд мой раскачивался в такт дикой пляски волн, и я не изменила его направления и почти не вздрогнула, когда шестая волна унесла с собой все. И первое, что я сразу и покорно приняла – у меня больше нет ни документов, ни денег, ни кредитных карт, ни связи с внешним миром. Первое, что я поняла – у меня больше ничего нет! Там, в сумке, лежали обратные билеты с этого проклятого пляжика – куда-то, в далекое назад… Тело мое обмякло и потеряло форму словно желе, я безвольно огляделась. Я теперь никто, ничто… Подумалось – догнать Катю и спросить ее – а что же делать дальше? Но Катя ушла в свое запредельное и безопасное никуда. А я собрала свои последние силы и побежала скорее в домик, самый близкий к нам. Но домики на пляжике были такими хлипкими, что их уже вовсю раскачивало от одной только  нарастающей силы волн.

- Как быстро все изменилось, - испуганно прошептала я… - Как я скажу папе, что у меня больше нет документов? Папе? Но где он, папа? Бежим сынок!
И мы побежали по горячему  песку, прочь от  злого моря. Но мы бежали не как во сне – проваливаясь и увязая, а быстро, ловко, уверенно приближаясь к красной кирпичной башне вдали. Это и сбило меня с толку. Я подумала: «Это наверняка не сон, если бежать получается так быстро».
У башни уже стояли люди. Они были заняты своим любимым занятием – съемкой нерядового факта на камеру мобильного телефона.

А море теперь не бушевало…, оно затаилось, затихло и вдруг принялось втягивать себя в себя одним большим глотком. Вода начала тревожно, на цыпочках, отступать,  обнажая водоросли и мелкие забавные ракушки, словно приподнимая подол гигантской черной юбки. Маленькие рыбешки, забытые морем, обиженно трепетали там и тут.  И было дико смотреть туда, на это дно, которое  стало вдруг полосой, гранью между покоем и безумием.

Папа внизу, я знаю! Разум, покрытый кристаллами ужаса, повел меня вниз, в подвал башни по винтовой лестнице, где мы, наконец, нашли отца в большой прокуренной комнате, за круглым столом, плотно усаженным мужчинами.
- Здравствуйте! Папа, я к тебе. Папа! Там… - и я вдруг поняла, что они тут  работают, и мне не следует отвлекать их всякой ерундой.
Папа встал, отодвинул стул, посмотрел на меня спокойно и с гордостью.
- Дочь моя, - объяснил он присутствующим. – Что у тебя?
- Папа, там наверху…
И вдруг меня осенило – он давно не был наверху и даже не представляет, что там может происходить!
- Папа, ты давно был наверху? – с иронией спросила я
- Восемь часов. Ровно восемь часов. А что там? – рассмеялся он.
- Пойдем со мной! – закричала я, не в силах более придерживаться приличий.
Лучше пусть он посмотрит сам, что стало причиной потери моего паспорта, может, тогда он не станет ругать меня так сильно? Я почему-то  мучительно не могла произнести это вслух: «Папа, я потеряла все документы».
Он послушно пошел за мной, к нам с интересом присоединились еще несколько человек. Мы взобрались по винтовой лестнице наверх, лишь слегка приподнялись над уровнем смотровой площадки, я оглянулась на группу, которую привела с собой и в ужасе замерла. Так ведь они же умерли… Они все мертвые! Умер дядя Гена и дядя Николай, и вот этот вот, кажется Владимир Андреевич. Умер и папа… Это он и его бывшие коллеги. Боже… Я привела сюда мертвецов. Зачем?!...
Они спокойно смотрели вдаль, и взгляды их наполнялись неподдельным удовлетворением.
- Вот и все..,  -  уверенно сказал отец. – Сейчас все будет кончено. Иди туда. Ты должна быть там.
Я оглянулась в направление его взгляда, и словно острый раскаленный нож прожег мне спину.
От моря, из моря, из самой глубины ненависти Земли, из самого ее сердца на нас надвигалась стена воды. Верхний край цунами касался неба, он пенился, кривлялся, лизал облака  и казался таким мягким и теплым, почти ласковым. Он был как отвлекающий шприц наркоза в руках врача.  Цвет самого неба стал матово-красным, болезненным, беспощадным, опасно-горячим. Жестокий скальпель.
Повсюду стояли люди. Их очаровал, одурманил, закружил паралич воли. Никто не двигался  с места, я не увидела ни одного бегущего прочь. Не бежала и я. Я просто стояла, держала за руку сына и зачарованно смотрела на надвигающуюся смерть. Как же она была сейчас велика и непобедимо-прекрасна!
- Вот и все, - прошептала кому-то я. Но рядом никого не было.
Стена катилась на нас, неся трофеем на гребне подхваченный где-то белый корабль.
- Этот корабль сейчас раздавит меня, - продолжала говорить я кому-то.
И корабль вдруг сразу изменил траекторию, резко отлетел вправо, разрушив собою гряду маленьких домиков.
- Невероятно.., - я с мольбой протянула руки, нацелила на стену цунами две слепленные холодные ладошки. Каждый мой палец дрожал от страха и напряжения.
- Пусть вода расступится здесь и сейчас, - прошептала я.
Это было моим единственным оружием сейчас – две голые руки, протянутые в край обезумевшего неба, в пену великой волны…
Глубокий вдох… и я просыпаюсь с  ощущением острого ножевого ранения в спину…

               
                Глава 2

Долго-кропотливо умываясь, я все твердила сквозь сжатые зубы:
- Куда вода туда и сон!
«Воскресный сон до обеда» – крутилось фраза в моей больной голове. Нет не то…
Сон. Он  требовал немедленной разгадки, и я присела покурить. Сначала на краешек табуретки, затем на стол, и после -  на подоконник.  По утренней комнате закружил «потерянный» сынок, он откровенно скучал, ему хотелось зрелищ.
- Я болею, малыш… Сильно болею… Давай потом поиграем?
Сашка вздохнул, назвал меня «плохой», но послушно удалился восвояси.

Наступившее утро упрямо царапалось в окно. По ту сторону плотных штор солнце яростно освещало Землю. Злилось. И словно огненное дыхание пустыни Гоби достигло, наконец,  России в этом году. На улице стояла дикая, нецивилизованная, аномальная жара. Расплавленный асфальт пускал черные пузыри, и каждый раз казалось, что он проглотит сейчас мою машину, размажет ее пластилином, а в руках останется один только никчемный деревянный руль. Не поеду. Сегодня никуда не поеду!
Я так хотела увидеть Кирилла сейчас! Посмотреть в его бархатные глаза, сказать ему что… Что??? Он не верит в сны!

Кирилла не будет сегодня, он точно не приедет – поняла я, когда, выбравшись-таки за порог,  покупала  для него банальную спаржу в супермаркете. Плохая примета - заботиться о том, кто этого совершенно не ценит.
Трудно подбирая слова для sms, боясь напугать Кирилла, я осторожно отправляла их туда, в его зону доступа. Но вдруг с ужасом поняла – что ни одно из подобранных слов не отражает происходящего теперь со мной и во мне… Ни одно!

                ***

Переполненный до краев,  Мир внутри меня вздрогнул, внезапно сдвинулся с места и начал свою отдельную жизнь, действительно неподконтрольную мне. Мир внутри меня угрюмо и тяжело дышал, шептал мне не слова – оттенки чувств и настроений, затягивал меня вглубь. Он легко и просто сделал неважными все мелочи присутствующей здесь реальности. И живущее теперь во мне я могла передать лишь взглядом, жестом, ибо ни одно из слов действительно не подходило для того, чтобы рассказать – нерассказуемое.

Мир. Мирище. Мерило! Большой, теплый и справедливый друг, присевший однажды на краешек моего дивана в далекой юности.  Странный чудаковатый здоровяк без возраста, которому ведомы ответы на все поставленные вопросы. И если он не найдет ответ, то самовольно изменит вопрос и обернет все в нашу бесспорную пользу.  Как я гордилась им! Как я любила его за то, что он глубок и тонок и так не похож на другие миры! Как я верила ему!
Но это  в юности… Мы с упоением беседовали с ним на разные темы. Это он заставил меня перечитать всю классическую литературу и привил  вкус к высоким материям. Мерилом всего стал для меня Мир внутри. Он без устали толкал меня вперед и вверх, повторяя, что совершенству нет и не определено никакого предела. Мы не шли, мы почти бежали туда, где встретила нас холодная черная пустота…
Мир внутри научил меня не стареть, не падать духом, открыл неведомое и далекое, словно прицепив меня к бессмертию дополнительным тринадцатым вагоном.  Но он был не прав, когда скрыл от меня единственную  правду. Наш союз несет мне одиночество. Мир внутри эгоистично расталкивал всех на своем пути, убеждая меня – что нет никого лучше, чем он сам. Ему требовались гарантии, и Мир… заточил  меня в невидимый, тонкий пузырь невероятной прочности! Это помогало ему держать безопасную дистанцию между мной и другими людьми.
Откуда он взялся? Он никогда не говорил об этом! Но за время нашего восхождения он так сильно вырос и окреп, что пеленать, усмирять его  становилось все труднее. Он сквозил в каждом моем движении, в каждом моем взгляде.  Он не терпел ни малейшего отклонения от истины, выбраковывая людей большими партиями.
А я… Я втайне давно мечтала расстаться с ним, сбежать, как бесприданница, сев позади принца на белого-белого коня. Варить борщи, печь блины и ступать босиком по мокрой предрассветной траве, повязав голову простым деревенским платком.
- Куда??? – угрожающе дергал меня  Мир за подол. – На кого променять решила?
И я покорно останавливалась. Замирала тонкая мечта.  Но я знала, верила – непременно придет тот, кто вытянет меня крупной сетью из этого созидания давно никому не нужной картины.
И Кирилл был очень похож на того, кто способен сделать это!

               
               



                Глава 3               

Итак. Устав от подбора слов для sms , я измучено-терпко замолчала. Кирилл не умеет сострадать, он не виноват в том, что не умеет так чувствовать. Я буду молчать, хорошо.
Мир внутри меня негромко молвил, что через три дня все встанет на свои места. И, скорее всего, взгляд бархатных глаз - более никогда не настигнет меня. Я вздрогнула и снова закурила. И в этой адской жаре я почувствовала, как похолодели мои пятки, они буквально примерзли к раскаленному линолеуму, от одной только мысли, что это может стать простой правдой… Единственной.

Сон можно было понять по-разному, скорее так, как мне  было бы сейчас удобно. Но мне хотелось понять его болезненно-правильно, чтобы избежать больших, грядущих неоправданных потерь.
Потери грядут, безусловно. На карту встали две вещи, движущие миром – Деньги и Ее Величество Любовь. Сохранить обе – не представлялось возможным. Но сон подсказывал, как совершить невозможное.

Может он о том, что если я поменяю «пляж», и решусь уйти к Кириллу, Фортуна и Господь оставят меня и лишат всего? Конечно! Очевидно! Правильно! Это осенило меня на тридцать пятой сигарете, ближе к вечеру…
Я внимательно посмотрела на телефон. Ни звука от того, по ком тут вовсю шла длительная заочная панихида.
Он любит меня? Он любит. Но, видимо, мне  сейчас придется пройти по живому, чтобы не лишиться всего… Я должна именно сейчас подумать: о чем? О детях?  Обо мне кто подумает? Да, неважно! И словно в ответ на мои мысли, телефон  принял единственное беспощадное sms: «Я не приеду сегодня. Устал очень».

Подойдя к зеркалу, я увидела свое распухшее от слез лицо, две трясущиеся руки, поправляющие волосы. Снова эти холодные пятки… Знала, что не приедет.
И я мгновенно почувствовала себя уникально старой. Словно целая жизнь прошла сегодня, небрежно добавив мне не один десяток лет.

Мир внутри меня скорчился, потом забулькал и выдал оглушительный, протестующий  взрыв. Руки сами взяли мобильный телефон и, делая смешные опечатки, отправили куда-то туда, нечто сумбурное про разрыв и расставание. Мои глаза испуганно следили за происходящим. Я больше не могла вмешиваться в это происходящее! Мир внутри удовлетворенно хрюкнул и бросил телефон на диван моими же руками. Проследив траекторию его полета, я в бессилии опустилась на пол.
Краем глаза я видела, что Кирилл звонит мне. Но Мир внутри не стал отвечать на эти звонки. Зачем? Мы едем к мужу!
- Теперь все будет плохо.., - шептали мои губы.

И только после полуночи, Кирилл сумел дозвониться до меня. Фраза «нам надо расстаться» была произнесена мною трижды, но он не мог поверить в это…
- Почему? Объясни – почему? Я просто был занят и реально устал! Ты обыкновенная истеричка! Забудь всю эту сонную чушь! Я люблю тебя!
Представить его бархатные глаза было не трудно. Его ласковые руки и губы – еще проще. Горячая любовная волна заполнила собою все тело. Но могучий и справедливый Мир внутри ревностно нажал на кнопку окончания беспредела.

И вот, две жизни, идущие во мне одной, вступили в отчаянную борьбу. Мир внутри и простая женщина не желали ни в чем уступать друг другу! Они тесно переплелись, нарушили границы, им стало тесно и трудно поворачиваться во мне. Они уходили из меня?... Сейчас, они действительно из меня уходили… В три часа ночи, с плеером в ушах, я вошла в ванную и принялась танцевать перед зеркалом, говоря себе, что я молода и красива…
Портило все то, что с виду я была – абсолютно нормальным человеком.

                Глава 4

Уснув и сразу проснувшись, я поняла, что вчера явно наломала дров. Мои отправленные вдаль  мужчины всегда возвращались по первому требованию. Но я чувствовала, что Кирилл будет ломаться, перед тем, как дать любой положительный ответ… А ответ его  был нужен мне сейчас как воздух!
Сон… Что-то говорило мне, что мой  воспаленный мозг прочел его неверно. Диск, прокрученный сотни раз, так и остался неоткрытым, мешала маленькая царапинка, в самом его начале.
Катерина сказала – там лучше. Значит, она определенно говорила про Канаду.
Потом я вернулась…. Обернулась… Ну, конечно!!!
Поехав в Канаду, я собираюсь непременно вернуться. И муж выставит мне условие – что этот мой приезд станет последним, если я уеду обратно. А я непременно  уеду, потому что меня ждет Кирилл. Хотя он меня уже вовсе не ждет,  но я все равно уеду. И тогда муж заберет у меня «содержимое сумки», нажав всего две кнопки на клавиатуре и заблокировав карты. Правильно! И потом меня накроет стена Любви-цунами! И будет то, что будет! Ведь Отец сказал: «Иди туда. Ты должна быть там!» Я должна буду встать под эту беспощадную волну.

От восторга, что сон прочитан, я захлопала в ладоши и запрыгала на одной ноге. Если я не поеду, то смогу оставить все как есть еще на какое-то неопределенное время! А время – это самая ценная валюта в моем случае. Зачем так радовать и злить мужа одновременно? И кто-то, уже, по-моему, третий, зашипел внутри меня, захлебнулся духом авантюризма – надо поехать и проверить, а будет ли все так, как здесь написано?
- Заткнись! - сказала я ему.

                ***

Я увиделась с Кириллом в обед того же дня. У него сегодня было свидание, в час, в центре города. Я ему назначила встречу от придуманной девушки, на сайте знакомств. И он…согласился. Но теперь, после сна, это стало таким неважным!
Я вошла в кафе и почувствовала себя как киллер, который поймал в прицел заказанную жертву. Кирилл сидел за столиком, нервно посматривал на дверь, и, поймав, в свою очередь, в прицел меня, резко встал, отодвинул поднос с Колой, покраснел и тихо прошептал:
- Привет…
- Привет, - согласилась я. – Что ты здесь делаешь?
- Я знал, что придешь именно ты. Я точно это знал…
- Безусловно, ведь это единственное, что ты мог сказать сейчас… Единственное, что будет правильным.
- Я правда знал.

Я смотрела на него и думала, что искусство отношений, видимо, в том, чтобы уметь прощать. Он выглядел теперь ужасно, наверное, плохо спал и тоже страдал. Мне было очень стыдно сидеть сейчас с ним за одним столом. Стыдно, потому что я подцепила, а он попался на этот крючок, и я не знала, что делать с этим… Но еще больше – мне хотелось обнять его и сказать, что все, все очень хорошо!
- И что со всем этим будем делать? – спросила я Кирилла, имея в виду и мой сон, и его сегодняшнее липовое свидание.
О том же спросил меня и он…
- Прости меня? – попросила я без перехода.
Но Кирилл, посмотрев на меня в упор, медленно поднеся к губам стакан «Колы», ответил:
- Нет…
- Нет? – я собрала всю свою волю, чтобы произнести это равнодушно.

Зачем этот театр сейчас? Кто писал эту дурацкую сцену в кафе? Мы же родные люди! Почему нет?? Я молча встала, взяла ту самую сумку из сна.
- Подожди, - остановил меня Кирилл.
Я вновь присела, но уже видела, что река поменяла свое направление самым непостижимым образом. Той реки, в которой мы плескались еще в субботу - не было!!! Перед нами, между нами летел мутный поток, лениво перемалывая камни непонимания.
- Если это ты придумала эту Олю, то кто же звонил сегодня, когда звал меня в кафе?
- Оля и звонила… она действительно есть. Она нашла меня по комплименту на твоей странице, на сайте, спросила о тебе. Я ей рассказала вкратце нашу историю. И она решила просто мне подыграть, - устало сочиняла я на ходу.
- А что же она сама не пришла?
- Зачем ей человек, который бегает на встречи от своей девушки? Так она сказала…
- Да, ладно… Неужели меня реально развели первый раз в жизни?
- Да, тебя развели, Кирилл.

Я начинала злиться, потому что Кирилл, сидел сейчас на «жерле вулкана», в самом его центре и при этом спокойно гадал на ромашке… В то время, как под его задом уже вовсю…
- Так что же будем делать? – уже без злости,  обреченно спросила я.
- Не знаю…  Правда не знаю. Твои истерики и недоверие охладили мой пыл к тебе. Эти твои sms, звонки. Ты не доверяешь мне? Я же тебе постоянно повторяю, что все хорошо! Что с тобой происходит???
- Кирилл, мне не хватает твоего внимания. Ты сам приучил меня к ежечасным звонкам, а потом вдруг стал звонить всего раз в день, и естественно, мне думается, что ты остыл ко мне. Я боюсь тебя потерять.  Но я больше не буду. Хочешь, не буду? Ты только скажи – как?
- Мне надо подумать о нас. Что-то изменилось во мне… Я уезжаю в командировку на пару дней, мы увидимся только в среду… Хочешь правду?
- Хочу…
- Я очень любил тебя Вика. Сильно, так сильно, что это не похоже на правду! Но ты сама все испортила. Ты надумываешь проблемы, выращиваешь их в своей голове. Ладно бы ты делала это молча, но ты еще и говоришь об этом вслух! Ты знаешь, так неприятно, когда тебя постоянно дергают за нитки…
Мое отношение к тебе изменилось вчера. И я пока не знаю, что будет дальше между нами.
- Значит, и любви никакой не было, Кирилл. Что и требовалось доказать… Ладно, я пойду… Пока.

Мне хотелось сказать Кириллу, что это Мир внутри дергает его за нитки, проверяет на прочность, перед тем, как отдать ему меня навсегда. Но, как можно сказать это?..
И во мне тоже сразу что-то изменилось. Как я  пойду против охлажденного  пыла?… Кирилл милостиво поцеловал меня на прощание.

Я стремилась уйти первой, чтобы не смотреть на его удаляющуюся спину, не желать коснуться губами его шеи и плеч. А Кирилл так и замер у высоких перилл, перед входом в кафе. Глянцевые тонированные стекла заведения отражали его сейчас. Нет, они любовались им!
Двадцатидевятилетний яркий брюнет, с маленькой бриллиантовой сережкой в мочке уха. Его карие глубокие глаза, были такими глубокими, что легко поглощали все вокруг, затягивали в себя, как море перед большим цунами. Внешние уголки глаз были слегка опущены вниз, и в моменты проявления особенной нежности это делало его сродни маленькому ласковому олененку, чей взгляд легко проникает в любую душу. Розовая рубашка и розовый в черную полоску галстук, надетый  прямо на смуглую шею. Ворот рубашки нарочито распахнут, показывая всем часть смуглой мускулистой груди.
Вся поза Кирилла говорила о том, что он вертит миром, он владеет им, он смеется над ним! Небрежно облокотившись на перила, он с удовольствием рассматривал проходящих мимо красивых девушек, но потом, поискал глазами Вику, и успел поймать ее взглядом, до того, как она поспешно скрылась за углом кафе.
«Нет, мне, видимо, не нужна стерва, мне нужно что-то другое… Иногда есть ощущение, что я становлюсь тряпкой под ее ногами. Как она делает это?  Вот стою перед ней, говорю с ней и вдруг – не понимаю – что делать дальше? Как держать ситуацию, как поступить, чтобы она была довольна? Сложно понять, чего она хочет или не хочет? Мне очень трудно владеть тобой, Вика. Ты заняла очень большое место в моей голове. Свободы хочется, знаете ли», - подумал Кирилл и отправился в свой арбитраж, собирать документы для завтрашней командировки.

Но у Кирилла была и оборотная сторона, которую он открывал с опаской, а может, открыл лишь мне одной. Великолепное сочетание мужа, друга и любовника в одном лице. Мужчина, к которому тянутся дети, женщины и собаки - открытый, честный, преданный и невероятно заботливый! Вместе с тем - удивительно наивный и трогательный мальчик, которого больно и трудно обидеть. Невероятное сочетание силы и слабостей! Его пытливый ум пробирался во все на свете. И все на свете, как ребенок, он старался потрогать собственными руками. Живой, радостный, смешливый до безобразия и противоречивый до крайностей, как пазл, который без устали собирает сам себя во все  новые и новые картины.
Кирилл…

                Глава 5


Он молчал, молчал почти весь второй день отъезда.
- Кирилл? – спрашивала я тишину.
- Его нет, - отвечала она
- Его не может не быть! – капризно поджимала губы я.
И вот что неприятно… Чем дольше он молчал, тем сильнее становился Мир внутри. Он дичал, крепчал, зверел и победно восклицал:
- Я говорил тебе – все решат три дня!!! Три дня – и все исчезнет!
- Но три дня еще не прошли, - спокойно отвечала я.

А время шло…
Во фразе «я скучаю», видимо есть свой особый, скрытый от меня смысл…
- Я соскучился, - слышу я часто и постоянно от разнообразных людей.
- Соскучился? Ой, ты, Господи! Как трогательно!
Пустая фраза, не способная выразить ни йоты того, что чувствую я, думая о близком, любимом человеке. Как бы я выразилась, если бы мне разрешили говорить то, что я действительно думаю и ощущаю? Если бы не пугались этого моего словесного обилия?
Итак, я бы сказала:
- Я задыхаюсь без тебя. Я ничего не вижу. Мир без тебя стал серым, пустым и скучным. Мир без тебя – удивительно уныл. Я не хочу смотреть на закат, если его не видишь ты. Я не живу без тебя. Я просто жду тебя и живу от тебя до тебя, как от вдоха до выдоха. Ты всегда во мне. Я говорю с тобой. Даже сейчас, когда тебя совершенно и определенно нет. Даже сейчас, когда тебя точно не будет, я упрямо смотрю в окно на проезжающие авто, надеясь различить свет именно твоих фар. Я люблю тебя круглосуточно. Я движима этим чувством. Я иду к тебе наперекор времени, расстоянию и пространству.
И цель моя одна – не помешать тебе своим присутствием, а сделать тебя счастливее.
Меня нет без тебя… и я боюсь, что ты заметишь, что меня без тебя – НЕТ…

Ну, разве сможет вместить в себя фраза «я скучаю» эту лавину чувств??… Сможет, если только прохрипеть ее  над краем бездны о том, кого никогда-никогда не увидишь…

Но даже этой фразы сегодня не пришло от Кирилла. Глупый… И мне сейчас стало оглушительно жаль всех, кто не умеет чувствовать глубоко и ярко. Кто не умеет любить. Сильно любить.

Я тоже не сказала ему про скуку о нем,  ибо это стало бы неправдой. Никакой скуки и не было. Я сидела на широком подоконнике открытого окна и блаженно курила в ночное небо, потому что пустыня Гоби уснула.  А всего час назад я носилась по городским проспектам со скоростью сто тридцать километров в час. На светофорах изумленные владельцы «иксов пятых» с уважением заглядывали в мои открытые окна, а идущие впереди уступали полосу включенному моему ксенону. Было так весело и задорно! Я совершенно не слышала своих мыслей из-за громкой прекрасной музыки, где пел мужчина на французском, почему-то голосом Кирилла… И я бы поверила в то, что мне хорошо там и тогда, если бы не заметила, что давно плачу, а изображение за лобовым стеклом двоится и расплывается.

                Глава 6

В первые недели знакомства, когда Кирилл казался  мне счастливым сном, я горела желанием – показать его всему миру! Он с удовольствием ходил с нами на прогулки и любые мероприятия, даже на встречу сына Сашеньки с его родным отцом, Игорем.
- Ты не поверишь, я ревную вас к нему, - сказал Кирилл после одной из таких встреч.
- Перестань, Игорь такой милый. Я знакома с ним десять лет. К чему тут можно ревновать? Сашка тебя тоже очень любит! Очень!
- А ты? – хитро спросил Кирилл.
- Что я?
- Ты любишь меня?...
- Как можно полюбить человека за одну неделю? Ты ведь сейчас несерьезно спросил?
- Серьезно! Я люблю тебя. Зачем об этом молчать? Ты лучше всех моих «бывших» вместе взятых! Я вот сейчас здесь с тобой и …. Я скучаю по тебе!!! Ка-а-ак такое возможно???
- Ты тоже лучше… всех, но… можно я не отвечу на твой вопрос? – я осторожно выбралась из наброшенного «лассо».
- Ну-ну… обычно все признаются мне в любви на десятый день! Ты ведь не можешь стать исключением? Или у тебя там лед? – и он нежно коснулся моей левой груди прямо в кафе.
- Кирилл! – одернула его руку я и покраснела.

Мой Кирилл никому не нравился. Никому из моих знакомых, кто увидел его рядом со мной.  Подруга Леночка игриво фыркнула и сказала, что такие «варианты» всегда пугали ее.
Игорь просто пожал плечами:
- Твое дело. Главное, чтобы тебе было хорошо. Но он какой-то не настоящий… Фальшивый. Чем он вообще занимается?
- Работает…
- А дети есть?
- Нет, никого нет.
- Ну, понятно, - задумчиво протянул он и добавил – Будь осторожна…

Внешнее позерство Кирилла часто раздражало продавщиц в магазинах, официантов в кафе. Он так старался привлечь к себе внимание, что я начинала жалеть его.
Да, он никому не нравился! Но он нравился мне!  Я одна знала, что скрывает этот пижон за яркой шутовской маской!

- Ты знаешь, наша школа находилась очень далеко от дома… - рассказывал он мне тихим шепотом, прильнув к моему плечу.
Сашка давно уже сопел в своей кроватке, телевизор негромко мурлыкал в углу. Свет ночной лампы мягко освещал красивое молодое лицо Кирилла. Мы удобно расположились на широком диване, как делали это всегда по вечерам.
- Ну, когда я еще ходил в школу, - улыбнулся он. - И вот зимой, чтобы не идти так далеко пешком, мы выходили к железнодорожным путям, запрыгивали на проходящий мимо товарняк, и доезжали до того места, где была эта чертова школа… Поезда, как раз в том месте, делали небольшую паузу, - снова улыбнулся он.
- Во-о-от… Но однажды, мы запрыгнули на такой  поезд, который не остановился в этом месте… Представляешь? Мы висели на подножке, а он все ехал и ехал…,  а мы не представляли, куда он нас теперь завезет?... И я помню, что мы, уже взрослые двенадцатилетние мальчишки, начали плакать от страха! Руки отмерзали, и держаться за поручни становилось вообще невозможно! Мы дышали на каждую ладонь поочередно, а поезд все ехал… и ехал… а спрыгнуть страшно…
Вика, он увез нас за двадцать километров от дома!!! И первая мысль была даже не о школе! А о том, что сказать маме, когда мама узнает, что в школе нас в этот день… не было!!! Мы пришли домой, только когда уже стемнело…  И мать чуть не убила меня в тот день…
«Боже… Что это?..» – задохнулась я. Мои теплые ладони бережно прижали Кирилла к себе, словно я пыталась согреть его сейчас.  Да! Я задыхалась от любви и нежности к этому человеку! Я страдала оттого, что в тот момент, там, я не могла ему помочь, что меня там не было!
И сквозь прикрытые веки я видела, как идет по глубокому снегу, с ранцем за плечами, маленький мальчик двенадцати лет, дует на свои мерзлые ладошки, плачет от страха и напряжения… Бредет по снегу маленький Кирилл…

                Глава 7

Кирилл летел домой со скоростью сто девяносто километров в час.
Скорее домой!  Домой, а не к ней. Никакой лирики или романтики. Все потом! Он знал, что она ждет его, и этот факт не радовал, а скорее удручал.
Внезапно, после того странного сна,  она стала ручной, зависимой, податливой и слабой. И он начинал чувствовать, что ответственен перед ней, подотчетен и слегка подавлен ее же настроениями. Вот так оборот! Ему импонировала только ее первоначальная легкость. Сейчас все становилось тяжелым и мрачноватым.
- Тоже мне, королева сайта. Неприступная стена! А что же будет дальше? Скандалы по поводу забытой не там щетки? Она как все! Все признаются мне в любви не позже, чем на десятый день! У нее ушло на это две недели. Но она полюбила меня раньше и просто стервозно тянула с признанием… Я видел это! Бл…. Ну почему все сделаны как по шаблону? Где та, которая реально удивит меня и обрадует???
Он злился, сам не зная на что… Его так тянуло к ней всего несколько дней назад! Он тонул в ней, откровенно и беспомощно тонул! Зачем она все испортила? Он только вот собрался стать счастливым… как на тебе…ничего и нет.
- А может, ничего и не было?...

Глаза устали, дорога поплыла косой неразберихой, замелькали встречные фары, и за каждой скрывался смертельный вес в полторы-две тонны.
- Нет, было… Было! Завтра наступит это проклятое завтра.  Завтра я увижу ее…
И он с ужасом понял, что боится этой встречи. Он не знает, нужна ли ему эта встреча завтра? … Кирилл не знал, что сказать ей…


Не читая sms, я знала ее содержание. Там написано: «Я приехал, я дома, я устал, я спать»
- Спи, - ответила я.
- Ты сумасшедший. Я люблю тебя, - дописал вдруг мой внутренний Мир, сильно рассмешив Реалистку во мне и снова дернув Кирилла за нитку.
- Ответа не будет, - икнула Реалистка, к счастью, тоже живущая во мне, веселая девица, прекрасно разбирающаяся в бытовых вопросах,  знающая всё и вся, модная, холеная и слегка надменная особа. Девушка, которой я была сильно обязана в этой жизни.  Она прятала собою Мир внутри, с трудом закрывая его своею хрупкой изящной спиной. И со временем это стало ее основной, важнейшей обязанностью.
- Я знаю, - ответили мы  хором и уставились в открытое окно.
В пустом окне школьным почерком было написано, что завтра среда. Завтра я увижу его.
И я с ужасом поняла, что  боюсь этой встречи.  Я не знала – что сказать ему и как себя вести. За эти три дня от меня ничего не осталось. Прошла вечность, с той минуты, когда я последний раз обнимала его здесь, и он  желал, чтобы это не кончалось.
- Ха-ха, - очнулся от созерцания Мир внутри. – Прошло три дня!
- Еще не прошло, - ответила я.
И ладони мои вспотели. Вспотели, словно почувствовав наведенный на меня прицел судьбы.
Хлопнула дверь. Это ушла милая беспечность наших встреч.

                ***

Куда бы так  уехать, чтобы не ждать от него вестей?  Как бы так занять себя, чтобы не думать о телефоне, лежащем в сумке на режиме  «без звука»?
- Тебе надо сдать билеты, заправить машину. Прокатись в супермаркет, у  тебя нет сливок. Заедь в автоателье, пора перетянуть кожу на панели авто! – читала лекцию рано вставшая сегодня Реалистка.  Она пахла фиалками, отчаянно жестикулировала кистью руки, демонстрируя  яркий, свежий  маникюр.
Славно! И пусть там жара и солнце. Я продолжу жизнь. Эту жизнь без него.
Я собрала сынишку, и мы нырнули в «тепленькое» летнее утро.

Мне было доподлинно известно, что Кирилл сейчас спит. И он будет спать часов до одиннадцати… Поэтому все прилетающие до той поры sms могли быть от кого угодно и не нервировали меня. А писали все… мои некогда любимые и преданные поклонники, увидевшие, что я удалила анкету на сайте знакомств и больше там не появляюсь. Даже тридцатилетний красавец Макс, который, казалось, давно женился и уехал в свадебный тур на острова, написал вот что:
- Что с тобой? Где ты? Чем тебе помочь?
- Спасибо, все хорошо, - отвечала я. И это было ложью.

В самом центре супермаркета,  где повсюду витали соблазнительные запахи курицы-гриль, я вдруг поняла, что сейчас потеряю сознание от голода…
- Ты не ела пару дней,  - напомнила Реалистка.- Зайди в кафе.
И это было правдой.
Вот в этом-то кафе и пришла весть от Кирилла. Переписка обещала стать нудной и никчемной. Потому, на третьей sms, я задала ему вопрос, ответ на который мог стать огнеопасным:
- Я есть в твоих планах сегодня?

Внимательно посмотрев сквозь оконное стекло в небо, я улыбнулась. Билеты были уже сданы. Процедура заняла ровно пятьдесят минут. Я поставила размашистую подпись в ведомости авиакассы и получила на руки довольно крупную сумму денег за вычетом комиссионных. Толстая пачка вальяжной рекой растеклась по дну сумки, но она не произвела на меня никакого впечатления. Я относилась теперь к деньгам иначе. Они были для меня как кирпичики, которые следовало складывать в определенном месте, в определенной последовательности. И мне твердо верилось, что чем больше я соберу таких кирпичиков, тем завиднее и спокойнее станет моя жизнь. Игра. Детская игра в тетрис вспомнилась мне сейчас.

Голодный Мир внутри начинал понемногу заводиться.
- А-ха-ха!  Сейчас он ответит тебе «нет»!!! -  клокотало внутри него. Сегодня он был особенно румян и напорист, ведь сегодня наступил тот самый третий, решающий все, день.
Понимая, что, возможно,  Мир сейчас и прав, я подавилась картофельной запеканкой, так как услышала звук пришедшего ответа  из глубины финансовой реки, текущей в сумке. Я боялась читать. Зря. Там было написано:
- Есть.
Я облегченно-порывисто вздохнула и показала Миру внутри филигранный внутренний кукиш. Хотя, само это «Есть» - не значило ровным счетом ничего.
- Я никогда не ошибаюсь! – обиженно сказал Мир.
- Скоро я начну думать, что ты ошибаешься всегда! – оказала сопротивление я.
- Я буду в шесть, - пришло второе сообщение от Кирилла.

                Глава 8

- Игорь! Забери сегодня Сашку на вечер! Пожалуйста!– я просила об этом Игоря, отца моего любимого ребенка, впервые. Но я так сильно устала от затворнической жизни вдвоем с пухлощеким любознательным  малышом, что сама эта просьба сейчас не показалась мне ни странной, ни наглой. Малыш давно вырос, и его можно отправлять в «свободное плавание» с родным отцом.
- Хорошо, к шести заеду, - не без удивления ответил безотказный, добрый Игорь. Он всегда с радостью навещал Сашку, приносил ему игрушки и конфеты, баловал его и безумно любил.  Мы даже дружили с Игорем, и о многих событиях в моей жизни он узнавал первым.  Как он терпел все это?...  Особенно сейчас, когда видел, что я стою на пороге новой любви, тогда как, его любовь ко мне все эти годы оставалась константой.
Памятуя, что Кирилл появится также к шести, я подумала, что надо бы записаться на автомойку к семи. Кирилл не должен думать, что я «угнала» малыша к папе в целях «совращения Кирилловой плоти». Таким образом, я плотно  расписала свой вечерний график, и с чистой совестью открыла Кириллу входную дверь.  Он не должен думать, что меня без него НЕТ!!!

Первое и единственное,  что я увидела, и что сразу парализовало меня –это его пронзительные  бархатные глаза, смотрящие на меня холодно, равнодушно. Такой же холодный его поцелуй стал относительным пропуском на кухню. Его присутствие сразу сделало меня робкой, скромной, глупой. Я чувствовала, как тело мое расползается дрожжевым тестом по белому чистому полу, прилипает к нему… Да, по какому праву?!...
- Уфф… понеслось… - начала Реалистка, оправляя прическу.
- Сейчас он ее разделает под орех, - увлеченно, по-профессорски, бухтел Мир внутри. – Эта дура никак не поймет, что я всегда прав! Ну, Кирюша, давай, сделай это!
- Еще есть, кому высказаться? – с издевкой прошептала я.

Эти разговорчивые ребята здорово мешали мне сосредоточиться. Я никак не могла поймать волну, на которую сейчас был настроен Кирилл, шли сильные эмоциональные помехи. И, несмотря на это, я ввязалась в предложенную игру.

Сашеньки с Игорем уже не было. Кирилл, приняв душ, сидел передо мной в одном полотенце на бедрах, широко расставив ноги. Смотрел нагло, уверенно, холодно.
- Есть будешь? – задала я вдруг единственный безопасный вопрос.
- Нет, не хочу.
Я пугливо-бесцельно прошла мимо него три раза, почти перешагивая через его вытянутые ноги, и на третий раз он не выдержал, поймал меня, притянул к себе.
- Ну, куда ты все бегаешь? Сядь, посиди со мной!
- Кирю-ю-юша…, – разочарованно протянул Мир внутри.
Я показала ему очередную фигу и уткнулась в плечо Кирилла с неизведанным доселе облегчением. Кирилл, взяв меня за руку, отвел  к дивану, почти бросил на него и лег сверху так, как это делал всегда. Внимательно-напряженно посмотрел в мои глаза.
- Мне надо на мойку, - прошептала я.
- У нас еще куча времени. Мы впервые дома одни…- и он начал целовать меня, целовать, пока совсем не закружилась моя бедная  голова.
И весь он, все в нем и вокруг него было правильным, идеально правильным, верным и единственно верным. Моим. Абсолютно моим!
- Хочешь меня? – резко спросил он.
Не буду отвечать. Скажу – хочу, встанет, оденется и уйдет. Скажу – не хочу, встанет, обидится и уйдет.
- Возможно, - блудливо улыбнулась я.
- А точнее?
- Точнее не скажу…
- Сука! – он одним движением раздел меня и вошел дерзко, больно, эгоистично-безжалостно, переполненный своим собственным желанием. Я изогнулась, пытаясь вынырнуть из-под него и противостоять этому  грубому натиску, но он, приложив ладонь к моим губам,  тихо-твердо сказал:
- Здесь я – хозяин положения…
Только Мой Мужчина мог так быстро поставить меня на место. И я застонала. Я не желала большего счастья сейчас.
- Я люблю его! – кричало все во мне.
А он? Любит меня?

 - Я такой невезучий… Мне завтра в Ижевск ехать, - с тоской сказал Кирилл.
Откуда эта тоска? О чем он? И я вспомнила, что на субботу мы хотели уехать за город, на сутки. Вдвоем. Я вспомнила, что через полторы недели лечу в Канаду, в которую уже не лечу. Поняла, что Кирилл этого не знает, и улыбнулась ему.
- Ну, ничего. Не расстраивайся. Это не страшно.
Я взъерошила темные волосы Кирилла, поцеловала его в переносицу и в бархатные глаза.
- Нам пора. Поехали мыть «лошадь».

                *** 

Он любит не меня. Он любит придуманное им что-то. То, на что я похожа, если смотреть на мои идеальные глянцевые фотографии, если созерцать меня за стеклом дорогого авто. Он любит скорее ту Реалистку во мне, которая так редко подает голос, если  в дело вмешивается настоящая Любовь.
Я вспомнила, что Кирилл действительно собирался жить со мной и даже планировал купить стиральную машинку… Где теперь эта благословенная станция?

- Никакого Ижевска не будет, - капризно прошептала я, вышла во двор, увидела там  горячее ночное небо, с которого капали звезды. Нашла свою единственную, холодную и полоумную, которая вела меня в никуда все эти годы.
- Никакого Ижевска не будет! Ты слышала меня?
И Ижевска действительно не было.
 
                Глава 9

Мир внутри, казалось, кормился моими слезами. Когда заканчивались слезы, он, словно голодный крокодил, принимался пожирать мои внутренности, и если не получалось страдания для его кормежки, он находил, выдумывал его сам.
В день перед непоездкой в Ижевск, Кирилл сказал, что заночует у меня, и в эту же ночь уедет. Но потом, ближе к вечеру, он все дальше и дольше не приходил, по спирали, вниз, перенося время своего визита.  Перезванивал и говорил, что задержится на работе еще немного, чтобы завтра, волшебным образом, получилось никуда не ехать.
- Кирилл сегодня ходил подстригаться, или мне кажется? – ехидничал Мир внутри.
- Да, ходил. И что?
- А то! Что там работают девушки. Он нравится молоденьким девушкам! Да, эти дурочки просто от него без ума!!! Он всегда ходит в этот салон. И они все давно знакомы.. А это значит…
- Это ничего не значит, - начинала задумываться я. – Это колдует моя звезда, чтобы отъезда не было…
Но уже понимала, что Мир внутри вновь одерживает верх надо мной. Еще немного, одну длинную секунду, и я вновь схвачу телефон и начну писать неизвестно что вот этими вот руками… Задергаются нитки, и измученный Кирилл пошлет все к черту!
- Отстань. Я прошу тебя! – в бессилии попросила я Мир.
Но моя нога уже самостоятельно надавила на газ, и я увидела, что машина моя  подъезжает к офису Кирилла. На очень большой скорости… Машины Кирилла возле офиса…   не было…
- Ну вот, видишь! – захохотал Мир. – Он сейчас с ней в кафешке сидит. Пряники жует и посмеивается над тобой, тупой дурой!
- В какой кафешке? – прохрипела я, готовая лететь сейчас куда угодно.
- А я не знаю. Но рад, что снова помог тебе и открыл истину. Собирай вещи, уезжай отсюда! Уезжай, пока молода и красива! Все еще наладится.
- Послушай…, - взмолилась я. - Зачем ты мучаешь меня? Ты живешь во мне, ты ешь меня… ты проел во мне дыру! Ты хочешь, чтобы я убила тебя? Что тебе надо?? Ответь!!!
- Я всегда был! А ты кто такая – не имею представления, - Мир лениво отвернулся, созерцая город за окном.
- Мило! Очень мило! Но однажды, я все равно сбегу от тебя! Меня украдут! Да! Вот увидишь!
- Кто? Твой Кирилл? Да он уже почти «сдулся»! Слабак и деревенщина! Ты хотя бы представляешь себе разницу между ним и тобой?
- Я научу его, он станет лучшим!
- Открой глаза – он не хочет учиться! Он согласен прозябать всю жизнь среди себе подобных, ни за что не отвечать, ни во что не верить. Это удобно! Он прожигатель, потребитель, обыватель твой Кирилл. Ты сама это скоро увидишь. Он – Золушок, который исчезает в полночь. Я помогаю тебе, дура, избежать глубоких проблем в будущем. Этот человек способен больно ранить тебя, этот человек тебя не ценит! Дурочка ты моя… 
- Ты всегда стреляешь на взлете… и я не никак не могу к этому привыкнуть…
- Всегда не твой взлет. Будет твой – отпущу…
- Я хочу, чтобы этот взлет стал моим! Мир, он последний…

Я взяла трубку, и аккуратно, ловко, одним пальцем, набрала Кирилла. Он не ответил. Мир ликовал! Но, к его сожалению, Кирилл почти сразу перезвонил.
- Что там у тебя происходит? – весело спросила я.
- Да я на работе, пытаюсь сделать так, чтобы завтра никуда не ехать.
- Я ехала мимо твоей работы, но твоей машины там нет…
- А мы уехали. К юристу домой.
- Зачем?
- За надом, Вика. Приеду, расскажу. Ты что – будешь меня допрашивать?
- Нет. Мне просто смешно. Пока, целую.

Я мысленно погладила  по голове Реалистку, которая и провела весь предыдущий разговор. Голос ее был легок и беспечен, словно речь шла о килограмме сахара.
Что же будет дальше?? Если и сейчас он уже так резок со мной…
«Ты что – будешь меня допрашивать?!» – такого я вообще никогда не слышала! А если бы и услышала, то исчезла бы сразу. Тогда – что со мной?? Почему я стою и глупо улыбаюсь, глядя в окно?
Не будет Ижевска и не будет Канады! А будут грозовые недельные ливни, будет мой и Сашкин дни рождения. Будут гром, свет, молния и вода. Будет любовь. И ничто не встанет между нами!

Мир внутри неподдельно страдал от такой вот перспективы. Ему было что сказать Кириллу и прочим:
- Милые, дорогие, любимые вы мои! Обычно, вступая с вами в нормальные отношения, я перестраиваю всю свою жизнь таким образом, чтобы всегда находить время и настроение для вас, тогда как вы не готовы ни на йоту изменить хоть что-то в своей жизни и сделать несколько мизерных шагов мне навстречу. Так было не раз и не два. И мою покорность вы принимаете за слабость. Я называю это любовью.
Что ж... В таком случае скажу вам и я:
Я очень занятой человек. У меня обширная сфера деятельности. Дозвониться мне практически невозможно, потому что только я здесь решаю - ответить мне на звонок или нет. У меня очень мало времени на всякие романтические настроения и по вечерам я всегда занята. Я просыпаюсь утром так рано, что даже стыдно озвучить это время вслух. Я устаю и ненавижу жару, что не добавляет мне оптимизма к этому дерьмовому лету.
Я никогда не бываю одна или одинока. Но если я и оказываюсь одна - мне хорошо, потому что мне нравится быть одной. Я люблю думать, это моя работа. И я не выставляю вас вон в тот момент, когда мне действительно все надоело, только потому, что я слишком хорошо воспитана.
Особенно забавляет ваша мысль, что я пытаюсь привязать вас к себе)... Вы хоть представляете себе - во сколько я оцениваю СВОЮ СВОБОДУ? Здесь где-то написано, что я готова положить всю свою жизнь под поезд какого-то раздолбая?
Я тороплюсь жить и живу каждую секунду. И мне некогда ждать вас у окна и проливать слезы по поводу вашего многозначительного отсутствия. Не приедет один - приедет другой. Но не факт, что кто-то из вас мне реально сейчас будет нужен.
Я умею водить машину. И я отлично знаю, что хороший оборотистый автомобиль легко заменяет собой дрянного, своенравного и необязательного человека - Пупа земли, который почему-то решил, что я стану его Пупессой.
Я поздравляю нас! Мы все потеряли! Дружно взявшись за руки, смеясь и ни о чем не печалясь. Но То, Что мы потеряли - было БОЖЕСТВЕННО ПРЕКРАСНО!
Выслушай меня  и подумай - каким ты должен быть, чтобы я зачеркнула все написанное выше, молча опустила голову перед тобой и тихо прошептала, что Я Люблю Тебя?

- Осечка, господин Мир, - ликовала я. – Я уверена, Кирилл именно такой, чтобы зачеркнуть все написанное выше! И я стою и жду его у окна! Что? Съел?
- Съем! – уверенно пообещал Мир внутри. – Благодаря мне ты видишь мир иначе, дура! Ты – не такая как все! Кстати, не жалеешь, что сдала билеты?
И от этого внезапного вопроса больно кольнуло по глазам чистым, высоким, прохладным канадским небом.
Да, я жалела, очень осторожно, исподтишка, чтобы Мир внутри не заметил. И он, слава Богу, не заметил.
Мне понравилась эта болотистая страна, ее неповоротливые, ленивые и сытые жители. От них исходил покой. Но их нельзя было принимать в больших дозах. И после семи дней покоя начинался тот самый ад, которым руководили остановившиеся часы, когда их стрелки замирали и сползали вправо лишь иногда, на чуть-чуть, скорее, от жалости ко мне. Время  липко, навсегда останавливалось.  Бескровная, тихая, стабильная жизнь, способная довести до безумия.

                Глава 10

Пятидесятипятилетний долговязый канадский гражданин, с серебристым ежиком на голове, мой муж, Юрий Епифанов гордо подрулил к своему собственному домику - «гениальному» по канадским меркам сооружению из пластика, фанеры и гипсокартона, лихо нагроможденных в два этажа.  Домик был окрашен в грязно-серый цвет, и это, единственное, что отличало его от белых домиков из моего сна. Нет! Там явно не умеют строить недвижимость!
А Юрий всегда мечтал купить именно такой  домик, завести жену и пару ребятишек.
- Вот почти все и сбылось… Приедет скоро моя жена, привезет Сашку. Может и еще одного получится родить. Молодец я!– похвалил он сам себя, потому что похвалить его было больше некому.
Все окружение Епифанова давно посмеивалось над ним и его странным браком. И действительно, что это там за умница жена, которая за пару лет появилась в Канаде всего на один месяц, зато вытянула из мужа все его деньги? Глянуть бы на нее, красавицу, хотя бы одним глазком? Ее фотографии, рекламными листовками, украшали скромный офис Епифанова. И каждый вошедший мог лицезреть ее строгий, правильный лик. А и пусть!
Главное, чтобы ему было хорошо. Но ведь так не могло продолжаться вечно?

Епифанов принялся расхаживать по дому взад и вперед. Потом вверх и вниз. Механически разложил по полочкам привезенные продукты и присел у телевизора.
Я смотрела на него  и понимала, что так, как он счастлив сейчас, он не будет счастлив уже никогда. Наш многошумный приезд только испортит эту налетевшую на него благость. И я твердо уверовала, что своим неприездом  сделаю воистину доброе дело. Да так оно и было на самом деле…

                ***

В ту ночь, перед отменой Ижевска, Кирилл все-таки появился. Хотя я уже спокойно приняла на веру и то, что его не будет. Но он приехал, ближе к полуночи, и я спокойно открыла ему дверь. Сквозной холод любимых глаз… Он, безусловно, устал. И это всему виной.
Я не стала спрашивать про еду, погоду, ходить вокруг да около.  Я просто поставила перед ним тарелку с котлетой и салатом. И это показалось мне таким неуместным!
Мне мучительно хотелось поймать его открытый  взгляд. Но он почему-то упрямо отводил глаза… Я знала, отчего так бывает. Но сейчас, здесь, я снова списала это на его усталость. Разговор не клеился. И Кирилл так и не рассказал то, что обещал рассказать, когда приедет потом…
Поев и попив, мы закурили в полной тишине.
Мир внутри вздрагивал, пошла мелкая устойчивая рябь по его глади. И сейчас, я была готова поверить Миру, когда он вдруг прошептал:
- Тебе врут…
- Я вижу, - ответила я.
- Что будешь делать?
- Ничего… Надо сказать ему правду. Может ему так плохо от моей предстоящей поездки?

- Кирилл, я не знаю, как сказать тебе… ну, в общем, я не еду в Канаду. Я сдала билеты….
Мир внутри приподнялся, чтобы получше разглядеть реакцию человека, сидящего сейчас напротив нас всех. Но реакции…не было.
- Почему? – равнодушно и мимо.
Все вздрогнуло во мне, качнулось рвано, оцепенело…
- Так надо,… - растерянно ответила ему.
- Я не понимаю тебя – то надо, то не надо.. Но это твое дело.
- Думала, ты обрадуешься…
- У меня смешанное чувство… но я и рад. Честно! Пойдем, полежим?

Господи, а это что еще такое?! Как называется вот это, то, что стоит сейчас между нами? Встало всего несколько дней назад и вот – мы почти глухонемые! Оно такое плотное и вязкое, стремительно делает нас чужими, разводит стрелки гремящих рядом, совсем рядом поездов. Вот сейчас дернет еще пару рычагов и поезда наши разлетятся стремительно и гулко… без возврата… Кирилл.. что происходит с нами? Где? Где тот милый открытый мальчик, который любовался мной, любил и держал меня?  Теперь на меня смотрит только зрелый мужчина, смотрит хитро, равнодушно, спокойно и беспощадно.  Он готов вычеркнуть меня, перешагнуть через меня за одно только мое неверное слово.


- Я не хочу уезжать от тебя… разве это не понятно?
- Но ведь раньше хотела. Две недели хотела!
Нет, все не то! Все не то! ТОГО он не скажет.

И вдруг…
- Кирилл.. я люблю тебя…
- Я тоже тебя люблю…
Что это было? Это вернулось взамен того или… это снова смеется надо мной хитрый зрелый мужчина??

                *** 

 Утро… Проснулся малыш Сашка и ласково разбудил меня. Я посмотрела на Кирилла. Он тоже не спал, но не притянул меня к себе, как делал это раньше, не улыбнулся, зажмурив глаза. Я робко провела рукой по его гладкой спине, как по холодному мрамору. В ответ – пустота… И физически, глубоко внутри, я почувствовала, как  трудолюбиво бороздит эта пустота плодородные нивы моей души. Идеальная почва для потерь и разочарований.
- Кирилл, мне больно… вот здесь… - я показала рукой на солнечное сплетение.
- Почему?
- Сделай что-нибудь…
- Что? Откуда я знаю, что у тебя там болит.

Мне захотелось уехать. И я уехала просто так, по делам, оставив Кирилла одного в квартире.
- Ключ на столе, - сказала я ему и вышла за дверь.

И, конечно, полтора часа агрессивной гонки по городским дорогам сразу  выправили меня. Я стала держать спину ровнее, дышать спокойнее. Действительно сделала пару срочных дел. Мне было так страшно вернуться в квартиру и вновь наткнуться на это обжившееся равнодушие. Но я вернулась.
Мой любимый спокойненько умывался в ванной. Пробежал мимо меня, собирая свои вещи, раскиданные тут и там. И пока мое отчаяние выписывало в воздухе мертвую петлю, рюкзак от непоездки в Ижевск быстро наполнялся всяким барахлом. Кирилл так боялся забыть, оставить хоть что-то! И последней, в рюкзак полетела зубная щетка, тщательно повторив траекторию полета моего отчаяния.
- Как называется то, что встало между нами? Как убрать это, Кирилл?
- У нас все хорошо. Правда, Вика.
Надо бы заказать плакат с этим текстом…
Я безжалостно тормошила Реалистку, но она так и не появилась с утра…
- Предательница…
- Хочешь поговорить об этом? - причмокнул от восторга Мир внутри.
                ***

Реалистка очнулась поздно и с тревогой  огляделась по полям пропущенной битвы.
- Ужас. Ты опять плохо спала! Продуктов – ноль. Дом запущен. Ляг, поспи сейчас вместе с сыном.  Посмотри, на тебе – ни кожи, ни рожи! Выпей две таблетки валерианы и поспи. И выгони вон этого пса – Мир внутри. Он убьет тебя!  Пусть погуляет до вечера.
- А что будет вечером?
- Вечером… Кирилл не приедет, скажет, что  снова запряжен в дела мамы. Ты проведешь пару одиноких дней. И этот старый пес, Мир внутри, будет праздновать свою победу в полуфинале.
- Нет… нет, не может этого быть!...
- Спи, я тебе сказала!

Меня сморил глубокий жаркий сон. Я уснула под мерное сопение сынишки. Вдох-выдох. А вот, проснувшись, я сразу поняла, что события не останавливались ни на минуту.
Мир внутри сидел в высоком кресле и говорил вот что:
- А не пошло бы все на фиг? Кто он такой, этот мальчонка из пригорода, чтобы решать – когда и как быть со мной? Кто он такой, чтобы я сидела сейчас и глотала противные слезы, звонила по всем знакомым номерам, ища поддержки? Я больше не собираюсь зависеть от капризов какого-то нахала! Он стал подбирать время общения со мною так, чтобы времени этого не оставалось вовсе! Он больше не общается с Сашей, его не волнует – есть ли у меня необходимость в его помощи? Его не волнует, где и с кем я бываю… Тогда и меня это тоже больше не должно волновать!
- Проверь, насколько я прав? – ласково-игриво попросил мир внутри.
- Сейчас…
«Что у тебя вечером?» - отправила я «почтового голубка» Кириллу.
Вечером было такое, что Кириллу пришлось перезвонить, ибо описать это было невозможным: мама, ее день рождения, потом брат и его годовщина свадьбы, потом поездки в пригород и обратно. Кстати, он очень устал, он уже измучен за половину дня. И это было несложным читаемым намеком, что Кирилла вечером не будет. Не будет!
- Я становлюсь ясновидящей! – прокомментировала это  Реалистка.

Моя бровь изумленно поползла вверх.
- Так вот ты как?... А я тогда как?
-  А ты в супермаркет, только, пожалуйста, никакой спаржи, - напомнила Реалистка. – Примета плохая.
- Плохая примета – брить ноги. А я их уже побрила!
И мы посмотрели на Мир внутри. Он молчал…
- Скажи что-нибудь, а?.. – попросила я.
- Я всегда прав. Мне нечего добавить к происходящему. И, к тому же, меня обозвали старым псом!

Поездка в супермаркет оказалась тяжелой затеей. Две увесистые сумки было особенно трудно нести, зная, что в соседнем доме Кирилл празднует в офисе день рождения мамы с ней и коллегами, а  в сумках моих лежит объемный двухлитровый сок, купленный специально для него. Никакой спаржи, только мясо и овощи.
- Твое умение готовить уже не спасет тебя..
- Кто это? Кто это сейчас сказал?
- Мы, - отозвалось изнутри.
- Спелись?
- Нет, здесь просто единогласно…

Я бросила пакеты на стол в дикой злобе. Сейчас, по дороге домой, я чуть не убилась об «чугунный» троллейбус, который решил резко поддать в сторону правого  крыла моего авто. Я обстоятельно поругалась с водителем общественного транспорта. И стало так неприятно, что меня не заметили на пятиметровой машине…

А  до супермаркета, неизвестно зачем,  Мир внутри заезжал в офис к Кириллу, вызывал его на улицу. Дергал, дергал за нитки!
- Соскучилась, - безапелляционно заявила я своим текстом, так как текста от Мира получено не было.
Слегка выпивший мой парень, весь засветился от счастья, потому как  представленная картина была воистину прекрасна! Я на большой редкой машине… Все глаза – наши. Кирилл упивался этим звездным часом, распускал руки, целовал и обнимал меня по-свойски. Он вел себя, как маленький бойцовый петушок перед отрядом посторонней птичьей стаи.
Куда-то испарился хитрый зрелый мужчина, а передо мной стоял обыкновенный молодой раздолбай…
- Слушай, дай мне прокатиться, а?
- Не сейчас же… ты пьян!
- Ну, когда я прокачусь, а? Отдай мне его вообще? И… иди сама отсюда, - изголялся он.
- …

Диалог велся умышленно громко. Кириллу хотелось, чтобы его непременно услышали в соседней с нами машине.
- Пошел ты к черту! – разозлилась я.
Даже за всю любовь мира я бы не рассталась с этой машиной, которая столько раз спасала меня от отчаяния! Она была живая, настоящая!  Я чувствовала, как нервно подрагивает она своими боками, боится, что сейчас ее отдадут…неизвестно кому.
- Зато у тебя никогда не было таких,  как я! – растерянно бросил Кирилл.
- Не было…

- Придурок из пригорода,… - заявил Мир внутри.
- Вот сейчас соглашусь с тобой… даже не буду спорить. Все как-то не так… Он старается стать лучшим в моей жизни, переигрывает, не понимает, что он  и так – лучший.  Не умеет сострадать… Он не будет со мной жить. Это уже понятно. А значит – мне придется уехать.
- Не грусти, - ласково продолжил Мир. – Он вел себя так со всеми. Он просто такой. Ты разочарована, но это значит, что в минуту самого темного отчаяния, небеса распахнут свои объятия и вновь явится нечто, превзошедшее все твои ожидания!
- Да, ладно! – рассмеялась я. – И это возможно?

                Глава 11

…И вот он снова со мной. Снова к полуночи. Он приезжает все позже. Он приходит хитрым зрелым мужчиной. И этот мужчина понемногу начинает нравиться мне. Он смотрит прямо, говорит мало, лениво-властно прикасается ко мне и делает из меня стопроцентную слабую женщину.

Мы вышли во двор под звезды все той же беспокойной Гоби, сели на теплую скамейку.
- Смотри, какой он у меня красивый! – сказала я той, далекой и холодной.
- Ты еще повисни у него на шее сейчас! – посоветовал Мир внутри.
И я с удивлением увидела, как подвинулась к Кириллу, коснулась ногой его ноги. Кирилл не замечал меня. Казалось, что не замечал.
- Сейчас права чуть не отобрали. Ехал сто сорок вместо сорок. Пришлось звонить знакомым и долго договариваться на месте.
- Ужас какой, - притворно выдохнула я.
В случае чего, я могла бы спасти его от потери прав легко и непринужденно. Это не было проблемой. Проблемой был его красивый профиль, который никак не становился фасом сейчас.
И вдруг меня осенило…
- Послушай, Кирилл. А, может, проблема в том, что ты видишь наши отношения, как стабильные и постоянные, которые уже просто идут и все.. А я все еще нахожусь в стадии ухаживания, и каждый твой неответ я воспринимаю, как повод к… тому, что происходит со мной потом?
- Возможно и так, - с интересом повернулся он ко мне. – Все должно быть разумно. И у меня есть другая жизнь, кроме тебя.
- Вот как.. Ты не поверишь - у меня она тоже есть. Но, я ее пока отменила. Тебе не понравится, если я возобновлю ту, другую жизнь.
Я буду отправлять тебя  домой до полуночи, потому что мне надо выспаться перед утренним походом в детский сад. Сейчас мы вообще туда не ходим и это не только из-за жары! Из-за тебя в том числе. Ведь мы с тобой засыпаем только под утро!
Днем я буду проводить много времени со своими автомобилями, которые работают на меня и приносят мне хоть какую-то прибыль! Сейчас они стоят под окнами, как видишь… Мне даже некогда позвонить водителям и вернуть их на работу! 
Я буду много времени уделять себе… И, конечно, буду сидеть на сайте и множить толпы своих поклонников, чтобы нравиться самой себе…
Ты понимаешь, что я отменила все, чтобы стать к тебе ближе???
- Дура, ты сказала, что тебя без него НЕТ! – закричала Реалистка.
- А разве этого и так не видно??? – обреченно ответила я.

А про себя я подумала вот что: да, у меня есть другая жизнь, но она мне осточертела! И я бы хотела, чтобы эту жизнь разделил со мной другой человек. Ты, Кирилл!
- Я бы понял твою занятость,  - с сомнением продолжал Кирилл.
- Нет, тебе бы не понравилось! Ибо, ты находился бы на двадцать пятом месте!
- А сейчас ты ставишь меня на первое место? Чужого тебе человека? – с осуждением спросил Кирилл.
- Разве ты чужой, Кирилл.. – растерянно прошептала я. – И разве это стыдно, любить тебя? Сильно любить.. ведь ты сам просил меня об этом…
- Но постоянно жить у тебя я тоже не могу! – выдал он без перехода.
- А-ха-ха!  - сонно прокомментировал Мир внутри.
- Не можешь, - с улыбкой согласилась я, глядя прямо в  бархатные глаза.
- Не могу, - посмотрел он больно, в упор.
- Не можешь! – снова улыбнулась я.
- Пока не могу…, - сдался Кирилл.
- А-ха-ха, - ответила я Миру внутри. Мир сильно задумался.
- Это что же получается, этот придурок из пригорода однажды придет к тебе жить??? – возмущался весь он, покуда Кирилл спокойно курил в темноте.
- Непременно придет!
- И будет бегать по девочкам?
- Будет бегать.
- А ты?
- А я буду жить. Просто жить, каждую секунду. Я не хочу больше распылять драгоценные секунды на склоки! Вот он, он здесь. Он говорит, и ты его прекрасно слышишь. Все его слышат. Чего еще надо?
- А то, что было только что, до его появления здесь? Ты забыла, как час назад не могла до него дозвониться и малодушно подумала, что он тебя бросил, потому что случайно  увидел в супермаркете с Пашей еще два часа тому назад, когда ты покупала сахар? Как тряслись твои руки, и как ты простилась с покоем и выпила семь капель корвалола? Как потом решила, что начнешь жизнь заново, если сможешь уснуть сегодня?
- Это все была твоя работа. Кирилл просто разговаривал с гаишниками, - задумчиво ответила я.
А на ладони лежал, неприятно поблескивал прямой ответ – я вносила в эти отношения гораздо больше, чем он! Я готова была лечь под поезд, места в котором мне не было…

- Пойдем домой, - нежно-твердо сказал Кирилл, взяв меня за руку.
И острая волна желания прожгла мне низ живота…

                Часть 12

«Где-то есть прекрасный, солнечный остров. Там живут… придурки. Такие, как я. Там мне самое место!
Они стоят вполоборота к реальности, всегда готовые к любому удару. Их души заполнены  до краев любовью, теплом, пониманием, потому что, жизнь, нанося удар за ударом, тщетно пыталась озлобить их.
Они не спят. Смыкают веки  раз в год, потому что боятся не увидеть, пропустить что-то самое важное - Истину. И она, в благодарность за ожидание длиною в столетия, непременно снизойдет к ним.
Я найду этот остров! Обязательно его найду!» - шептала я, как заклятье, сидя на краешке ванной, после очередной размолвки с Кириллом.

…И (вот же чудо!) вдруг представилось, ощутилось, почуялось кожей островное тепло и застенчивое  дыхание морского ветра.  Что это? Под ногами похрустывал мелкий песок,  ласково застревая между пальцами, весело защекотал стопы.  Дивный экзотический запах поплыл отовсюду.
- Что это? Мир, что это со мной? – испуганно спросила я.
- Ты разве не знаешь? Это остров. Твой остров! Присмотрись. Ты создала его сама, силой своей мечты.  Ты сумела поселить на нем сильных, правдивых людей.  Малая часть острова уже видна на поверхности, а большая, скрытая ото всех, прячется в твоей красивой голове.  Все бегут на острова, чтобы изменить свою жизнь. Ты, пожалуй, единственная, к кому остров пришел сам… Но ты ОЧЕНЬ этого хотела. Иллюзорно-правильный мир! Он твой. Ну? Бери его!
- О-го-го!!! – захлопала я в ладоши. – Так вот откуда сейчас это ощущение праздника! И мы живем здесь не спеша,  по своим человеческим законам…  Каждый человек здесь прекрасен и дорог мне!  И мечта для каждого сбывается так легко и просто…
- Кирилл не вписывается, вот в чем проблема, - прервал мою эйфорию Мир внутри. 
 

                ***

На острове действительно были  жители!
За два часа до описанных событий, я сидела в кафе напротив Павла. А перед этим купила сахар.
- Паш, приходи в супермаркет, если не занят? Посидим, поболтаем?
- Да, сейчас буду, я как раз выезжаю с работы.
Так отвечали мне все жители острова. И все всегда приезжали.
У меня не было от них секретов. Сейчас мы обсуждали историю с Кириллом.

Пашка был знаком мне давно. Два года назад я увидела его впервые и странно влюбилась в него, прямо с первого взгляда! Необыкновенно красивый, необыкновенно! И такой пронзительный, ласковый взгляд синих глаз… Меня словно поразило током, когда я вошла в спортзал и познакомилась с ним, как с фитнес-инструктором этого зала. Со мною был Игорь, он тоже мог видеть это.
- Обалдеть… Какой мальчик! – только и смогла прошептать я, когда мы вышли за дверь.
- Так возьми его себе! – неосторожно посоветовал Игорь.
- Как? Ты его видел?? Зачем я ему? У него, наверное, поклонниц вагона два!
И пока я раздумывала о морально-этических сторонах своего поступка и о разнице в возрасте между мною и Пашей, сам Паша уже блаженно лежал в моих объятиях, приходил ежедневно и стремительно входил в мою жизнь…
Он общался с моим сыном, мыл мою посуду, говорил о своей любви и о моей парадоксальной необыкновенности.

Именно в то время, не смотря на мое абсолютно замужнее состояние, у меня родилась новенькая наивная трудновыполнимая мечта – требовался новый, молодой, красивый муж, который будет любить меня. Вот просто вынь да положь! И Павел стал первым, кого послало мне провидение. Павел был готов войти в мою жизнь и начать исполнять мечту немедленно… Юный, бесстрашный Павел, который выглядел как Апполон.

Выйдя из супермаркета, я буквально налетела на него, и чуть не упала в его объятия.
- Привет!
- Привет. Я не опоздал?
- Пойдем, посидим, - позвала я его за столик в кафе.
- Как ты?
- Вот, сахар купила, - смущенно улыбнулась я.
- А что с Кириллом? Он все еще ломается?
- Я вся в нем. Вся… Паша.. и это так волшебно!
- Да, крепко тебя усадило, если ты позволяешь ему решать – быть ему с тобой или нет… Не много ли чести? Мне такое не было позволено даже в самые лучшие времена… - обиженное цедил он.
Я улыбалась. Милая злость милого мальчика. Он все еще любил меня?
- Крепко Паш… Ну и пусть.
- Главное, что ты счастлива. Слушай! А чего это ты такая красивая? Вот это у тебя трапеция! А бицепс!! Ты занимаешься?
- Перестань… нет.
- Я серьезно! Обалденная форма!...  Если честно,  я горжусь собой, знаешь… я дольше всех продержался с тобой. Почти полтора года ты позволяла мне быть рядом. Значит, я молодец?
- Ты умница, Паша…
- Ну, ничего. Вот нагуляешься, и через годик начнем заново. Я к осени машину куплю, научусь в ней разбираться и стану идеален для тебя!  Ты красивая, я красивый, все у нас получится. Только не уезжай! Ты Кириллу рожать что ли будешь? – спросил он внезапно.
И я подумала, что можно и рожать… если надо будет рожать.
- Нет, Паша, не буду, - ответила я вслух. – Мне пора ехать, давай я подвезу тебя?
- Так неловко… но давай, - расцвел он.

Паша был очень удобен. Чрезвычайно, законодательно! За полтора года нашего с ним общения, он ни разу не отказал мне ни в единой просьбе. Он, имея достаточно твердый характер, с легкостью прогибался под извилины моего Мира внутри. Стойко сносил его упреки и «побои». Но упрекать его было абсолютно не в чем… Вот в чем была проблема. Идеально подходящий мне мальчик навевал легкую скуку, а недостаток острых эмоций – клонил меня в сон.
Он, безусловно, подходил мне для жизни, но я спокойно закрыла эту книгу, заложив ее на той странице, на которой остановилась. Я отпустила Павла на свободу. Но он не уехал с острова, остался здесь, чтобы иногда перелистывать желтые страницы. И он отвечал за физическое состояние моего тела.

- Что у тебя случилось? Чем я могу тебе помочь? – спросил он, когда увидел, что я уничтожила свою анкету со злополучного сайта.
- Ничего, все хорошо, - солгала я. Но потом, при короткой встрече рассказала все и расплакалась.
- Надо же… ты – икона сайта. И так проколоться. Ты вернешься на сайт?
- Я даже не думаю об этом, Паш!...

Мне стало легче после короткой встречи с Пашей. Я воспряла… или воспарила?
- Вика… ты же знаешь – незаменимых людей нет! – резонно сказал Павел напоследок, чем поверг меня в глубокое раздумье. Я считала каждого жителя острова  незаменимым.
Но назавтра, в день очередной неявки Кирилла, мне уже было не столь печально. Я просто прокутила отпущенное мне свободное время в коротенькой джинсовой юбочке и на шпильках! Я позволила любоваться собою половине города, совсем как когда-то давно.
А чем ближе надвигался вечер, неся в себе одиночество широкой постели, тем дальше удалялась я от дома, развлекая сынишку в торговых центрах и на детских площадках. Поглядывая на телефон, я не ощущала в себе никакой нервозности, а потом и вовсе отключила звук, после того, как пришла весть от Кирилла. Он послушно написал, что соскучился по мне. Все именно так, как я его просила… Пусть. Пусть скучает. Но что же все-таки означает эта сакраментальная фраза?...

                Глава 13

- Сейчас самое главное – не трогать больное место, чтобы не вызвать рецидив, - то ли смеялся, то ли издевался неутомимый Мир внутри. – Кириллу нужны разумные отношения? Болван! Он их получит!  Ты главное, держи себя в руках, и увидишь, что из этого получится… Эх, и заелозит же он на своем троне!
- Чего это ты такой добрый сегодня?...
- А ты мне нравишься. Ты красивая и кормишь хорошо, - гоготал мир.
- Интересно, он вспомнит обо мне перед сном?
- Какая разница? Тебе ведь все равно?
- Ты знаешь, да… Я не думаю о нем сейчас. Покачай меня, как ребенка?
- Пойдем, ложись вот сюда…

Мир внутри ласково расстелил легкое атласное покрывало надежд, уложил меня в самый центр и осторожно качнул на теплой волне памяти. Я моментально унеслась в далекие папины объятия, когда он навещал меня два раза в неделю и неумело сажал к себе на колени. Уткнувшись в папино плечо, я щедро вдохнула его родной запах «Шипра» и «Примы».
- Папа, - позвала я. – Помоги мне. Помоги нам… Так больно жить…
- Пока ты чувствуешь боль – ты можешь любить, - отозвался папа, погладив меня по детским жиденьким косичкам. – Люби, доченька! Это не страшно. Страшно жить, как жил я… Один, всегда один.
- Почему ты был всегда один, папа?
- От недоверия, доченька. От недоверия… Я не впускал в себя людей.

Доченька… так давно я не слышала этого слова, произнесенного вслух и обращенного ко мне. Доченька… выросшая без отцовского тепла стала женщиной-дочерью. И мои полудетские капризы, так злящие моих мужчин, шли корнями  именно отсюда, с папиных колен, на которых я сидела так редко.
- Тебе лучше? – поинтересовался Мир.
- Да, - прошептала я в полузабытьи. – Можно я еще обниму Игоря там, возле роддома, когда он привез меня рожать Сашку. Можно?
- Можно, - улыбнулся Мир.
Я встала у роддома, там и тогда, в полумраке вечера, подошла к Игорю, прижалась к нему всем своим беременным телом, обняла его сильно и сказала:
- Я люблю тебя!
- И я тебе люблю. Ты самая лучшая!
- Я рожу тебе сына, слышишь? Сейчас пойду и рожу!
И я начала отдаляться от Игоря мелкими шагами в сторону «проходной» к неземному счастью.

- Мир, мне так хорошо сейчас… Каким же мелким кажется Кирилл на фоне всего, что было с нами! Горошинкой в банке гороха…
- Ой-на-не на-не, - завелся Мир внутри. – Как же ты мне нравишься сегодня!
- Почему ты не хочешь, чтобы я жила в любви к Кириллу? Объясни? Чего ты так взъелся на него??
- Он должен заслужить твою любовь! Он и не представляет, какой Джек пот он вытянул, когда ты согласилась на встречу с ним!
- Да, ну тебя, - ответила я смущенно.

                ***

Выйдя в темный двор, где еще вчера сидела с любимым на скамейке, я осторожно присела на нее одна. Неудобно и жестко. Закурила. Жара… Сколько может длится эта жара? Кирилл сказал, что устал от нее, что ему трудно работать, не хочется есть и спать из-за этой Гоби! Странно, а я привыкла. Мне тепло и томно в этом поднебесном аду. Но если Кирилл сказал…
Я нашла высоко холодную и полоумную звезду свою.
- Привет. Как ты? Послушай, нам всем тут жарко… Сделай, пожалуйста, потише звук этой Гоби. Или выключи ее совсем? Только не говори, что не можешь! Не поверю. Ты меня слышала?
Звезда мигнула в ответ и сразу исчезла, что могло быть истолковано как угодно…
Но первого числа третьего месяца лета, того самого года… жара закончилась, прекратились лесные пожары, и  перестал страдать человек из пригорода – Кирилл, а вместе с ним - все жители нашего маленького островка.

Сделав это благое дело, я вернулась домой. Полночь. И пока Мир внутри сонно прикрыл веки, я осторожно, незаметно для него, взгрустнула по Кириллу. Нет.  Стоп…
- Что? Неймется? Отправь ему sms, одну из тех, что он так любит! - услышала я противный голос Мира.
- Ты спишь когда-нибудь? И где сегодня эта профурсетка Реалистка?? Пусть сыграет с тобой в шашки!

Я смело взяла большую ведерную лейку и принялась заливать тлеющие угольки своего непокорного чувства. Мне очень хотелось сделать это чувство разумным, как просил Кирилл. Я поливала их равнодушием, разумом, необходимостью жить, прикрывала кирпичиками из денег и снова заливала разумом. Угольки гасли, тлели вновь, но не хотели, никак не хотели умирать! Потушив добрую половину, я расплакалась. Такой мрачной и унылой становилась жизнь без этого пожара!… Черный тоннель одиноко ждал меня впереди. И я сделала в него первый робкий шаг.  Все ведь должно быть разумно?

                Глава 14

…Нащупывалась еще одна островная проблема.  Мы все тут лгали. Лгали самозабвенно, закрыв глаза, пряча за ресницами свой девственный стыд. Постепенно, островитяне втянули в эту игру и меня. К своему полному удивлению, я быстро обучилась этой науке.
Каждый, влюбленный в меня,  житель острова  считал своим долгом иметь «запасной» вариант на случай моего внезапного исчезновения.
Игорь, Сашкин  отец, лгал мне и Людмиле, которая появилась в его жизни сразу после меня. Но мы спокойно встречались с Людмилой на месте ее постоянной работы, заправке, куда мне приходилось заезжать раз в три дня. Встречаясь взглядами, мы прекрасно знали, что мы – это мы. Но никогда не откланивались друг другу, а лишь опускали глаза долу, хотя нам было совершенно нечего делить.
Павел привирал мне и некоей Ксюше, замужней «матроне» двадцати пяти лет. Но мы с Ксюшей, шитые не лыком, тоже прекрасно знали, что мы – это мы, когда украдкой просматривали странички друг друга на «одноклассниках». Ксюша погорела на том, что дарила Павлу «картиночно-мурзилочные» подарки на этом же сайте. И Павел, следовательно, дарил их в ответ. А когда-то Павел дарил их только мне, вот почему я знала – подарить «мурзилку» - многое для него значит.

Еще один островитянин, Алексей, колоритный крепкий малый, лгал мне и маленькой Юле, темноволосой девушке двадцати четырех лет, которая страстно хотела за него замуж. С  Юлей мы видеться не могли ни при каких обстоятельствах. Но Юля знала обо мне практически все, потому что Леша, влюбленный в меня до стадии абсолют, говорил обо мне часто и много.
Вот…
Лгала и я… Но это нельзя было назвать ложью совершенной. Я любила островитян, и мне не казалось изменой – поговорить с кем-то одним, не сказав об этом кому-то другому. Они избаловали меня своей  непомерной преданностью, и мне становилось все труднее провести вечер одной, без их поддержки и дружеского участия, особенно теперь, когда Кирилл все меньше и меньше был моим, а каждый из них  надеялся, вскоре, занять его место.   Я любила островитян разной любовью, но каждый из них был мне памятен и безумно дорог!  И в общем смысле, я могла изменить только Игорю, стоявшему у подножия этой пирамиды… Но Игорь сам мне изменял.

Лгал ли Кирилл, претендующий на принудительное островное гражданство? Вот что хотела бы я узнать  прямо сейчас.  Однажды, в три часа, посреди бессонной маятной ночи, так и не дождавшись от него никаких известий,  мои пальцы отбили: «У тебя все в порядке?»
- Не могу уснуть, вертолеты в голове, - сразу пришел бодрый ответ…
- Ты мог сказать, что ты не приедешь? Ты мог вообще что-то сказать?
- Вика! Я вчера сказал, что не приеду! – закричали на меня его буквы.

Ого… Я прямо опешила от такого поворота. Вчера сказал? Но вчера мы были заняты этим чертовым сексом!… Когда он ничего не соображает, а только сжимает и мнет меня, припадает ко мне, словно путник в пустыне к единственному источнику, пьет жадно, большими глотками, боясь пролить хоть каплю заветного, бесценного дара! Потом дышит тяжело, глупо улыбается и способен говорить только о том, что никогда в жизни ему еще не было так хорошо и так мало одновременно!  Потом скажет лукаво: «Я успел соскучиться!» И снова тянет меня под одеяло, ворует у целого мира, целует и сводит с ума… Целует и … !!!

Кирилл отсутствует три летних вечера подряд… Три вечера он находит сто причин, по которым не является пред мои светлые очи и заскакивает только мельком, по ночам, на короткий, беспамятно-холодный срок. И это не проблема!
Проблема в том, что три первые недели он не отходил от меня ни на шаг, подсадил меня, нас, на свои неуемные внимание и заботу. Проблема в том, что на фоне того его отношения, нынешнее отношение выглядит убого и ненужно… Следуя его же логике – дальше будет хуже?
Нет. Мне нужна была истина! Я  просто хотела знать – он мне лжет? Или он действительно считает, что все так и должно быть???
Я задумчиво закурила и поняла, что втянута в игру, правила которой мне неизвестны…
Назавтра оставалось решить лишь одно, мимолетное. Насколько важен для меня Кирилл, чтобы суметь отказаться от него?
- Спи, любимый….
И что-то мне подсказывало, что здесь, с Кириллом, не может получиться так, как всегда…

                ***

Беспокойный сон пришел ко мне лишь в пять утра, когда за окном вовсю хозяйничал рассвет, осторожно заплетал травяные косы.
А проснулась я разбитая, больная и слабая. Не шло и речи о походе куда-нибудь. Я, босая, приблизилась к окну, неосторожно перевесилась за подоконник… успела напридумывать всякого, но ломота в руках и ногах, требующий внимания малыш и бесцельность дня наступившего…  вернули меня в реальность.
- Ты в отличной форме, черт! – зевнула Реалистка. – Доброе утро!
- Кто придумал эти отклонения от физической нормы? – бубнила я, наблюдая бодрых жителей за окном. – И этот сон, отнимающий треть драгоценной жизни? Пошли все вон! – прикрикнула я на свою свиту.
- Подожди, я принес тебе подарок. Привет, - появился Мир внутри.
- Что там у тебе еще? – недружелюбно отозвалась я.
- Вот, смотри…
Он положил передо мной огромный сверток, упакованный небрежно и рвано.
- Что это?... – я брезгливо развернула его и обомлела.
- Я принес тебе Назло.
- Как?!... Опять?
Назло было похоже на огромную тротиловую шашку. И этого Назла в свертке было ровно столько, чтобы хватило сейчас дойти до Приэльбрусья пешком. Но поднять свой зад и доехать с сынишкой до зоопарка никак не получалось…
- Зачем оно мне теперь?
- Затем, чтобы шаг твой был твердым, а речь ясной.  Назло поможет тебе снова стать сильной и красивой, спокойной и ровной.  Ты откажешь Кириллу!
- Жуть какая…
- Вовсе нет. Чистейший адреналин без примеси липкого страха. Ты знаешь этот вкус наизусть!
- Ты помнишь, он рассказывал  две свои любовные истории, когда его бросали и уходили от него? Я не хочу стать похожей на них! В чем тогда будет эта оглушительная памятная разница между мной и ними?
- А ведь она права… Она сольется с толпой, если скажет «нет»… - задумалась Реалистка.
- Прими Назла, я сказал, - прикрикнул Мир внутри. – Ему не нужна та тряпка, которой ты стала!
- Сейчас…
Я осторожно отвернула крышку и сделала всего пару глотков. Нет, не помогало…  Моя любовь не ведала злости. Но сразу после приема, Назло отправило меня в ароматную ванную, и оттуда я вышла снова почти влюбленная в жизнь. Вслед за Назлом я сглотнула пару таблеток аспирина, выпила третью чашку кофе и выкурила пару сигарет.
- Вот сейчас что это? От чего мне стало вдруг так хорошо? Ведь сил совсем не прибавилось…  А мысль становится ясной…, - я с удивлением прислушивалась к себе. - Надо удерживать это состояние!  У э муа? Ке фэ муа? – перешла я вдруг на чистый французский. – Пора колоть очередной диспорт. И это действительно важно.
- Ищи еще важные вещи прямо здесь и сейчас. Загоняй романтику в угол! – советовала Реалистка.
- Милая ты моя! Как же пуста жизнь, которая наполнена одними лишь важными вещами!! Вот я бегу, бегу, тороплюсь сделать эти самые вещи. Чтобы что? Лечь вовремя спать и проснуться розовой и бодрой? Чтобы что? Куда? Пустыня! Я не согласна на такие условия!!!
- Ты забыла про денежные кирпичики? Они сделают тебя счастливой! – цитировала сама себя Реалистка. -  Денежные кирпичики притянут любого Кирилла. Но… нужен ли тебе такой Кирилл?
- Как деньги могут сделать счастливой??? Не подскажешь? – зло рассмеялась я. - Что ему вообще от меня надо? Неужели, действительно, этих кирпичиков?..
- Сейчас придет Алексей. Соберись, тряпка! – приказал Мир внутри.

                Глава 15

Алексея я могла встречать в любом виде и состоянии. От меня ничего и не требовалось. Мы соприкасались лишь взволнованными мирами внутри.
Леша твердо знал и помнил на «пять», что я красива, умна, непобедима. Так должно быть. И любую, представшую перед ним картину, за моей входной дверью,  он мог легко «дорисовать» сам, всего несколькими мазками придав ей должное великолепие.
Алексей стал вторым посланцем провидения для исполнения моей наивной мечты. Он пришел за четыре месяца до Кирилла, в минуту великой депрессии и отменил ее всего лишь несколькими словами,  произнесенными над краем бездны:
- Я с тобой! И теперь все будет хорошо. Я сделаю все, что в моих силах!

Именно он помог мне поставить на колеса маленький бизнес и соскочить с финансовых «уколов» мужа. Алексей поверил в существование острова и водворил меня на островной трон, устроив небольшой бескровный переворот во дворце. Он же помог мне поменять и дворец, когда владельцы предыдущего заявили о его продаже. Дворцы на острове мы всегда брали в аренду.
- Как хорошо, что ты пришел, - любила я повторять ему, крепко сжимая его сильные широкие плечи, имея в виду его появление в моей жизни.

Алексей совершенно не был красив, и добавь  ему внешней красоты – это только испортило бы все дело. Бритый наголо, крупный парень с увесистыми кулаками, на первый взгляд,  источал скорее агрессию, нежели обаяние. Но невероятная по силе харизма этого человека  бодро  шагала впереди него на половину километра. Вопреки всякой логике, присутствие Алексея делало мой дом невероятно уютным и теплым. Он легко вписывался в любой быт, легко привыкал к моим правилам и привычкам, иногда посмеиваясь над ними и гладя меня по голове.  Алексей относился ко мне, словно к малому ребенку, не смотря на то, что наша разница в возрасте была далеко не в мою пользу. Он трепетно усаживал меня на колени, укачивал на своем широком плече, совсем как папа в далеком детстве. Откуда он знал это?? И я затихала рядом с ним, блаженно замирала.
Все это не могло оставить меня равнодушной, особенно после его слов:
- Я никогда не думал, что способен испытывать подобное чувство к девушке! Я безумно люблю тебя! Безумно!
Но более меня Алексей любил еще одну вещь – свободу. Вот почему, для исполнения моей мечты, он оказался полностью непригоден. И когда на чаши весов укладывались эти две вещи, Алексей всегда выбирал вторую.
Я тоже полюбила Алексея, неосторожно, внезапно и открыто.
Мир внутри меня просто сошел с ума по этому мальчику, знающему жизнь, физику и латынь! Наши Миры вовсю плодотворно сотрудничали над безымянным проектом. Мир внутри Алексея был значительно младше моего, но от этого ничуть не проигрывал. Он был пытлив, заковырист и  бесстрашен. Он был настоящим мужским Миром, всегда готовым прийти на помощь моему, женскому и слабому. И столкнувшись однажды, они так и не расстались никогда… там, где нет никакой реальности.
А Реалистка упивалась тем фактом, что Алексей состоял в группировке штатным бандитом и носил в барсетке настоящий  травматический пистолет.
Я до сих пор не пойму, как сумела «спустить на тормозах» его безумную любовь, избежав неприятных последствий?...
Алексей, конечно,  сильно страдал, когда я объявила ему об окончании нашего блефа. Я видела его слезы,… но и моя боль была сильна. Сразу после разрыва, я решила уехать и купила те самые билеты.
И тогда же, я встретила Кирилла. День в день. И ни часом позже.
Алексей не уехал с острова, остался здесь. Он отвечал за покой и безопасность коронованной им особы. Добровольно и чутко.

В дверь позвонили.
- Привет, - сказал Леша.
- Ваше величество, как вы с утра? Что беспокоит вас, и почему я вижу следы печали на вашем лице? – спросил его Мир у моего Мира внутри.
- Привет, все паршиво! Этот придурок из пригорода совершенно уделал ее. Хам. Ерундист. Эгоист! - ответил мой Мир.
- Она любит его?
- Любит, дура.. Но пройдет. Ты же знаешь, ее трудно всерьез расстроить… Расскажи ей про элементарные частицы, это всегда сводило ее с ума…

Леша прошел в комнату, уселся в кресло и с обожанием посмотрел на меня.
Я внимательно смотрела в ответ. Мне было никак не понять, как он терпит это? Как он терпит, зная, что я занимаюсь любовью здесь, с Кириллом, вот на этом самом диване, на котором он и сам спал когда-то…
- Ты помнишь, что все мы состоим из мельчайших частиц? Таких маленьких, что если взять их по отдельности, то они ничего собой не представляют?... – заговорил Алексей.
- Как ты терпишь все это?... – виновато спросила я, словно не расслышав вопроса.
- А все нормально, знаешь….  Я пришел навсегда. Все еще измениться. Куда мне торопиться?   …Расщепи его в своей голове на эти частицы, а потом смахни…  как пыль…
- Оптимистичные звуки. Я так отвыкла от них…
- Ты плохо выглядишь! Опять он…?
- Он ни при чем. Ты же знаешь, я всегда и все готова испортить…
- Не знаю.. По-моему, ты совершенна… Что он сделал?
- Ничего. Ничего… а мог бы сделать… Я вчера загадала – если приедет, примчится просто так без звонка, то все будет хорошо! Но он не приехал… Предсказуемо и зря. Я скоро совсем перестану улыбаться. Это выглядит так фальшиво и странно, улыбаться тому, кто режет твое сердце острой бритвой.
- Тебе больно? – встревожено спросил Алексей.
- Больно, Леш…
- Хочешь, я убью его? Ну, или покалечу, - поправился он, увидев ужас на моем лице.

Я медленно поднялась, подошла к Алексею и мертвым голосом произнесла:
 - Если хотя бы волос упадет с его головы… я запрещу тебе появляться во дворце! Я выселю тебя с острова! Ты попадешь под начало координат и полный запрет здесь! Ты станешь никем!
- Ну, ладно, ладно! Я пошутил, - тихо ответил Алексей, хрустя пальцами.  – Перестань. Зачем мне это надо? Он знает о нас, о твоей, так называемой, свите?
- Знает, я говорила мельком.  Он даже читал твои sms, которые ты отправляешь мне каждый вечер… Он не умеет так писать, не умеет так говорить… И я начинаю думать, что он не умеет любить и чувствовать так, как умеем это делать мы – островитяне. Он весь состоит из отрицания, пренебрежения. Но сам, сам ничего не создает!... – я вздохнула. -  Знает и ненавидит вас, - добавила потом.
- Пусть ненавидит…  Мы его тоже любим. Похоже, он ничего не смыслит в происходящем… Ты сдала билеты?
- Сдала…
- Из-за него?
- Из-за него и всего. Я не могу сейчас оставить остров. Смутные времена…
- Какая у него была реакция на твой неотъезд?
- Почти никакой… Он лишь слегка удивился. Никакой радости замечено не было… Скорее  - досада на мою способность совершать смелые поступки.
- Бл… Он начинает злить меня! Кстати, ты принимаешь Назло? Твой Мир внутри  утащил у моего пудовую порцию!
- Принимаю, - улыбнулась я. – Я устала, Леш. Буду спать…
- Давай я вымою тебя, хочешь? В ванной с пеной? – ласково спросил Алексей.
- Нет, не надо… В другой раз…, - улыбнулась я.
- Ну, хорошо… Я закрою въезд на остров, ты не против? У нас своего барахла достаточно!
- Ты сам знаешь, что делать…

Алексей, одним робким касанием, поцеловал меня в  губы. Ничто не отозвалось во мне.   И я вдруг вспомнила, как плакала о нем…, страдала всерьез еще месяц назад. Глупо, как глупо! Кирилл, ты  хотел бы оказаться на его месте сейчас??

                Глава 16

Кирилл лежал, отмахиваясь от похмелья. Но оно кружило назойливой мухой, не давало ни спать, ни встать.
У Кирилла не было Мира внутри… Жаль, но он был пустой и реальный, как новенький барабан.  Поэтому поговорить ему  было не с кем, кроме как с потолком над головой. Никто не давал ему дельных советов, и никто не баюкал его сейчас.
Кирилл вяло отправил Вике sms о своем дивном пробуждении,  и ответа от нее он прождал почти час. Бровь его удивленно изогнулась.
- Опять эти истерики…
Истерики чудились ему теперь повсюду. И в ее молчании, и в ее взгляде, и в ее хрипловатом голосе.
Вика написала, что не спала всю ночь.
- Дура… Да, все они дуры!
И еще Вика написала, что у нее нет денег на балансе, что давало ей полное алиби в случае неответа.
- Мне и так паршиво! Она что, не понимает, что мне плохо сейчас???
И нигде, ни одним стежком, не мелькнуло в голове Кирилла, что ей тяжелее в сотни, в тысячи раз! Что она одна, не выспавшаяся, голодная сидит сейчас в квартире с маленьким сыном. Сынишка просит ее поиграть или почитать книжку, и она читает из последних сил, потому что все силы были  потрачены  вчера на ожидание его и на внутреннюю борьбу. Но Кирилл не умел сострадать ей!
Кирилл медленно прошел в ванную, оттуда в коридор и сразу на улицу, в большой двор. Зачем-то заглянул к поросенку Манюне. Манюня злобно хрюкнула, давая понять, что за ней следует немедленно ухаживать. Кирилл неосторожно глотнул ее мерзкого запаха, и его вырвало сразу же здесь, за новым сараем.
- Бл..!!! Бл…!! Мама! Корми ее сама сегодня!
Кирилл был не просто зол. Он был в ярости!


Мы все смотрели на него в изумлении сейчас. Кто это?? Кто этот человек, задорно выплевывающий вчерашние салаты на подворье?
Юрий Епифанов удовлетворенно улыбнулся и отправился в автосалон, подбирать для красавицы жены новое авто.
- Она скоро приедет. Еще один такой плевок… и приедет! Мне кажется, ее обрадует новенький «Бентли»? Да, я уверен, - и он звонко щелкнул длинными пальцами.

Откровенно плакал Игорь над моими глупостью и наивностью…

Безмолвно стояла моя дочь Маша, держа за руку братишку.

- Девочка моя… он предпочел тебе свинью! – сказал Павел. – Ма-ню-ню!  Сколько раз он откладывал ночную встречу с тобой именно потому, что с утра ему надо кормить СВИНЬЮ? Или ты не заметила этого? И этот чудак – есть предмет твоего вожделения??
- Я убью его, - тихо сказал Алексей и жестко посмотрел на меня.

Я стояла у закрытого окна, и мне единственной  было искренне жаль Кирилла. За окном собралась моя любимая свита. И я слышала нарастающий ропот подоспевшей толпы. Это возмущение нельзя было подавить простым словом. Тут требовалось действие. Свита видела, что я унижена равнодушием Кирилла. Как униженная способна быть их королевой?  Каждый из присутствующих там, за окном,  считал меня непобедимой. Как объяснить им, что любовь сделала меня мучительно-слабой перед тем, кого я так  люблю?? И что в слабости этой заключена невероятная сила?
- Мир, что же мне делать?? – растерянно спросила я, вжимаясь в стену.
- Кирилл превзошел все мои ожидания…  Хорош парень из пригорода! Ставь точку в этой истории прямо сейчас! Иначе свита отправит тебя на окраину острова вместе с ним. Никому из них ты не позволяла подобного обращения с собой! Чем Кирилл лучше?
- Он лучше тем…, что он хуже… Хуже всех, кого я знала или буду знать…
Я готова пойти с ним на окраину острова прямо сейчас!
- Куда???  Ты станешь беззащитной и никому не нужной! Ты потеряешь любовь и уважение островитян навсегда! Но не только… ты потеряешь все…
- Но как же мои планы? Как же неделя этого истязания? Может все еще и впрямь хорошо? Ну, подумаешь, сплюнул человек за сараем… Придет, повинится, отвесит поклон – и все встанет на свои места!
- Кто отвесит поклон? Он?? Какая же ты добрая у нас! И волшебно-наивная!
- Но мне же теперь придется уехать!!! Туда, в Канаду!  Бог? Где он? Почему он молчит сейчас???
- Он постоянно говорит с тобой, но ты словно оглохла! Ты не хочешь его слышать! Правильно, что не поехала сейчас, сэкономила «кирпичики»! Но поедешь! Поедешь потом и навсегда. Даже Манюня понимает это. И только ты одна ослепла…

Я заплакала. Ропот свиты усилился.
- Хорошо, я помогу тебе, - сжалился Мир. – Вспомни сейчас самое мерзкое, что сделал Кирилл за этот  месяц… Вспомни это несколько раз и скажи себе, что это и есть настоящий он!

И вот, моя память послушно-отрывисто побежала мелкими речушками, междуречьями, мучительно выискивая нужное. Это было похоже на то, когда разгадываешь кроссворд, но никак, никак не можешь вспомнить слово! Память упрямо цеплялась, останавливалась, выявляя и показывая прекрасное, лучшее, незабвенное…
Вечер, мы дома. Кирилл увлеченно играет с Сашкой, ползет за ним по ковру, изображая волка, и сынишка визжит от удовольствия. А Кирилл так забавно рычит, но при этом поглядывает на меня, напоминая взглядом, что любит, любит меня, нас! 
- Я съем тебя! – притворно-зло кричит он мне. - Съем! – и улыбается.
Я зажмуриваюсь от удовольствия, почти мурлыкаю, таю.
А вот он приехал за мной на автосервис, где я оставила машину для ремонта. Сидит молча на скамейке, смотрит на свои пальцы в сланцах, шевелит ими и улыбается.
- Почему ты в таком виде, ведь ты с работы? – еле сдерживаю смех я, предвкушая очередную историю.
- Вика, я такой невезучий! Приехал сегодня на работу и чувствую, что от кого-то пахнет кошачьей мочой! Я полдня возмущался…искал виноватых…,  а потом до меня дошло, что запах идет от моих туфель! Кошка ночью наделала в мои туфли, надел - провоняли все носки! Хорошо, что в багажнике были вот эти сланцы! – и он снова пошевелил пальцами ног.
Мы безудержно смеемся, потому что Кирилл и впрямь хорош в таком виде – костюм, галстук и сланцы на босу ногу!

Нет!  И я упрямо толкаю память дальше, вдаль, ближе к дням настоящим, пока, наконец,  не ловлю в «объектив» Кирилла, идущего на свидание к придуманной Ольге. Вот он идет… торопливо, воровато, озираясь и пряча взгляд. А я смотрю на него в упор из-за витринного стекла, и каждый нерв гудит во мне от нечеловеческого напряжения.
- Ну, нашла? Нашла, вижу по глазам… Иди к ним. Они ждут!

- Добрый день, - начала я, осушив слезы.
- Привет, дорогая ты наша! Что? Что скажешь ты нам? – с тревогой отозвались островитяне.
- Дамы и господа, - продолжала я. – Так называемый, принц, с соседнего острова, посетивший  нас с дружественным визитом, покинет нас сегодня! Никаких пактов и соглашений за время его визита подписано не было. Ему все очень понравилось, и он просил передать вам искреннюю благодарность за теплый, дружеский прием… Такое ощущение, что он просто ошибся островом, дамы и господа. Откройте ворота, поднимите флаги, пусть себе едет! И забудьте о нем навсегда!
- И? – спросил Алексей.
- И все.. Любой из вас может занять его место. Но на это потребуется время. У меня все, я устала…
- Новых впускать? – не унимался Алексей.
Все замерли, посмотрели на меня.
- Новых не впускать, - отчеканила я одними губами.
И эти три простых слова наложили полный запрет на рождение новой любви во мне. Навсегда.
Свита удовлетворенно зааплодировала, забыв задать самый главный вопрос – а уеду ли я с острова теперь? Я не знала ответа. Но знала, что непременно уеду. Остров погибнет без пламени моей любви.

                Глава 17

- Мам, смотри, мне пришла какая-то рассылка на телефон! Здесь написано, что меня выселили с какого-то острова! Чушь, но смешно! А тебе не приходила?
- Нет, не приходила Кирюш. Может игра какая-нибудь?
- Да, игра. Конечно, игра! Но как можно выселить оттуда, куда не поселялся?...
- Как у тебя дела с этой Викой?
- Все хорошо, мам. Все хорошо! Обязательно как-нибудь познакомлю!
Потом Кириллу снова стало плохо, и он удалился в свои апартаменты.
Вика молчала. Странно…

                ***

Ближе к вечеру в дверь позвонили. Я прекрасно видела в окно, что это приехал Кирилл. Два часа назад он сообщил мне, что желает меня увидеть. Ни ничто во мне не отзывалось на этот визит. Странно и спокойно я открыла эту дверь, разделяющую нас.
- Ого, - приветствовал его Мир внутри.
- Привет! - сказал я Кириллу, и сразу же увидела перед собой невинное красивое лицо своего мальчика.
Он с жаром накинулся на меня, но встретил только холодное равнодушие.
- Что с тобой? – оглядевшись, спросил он и вытянул из моего уха наушник с голосом мужчины, поющего по-французски.
- Ничего, все нормально, - привычно солгала я и опустилась на кресло.
Бессонная ночь и насыщенный день порядком измотали меня, и все, чего мне сейчас хотелось – это лечь спать. Но вместо этого, я сидела и спокойно смотрела на Кирилла.
Он уселся ко мне на колени  и принялся жадно целовать.
- Мне жарко, - отстранила я его.
- Но я соскучился, - жалобно протянул он.

- Ого, да мы с поклоном! – прокомментировал Мир внутри.
Я гордо вскинула голову.
- Да, он пришел с поклоном, а ты не верил… Что же теперь делать с ним?
- А что бы ты хотела? – спросил Мир.
- Свита не должна его видеть…. И если оставить его, то в роли кого?
- Ну, можно я вас поцелую еще разок? - доносилось от Кирилла
- Можно, еще два раза, - шутливо подыграла я.
И Кирилл впился в меня губами.
- Спроси его, как поживает Манюня? – присоветовал Мир.
- Как поживает Манюня? – расхохоталась я Кириллу в лицо.
- Нормально.., - растерялся он. – Мать завтра в ночь уезжает, мне кормить Манюню следующим  утром.
- У Саши день рождения послезавтра. Тебя не будет? – спросила я и слегка внутренне напряглась.
- Я не знаю. Не знаю, когда мать приедет обратно…
Щелк! И еще один шаг в сторону бездны.
- Послушай, мне надо проверить свои паровозики! Я так давно в Интернете не был!
- Завтра на работе проверишь, - учтиво ответила я. – И вообще, сойди с моих колен, мне тяжело.
- Ну и что?
- Ничего. Ты наказан.
- Наказан? За что? Интересно – за что? – неподдельно удивился он и встал передо мной на колени.
И добавить к этому удивлению мне более было нечего…
- Послушай, да он же паяц! Шут при твоем дворе! – восторгался Мир. – Ты посмотри, как он упивается собственной непосредственностью, балагурит и веселиться во время чумы! Шут!
- Угу. Любимый шут королевы. Свиту, действительно, веселят рассказы о нем. Где он опять расстался с тем зрелым мужчиной, в которого я так влюблена?..

В этот вечер Кирилл больше не дал мне ни нежности, ни страсти. Обиделся. И обыденность провалялась между нами на диване весь вечер, пока мы смотрели телевизор.
- Почему ты стал таким холодным? Не сейчас, а вообще, все чаще, всегда..,  – ненужно спросила я.
- Начинается… какой же я холодный? Я же приезжаю к тебе! Значит, не холодный. Это ты сегодня холодная и странная какая-то… Несешь всякую чушь!
Я вспомнила этот тяжелый день, каждую его острую секунду и внезапно заплакала от того, что вновь не получу сейчас никакого тепла или понимания.
- Что с тобой? Ну что за слезы? – раздраженно спросил Кирилл. – Ненавижу, когда ты плачешь!
- Кирилл, мы расстанемся с тобой, да? Я чувствую это… И я не знаю, как хотя бы замедлить это расставание…
- Если ты будешь повторять это постоянно, то непременно расстанемся! Ты посчитала, сколько раз ты говорила мне об этом? Такие разговоры отталкивают меня! Я уже говорил тебе об этом и не раз! Прекрати ныть! Ну что такое?
- Ничего… Ничего, давай спать! Я устала, очень устала…
- Спи, - сказал Кирилл и провел холодной рукой по моему горячему плечу.
- Завтра вытри его следы у порога, чтобы свита не заметила, – ненужно напомнил Мир внутри.
- Он не оставляет следов… Прошу тебя, не говори Алексею. Не говори ему, что я слаба и беспомощна перед этим шутом неизвестно почему!
- Уже не так слаба, как тебе кажется. Спи.
И я уснула..

                ***

Кирилл был прекрасен, и просыпаться рядом с ним, было и оставалось большим счастьем. Я трогала его спину, бороздила пальцами по бугоркам и выступам, а он жмурился  от удовольствия, как красивый кот. Потом я пересела в кресло, и уже оттуда принялась наблюдать за этой великолепной картиной.
- Почему он так закрыт? Что скрывает? Раньше он без умолку выкладывал мне свои планы… а теперь? Планов больше нет…
- Отвернись, не смотри на него, - сказал Мир. – Все наладится. Не будь такой великой при нем. Зачем тебе тряпка, которой он вчера стелился у твоих ног? Его пугает и раздражает твое величие и внезапные слезы.
- Я просто остаюсь сама собой. Я такая! А ты встал на его сторону? Забавно!
- Вчера он понравился мне. Я заметил в нем новые интонации… И подумал – возможно я ошибался раньше? Ты его вчера чуть не раздавила. Будь осторожнее. Я устал вытирать твои слезы…

- О! А вы знаете, нам купили новенький «Бентли», - свалилась нам на голову Реалистка.
- «Бентли», Боже… Я совсем забыла… Муж, он же писал вчера, что едет в салон за машиной…
- Хочется покататься? – ехидно спросил Мир.
Я посмотрела на спину Кирилла, на его красивый профиль на атласной подушке…
- Нет, вовсе не хочется, - ответила им. - Но что делать с этим?
- С чем? С тем, что не хочется?
- Нет… с другим…, - и я кивнула в сторону дивана.
- Финансовые дела на острове идут не очень хорошо, ты знаешь об этом? – напомнила Реалистка.
- Почему не хорошо? Денежные потоки идут направленно, транспорт в порядке и приносит прибыль, - неуверенно отвечала я.
- Нет, все относительно. Поток может иссякнуть в любой момент, а прибыль всегда зависела от твоих настроений.
- Я должна что-то предпринять??
- Безусловно. Тебе надо получить стабильный высокий лимит входящей суммы на продолжительный срок, - Реалистка была хорошо подготовлена к разговору.
 - Каким образом? – задумалась я.
- Продай Епифанову несколько килограммов надежды. Она всегда была хорошим товаром. И отправь в подарок немного сострадания и любви. Это спасет остров от затопления на какой-то срок.
- А дальше?...
- Дальше будет дальше. То есть – потом. Пока сделай только это.
- Это так жестоко… А что делать с этим шутом? Любимым шутом? – спросила я своих собеседников, снова кивнув на диван.
- Пусть себе правит, - презрительно ответил Мир.


Перед уходом я ласково поцеловала  Кирилла и отчетливо произнесла ему в лицо:
- Па-яц.
- Паяц? Что такое паяц? – изумился он.
- Ты не знаешь, что такое паяц? – весело изумилась я в ответ.
- Нет! Ты выучила новое слово? Но такого слова нет…
- Так теперь я буду называть тебя – паяц!
И я, и Реалистка, и Мир внутри безудержно захохотали вослед Кириллу.
- Он идеален на роль шута! – с одобрением сказал мне Мир.
- Осталось узнать, лжет ли он, как все островитяне? – задумалась я.

               
                Часть II
                Глава 1


Сразу после ухода Кирилла, я собралась и поехала по острову. Мне давно не доводилось объезжать его вот так, неспешно, без особой цели, на большой пятиметровой машине. Прошедшая жара измотала нас, и островитяне были не столь любезны и отзывчивы, как раньше. Но сам остров! Сам остров был великолепен!
Он находился в самом центре города, окруженный высоким стеклянным забором. Живущие снаружи с любопытством заглядывали внутрь, но войти просто так сюда было нельзя…
Я вспомнила, как строила его три долгих года, выкладывала по кирпичику и плиточке каждый квадратный сантиметр его площади. Силой моей мечты, здесь все было устроено идеально-правильно! И каждый, вновь прибывший, с восторгом отмечал это.
На острове точно и в срок устранялись все неполадки. Работало все оборудование в любую погоду, всегда и везде. Островитяне общались между собой на установленном здесь языке, вежливо и только по делу. Любая  проблема могла быть устранена нажатием всего лишь одной маленькой кнопки. А жители, внесшие во все это устройство хаос трижды – изгонялись с острова без возможности вернуться обратно.

Самым приятным местом на острове был магазинчик, который торговал сбывшейся мечтой. Маленький синенький домик под алой черепичной крышей. Мечту привозили в пять утра, пока островитяне еще спали, но к семи к магазинчику уже выстраивалась небольшая очередь.
Мечта любого исполнялась почти сразу, либо с небольшой задержкой, если размер ее не мог уместиться в суточные пропорции исполнения. Но покупалась она не за деньги. В магазинчике стоял маленький аппарат, и торговец, прикладывая руку покупателя к сканеру, сразу определял – любит ли покупатель  Истину и чисто ли его сердце? Если да, то вопрос был решен сразу, и мечта сбывалась.

На острове были всегда представлены все четыре сезона. И для того, чтобы, например, позагорать, а потом сразу проехаться на санях, достаточно было одного светового дня.

Конечно, на острове были недовольные. Многие считали его устройство наивным, беспечным и чересчур розовым для реальности. Но такие роптания подавлялись легко. Я просто открывала ворота и выпускала недовольных за пределы острова. Через несколько дней они возвращались обратно, понурые и серые, ибо за его пределами было отнюдь не весело. Их грустные рассказы еще долго витали от дома к дому, нагоняя страх на неосведомленных.
И еще, житель, вышедший за пределы острова, надолго терял доступ к магазинчику сбывшейся мечты.
Вот так…
И шутом этого прекрасного острова сегодня стал Кирилл. А шуты, как известно, управляют государствами.

                ***

- Привет. Что делаешь? Собираешься куда-нибудь? – внезапно позвонил Кирилл  днем с работы. – Лучше не ходи, там такая жара!
И хоть жары на самом острове давно не было, я ответила:
- Нет, конечно, не пойду. Как ты?
- Я нормально. Пока…
- Что это было?- спросила я у Мира внутри.
- Собирается отъехать на очередное свидание с сайта. Звонит, чтобы убедиться, что ты его случайно не застукаешь в городе. Ехать далеко – не хочется, поэтому посидят в центре, в соседнем с дворцом кафе. Боится, что увидишь его машину на встречной полосе…
- Как интересно… боится потерять или обидеть? Как интересно…
- Что сделаешь? – напрягся Мир.
- Ничего. Он шут, и это его работа – веселить всех нас. – Пусть себе едет. Я лягу спать.
- Правда? И я не смогу раскачать тебя даже на мелкую злобу?
- Нет, - засмеялась я. - Мне сейчас не до него.
- Умница, - сказала Реалистка. - Ум-ни-ца!!!

                Глава 2

- Я ждал всю ночь, но никто не вышел с острова, - угрюмо сказал мне Мир внутри Алексея.
- Да, странно, - поежилась я, потому что мне сейчас приходилось лгать ему.
- Он остался? – сурово спросил Леша. – Ты видела его?
- Не могу знать. Ему была отправлена рассылка.
- Да? – усмехнулся Алексей – А я видел его машину под твоими окнами, ночью. Ты можешь это как-то объяснить??
Я задумалась. Объяснить это надо было кратко и правдиво. Требовалось прекратить недоверие сию же минуту, и чтобы объяснение это удовлетворило не только Алексея, но и всю свиту.
- Видишь ли, Алексей… Кирилл, действительно, был здесь сегодня. Но это было не то, что ты и вы все подумали. Мы с моим Миром внутри решили, что нам на острове не хватает шута, паяца. Нам скучно здесь! Вот почему мы и оставили Кирилла здесь на эту роль. Он подходит для нее идеально. Ты вспомни, как смеется вся свита, когда я рассказываю о его похождениях? Он же сама нелепость! - в открытую лукавила я.
- И он согласился стать паяцем у нас?  Он же какой-то там принц…, - недоверчиво прошептал Леша.
- Он не знает, что такое паяц, Алексей, - насмешливо ответила я. – И он приходил вчера с поклоном. Он сказал, что соскучился по мне и…по всем  вам, - неуверенно добавила я.
- Даже эта история уже смешна невероятно! – хохотал Алексей. – Никто не смог бы придумать выхода лучше, чем этот! Так унизить того, кто унизил тебя! Так незаметно для него – унизить! Ты совершенна! – и Алексей удалился довольный с довольным Миром внутри него.
Я не посчитала нужным сказать Алексею, что всеми государствами мира правят любимые шуты. И наш остров – тому не исключение.  Зачем?

                * * *

Кирилл нашел значение слова «паяц» в словаре и усмехнулся.
- Паяц, говоришь… Ладно… Дураком при твоем «дворе» никогда не буду!
Его отношение к ней и ко всему, что ее окружало, менялось с каждым днем. - - Она… какая она? То умная, то глупая, то слабая, то властная… Как угодить ей своим отношением? – выговаривал он лобовому стеклу своего автомобиля. – Вот она звонит и снова говорит, что я не люблю ее и просит объяснить – почему больше не люблю? А я кричу на нее, кричу так, что дрожат стекла. Зачем кричу? Да потому, что я не знаю, как вести себя с ней! И не умею вести себя так, как просит она. Не умею прогибаться и стелиться! Не буду, не хочу! – кричал он уже ей в трубку. – Твои выяснения отношений только отталкивают меня! Понимаешь? Отталкивают! Сколько можно?? Все же было хорошо?  Что опять не так???
- Все так, прости меня, - ответила она и умолкла.

А через двадцать минут после этого ненужного разговора моя пятиметровая машина отказалась распахивать двери. Я стояла возле супермаркета перед этим брендовым автомобилем, растерянно вертела в руках брелок сигнализации…
- Я не могу открыть машину. Возле супермаркета, - улетела моя sms Кириллу.
Я бы отправила не ему…, но кроме него  любой другой человек был здесь сейчас неуместен.
- Скоро буду, - ответил он.

Кирилл приехал другим человеком. Он молча взялся за дело, властно забрал у меня ключи, поорудовал с батарейками сигнализации. Дверь послушно отворилась.
Я стояла, опустив голову, и чувствовала себя настолько слабой, беспомощной перед ним, что это стало очевидным и для него.
- Где Сашка?
- В детском уголке…
- Что сейчас у тебя?
- Надо продукты купить.
- Пойдем, купим, - он потянул меня за руку в сторону магазина.
Я побрела за ним покорной, маленькой девочкой. Все, что я сделала дальше,  я делала всегда и обычно. Но сегодня это выглядело так нелепо, неуклюже  рядом с Кириллом. И он с удовольствием комментировал мою несостоятельность…
- Сливки возьми. Хлеб дома есть? Сок не забудь! Нет, ты зачем это в пакет кладешь? Я специально взял два пакета – один для твердого, другой - для мягкого. Это не сюда! Нет, ты половину жизни прожила, а ничему так и не научилась! И прекрати постоянно менять марку сигарет! Кури одно и тоже!  – говорил он все это уверенно, ласково. И девушка-кассирша невольно залюбовалась им.
- Умный, да? – осторожно поинтересовалась я.
- Да, умный! Поэтому и приходится делать все самому и за двоих!
- А что теперь я должна сделать? – спросила я.
- Забирай Сашку и домой. Я помогу донести сумки.

Глаза мои широко распахнулись. Это было так непривычно-удобно, не думать самой, а переложить вдруг всю ответственность за происходящее – на другого. В то время как другой упивается собственной властью.
У Кирилла не тряслись от волнения руки при мне, он не терялся и не путал слова, не ронял от смущения предметы, как делали это остальные из свиты. Он был безмятежно уверен в себе, и мне не хотелось убеждать его в обратном! Хотя,  это можно было сделать одной фразой, словом, на месте «пригвоздив» его к полу. Я видела сейчас каждую его ошибку, но не видела их… Я счастливо-глупо улыбалась, потому что мне нравилась эта игра! Игра, правила которой требовалось угадывать вслепую. И эта моя слабость при нем кружила мне голову, как дорогое марочное вино! Да, я позволяла ему все. Многое… Впервые! Я чувствовала так впервые в жизни!

Кирилл спокойно начал управлять государством. Но почему? Ведь  не потому, что он такой великолепный? А просто потому, что  ему позволили это? И как только мне это надоест, я немедленно выселю его за пределы острова!
Я внимательно посмотрела на любимого. А смогу ли я выселить его? Если одна только мысль о его выселении напоминает острый нож… Мда…

И этим днем решилось одно, мимолетное – мне очень важен Кирилл. От него трудно будет отказаться. Потребуется артефакт. Только немыслимое стечение обстоятельств сумеет сдвинуть эту глыбину в моей голове!
Зачем? А затем, что я боялась! Кирилл способен опередить меня, оставить за ненадобностью. Попросту бросить и  выставить на посмешище!

- Но… почему ты держишь меня на расстоянии вытянутой руки?... – с безмятежной улыбкой спрошу однажды я.
- Ты хочешь, чтобы я отодвинул тебя еще дальше? – жестко ответит Кирилл. И одна эта фраза сразу поставит меня на ноги.

                Глава 3

Юрий Епифанов со злостью бросил на столик ключи от новенького «Бентли».
- Нет, ну по какому праву вы все издеваетесь надо мной? – закричал он в пустоту. Я –что, мало для вас сделал? Мало денег? Так возьмите еще! Только верните мне мою жену! Я имею право этого требовать! Верните немедленно, либо я начну бракоразводный процесс и посмотрю, кому из вас она будет нужна без копейки в кармане? Что? Нравится такая перспективка??

В двух часах лету от этого монолога  в путь-дорогу собиралась наследная принцесса острова. Маша осторожно упаковывала вещи, складывала сапоги и курточки, хотя уезжать собиралась всего на один летний месяц. Месяц в России, а потом снова сюда, в Торонто. Так пообещал ей любимый.
Мама Вика отменила поездку, а Маша так надеялась, что она привезет ей из России сланцы и сигареты. Ни того, ни другого купить в Торонто без проблем было невозможно. Вика отменила грандиозный заезд Россия-Канада-Россия продолжительностью в три недели по причине появления в ее жизни некоего Кирилла. И этого Кирилла Маша заранее недолюбливала, потому что сильно хотелось курить.
- Приезжай скорее, Маша. Тебя нет уже целый год, - сказала мама.
Еще мама сказала, что если ты берешь с собой куртку, а твой парень, говоря, что отпускает тебя на месяц, не произносит вот этого:
- Оставь куртку, ты же вернешься. Я куплю тебе обратный билет.
То это означает, что твой парень мечтает никогда тебя больше не увидеть.
Но принцесса не хотела верить, либо слышать это. Мама… она всегда все преувеличивает!
Итак, принцесса собирала вещи. Ее приезд сильно увеличивал расходную часть острова. Потребуется значительно больше денег. Поэтому, в самый разгар монолога, Епифанов и получил  предложение о покупке надежды и именной сертификат на вечное понимание и любовь жены.  Он недоверчиво  прильнул к монитору,  не веря своим глазам.
- Ну вот… ну вот.. Бог услышал меня. И скоро, скоро мы будем вместе! – облегченно выдохнул он.

- Когда она приедет, все изменится, - говорил мне Мир внутри. – Она снова внесет хаос в размеренное течение жизни на острове.  Жители недолюбливают ее за то, что ей это позволено… Принцесса вымотает тебя, а тебе сейчас нужна помощь. Возможно, ее приезд сильно усложнит  твои отношения с Кириллом.
- Мне кажется, ты сейчас больше боишься за себя…, - ответила я. – Это тебя начнет раскачивать от возникших с нею проблем. У нее тоже есть Мир внутри. Вот с ним-то мы и не умеем ладить.
- Давай поставим заслон? Давай закроемся ото всех? Давай? Так все надоели!
- Надоели… Мне некуда прислонить душу! Кирилл, Маша, мама, близкие мне люди, они все исповедуют веру Епифанова - они хотят слышать только то, что им удобно! Я не имею никакой возможности отогреться с ними! И любое мое отклонение от нормы воспринимается ими как бунт… Так странно, но я была бы совершенно одинока, если б не ты…  - призналась я Миру внутри.
- Ну, я-то всегда буду с тобой! – Мир радостно распахнул мне свои объятия.
- А ты откажешься от Мира ради Кирилла? – поинтересовалась Реалистка.
- Что? Я даже курить не брошу ради него! Мир подарит мне вечность. А что подарит мне Кирилл? Несколько лет придуманного счастья? Что, вообще, он может мне подарить???

И пока велся этот разговор, в чемонданчик аккуратной стопкой паковались маечки и трусики.. часики и зонтики. Заканчивалась, проистекала в другую, жизнь наследной принцессы. И это тоже ложилось на мои плечи тяжелым крестом, потому что она выходила сейчас из первой серьезной любви, держа в руках билет в один конец…

                Глава 4

Очень грустно было мне...  Когда я успела заселить остров этими безжалостными реалистами? И, иногда, мне начинало казаться, что лишь денежные кирпичики удерживают мою шаткую  власть здесь.
Надвинулся и подошел вплотную день рождения «золотого» ребенка, наследного принца острова. Прошло ровно четыре года с того момента, когда навстречу мне распахнулись врата неземного счастья, и маленький Сашка в первый раз презрительно чмокнул пухлыми губами.
Я смотрела на него, целовала его сейчас…, но сил к действию у меня не было. «Золотого» ребенка нечем было удивить. У него было все…
- Купи ему шаров! Тех, что виснут под потолком. Езжай сейчас в центр. Потом покорми его мороженкой, а вечером посидите с мамой и Игорем в кафе, - диктовала Реалистка.
- Он ест мороженое каждые три часа. Последний подвешенный шар сдулся несколько дней назад. За пределами острова  жарко! Он будет капризничать и все равно не поймет, в чем тут праздник, если все всегда – одно и то же… Короче, можно я пропущу утреннюю часть и выполню только твой вечерний план? – взмолилась я.
- Трудно с тобой.. Ты должна сейчас сиять, порхать как птичка, печь высокие пироги и принимать поздравления от своей свиты.
- Я и порхала, и пекла, тогда, с принцессой. Но принцесса выросла… Ты видела, чем все это закончилось. Я с опаской поглядываю на принца. Я боюсь повтора. Но не только они, здесь все неблагодарны! Здесь все кормятся моей благостью. Все купаются в моем всепрощении! Я бы хотела прекратить это прямо сейчас! Я бы хотела сесть и уехать, не называя конечного пункта следования!
- Ты же сдала билеты!
- Не называя пункта следования, сказала я!
- Но ты так любишь этот остров…
- Да, но остров не любит меня! – отрезала я и ушла в ванную.
- Не надо топиться, - попросил Мир внутри. – Или торопиться?...
- Они же ездят на мне!!! Присмотритесь! Я вся издергана! Придумала себе бредовую сказку про вечную любовь!...  Господи, да они же все смеются надо мной…, -  в ужасе прошептала я  после паузы.
- Ты не права. Не смеются…
- Нет? А это тогда что?? А?? – и я открыла возобновленную переписку Кирилла и придуманной Ольги. – Он продолжает ей писать, он не против увидеться с ней! При этом, он на пятьдесят процентов думает, что она – это я! И он в открытую играет в эти шахматы! Нет, он не смеется! Он просто «ржет» надо мной!
А дочь? Она спокойно едет сюда, обратно, после того, как спокойно оставила нас год назад, перешагнув через мои мольбы! Она ждет, что мама даст ей понимание и любовь! Поддержку! Но мама сама еле встала с  колен, на которые ее поставили! Мама истратила все силы и все Назло, чтобы научиться ходить заново! Разве это не смешно, надеяться на то, что полумертвый человек сможет помочь еще кому-то?
А «золотой» ребенок? Да он же сел мне на шею! Он посылает меня к чертовой матери при малейшей моей оплошности! И я должна терпеть все это только потому, что он несет «золотые яйца»?? Только потому, что с его появлением  жизнь наша чудесным образом изменилась??? Я даже боюсь наказать его, потому что потом обязательно наступает «черная» полоса! И он бессовестно пользуется этим!
Интересно, а где приз за все это? За это непременно должен быть приз! Мир, ответь? Где он, этот приз, который я получу в конце пути??
- Что с тобой? – Мир опешил.- Что с тобой?.. Не хочешь ли ты сейчас сказать, что…
- Да,  именно это я хочу сказать!!!
- Когда?
- Скоро! Очень скоро!

Я подошла к шахматной доске островного государства. Занесла над фигурами ладонь. Осталось только ударить, наотмашь, больно, не разбирая, куда именно придется удар.
- Девочка моя, я люблю тебя, - тихо сказал Павлик.
- Не делай этого, Вика, - попросил Алексей.
Насмешливо, с издевкой смотрел Кирилл.

Я осторожно опустила руку... Во мне плескалась безумная ярость! Но холодный взгляд оставался спокойным. «Кто разозлен – тот уже побежден», - аккуратно вывела я на титульном листе законопроекта острова.
Издевка Кирилла подействовала на меня усмиряюще.
- Что? – спросил Мир.
- Ничего! Осталось совсем недолго. У меня есть план. И ты его прекрасно знаешь!
- Знаю… но я думал, что ты никогда не приведешь его в исполнение.
- А ты не думай, ты делай! Принеси мне Назла. Я хочу пить! И передай Алексею, что я люблю его! Люблю их всех! И мне было хорошо с ними…

Внимательно рассмотрев упаковку Назла, я увидела, что  то, небрежное и рваное, во что оно было упаковано – были молчанием и непониманием Кирилла. И чем чаще и небрежнее становилось это молчание, тем сильнее повышался градус самого Назла. Отлично! И эта красивая ленточка на упаковке, сотканная из расстояния его вытянутой руки …
- Ты можешь мне объяснить, как такое возможно? Два человека находятся рядом. Одному хорошо, а второй безудержно страдает. Но первый этого не замечает вовсе… Как такое возможно, реальная ты моя? – спросила я Реалистку.
- Все нормально. Ты вспомни мужа и первые недели после его отлета? Он понял твои страдания? Он услышал тебя? Нет! Для него все было разумно и правильно! Чем все это закончилось? Епифанов теперь буквально бьется головой об стену, вымаливая крохи твоей любви! Мужчины… и этим все сказано.
- Теперь, когда  вопрос с Кириллом исчерпан до последней капли, мне нет смысла страдать. И это правильно.
- Да, это правильно. Ты – неудачница с глубоким внутренним Миром.
- Клин клином? – проснулся суфлер моей судьбы.
- Нет. Нет и еще раз нет,  - задумчиво сказала я. - Клина тут не найти…

                Часть 4 

- «Одноразовые» пришли. Желают поклониться. Говорят, что готовы служить тебе просто так, за добрый взгляд или ласковое слово. За возможность увидеть тебя. Впустить? –  спросил от ворот Алексей.
Я задумалась. Это пришли те, кто не умели сострадать, но очень хотели попасть на остров. Они не умели быть ответственными и правдивыми, хотя бы вначале. Они не умели ничего! Но мне сейчас немедленно требовалась чаша поклонения. И я ответила:
- Впусти! Пусть повеселят нас.
И я принялась читать новые сообщения на сайте знакомств, адресованные лично мне:
- Привет. Как дела?
- Ты шикарна!
- Куда пропала, почему молчишь?
- Богиня, королева, как встретиться с вами?
- Чем занимается такая красивая девушка, если не секрет? – самозабвенно писали они.
Я несколько раз прошлась мимо зеркала, поймала свой отрешенный взгляд, расчесала белые прямые блестящие волосы.
- Какая же ты у нас красивая! – пропел хор внутри меня…
- А, действительно, чем занимается такая красивая девушка, если не секрет? - насмешливо задала я вопрос своему отражению в зеркале.

Две жизни идущие во мне. Они никогда не пересекались. Никогда, вплоть до того момента, пока  Кирилл не вскрыл меня, использовав секретный код. И Реалистка и Мир внутри по-детски доверчиво вышли ему навстречу, показывая себя во всей красе.  Но…Кирилл не упал в распахнутые наши объятия!
И теперь  реальность и подсознание часто путались, пугались, переплетались. И вместо того, чтобы пойти и постирать белье, Реалистка спокойно сидела на подоконнике рядом с Миром внутри и задумчиво ковыряла в носу. Ей не стиралось, не спалось, не шлось и не ехалось. Две пересеченные параллели гудели во мне одной натянутой струной. Нас обманули лжепониманием и лжесостраданием.
Что ж… Я усадила Кирилла рядом с Реалисткой, которая иногда еще умела шутить, и была неотразима в свои светлые моменты.  Она знала правильный ответ на  вот эту фразу Кирилла:
- Мы ведь сегодня больше не увидимся!
- Это не страшно, Кирилл. Это не страшно… , - спокойно отвечала она.
- Уже не страшно, - поправлял Мир внутри. Но его никто не слышал.
И еще, Реалистка умела филигранно пользоваться вот этой фразой:
- У меня есть другая жизнь, кроме тебя…
При этом она томно опускала глаза и покручивала пальчиком золотой браслетик с бриллиантами на правом запястье, подаренный мужем. Этот трюк работал безотказно!
Я оставила их одних. Пусть себе развлекаются!

- Мы никому не нужны! Мир, отчего мы никому не нужны? – вновь и вновь спрашивала я.
 - Зато мы есть друг у друга. Тебя укачать?
- Нет. Не хочу. Мне уже не больно. Я начинаю распродажу транспортных средств.
- Да, но Кирилл собрался жить с Реалисткой! Ты не слышала? Он вчера сказал это вслух, прямо здесь. Но Реалистка пока не хочет.
- Нет, не слышала. Это не жизнь, Мир… Это полу-вздох или полу-выдох.  Круглосуточное стояние на цыпочках. Или на коленях?...  Зависимость от самодура! Она права,  как можно хотеть человека, который держит тебя на расстоянии вытянутой руки?
- Да, но Реалистка замолвила словечко за нас…
- И что? -  оживилась я.
- Ничего. Он попросил не портить момента… всякой ерундой. И еще, у него засос на шее…
- Неважно. Нигде. Никогда и ни о чем. Все равно! Я начинаю распродажу! Пригласи Алексея и Реалистку.
- Ты к «Бентли»?
- Нет. Ты же знаешь, что нет… Я еду строить новый остров.
- ?
- Остров без названия. Там будем только ты и я.
- А Реалистка?
- Какой с нее прок? С ней скучно! Начали!!!

                Часть 5

Я подошла ко дворцовому окну. Прямо оттуда на меня смотрело тихое унылое предзимовье.
- Какое милое время. Как оно похоже на тебя, Мир…
Но Мир не ответил мне. Он, как резвый пес, с самого утра  бегал по опавшим листьям, в упоении захлебывался своими тоской и одиночеством, чуял запах грядущих морозов и больших судьбоносных перемен.
- Расти пошел, - улыбнулась я. - Пригласите ко мне дочь, - добавила в сторону ворот.
Дочь Маша вскоре вошла и осторожно присела рядом. Она была здесь уже три месяца, вместо обещанного одного. Это смирило, укротило, усыпило ее. Но она хотела в Торонто – так было написано на ее наследном челе.
- Ты хочешь в Торонто? – спросила я.
- Да...  Очень хочу, но только вместе с тобой! – она бережно взяла мою руку. - Ты же видишь, я изменилась. Ни одного срыва за три месяца! Ни  одного каприза или ослушания…
- Ни одного… действительно, ни одного. И было бы странно «ломать дрова» в твоем положении, - я прощально посмотрела на нее. – Ты поедешь в Торонто. Но… тебе придется выполнить одно мое условие…
- Какое? – испуганно спросила она.
- Ты заберешь с собой наследного принца и поселишься там, где ждет меня «Бентли». Ты заберешь с собой все финансовые средства острова и поклянешься мне, что забудешь про этот остров навсегда!
- Как?... Как такое возможно?
- Никакого острова не было! Не было, понимаешь??? – закричала я на нее.
- А ты?... – прошептала она - Ты?...
- Я тоже уеду…
- Куда? Когда?
- Без обозначения пункта следования…
- А Кирилл? А жители? Они так любят тебя!!!
- Кирилл? Жители? … – задумчиво переспросила я и отвернулась. – Я приеду к вам, потом, когда буду готова. А жители… будут жить. Просто жить! Понимаешь? Жить так, как-будто меня, нас никогда и не было! Пройдет год-два, и они вообще забудут обо мне! Глядя в любимые глаза надо понимать, что хозяин этих глаз однажды не вернется. И тогда любовь не будет такой больной и жалкой, какой я выдумала ее! Любовь - это временщик, исчезающий в полночь. Глупая, никак не могу понять, принять  это! Мне гораздо ближе позиция Павла, который встречает человека раз и навсегда и желает умереть с ним в один день. Но она так утопична!
- Твой придуманный Мир истерзал тебя, - осторожно прошептала дочь.
- Придуманный?... – так же шепотом ответила я. – Я вижу каждый его шаг, слышу каждое его слово... Он более реален, чем стул, на котором ты сейчас сидишь!
- Что ж, езжай с Миром, - двусмысленно сказала напоследок Маша.
- Да, с Миром и с собой… Ты осуждаешь меня?
- Нет. Кто я такая, чтобы осуждать тебя? - и она вышла из комнаты, опустив глаза.

               
               


                Часть 6

По острову бродили потерянные жители… Так это странно, когда заканчивается то, что казалось вечным… Как может закончится ее правление, основанное на истине? Как вообще возможно – потопить истину??
- Кто все это сделал? Кто разрушил все? – спрашивали островитяне у Хранителя острова, Алексея.
- Проклятый шут! Это его работа! – сказал Алексей, но голос его смешался с гулом толпы.
- Как вернуть все вспять? Истина не может пройти песком сквозь пальцы! Истина бесконечна, как этот прекрасный остров! – роптали люди. – Мы хотим видеть королеву!
- Я тоже хотел бы ее видеть…

Алексей нашел ее, сидящей в углу комнаты, с прижатыми к груди коленями. Она не плакала. Давно не плакала, а лишь смотрела снизу вверх и медленно раскачивалась из стороны в сторону. Принятое вчера решение увело ее вдаль от толпы, гудящей сейчас за окном.
- Привет, - сказал Алексей. - Как дела?
Она улыбнулась ему уголками глаз и ответила:
- Хорошо. А у тебя?...
- Там люди…
- Они там всегда…
- Что ты решила? И как я могу изменить это?
- Я решила это давно, несколько месяцев назад. Ты помнишь тот сон про цунами? Ты помнишь, что я сказала тогда?
- Ты сказала, что прекратишь жизнь, если Кирилл оставит тебя. Но я доподлинно знаю, что он собирается переезжать к тебе. Что тебя беспокоит?
- Не ко мне! К малой части меня!  Он не принял меня целиком, дав мне имя  Истерика… Он закрылся от меня, и я задыхаюсь от его непонимания.  Жизнь моя стала похожа на сглатывание слюды, мелкими крошками, ежеминутно. Каждый глоток причиняет нечеловеческую боль! Я не сказала, что запрещу себе жизнь. Я сказала, что запрещу себе любовь.
- ?
- Счет времени остановлен. Любовь к Кириллу стала последней в моей жизни.
- Ты его придумала.
- Нет, я видела его вот этими вот глазами! - и она снова медленно сглотнула слюду.
- Ну, может, он еще вернется?
- Нет. Я знаю, что нет!  Передай островитянам, что сила в правде! Ложь разрушает эту силу. Нас всех погубила ложь!!!
Она горько заплакала в плечо Алексея, присевшего рядом. А видеть ее слезы он не мог…

                Часть 7

В темноте дворцовых порталов Кирилл медленно пробирался ко входной двери. Потом остановился и закурил под березой, присел на скамейку.   
 -   Холодно… Осень. Тоска!!! Но во всем остальном – полный порядок! Она любит меня. Я люблю ее. И все так идеально-разумно… Я счастлив! – подумал он.

- Привет, паяц! – услышал Кирилл за своей спиной.
- Привет, - осторожно ответил он и увидел прямо перед собой крупного серьезного парня.
- Как дела?
- Хорошо…
- Я смотрю, ты доволен собой?
- Доволен… тебе-то что?
- Развалил, сволочь, тут все! Шут гороховый! Ты откуда вообще взялся такой скорый на подъем?
- Где тут? Что всё?
- Тут, на острове..
- На каком острове? Ты в бреду?
- Бл… Как она вообще могла полюбить тебя? Ты же дуб! – и Алексей выразительно постучал по березе. Береза качнулась, роняя последние листья.  – Я видел ее слезы сегодня.. А я не люблю, когда она плачет. Понимаешь, не люблю!! Мне не нравится, когда она плачет не обо мне. Но если она плачет обо мне, я всегда знаю, как осушить ее слезы!
- Я тоже не люблю, когда она плачет. Выглядит неестественно.
- Ах, неестественно! А разваливать целое государство – это естественно?? – закричал Алексей, потом внезапно успокоился и запустил руку в барсетку. Достал оттуда «ТТ», задумчиво повертел его.
Кирилл совершенно ничего не понимал в происходящем. Сон? Он больно ущипнул себя за палец. Но сон не прекращался…
- Ну, что делать-то будем? – без интереса спросил Алексей, поймав в прицел симпатичное лицо Кирилла.
- А ты, собственно, кто? – так же, без интереса, спросил Кирилл.
- Я? Бог! И она сказала, что ты ей больше не нужен!

Грянул выстрел. Он раздался именно в тот момент, когда я покидала дворец. И скорее – убегала, чем покидала. Проигрывать всегда тяжело. Выстрел, такой жесткий. Рука Алексея… Я  оглянулась… и увидела пулю, летящую точно в голову Кирилла.
Пуля летела нарочито медленно, как в кино, перематывая пленку жизни.  И все мы  смотрели сейчас на нее. И все другие хотели, чтобы она достигла цели. Но этой пуле противостояла я.
Внимательно следя за ее передвижением, я до хруста сжала пальцы в кулак, представила и себя этой пулей, а точнее второй, летящей ей наперевес. И вот я полетела так же нарочито медленно и уже увидела будущую точку пересечения наших идеально ровных траекторий. Эта точка находилась всего в полуметре от носа Кирилла, но этого было бы вполне достаточно для того, чтобы спасти его сейчас. Я-пуля двигалась по миллиметру, чтобы не испортить идеальной стратегии, и с каждым миллиметром вес моей пули увеличивался, потому что она была заряжена неистовой любовью. Я не дышала, не двигалась, не жила в эти секунды. На карте стояло все…
Еще один выстрел, глухой, злобный. Нет, не выстрел, взрыв перед самым носом красивого брюнета. Брюнет чутко вздрогнул.
- Да что за черт! У тебя сигналка что ли или ты ракетницей меня сейчас пугаешь? Сам ты шут гороховый! – облегченно засмеялся Кирилл.
- Отойди от него! – сказала я Алексею, уверенная, что он меня услышит.  – Отойди от меня! Убирайся! Я же предупреждала тебя. Зачем? Ну, зачем???
Я обязана держать слово! Теперь ты - никто!!!
- Прощай… - вымолвил Алексей. – Прости… Прости меня?
- …
- Надо же… Боги спустились на Землю и говорят со мной! Да, я в раю! - не унимался Кирилл.

Я зажала в ладони разорванную пулю и продолжила свой путь. Пуля пахла гарью и порохом. Сострадание к тому, кто не ведает сострадания…

Кирилл ворвался во дворец.
- Ты где?? В меня стреляли! Это твоя работа? Какой-то клоун с барсеткой! Ты где?
Во дворце было тихо и отовсюду проглядывало запустение. Изо всех углов несло скорбью и потерями…
- Тебя нет?...
Кирилл подошел к туалетному столику в спальне и увидел краткую записку:
- Ты мечтал об этих ключах? Возьми их…
Под запиской лежали ключи от пятиметровой брендовой машины. Рядом стояла шахматная доска с раскиданными хаотично фигурами.
- А где сама машина? Нет, это действительно остров! Остров придурков!!!
 
Сама машина стояла на заднем дворе, окутанная сизым дымом, и еще горячая от пламени. От нее омерзительно пахло сгоревшими резиной и кожей. Еще слегка  тлел деревянный руль из бука.
- Вандалка!!! Ты вандалка!!! Ты слышишь меня? Уничтожить такую вещь! Сука! Я ненавижу тебя!!! Я ненавижу вас всех! Кто вы? Кто вы такие, чтобы указывать  – как мне жить?

Со стороны леса ко дворцу приближались люди. Рассаживаясь вокруг машины, они с интересом поглядывали на Кирилла.
- Наш шут. Это наш шут, - молвил Алексей.
- Ерунда все это, как жить теперь будем? – спросил Павел, и все посмотрели на Игоря.
- Она вернется. Я знаю ее сотни лет. Она вернется. Только надо убрать это отсюда, - Игорь указал пальцем на Кирилла. – Она сожгла сегодня несколько своих жизней, - показал Игорь на машину. – Это добрый знак. Она сожгла их, чтобы начать жить заново! В ней есть невероятная сила, ее хватит на сотню таких островов!
- Что мы должны делать теперь?... – спрашивали люди.
- Плясать голыми вокруг костра с петлей на шее, – захохотал Кирилл.
Алексей подошел к нему и сильно ударил его по лицу.
- Тебе запрещено говорить здесь! Ее здесь нет, за тебя некому больше заступиться! Оглядись, ты  взят в плотное кольцо людской ненависти!
Кирилл поднялся, потирая ушибленную скулу. Внимательно посмотрел на всех.
- Да пошли вы! – и он побрел прочь, не оглядываясь.
- Мы должны ждать, - задумчиво промолвил Игорь, глядя на удаляющуюся спину Кирилла.

                Часть 8

Я покинула остров, не узнанная никем. Меня трудно было узнать без символов власти – запаха «Энджела» и дорогой пятиметровой машины. Я делала торопливые шаги по территории острова, зная, что нога моя больше не ступит сюда никогда. Но это было не больно. Это было смертельно больно.
Мои наследные дети уехали с острова несколько дней назад. Епифанов принял их, так как к ним прилагался свиток с текстом, что я прибуду сразу вослед. Ну, может быть, с одномесячной задержкой. Епифанов был несказанно рад уже и тому, что получил во власть этих двоих заложников моего сердца.

А я, тем временем, уходила вдаль. Мною была отменена телефонная связь, и я же запретила себе ложь во всех ее проявлениях. Мне хотелось снова стать сильной.
- Мир, правильно ли мы поступили? Мне так одиноко и страшно сейчас, - сказала я вдруг.
- Правильно. Смотри, вон на пригорке дом. Это дом несбывшихся надежд. Нам туда.
Мой путь пролегал по пыльной проселочной дороге, ноги мои были грязны, туфли истоптаны. Скоро ляжет первый снег, укроет землю, заметет мои следы… Так странно заныла память сейчас…
- Так ты будешь ходить отныне каждый день, сюда, в этот дом. Ты ведь этого хотела?
- Да, этого…

Двухэтажный дом, в который я шла, не был пансионатом для уставших сердец. И здесь не было больных или обездоленных. В этом доме находились умирающие. Люди, чей исход был наверняка предрешен.
Людей привозили сюда отовсюду. Им просто говорили, что их больше нет, как-будто нет, ставили в общую очередь под дверь и сразу же забывали об их существовании.
Вот почему я пришла сюда. Здесь царила несправедливость. А ей всегда противостояла я. Кого-то из них, определенно, можно было еще спасти добрым словом, взглядом, теплом своих рук. Я шла к этому дому и с каждым шагом чувствовала, что выбрала правильную дорогу. Здесь я хотела бы провести остаток своей жизни… Я пришла сюда, чтобы наказать себя за неумение быть счастливой среди простых смертных. Я пришла в самое пекло страданий, чтобы мои собственные страдания показались мне смешными и нелепыми! Я пришла, чтобы обмануть свое зрелое одиночество,  зная, что точно нужна здесь. Там – я была больше никому не нужна…

Палата, в которую меня определили, первая слева по коридору, содержала бы в себе троих. Тетя Аня лежала сразу у двери. Ей было ровно пятьдесят, и она страдала от рака пищевода. Когда-то давно тетя Аня сильно выпивала и балагурила, кружила головы заводским парням.  Но сейчас… она лишь притворно улыбалась, чтобы спрятать от меня в морщинки свои непрестанные слезы. Ей было больно, и она страдала от недостатка лекарств. Боли не покидали ее никогда.
Здесь не различали полов. И мужчин клали в одну палату с женщинами, потому что казалось, что умереть в обществе женщины гораздо приятнее, чем наоборот. А умирали тут каждый день.  Вот почему вторым был Виктор, мужчина сорока пяти лет, весь белый от рака крови. Он ни на что не жаловался, но когда я смотрела на него, то мне казалось, что сквозь него можно увидеть стены. Он просвечивал как пергамент.
Третье место пока пустовало…

Я кружилась над ними настолько, насколько хватало моих сил.
Кормила тетю Аню, потому что есть она не могла, и пищу ей вводили через трубочку, которую требовалось придерживать. Тетя Аня пыталась благодарить меня кивком головы, но от этого трубочка постоянно накренялась вбок. Я отрицательно мотала головой в ответ, дескать, не стоит благодарности, не шевелитесь, и от этого трубочка вновь плясала. Мы смеялись потихоньку, чтобы не загубить весь сложный процесс на корню. И маленькие озорные бесята плясали в ее черных, как смоль, глазах.
Я помогала Виктору вставать и ходить вперед и назад по больничному коридору. Мы ходили и думали, что все еще непременно получится, если только мы сможем дойти сначала до окна, а потом обратно – до нашей двери. И каждый такой проход становился безусловной победой для всех нас!
- Если хожу, значит и поживу еще, - радостно говорил Виктор и тратил на эту радость свои последние силы, чтобы обрадовать меня и показать мне, какой он еще герой.

-  Мне так хорошо, – нелогично говорила я Миру внутри.
- Ты знаешь, а из тебя идет свет…
- Смеешься?
- Нет, люди зовут тебя Ангелом. Я слышал. Они говорят, что твоя доброта сошла к ним с небес..
- Что за бред? – удивилась я. – Я же обыкновенная, ты помнишь?
- Прошло так много лет с тех пор, как мы с тобой вместе… Очень много лет!... Ты так сильно выросла, изменилась. Ты даже не представляешь, как ты отличаешься от обыкновенных людей!
- Но чем же? Чем??
- Хотя бы тем, что у тебя есть я. Тем, что ты не позволяешь себе быть счастливой, не успокаиваешься на достигнутом, и все считаешь себя скверной, недостойной чего-то большего. Ты умеешь входить в одну реку бесчисленное количество раз. Ты готова отдать все первому встречному, не спросив – а что он отдаст тебе взамен? Ты готова убить, если тебе причинили сильную боль. Но…. ты готова простить, если тебя убили..
- Это все про меня? – улыбнулась я. – Но отдать все первому встречному -  это не стыдно! Отданное всегда вернется обратно в двойном размере, совершив полный круг! А круг составляет от пяти до десяти лет…
- Про тебя! Ты очень много знаешь! В тебе большой вес, ты объемна, рельефна неимоверно, вот почему никто не может остаться с тобой. Твоя неординарность раздражает! Ты закрываешь им солнце. Когда они смотрят на тебя,  им кажется, что рядом идет исполин, притворяющийся гномом. Ты не можешь стирать носки, не способна поклоняться ничтожеству. Ты слишком много весишь, Вика. И обратного пути у тебя нет.
- Я с радостью буду стирать носки, что ты?
- Не можешь стирать в их понимании. Это выглядит неестественно. Хорошо, что мы здесь! Очень хорошо! Нам больше не надо скрывать, что мы есть друг у друга. Присмотрись, вон там, по коридору мечутся миры, вставшие в очередь к Богу. Они уходят один за другим. Но печально не это. Печально, что только здесь, в этом месте, люди начинают понимать, как бренна и коротка их жизнь. И только в этом месте ты сможешь исполнить свое истинное  предназначение…
- Смотри, к нам кого-то привезли, - сказала я Миру.

К нам в палату на каталке подвезли третьего, переложили на кровать и сразу забыли о нем.
- ???
- Привет. Как дела? – услышала я знакомый хриплый голос.
- Опять ты,.. – с радостью ответила я. – Почему?
- Прости, у меня рак… И я побуду здесь совсем немного, можно?
Я улыбалась во весь рот, трогала ладонь Алексея, гладила его по небритой щеке. Милый.. Такой милый.. Он нашел-таки способ вновь оказаться со мною рядом.
- Ты знал, что я здесь?
- Знал… Куда еще ты могла пойти?
Весть о том, что у Алексея рак, не смутила меня. Это не могло быть правдой, и Алексей был вечен, так же как  Истина.
- Как он любит тебя! Весь светится. Даже с моей кровати видно. Ему и лекарств не надо, - радовалась за нас тетя Аня.
После появления Алексея, в нашей палате воцарился удивительный светлый покой.
- Как я тебе? – спросила я Лешу.
Он смотрел на нее и не уставал ею любоваться. Выглядела она уставшей, синие круги пролегли под глазами. Поверх белых длинных волос надета белая же косынка. Простенький белый халат и дешевые тапочки на ногах. Но глаза ее излучали такой сноп света, что приходилось щуриться, глядя на нее.
- Ты прекрасна! Ты светла и чиста, как всегда! Я безумно люблю тебя!
- Я тоже люблю тебя… Как там остров?...
- Скучаешь?
- Иногда, совсем иногда, только перед сном, закрыв глаза…
- Остров ждет тебя. Его омывает легкой волной памяти. На нем по-прежнему все в порядке. Мы следили. Ворота опечатаны. Правда, в северной его части был пожар, но его вовремя ликвидировали. Говорят, это пьяный паяц запускал петарды.
- А как там паяц? – спросила я и осеклась. Я не хотела слышать об этом…
- Не знаю… никто не видел его близко. Издалека он выглядит нормально. Он не будет тебя искать, если ты об этом.
- Знаю, что не будет…

                Часть 9

Если бы Кирилл вспоминал о ней, сожалел или сочувствовал вышеописанным событиям, это была бы книга с придуманным счастливым концом. Но здесь была реальность, вот почему Кирилл жил абсолютно припеваючи.
Жалеть? Но о чем? Об этой сомнительной компании, жгущей дорогие машины? Пришествие идиотов! И эти суицидальные заседания вокруг костра. Брр…
Кирилл давно уже встречался с некоей Алиной,  девушкой двадцати лет, и отношения их можно было бы назвать успешными, если бы она не уступала Вике по многим пунктам. Но Кирилл спокойно закрывал на это глаза. Незаменимых людей нет! А  когда Алина спрашивала его про прежние отношения, Кирилл лишь вздрагивал и втягивал голову в плечи.
- Не будем об этом! – отрезал он, давая понять, что все там отрезано.
Кириллу было не дано страдать! За него, для него, помимо него страдали другие люди.

                ***

- Давай вернемся на остров, Вик?
- Я не могу.. Мне хорошо здесь… Я никогда не чувствовала себя так легко и свободно. Здесь нет ни грамма человеческой грязи, и чем больше я устаю, тем сильнее моя уверенность в том, что я сделала правильный выбор. И потом, здесь ты. Как я уеду?
- Я поправлюсь, Вика. Мне лучше, я знаю это. Давай вернемся? Пусть будет все как раньше? Я умоляю тебя! Ведь мы умеем входить в одну реку дважды. Помнишь, ты сказала – любой из нас может занять его место? Я хочу стать этим любым. Давай уедем?
- Почему мы любим недостойных?... – обреченно спросила я.
- Ты все еще любишь его? – изумился Леша.
- Нет! Уже нет, - солгала я и отвернулась.

Алексей просил о невозможном…  Я не могла вернуться туда, где была так безумно счастлива. Это означало - раскроить свою память и убить себя заново. Как возвращаться туда, куда вернуться было нельзя?… Остров находился под запретом.
Алексею стало не лучше. Вчера врач сказал, что его болезнь вышла на последний, завершающий виток. И это облегчение было связано с тем, что его Мир внутри уже стоял в длинном коридоре в общей очереди.
Вот для этого я и была здесь, чтобы Алексей не знал правды, а спокойно планировал будущее, лежа на кровати и глядя в потолок.
- Хорошо, мы уедем, и все будет так, как раньше, – снова солгала я. Потом подошла к Алексею и нежно поцеловала его в губы. – Все будет хорошо…

В этот момент умерла тетя Аня. Она сама закрыла глаза, тихо застонала:
- Будьте счастливы и спокойны… - и сразу умерла с гримасой боли на лице.
- Ушла женщина…, - сказал Алексей.
- Ушла…. Хорошо, что мы были рядом с ней. Ей было не так одиноко.
Я подошла к ней, погладила ее морщинистую руку и подумала: «А кто погладит мою руку, когда я уйду?»
- Леша, кто погладит мою руку, когда я уйду?.. – переспросила я.
- Я, если позволишь…
И я поняла, что никто, потому что Алексей уйдет первым…

Я подошла к Виктору, потрогала его лоб, взяла его ладонь в свою.
- Ты живой? – задала я самый часто звучащий здесь вопрос.
- Живой… пока живой. Жаль женщину, - отозвался Виктор и надсадно заплакал.
- Ну, хватит, хватит! – попросил Алексей. – Мы знали, куда пришли!
Вызови санитаров!
После того, как ушла тетя Аня, Алексей продолжил начатый разговор:
- Ты сказала, что мы уедем?
- Да.
- Дай мне руку.
Леша нежно-бережно поцеловал мне запястье, прижал мою ладонь к небритой щеке. Я чувствовала, что уже плачу в этом сумраке разбитой надежды. Но всхлипывать не смела… Алексей мог заметить мои слезы.
- Зачем ты врешь ему? – спросил Мир внутри.
- Я не вру! Я делаю его счастливым.
- Помимо его воли? Ты знаешь его, он бы выбрал правду.
- Какую? Ту, что он скоро уйдет, и я поглажу его руку? Да кому нужна такая правда, от которой «лопаются струны»??  Чего я добилась своей правдой? Неимоверной силы, от которой шарахаются нормальные люди? Я одинока! Я ужасно одинока! Вот  и он скоро уйдет. Почему я не могу пожить иллюзией несколько минут? Я лгу сейчас не ему – себе!
- Ты удивишься, но все действительно будет хорошо.
- Скажи-ка на милость, каким таким образом?
- Невероятным образом. Непостижимым стечением обстоятельств, артефактом. Я гарантирую!
- Охотно верю…

К обеду следующего дня пошел снег. Крупный, размашистый, он запятнал собою всю округу.
- Леша, ты посмотри какой снег! Дядя Витя, и вы посмотрите! Сейчас я посажу вас в подушки! Сейчас… Леша…
Алексей с готовностью приподнял голову, но вдруг сморщился от нестерпимой боли, откинулся назад и…. оставил взгляд в потолок.
- Леша… нет!!!
- Да, - ответил Мир внутри. – Да, моя девочка…
Я подошла к Алексею, осторожно взяла его руку, присела на краешек больничной кровати.
- Леша, - теребила я его. – Леша, ты умер?...
- Нет. Он ушел. Он просто ушел… Ты осталась одна, - посочувствовал мне Мир.
И я вдруг поняла, что больше никто и никогда не скажет мне так жарко и искренне:
- Я безумно люблю тебя! Безумно!
- Леша… Давай вернемся на остров? – спросила я и вышла из палаты. Я не хотела больше оставаться здесь, и я не стала плакать. Алексей не любил моих слез.
- Мы похороним его на острове, – царственно произнесла я и подняла голову.
- С возвращением, королева, - покорно ответил Мир внутри.
- До свидания, дядя Витя! Может, мы еще свидимся?...
               
                Глава 10

По острову витали слухи о возвращении королевы и о смерти Хранителя. Никто не знал, чего ждать от этого. Приедет ли королева навсегда, или снова исчезнет, захоронив с почестями тело.
- Я же говорил, что она вернется!- ликовал Игорь. Вернется и все будет как раньше. Не забудьте убрать с острова шута. Она не должна его видеть!
И еще, сделайте вид, что не знаете об ее приезде. Пусть она вернется тайком, так же, как исчезла.

Мы появились на острове в полночь, когда все уже спали, но я чувствовала, что из-за каждого окна за нами наблюдает, как минимум, пара глаз.  Я провезла тело во дворец и с удивлением отметила, что в покоях царит полный порядок, взамен того запустения, которое я оставила здесь много дней назад.
- Я похороню тебя завтра, - сказала я Алексею. - Интересно, кто платит  за весь этот бал? – обвела я взглядом покои.
- Как кто? Я плачу! – выбежала к нам Реалистка, постукивая тонкими шпильками.
- Ну, здравствуй, дорогая! – приветствовали мы ее.
- Мне жаль, что он ушел, - кивнула она на тело.
- Это не те слова… Как тут дела? – спросила я.
- Все хорошо… Все хорошо..
- Удивительно… - ответила я.
- Артефакт, - пожал плечами Мир.

За окнами дворца пролегла заснеженная сонная картина. Между тонких берез плутала тропинка, по которой мы вернулись с кладбища. Наши следы виднелись там и тут, но их заметало снегом. Все исчезало прямо на глазах.
Во дворце было холодно, и я поежилась. Но не от холода. Я чувствовала чей-то пристальный колкий взгляд на себе, и принялась искать его в толпе.
- Как трогательно и печально! Умер Хранитель, - услышала я.
Проследив за этими звуками, я встретилась со взглядом бархатных глаз.
- Нет, ну жаль, конечно. Сильный был человек…
- Кто впустил его? – заволновался Игорь.
- У него ключи, он шастает туда-сюда постоянно! – объяснил Павел.
Я обвела свиту взглядом.
- Кто это? – спросила я,  указывая рукой на говорившего.
- Это ваш шут, королева, - ответил Павел, посмотрев на меня, как на помешанную.
- Мой шут? – изумилась я. – Если бы это был мой шут, я бы помнила его лицо…  Я вижу этого человека впервые! Выведите его из покоев! – приказала я.
Свита негромко охнула. Игорь подошел к Кириллу и взял его за плечо.
- Пойдем, пойдем отсюда…
- А я никуда не пойду! – дерзко-твердо сказал Кирилл, и двинулся прямо ко мне.
- Королева? Вот это вот, ваша королева?  - медленно подходил он ко мне своей кошачьей походкой. – Да вы все ослепли! Откройте глаза! Кому вы поклоняетесь?
Это же обыкновенная спесивая баба, истеричка, которая водит вас за нос! Что вы тут устраиваете? Как можно всерьез воспринимать то, что она говорит или делает?? Где ты была? Где ты шлялась все это время, пока твоя свита плясала вокруг костра с веревками на шее? Она же вас бросила! Теперь появилась! И никакой мотивации! Ей же плевать!
 Игорь вновь потянул Кирилла за рукав, но он резко отдернул руку и продолжал:
- Вы думаете, вы ей нужны? Да она же меняет вас как перчатки! И если бы это было не так, то как бы я оказался здесь? Как бы здесь оказался каждый из вас? Глупая, бесчинствующая дура, зависимая от настроений и обстоятельств! Она играет вами! И злится на меня за то, что  мною играть – не получилось! Что? Что ты молчишь? Ну? Ответь, прояви себя хоть как-нибудь! Королева…мать твою! Хранитель умер! За  тебя некому больше заступиться, и некому утирать твои фальшивые слезы!  Молчишь? Нечего сказать? - Кирилл звонко щелкнул пальцами. - Вуаля! – и добавил после паузы  - Хочешь меня???

Он посмотрел в упор, и взгляд этот беспощадно разбивал в щепы
все  возведенные запреты и барьеры. Взгляд этот уносил  меня в страну великого запредельного счастья, дорога куда была забыта и заброшена мною много дней назад. Туда вовсе не было дороги! Но взгляд его говорил, что дорога эта есть, и карта не потеряна!

Не понимая, зачем он здесь, я смотрела на него в ответ, но не имела права почувствовать ничего. Я лишь вспомнила ощущение сглатываемой колючей слюды и отвернулась. Свита безмолвствовала, пауза неприлично затягивалась.
- Я спрашиваю – хочешь меня??? – в ярости повторил Кирилл, усаживаясь в кресло и нагло изучая меня.
«А она изменилась, похудела. Эти большие глаза на чистом лице. Сидит надменная, чужая, такая далекая.. Буффонада какая-то.»
Кирилл посмотрел еще раз, внимательнее, и увидел, как из глаз ее, легко и внезапно полился чистый, голубой ровный свет. Он проникал, прожигал Кирилла насквозь и делал все вокруг очень мелким и незначительным.
«Она не отсюда… Явно не отсюда. Почему я не замечал этого раньше?  Да, кто ты такая?..» - подумал он и вздрогнул.

Мне надо было что-то отвечать. Но я медлила с ответом… Я всегда медлила с ответом, когда речь заходила  о Кирилле, потому что…
Но сейчас…
- Твоя ненависть происходит от любви или от глупости...  Нет, я не хочу тебя, Кирилл..
Было заметно, как он растерялся, судорожно сглотнул, обвел взглядом всех нас.
- Зачем ты мне врешь? И только что врала, когда сказала, что меня не помнишь…,  – ласково-нежно спросил он, сократив расстояние вытянутой руки,  и сердце мое дрогнуло.
Но я еще помнила ладонь Хранителя в своей руке. На меня смотрели сейчас те, кто любил меня по-настоящему. Смотрели с мольбой и надеждой. И я знала, что с ними мне придется прожить еще несколько сотен лет, а потеря Хранителя сделала нас слабыми и уязвимыми. И потому я сейчас врала.
- Нет. Я не хочу тебя Кирилл! Уведите его из дворца….

Не стыдно любить. Не стыдно отдать последнее первому встречному. А стыдно сострадать тому, кто не ведает сострадания, а позже стать униженной им за свою любовь. Мне было очень стыдно сейчас. Но, прислушавшись к себе, я заметила, что мне и спокойно… Удивительно спокойно! Я бесчувственно смотрела на удаляющуюся спину Кирилла, с неизменным засосом на смуглой шее.
- Этот невесомый покой – твоя работа? -  спросила я у Мира внутри.
- Нет. Твоя. Ты снова выросла. И сегодня он, наконец,  заметил, что ты не отсюда. Это – бесценный подарок от него!
- Мир! Ответь мне – кто я???

                Глава 11

- Паяц прислал вам  ключ, - доносилось от дворцовых ворот.
- С кем прислал? – равнодушно спросила я.
Зная гордыню Кирилла, возвращение ключа было вполне ожидаемым и закономерным действием с его стороны. И, возможно, он  не хотел бы так поступать, но сам такой жест казался ему очень красивым и заключительным.
- С собой… Сам пришел.
- Вот как? – удивилась я.
Значит, до заключения еще далеко…
- Пропустите его, - обреченно вздохнула я. Взгляд его глаз был изощренной пыткой для меня.
- Мир, позови Реалистку. Мне сейчас будет трудно. Где она?
- А ее нет! Она ушла куда-то с самого утра.
- Ты заметил, что она все реже стала посещать нас?
- Заметил. Но меня это не пугает. Место, в котором мы живем, не требует постоянного ношения маски. И это скорее хорошо, чем плохо.
- Ладно, давай послушаем, что нам сейчас скажут…

- Привет, как дела? – бодро начал Кирилл.
- На это существует только один ответ – привет, хорошо, а у тебя?
- Я тоже в порядке. Я принес тебе вот это.. – Кирилл осторожно достал из кармана ключ и положил его на столик рядом с дверью.
- Спасибо. Он мне еще пригодится.
- Передашь следующему? – съязвил Кирилл.
- Нет. Повешу на гвоздик, чтобы был запасной.
- Я уезжаю сегодня на несколько дней… И знаешь что? Я бы хотел поговорить с тобой после возвращения.
- Вот как? Хорошо. Поговорим после твоего возвращения.
- Ты можешь на меня разозлиться? Хоть когда-нибудь? – внезапно закричал он. – Я послал к черту тебя и твою свиту! Я опозорил тебя в их глазах! Я просто ходячий «косяк»! А ты молчишь? Ты говоришь, что все хорошо, и мы поговорим???
- Тебя это злит? – спокойно спросила я.
- Злит!!! Безумно!!!
И я увидела яркий огонь желания в глазах экс-шута. Мне стало весело.
- Любое блюдо, Кирилл, требует одной-единственной приправы – времени. У меня его предостаточно, для того, чтобы приготовить блюдо, именуемой тобой. Злоба придаст ненужной горечи, это ни к чему.
- ??? Но ты же сказала, что все кончено!
- Время, Кирилл… Время. Оно все расставит по местам… Я желаю тебе счастливого пути.
- Спасибо… Как ты тут без Хранителя? - внезапно спросил он.
- Плохо… Но я вижу его во сне. Это все, что нам осталось…

Кирилл стремительно вышел, постукивая каблуками высоких черных сапог. Длинное черное пальто развевалось за его спиной.
- Так забавно… Этот ключ и столько драмы в движениях Я давала ему ключ… Кстати, ты помнишь, зачем я давала ему ключ? – спросила я Мир внутри.
- Да, конечно. Тебе было лень подходить к двери и открывать ее всякий раз, пока он без устали ходил туда-сюда и кричал, что ему тебя мало. «Ви-и-ка, мне тебя ма-а-а-ло!» - передразнил его Мир.
- Все так. Это не было актом доверия с моей стороны. Странно, он совсем перестал улыбаться, - сказала я Миру.
- Да. Он стал другим.
- А еще, он удалил свою анкету с сайта.. Зачем?
- Он страдает, - встряла подоспевшая Реалистка.
- Страдает? Но о чем?... Может, ты объяснишь нам? – спросили мы ее в один голос.
- Королева-мать. Его мать запретила ему сложные отношения с тобой. После того, как вы встретились, их остров пришел в запустение. И королева-мать, естественно, вмешалась в эти события. Он у нее один! А таких как ты – много…  Все обернулось против вас, и ваша разница в возрасте, и разница во взглядах, целях, увлечениях. И мама с радостью  «подсластила» эту пилюлю.
- Так вот оно что… - задумчиво протянула я.
- Да. Она напугана, потому что такого с Кириллом не было очень давно. Она не собирается его отдавать.
- Может развязать войну? – озадаченно спросила я.
- Ты помнишь историю с консервной банкой? – напомнил Мир. – Не трогай их. Банка сама откроется, когда перебродит ее содержимое. Но будешь ли ты голодна на тот момент?
- Я не могу больше стоять на месте. Шаг за шагом, я ухожу вдаль. Ему понятно это?
- Иди. Он догонит, когда придет время, - это подала голос Реалистка.
- Сколько оптимизма в холодный зимний день! Да, банка откроется, и Кирилл догонит меня, безусловно…, - с сарказмом выпалила я. -  Скорее у меня вырастет новый зуб в мои сорок лет!
- Ты выглядишь на двадцать девять, - учтиво напомнил Мир.

                Глава 12

- Викуша, ну когда же ты приедешь? – активно педалировал ситуацию Епифанов.
Он совершенно извелся в своем ожидании. Ему было непонятно, чего еще она ждет? Ведь Кирилл ушел, Хранитель умер. Остров остался без средств к существованию.  Это ожидание походило на рождественский пирог, который давно иссох, погасли свечи. И никто не хотел есть его. И только Епифанов охотно верил, что пирог этот все еще съедобен и удобоварим. Он не мог знать, что она давно засеяла островные поля хлебом и надеждой, а плодородная земля только и ждала окончания зимы, чтобы сразу, после пробуждения, дать обильные всходы.
- Дети скучают по тебе! Мы все ждем тебя!
Она редко отвечала. Ответы ее звучали гулко, как из подземелья.
- Я скоро приеду, - писала она. – У меня остался один нерешенный вопрос. Только один.

Ее нерешенный вопрос звучал вот как – необходимо было сделать себя счастливой! Зачем детям несчастная мать, которая корчится от непонимания, как от боли? Дети любят, когда мама смеется, и смех ее действительно весел, а не служит ширмой для прикрытия слез. Но сделать ее счастливой было трудно. Требовалось очень-очень простого, банального женского счастья! Все вокруг несли ей все что угодно, но только не это.
Все вокруг твердили, что то, что она придумала  –  миф! Невозможны те идеальные отношения и та великая любовь вкупе! Реальность болезненно реальна. Она смирилась и поверила в это, и опустила руки, и глаза…
Но пришел Кирилл.
- Мир… Чтобы что произошло потом?.. Чтобы я встала перед жестким фактом выбора и напугала бедного мальчика тобой? Кирилл так поспешно захлопнул двери, что меня чуть не сбило ударной волной…
- Артефакт. Будет артефакт.
- Да ни черта уже не будет! Он даже не отвечает на мои sms. Sms ни о чем, и обо всем сразу!
- Ты перестала верить?..
- Я боюсь верить. Но вера моя  сильна. Может, мне надо стать слабее, чтобы пришел кто-то сильный и встал рядом?
- Посмотри на себя. Ты и так слаба… Я никогда еще не видел тебя такой слабой.
- Значит, надо просто ждать. Знаешь, я прождала свою жизнь…

                Глава 13

Торговец сбывшейся мечтой растерянно смотрел на меня, потом неожиданно запел на ломаном финском языке.
- Тебе нечего мне сказать?- повторила я свой вопрос.
- Королева… дело в том, что… - осторожно начал он. – Дело в том, что согласно установленным вами же правилам, мечты всегда сбываются, и каждый, чистый сердцем, получает то, чего он так сильно желал, но… но только не в вашем случае. Вы исчерпали лимит мечты, когда начали сострадать тому, кто не ведает сострадания. Вы передали недостойному символ власти. Образовалась дыра, понимаете? И она затягивает все ваши мечты. Они улетают  туда, по темному пустому коридору. Они минуют реальность.
- Что за ерунду ты говоришь? А как же тот первый сон, и тот Черный Человек, который сказал, что мне позволено все??? – возмутилась я. – Я рассказывала тебе о нем. Ты помнишь? Такая же комната, круглый стол и за столом четверо, один из них в черном. И он всемогущ, как сам Господь Бог!
- Он разве говорил, что эту вседозволенность можно передать другому???
- Нет…
- Так вот, теперь другому будет позволено все! А вам останется довольствоваться только тем, что вы уже имеете…
- Почему ты не сказал мне об этом раньше??? – закричала я.
- Разве я мог усомниться в вашей компетентности?
Я больно ударила торговца по щеке. И мы молча уставились друг на друга.
- И этого тоже нельзя, - сказал он после паузы. – Ничего нельзя…
- Ну хорошо, - миролюбиво продолжала я. – А чего желают другие?
- Другие… Вы о шуте?
- И о нем тоже…
- Он пожелал половину миллиона государственной валюты, - торговец взглянул на часы. – И через час они поступят к нему на счет.
- Зачем?... – недоверчиво спросила я.
- Он будет менять машину. Он хочет брендовый автомобиль.
- Остальные?
- Дочь мечтает увидеть, опереться на вас. И скоро вам придется к ним поехать.
- Она не может приехать сама? – раздраженно спросила я.
- Нет. Это ее мечта, а не ваша.
- Дальше, - я начинала заметно нервничать.
- Павел мечтает купить подержанное авто. Это произойдет в следующем месяце. Игорь хочет купить новую квартиру. Мечта оформлена тоже на следующий месяц.
- Неужели никто не мечтает обо мне… Совсем никто?...
Я была уже готова заплакать, закрыть лицо руками и бежать прочь отсюда, от своих позора и одиночества.
- Отчего же… Хранитель. Вот здесь его последняя мечта. Он очень хотел быть с вами на острове. Но третья непреодолимая сила разлучила вас…

Я вздрогнула и, собравшись с силами, вдохнув полной грудью и успокоившись, произнесла единственное, что можно было сейчас произнести:
- Я счастлива, что каждый из них получает то, чего так хотел получить. Пусть даже и такой высокой ценой. Спасибо тебе…
- Вы закроете магазин?...
- Нет… вовсе нет, - засмеялась я. - Зачем? Разве я злая?
Мои ноги медленно повели меня прочь. И теперь, когда я осталась без высокого покровительства, шаги мои стали мелкими и нетвердыми. Пугал каждый придорожный камень.
- Королева, - окликнул меня торговец.
- Что? – обернулась я.
- Все не так плохо.
- Правда? Ты о чем?
- Покровительство вернется к вам, когда тот, кто забрал у вас власть, добровольно вернет ее обратно. Осознанно. Когда самым важным для него вновь станете вы.
- Или когда у меня вырастет новый зуб во рту…, - произнесла я и исчезла за поворотом.

Холодная полоумная звезда и человек в черном, за пределами досягаемости моего взгляда, вели негромкую беседу обо мне.
- Жаль ее,  - сказала звезда.
- Жаль, она совсем скисла, - согласился человек в черном.
- Кто теперь станет помогать ей?
- А разве ей нужна помощь? Посмотри на нее. Она же упивается тем, что сотворила. Она отдала все кому-то, и ей так тепло и уютно в своей глупой стране.
- Но она же погибнет без исполнения своей последней и единственной мечты! Она ждала ее исполнения всю жизнь! Она всю жизнь искала этой любви! Зачем ты отнял у нее все?
- Я? Она сама полюбила недостойного и отдала ему все! Это был ее выбор.
- А кто его прислал? Разве не ты???
- Я! Я хотел проверить, насколько она помнит то, что я ей сказал, и насколько сама верит в это. Я хотел понять – кто ей дороже? Мы, или какой-то там «одноразовый» шут из суетной реальности, который забежал к ней на несколько минут … И за эти несколько минут она умудрилась отдать ему все, приняв его за провидение!!!  Она не ценит нас! Вспомни, кому она заставила служить тебя? «Ах, Кирюше жарко», - передразнил он меня.
- Мне было нетрудно…    Я знаю, что у меня осталось право дать ей еще что-то одно. Абсолютно любое. Ты не понимаешь, она устала быть великой и хочет стать просто женщиной!  И я хочу дать ей артефакт, - улыбнулась звезда.
- Интересно какой? – ухмыльнулся человек в черном. – Разве ее можно чем-то удивить?
- Пусть у нее вырастет новый зуб! – сказала звезда и весело хлопнула лучами.
- Ах ты, сообразительная дрянь! – подпрыгнул Человек в черном.
- Я люблю ее, - ответила полоумная и угасла.

Холодное зимнее небо почернело. Разверзлись темные облака, и прямо оттуда, сверху вниз, в белую, укутанную снегом землю, ударила молния.
Я подошла к дворцовому окну. Точно напротив, вертикальным столбом стояла огромная полыхающая стрела. Таял снег вокруг, кружились вороны, молчало все.
- Что это? – тихо спросила я.
- Артефакт, - ответил Мир внутри.
Я чувствовала боль в самом сердце, такую острую и колючую, как-будто меня заминировали, и внутри меня горел фитиль, продвигаясь к самому центру.
- Я умру сейчас?
- Нет, не сейчас, - ответил мир.
Здесь же, немедленно, я почувствовала и боль в десне, в нижней, далеко справа. Провела по ней языком, нащупала большой жесткий волдырь… У меня рос новый зуб…
- Артефакт в том, что у меня растет зуб. Новый зуб…, - усмехнулась я и устало закрыла глаза.

                Глава 14

- К вам шут, - прокричала весталка от ворот и стрела сразу угасла.
- Он больше не шут… - прошептала я. – Впустите его!
Кирилл вошел быстро и встревожено. Его взгляд сразу отыскал меня в полумраке комнаты.
- У тебя есть телефон? Покажи мне свой телефон! – закричал он.
- Здравствуй, Кирилл. У меня нет телефона. Я запретила связь на острове после того, как устала ждать твоих звонков и sms. После того, как поняла, что их больше не будет…
- Ты что? Я же пришел!
- Пришел…, - выдохнула я.
Я поискала глазами место, куда бы его усадить, чтобы слушать его было  удобнее, и остановилась на большом широком кресле, стоящем возле окна.
- Садись сюда.
Я подошла к  высокому окну, распахнула его настежь, и теперь весь остров был перед нами как на ладони.
Кирилл послушно сел и спросил:
- Как дела?
- Хорошо…
- Что делать будем?
- Многое уже сделано…
- Как тебе Алина?
Вдох, два тонких штриха лезвием по сердцу и четыре сильных удара изнутри в ребра.
- Я не видела ее. Но думаю, что в ней все хорошо.
Кирилл заметно нервничал. Он видел, что разговора опять не получится.
- Так что делать будем? – снова спросил он.
И я сразу устала…
- Сейчас будь собой. Какая уже теперь разница, что он подумает о тебе? Скажи ему все, - посоветовал Мир внутри.
- Как все?
- Все!!!
- Он растопчет меня…
- Он уже тебя растоптал…

Я набрала немного воздуха больной грудью, улыбнулась и сказала вот это:
- Кирилл. Я рада, что ты пришел. Я хочу показать тебе кое-что. 
Посмотри вон туда, вдаль. Ты видишь там остров? Присмотрись! Вот это маленькое светлое пятно в кайме безобразной реальности… Ну же, постарайся!
Кирилл старательно сощурил глаза, посмотрел туда, куда я указывала рукой, и ответил:
- Да, я что-то вижу…
- Отличное начало! - поддержал Мир.
- Там, дальше, светлое море, оно без устали целует остров теплой чуткой волной. Это мои любовь и память… , - я провела пальцем по воображаемой линии вдали.
- Часть острова в песке – это секунды ожидания. Моего ожидания. Их не счесть! Песчинок ровно столько, сколько я ждала тебя, Кирилл…, - я развела руки в стороны, пытаясь очертить, отмерить это бесконечное ожидание.
- А вон там, на пригорке, мы. Нас ровно двое, и мы застыли в лучших минутах наших с тобой дней. Вон там, видишь? Оттуда идет ласковый нежный свет…, - я мечтательно закрыла глаза и на мгновение исчезла в тех днях.
- За песчаной косой есть разлом, глубокая морщина земли. Это место, где ты сказал мне, что никогда не простишь меня…, - я нахмурилась, и взгляд мой угас, как пламя потревоженной свечи.
- А сразу, следом за ней, тянется плодородная нива, засеянная хлебом и моей надеждой. И все там ждет, когда вернутся, наступят прежние светлые дни, и заново будут колоситься  тяжелые стебли! – закричала я, боясь, что Кирилл вновь не услышит и не поймет очевидного.
- Остров отделен от города тонкой прозрачной стеной. За стеной, словно фильм,  идет реальность, та самая, в которую ты так сильно влюблен. Я знакома с ней. Но поверь мне, этот остров еще более реален, чем то, что происходит за его стенами. Отсюда проецируется мир, который можно потрогать руками… , - я протянула руку вперед и коснулась оконного стекла в подтверждение своих слов.
- И… этот остров ты разрушил. Разрушил до основания. Это был мой тонкий, призрачный, счастливый мир. И он питался, дышал, жил моими любовью и силой…  Ты видишь это???...

Кирилл смотрел на меня с испугом и болью. Да, он видел вдалеке остров, но поверить в то, что этим можно жить всерьез – не мог. Ему было даже не стыдно. Ему было трудно, потому что он не знал, что ответить на это. Из глаз ее снова полился тот чистый, голубой странный свет, который прожигал его насквозь.
- Что ты хочешь сказать всем этим? – растерянно спросил меня Кирилл.
- Я приглашаю тебя жить на этот остров, - ответила я.
- У меня есть свой остров… я не могу его оставить. -  И наши два острова никогда не станут одним…
- Никогда? – иронично улыбнулась я.
- Никогда…
Я нечаянно вспомнила давнего знакомого, упрямого Сашеньку Суворова, который пришел жить ко мне в трущобы после трех таких «никогда», и улыбнулась.
- Тогда зачем же ты здесь?...
- Я скучал по тебе! Скучал все эти дни!
- Твой остров тоже в песке?
- Не знаю, я давно там не был.
- Будем дружить островами, - невесело пошутила я.

                Глава 15

Внезапно раздался звук милицейской сирены, и я проснулась. Огляделась встревожено… Я дома?!  Надо мной серый предрассветный потолок… Приснится же такое! Я повернула голову налево и увидела рядом… спящего Кирилла, он сонно причмокнул губами и улыбнулся.
Он здесь???
- Мир! Но как это все возможно?! – в радостном ужасе спросила я.
- Артефакт, - ответил мир. - Я же обещал тебе!
Кирилл открыл глаза, притянул меня к себе и прошептал:
- Мне приснился какой-то ужасный остров, и мы на нем. Там все горело и рушилось… И было так много странного народу! Иди ко мне! Я скучал по тебе весь этот ужасный сон!

Я улыбнулась в ответ. Провела языком по десне и нащупала… большой твердый волдырь…
- ???
Мир внутри лишь пожал плечами в ответ.


А, тем временем,  высоко над островом летел мой чистый звонкий голос…
- Островитяне! Нельзя победить судьбу! Никогда нельзя побить ее карту! Я потратила целую жизнь на то, чтобы понять это. Посмотрите, что она сделала со мною!
Не стучите в закрытые двери…  Идите только  в те, которые  открыты вам!  И… будьте счастливы!!! Я люблю вас!


                Часть III

                Глава 1


Море давно успокоилось и больше не катило свои волны к нашим берегам. Полный затяжной штиль и бездействие окутали всю округу. Это было как раз то самое состояние, которое заставляло думать. Но и думать становилось все более невозможным, потому как безмолвие вокруг усмиряло и разум.
Я сидела под старой березой и лущила большой подсолнух. Я тщательно вынимала каждую семечку, клала ее в пакет, и говорила себе, что как только я соберу определенное количество этих маленьких черных созданий, что-то немедленно, непременно произойдет! Но ничего не происходило уже много-много дней…
Я давно сбилась со счету, я стала забывать лицо Кирилла и его пьянящий голос… Мне говорили, что я в бреду, что я почти умерла и похожа на полутруп. Я лишь покорно кивала головой в ответ. Проще было согласиться, чем повторять всю историю заново, объясняя, как больно мне неизвестно от чего.
Как вдруг…

- Раненые прибыли! – услышала я от ворот.
Остров иногда принимал раненых. Они приходили к нашим воротам, стояли понуро и ждали, когда их запустят внутрь.  Но остров принимал только раненых в самое сердце. Тех, кто действительно остро нуждался в наших любви и понимании. И было так странно и трудно спасать умирающих, когда сама нуждаешься в спасении. Но спасение каждого из них – наделяло меня силой. Небывалой силой! Остров буквально расцветал от каждой вселённой в кого-то надежды.
Сегодня прибыли четверо. Красивый мужчина лет сорока с длинными, до плеч, волосами, собранными в хвост. Бывший продюсер и шоумен. На нем был надет джинсовый стильный костюм, на шее шелковый платок в тон светлой обуви и неуместная белая кепка на голове, козырьком назад.
Два мальчика лет двадцати пяти, лохматые и мокрые, их только что подобрали  на отдаленном пляже.
И женщина лет тридцати пяти, брюнетка с карими глазами среднего роста в ярком, красивом зеленом платье.

- Ого, - сказал Мир внутри, - Ты посмотри-ка на того вон красавца! Там, похоже, целая история!!
- Кто это? – спросила я.
- Это Роман.
- Какой Роман?
- Просто Роман. Он развелся три года назад, а три дня назад впал в полное уныние и разочаровался в происходящем. Он ищет тебя.
- Меня?..
- Да, ему нужна именно ты!
- Почему? – пожала я плечами и поднялась  к нему навстречу.
Меня всегда радовала возможность – оказаться нужной кому-то. Предназначение.

- За стенами острова ходят слухи о твоем падении, - начал Роман без предисловия. – Но я вижу, они сильно преувеличены. Ты не просто пала, ты на минусовой отметке. Видимо, я зря пришел…
- Вот как? Слухи?... И кто же их распускает? - зло парировала я.
- Те, кто знали тебя раньше, задолго до последних событий.
Я осторожно поднесла к лицу маленькое зеркало, внимательно рассмотрела себя. Да, нет. Все в порядке… Все то же лицо и те же волосы. Тот же нос. Глаза? Глаз тех нет. Они мертвые. Я попробовала улыбнуться. И эта непривычная процедура причинила мне боль.
- Слухи не рождаются на пустом месте. Пусть будет так… Что у тебя случилось? – спросила я Романа.
- Случилось то, что ничего уже не случится. Я подумываю уехать в далекую Сибирь. В поселение. Найти кого-то, подобного себе, и жить общиной. Без денег. Понимаешь? Просто пожить, а не гнаться все время куда-то, получать что-то и опережать кого-то. В этом нет глубокого смысла!
- Да, я хорошо тебя понимаю. Дожив до определенного периода, мы все здесь начинаем понимать, что мы одиноки. Нам лишь казалось, что мы кому-то НУЖНЫ. Вот причина моего падения. Все, сделанное мною, стало песком. Ничем. Тленом. Думаешь, поселение станет исключением?
- Поехали со мной? Нам будет о чем поговорить там, вдали от мира.
- Роман, я и так далека от мира. И этот остров. Я не могу его оставить… Я всегда здесь. Уже много-много лет.
- Я знаю, что этот остров можно носить с собой, в кармане. Бери его и поехали! Это будет так здорово! Действительно от всего уехать!

Я устало смотрела на раненых, перебирая семечки в пакете. Что стало со всеми нами?  Мне казалось, что я одна, кто думает так. Я одна, кому так плохо и трудно в этом мире. Но нет! Каждый из них, из нас был неизбывно одинок и несчастен! Так почему же мы не объединились? Почему мы продолжаем растаскивать наши миры все дальше друг от друга? Почему мы самозабвенно городим острова, вместо того, чтобы…

- Как ты пришел ко всему этому? – спросила я Романа.
- Думающий человек всегда найдет, как себя уделать, - засмеялся Роман.
- Это точно…, - значительно прошептал Мир внутри.
- Привет, к вам можно? – спросила женщина в зеленом.
- Привет. Конечно! – ответила я.
- Я Муза. Так меня зовут.
- Что случилось с тобой? – спросил ее Роман.
- Со мной больше ничего не случается… Никогда. Я живу в полусне. У меня дом, муж, дети. Пятнадцатилетний круг. Входя в него, я думала, что обретаю счастье.  Но сейчас вижу, что никто из нас никому по большому счету не нужен. Мы потребляем друг друга задорно и ласково. Меня потребляют больше всех, и я неимоверно устала!
Она грустно опустила красивые глаза, помолчала немного, а потом продолжила:
- Ничего никогда не происходит! А когда, вдруг, кажется, что происходит, и я закрываю глаза и погружаюсь в это,… то все сразу исчезает! Это совсем как у тебя, королева. Помнишь, несколько месяцев назад? Когда ты вошла в счастливое море, которое расступилось и исчезло прямо перед тобой?

Я заплакала, потому что помнила…

- Ты ищешь любви? – спросила я ее.
- Огня! Я ищу огня, у которого можно согреться. Я готова давать огонь взамен. Я ищу это ощущение радости от каждого наступившего дня. Ответь, неужели для всех нас это более невозможно???

Я задумалась. Огня… Желания жить и просыпаться с радостью от того, что новый день несет в себе надежду на счастье.  Нас нельзя было больше мотивировать покупкой нового автомобиля, или мехового манто. Нам всем больно-остро требовалось то, что измерялось отнюдь не золотом. Я потерянно огляделась вокруг…, вспомнила, каким счастьем было просыпаться рядом с Кириллом. Я смогла заменить это счастье? Я нашла хоть одну причину, чтобы забыть об этом??? Неужели действительно невозможно?...  Чем Кирилл заменил это счастье? Надо узнать, чем он заменил его, и тогда мы все здесь будем спасены!

- Муза… нет ответа на твой вопрос. Посмотри, сколько здесь людей. Они все были так счастливы, пока во мне горел огонь надежды, пока в сердце моем полыхала любовь! Все шло своим чередом, и надо всем парила истина. Многие покинули остров потом… Я много думала, думала до бесконечности! И я нашла ответ. Причина всех потерь в недосказанности. Это когда один боится сказать другому правду, боится открыть сердце и стать раненым – как вы. Если бы нам позволяли говорить друг с другом открыто, плохое не наступало бы никогда. Недосказанность является палачом надежды.
Но… открыто здесь говорю только я. Как вам результат? По-моему, он превзошел все ожидания. Говорить открыто – моя судьба. Сказать, а потом еще и сделать то, что сказала…
- Дура, - внезапно произнес Роман.
- И ты так думаешь? - спросила я Музу.
- Нет. Нет, я так не думаю. Знаете что? Давайте посадим капусту? Вон там, за лесом, я видела прекрасную делянку! Я умею! И вас научу! Я вообще все умею! Шашлыки жарить, колеса менять, песни петь и звонко смеяться!
- Давай посадим, - улыбнулась я.
- Дуры, - миролюбиво произнес Роман. – Но обязательно посадим!

И мы весело отправились в сторону леса, взяв с собою двоих молодых  раненых парней в качестве дополнительной рабочей силы.

Эпоха примитивизма и деградантов требовала больших усилий, чтобы сохранить себя в целости. И мы старались. Капуста была высажена на ровном поле, рядом с подсолнухами и пшеницей.
- Аграрии, - смеялся над нами Роман.
Он обжился на острове и  почти совсем передумал уезжать. Или отложил эти мысли на некоторое время. Он бродил по полям, как лохматый бизон, ерошил свои жесткие волосы и лишь иногда спал, словно боялся пропустить что-то очень важное.

- Рома, в чем истина? – спрашивала я его.
- Истина многолика, - всегда отвечал он.
- А я думаю, истина в отсутствии фальши, в бессмертии надежды и в любви. Все произрастает от любви. Все, что мы видим вокруг.
- И даже те мерзавцы, которые уничтожили тебя? – улыбнулся Роман.
- Даже они. Им недодали любви. Я думаю так.
- Почему ты еще жива? Что тебя держит? – внезапно спросил он.
- Не знаю…, зависла здесь. Меня просят научиться жить по-другому. Изменить отношение ко всем происходящему вокруг. Но как? – засмеялась я и вскинула руки. – Это все равно, что вдруг начать играть на расстроенном пианино, после идеально правильного инструмента. Вспять? Как можно вернуться вспять, Роман?
- А мне кажется, ты все еще ждешь.
- Кого? – опустила я глаза, почувствовав слезы.
- Его.
- Зачем?
- Затем, что ты еще жива. И вопреки смерти. Ты чувствуешь боль назло всем, кто давно перестал чувствовать. Только ты зря его ждешь. Он умер.
- Как умер?…
Ноги мои подкосились, я присела на краешек капустного поля и умоляюще посмотрела на Романа.
- Умер тот Кирилл. Другой тебе не нужен. Он стал другим!
- Господи, как же ты меня напугал… Напугал! – я замахнулась на него, но не ударила, вспомнив торговца мечтой.
К нам подошла Муза. Она посмотрела на меня сверху вниз, затем присела рядом.
- Как Павел?
- Павел? Отлично. Он уехал с острова на несколько дней.
- Он так любит тебя! Я никогда не видела столько преданности в глазах.
- Просто у него такие глаза, - улыбнулась я. – Но каждый раз, когда он прикасается ко мне, я плачу. Но он все равно приходит каждый раз…
- От чего плачешь???
- От благодарности к нему  или от того, что когда я чувствую руки Павла, я хочу почувствовать руки Кирилла. Я плачу прямо ему в плечо, каждый раз, когда он меня обнимает… Он целует меня, а я сдерживаю водопад слез.
- Он терпит все это? Он видит?
- Да, видит. И терпит.
- Потрясающий мужчина! - вставил Роман.
- Муза, как ты сама? Как ты чувствуешь себя здесь? – спросила я.
- Мне хорошо с вами. Ни одной фальшивой нотки! Я не боюсь здесь открыть душу и стать осмеянной за это. Но жить в таком постоянном унынии – невозможно! Как ты видишь свое возможное счастье!
- Когда оно придет, ты узнаешь об этом первой, - улыбнулась я. – И кто сказал, что это несчастье – ждать?

Роман внимательно посмотрел на меня.
- Скажи, кого ты сделала счастливым в этой жизни?

Я ждала и боялась этого вопроса. Этот вопрос, был контрольным выстрелом, после которого неважен никакой ответ. Память моя блудливо улыбнулась, что означало – полное отсутствие воспоминаний на этот счет.
- А правда, кого, королева? – опомнилась Муза от грез.
- Всех и никого, - честно ответила я. – Я думаю, что счастье, это короткая очередь, вспышка. Я не умею сделать кого-то счастливым надолго. Испив моей чаши, люди всегда уходили за следующей. Потом возвращались, но чаша была уже пуста. Пуста, понимаете? И я всегда просила – не уходи! Поверь мне, все лучшее ждет нас там, где мы еще не были! Я всегда просила!!! Чем я еще могла помочь им? В чем моя вина? Сняв поверхностную сладкую пену с чаши, они не желали смотреть в этот омут, в котором нет дна!!!
- Ты плачешь? – испуганно спросила Муза.
- Да, я плачу! Потому что никого нельзя сделать счастливым насильно! А потом они приходят сюда, раненые в сердце… Приходят, смотрят на меня… И я не могу выдержать их взгляд. Я не могу любить всех одинаковой любовью. Я хочу любить только одного! И чтобы мне позволили сделать это!
- Так вот оно что…. – Роман опустил голову, присел рядом со мной. – А я-то, дурак, надеялся, что мне тут «светит»…
- Ты что влюблен в нее? – спросила Муза.
- А что я тогда здесь делаю?
- А капуста?
- Да, я здесь из-за капусты! Из-за моркови! Конечно! – закричал Роман.
- А я из-за тебя, - честно ответила Муза Роману.
- А я? – спросила я, и мы все вместе громко рассмеялись.
- А ты просто тут живешь! Пошли отсюда! – Роман взял нас за руки и увел во дворец через толпы вызревших подсолнухов.


- Роман теперь непременно уедет. А я только начала краситься ради него. Платье новое купила. Как ты думаешь, я совсем ему не нравлюсь?
- Муза, мне кажется, мы стареем. Посмотри на нас? Мы весь день только и говорим о том, что такое хорошо и что такое плохо… Мы весь день тратим время на то, чтобы вывернуть наизнанку свою боль и как можно выгоднее показать ее друг другу.
- Стареем? Думалось, что мы растем.. И ждем, когда наступят лучшие времена…
- Куда еще расти? Мы давно переросли тех, кто за стеной! Мы настолько выросли, что сами себе противны. И если реальность там так дерьмова, то, может, в этом есть и часть нашей вины? Ты не думала об этом? Скажи своим детям, а я скажу своим, что вечное совершенствование заводит в тупик! Там ничего нет…  Бесконечная спираль в небо! Обойдя всех, ты остаешься одна, как памятник! И никто, никто не желает встать с рядом тобой!  Почему? Да чтобы не проиграть в сравнении! И обратно тоже нельзя! У этой реки только одно направление!
Ждем, говоришь? – добавила я после паузы. – Хватит ждать. Я хочу сама решать, когда и как нам жить! Хватит ждать!!!  И мы будем жить, черт побери!!!
- Ты сегодня такая злая… А когда ты злишься, ты очень красивая. Ты знаешь об этом?
- На острове новая мода – уходить от ответов. И ввел ее Роман. Хорошо. Мы растем. Но мне думается – мы стареем… И я не хочу стареть!
- Почему ты злишься?
- Я чувствую его приближение… И мне кажется, я стала некрасивая, старая и глупая.
- Чушь! Ты прекрасна!
- Муза, ты тоже очень красива!
Мы обнялись и пошли к берегу, на который уже накатывала первая теплая волна.

- Роман, я хочу, чтобы ты стал моим советником здесь, - попросила я Романа вечером того же дня.
- А Игорь? Он кто?
- Он хранитель моей души и моего мира. Он всегда здесь. И он не будет против. Роман, я вот что думаю. Нам надо ввести новый закон. Он будет направлен на защиту надежды.
- Интересно. Как ты это видишь?
- Почему мы все здесь?
- Я знаю…
- И я знаю. В нас вселили надежду, а потом… убили ее. И так много-много раз! По неосторожности, лени,  по глупости, а проще – по недосказанности.  Здесь единицы, те, кто смогли не озлобиться и остаться людьми. За стеной острова те, кто ожесточился, впал в бесчувствие. Но причина одна – разбитая надежда…
- И?...
- Я хочу ввести казнь за убитую надежду.
- Смертную?....
- Да, смертную. Я хочу узаконить моральную смерть, - прошептала я и опустила глаза.
- Но островитяне и так бережно относятся друг к другу…
- Да, согласна. Но закону быть. Стоит казнить одного, чтобы спасти тех, кто уже есть и еще прибудет. Твое мнение?
- Ты жестока, - ответил Роман с поклоном. – А если этим одним станет твой шут?... Ты подумала об этом?
- Закон всегда можно отменить, либо сделать поправку… - задумчиво произнесла я. – Шут более не сумеет  вселить в меня надежду. И он больше не шут! Сколько я могу повторять это? Слайд из прошлого, картина Веласкеса. Я люблю память о нем.
Я помолчала немного.
- Мир, я что, смогу вновь поверить Кириллу? – тихо спросила я.
- Ты ему продолжаешь верить. Будь осторожна, этот закон спасет всех, безусловно, но может заново разрушить твою жизнь.
- Заново? – улыбнулась я.

- Роман… я хочу, чтобы собрание прошло на северной, зимней стороне, под падающим снегом. Собери островитян и остатки свиты. Я провозглашу закон, который изменит всю нашу жизнь. Он отменит ложь и недосказанность!
- Как можно казнить за то, чего нельзя потрогать руками? – вспыхнула
Реалистка. – Как можно доказать, что надежда в человеке убита, и убита именно тем, кого собираются казнить? Это же блеф! Вы заигрались!
- Когда в человеке убита надежда, он похож на мертвеца, - ответила я. – Пусть и виновный почувствует то же самое! Но ты все равно не поймешь…
- Остров покроется трупами. Опомнись! - кричала она.
- Никаких трупов… что ты??? Казнь будет осуществляться через полное забвение! Игнор, говоря твоим глупым языком! Это моральная смерть. Смерть при жизни!  Человек вроде бы среди нас, но его для нас нет. На нем будет проставлена особая метка. И я раздам инструкции, правила о том, как не убить надежду…
- Ага, восемь страниц мелкого печатного текста! И ходячие тут и там живые мертвецы… Брр… Кирилл был прав, вы все тут придурки!!!
- Нет, только одна фраза. Одна фраза, которая спасет всех нас…
- Интересно, какая же?
- Терпение, и ты все увидишь сама.
Я встала и вышла на каменный балкон, давая понять, что разговор окончен.


Вечером, в пять, когда на северной стороне уже стемнело, я включила семь неоновых фонарей на маленькой площади и добавила к этой картине падающий крупный снег, одним взмахом руки.
- Волшебница, мать твою, - засмеялась Реалистка.
- Спецэффекты, – серьезно ответила я.
Снежинки плавно закружились, покрывая головы островитян благородной тающей сединой. Я стояла в правильном круге, который был образован светом и нашими немногочисленными жителями. Я готовилась заговорить с ними. Никто, кроме двоих, не знал, о чем пойдет сейчас речь, и я внимательно изучала их лица, пытаясь понять, какая последует реакция на сказанное мной.
Игорь будет переживать и пережевывать долго, потому что каждый свой шаг он всегда отмерял по девять-десять раз.
Павел даже не заметит указа, потому что он никогда ни в ком ничего не убивал.
Вспыхнет розовым лицо Музы, потому что она сейчас вновь поверит в чудеса. Она заворожено смотрела на снежинки, считая каждую и ловя их на ладошку.
Хранитель был бы не доволен, если бы он был…

- Начинай. Пауза была достаточной, - посоветовал Мир внутри. – Но помни….
- Я помню. Кто не рискует, тот чего-то там не пьет? Кажется так? – ответила я Миру. – Предназначение стоит выше личного счастья. И об этом я тоже помню!
Я поднялась на невысокий помост в центре образовавшегося круга, расправила длинную муаровую юбку, всю мокрую от снега, задумчиво уткнула нос в меховую лисью жилетку, поймала на ресницы ровно по две крупных снежинки и подняла взгляд.
- Островитяне, - негромко начала я, и толпа сразу утихла. – Сегодня, здесь и сейчас, на этом маленьком клочке земли, который за стенами презрительно именуют островом придурков, я хочу восстановить утраченную справедливость! – голос мой стал громче, и я почувствовала, как мурашки поползли по моей горячей спине. Дороги назад – не было!
- Здесь, сейчас и сегодня, мною будет издан указ, который изменит всю нашу жизнь! Навсегда.
Островитяне начинали заметно нервничать, и я  подумала,  что предисловий достаточно.
- Итак! Сегодня я узакониваю моральную смертную казнь  за … разбитую надежду!
Пауза… Тишина вокруг.  Мертвая тишина…
- Таким образом, все ваши надежды отныне будут оправданы. Прямо с этого дня и навсегда! А любой, разбивший вашу надежду станет изгоем. Мертвым среди живых. На нем будет проставлена особая метка. Ему придется либо покинуть остров, либо принять казнь.
- Но как это возможно? Неужели есть такой способ?? – раздались робкие голоса.
- Сейчас вам раздадут инструкции, которые следует выполнять неукоснительно. И еще… берегите, пожалуйста, берегите ваши сердца!

По рядам быстрым шагом пошел Роман. Он раздавал островитянам и раненым нечто, похожее на буклеты. Жители торопливо разворачивали их, жадно пробегали глазами текст.
Там была всего одна фраза:
- Никогда не обещай другому того, чего не сможешь выполнить!
(Исключение – вмешательство третьей непреодолимой силы. Непреодолимой!)

Глаза людей в изумлении поднимались на меня… они стояли, словно парализованные, или пригвожденные к белому снегу. Никто из них, никогда, ни разу в жизни не подумал, что это так сложно и просто одновременно!!!
- Никогда не обещать… и не будет ложной надежды, а значит, не будет разбитой надежды, не будет фальши и недосказанности. Не говорить о том, чего нет, и не будет, - бормотал Игорь. – Господи, это же так просто…!

Муза с восторгом смотрела в буклет, и глаза ее наполнялись слезами радостного восторга.
- Королева, то есть это означает, что теперь мужчина не станет мне лгать, когда я спрошу его о том, нравлюсь ли я ему, и не станет зря обещать, что он мне позвонит?
- Да, Муза. Это означает именно это. Теперь тебе, вам, не придется додумывать то, что недосказано другим. Другой сам обязан сказать это. Я обрекаю вас на правду. Но правда, любая правда, всегда лучше сладкой лжи. После нее можно встать, отряхнуться, и спокойно идти дальше, не теша себя глупыми иллюзиями.  Разве не так?
- Так! – ответил мне хор с маленькой площади.
- Ну что ж… тогда все. У меня все. Всем спокойной ночи!

Мы с Романом присели на перила каменного балкона. Красочный закат румянил наши щеки, я наклонилась к розе и жадно вдохнула ее аромат.
- Он дарил тебе цветы? – спросил Роман.
- Нет. Никогда…
- А ты? Ты была согласна с такими условиями?
- Люди считают, что дарить мне глупо. У меня ведь есть все. Паранойя реальной жизни. Он дарил мне любовь и считал, что этого вполне достаточно, - я счастливо посмотрела вдаль. -  Мне так легко сейчас! Смотри, вон там, за полем, гулянье. Люди, переставшие бояться обмана и фальши, так беспечны, как дети! Мне кажется, они помолодели лет на десять сегодня. Особенно Муза. Она очень красива, правда?
- Правда. Но я не люблю ее.
- И не надо. Зато она знает об этом и не строит никаких иллюзий.
- Вика, ты убивала в ком-нибудь надежду? – как всегда прямо спросил Роман и пристально посмотрел мне в глаза.
А  зря. Это был очень простой вопрос, на который у меня был всего лишь один ответ.
И я сказала:
- Нет. Ни в ком и никогда. Я всегда делаю то, что обещаю, даже если для этого мне приходится наступать на собственное горло.
- Поразительно… Это трудно?
- Трудно? – я рассмеялась. – По-моему, это единственно возможно!
- Ты совершенна.
- Так же говорил и Хранитель. Я считаю себя самой обыкновенной. Королева придурков! А знаешь, почему мы придурки?
- Почему?
- Жизнь не сумела озлобить нас… И это выглядит не совсем нормально. Пойдем к кострам? Посидим со всеми? Я очарована этим праздником!
- Ты не думаешь, что жить в таком идеально-правильном мире слегка скучно? Это очаровательная утопия, созданная твоей красивой головой.
- Ворота острова всегда открыты в оба направления. И там, где висит табличка ВЫХОД, с обратной стороны всегда будет написано ВХОД.  Я никого не держу. Многие уходили, но всегда возвращались и приводили раненых. Ты устал? Хочешь на свободу? Сходи, погуляй! – улыбнулась я Роману.
Роман прищурил глаза и отрицательно покачал головой.

Присев к костру, я нечаянно вспомнила сожженный пятиметровый бренд и улыбнулась. Можно жить и так. Можно жить вообще без всего. Достаточно взять лишь кусочек белого школьного мела и написать у своих ног то, что является действительно важным. Затем очертить правильный круг и впустить в него тех, кто любит и ценит тебя. И хранить этот круг! Беречь этот круг как зеницу ока!
Пробегая взглядом по лицам, я продолжала улыбаться. Я в этом круге! Остальное? Неважно. Все, кто хотел, пришли сюда. Каждый находился здесь добровольно и был убедительно счастлив.
- Ты посмотри, какая у нас капуста! – сказала я Реалистке.
- Да, наворотила ты сегодня дел! Я в шоке… Как ты до этого додумалась?
- Я листала свою жизнь и нашла там простой ответ на сложный вопрос. Отдала его людям, любимым людям. Что здесь трудного или странного? Предназначение. Оно именно в этом. Отдавать, а не брать.

От ворот, к центральному костру, подходил раненый. Я обернулась и сразу узнала эту дерзкую танцующую походку…
- Мата Хари! Хари Кришна! – бодро начал он, проворачивая в своем сердце большую хозяйственную отвертку. – Только не спрашивай – кто я? Пожалуйста…  Я – Кирилл! Помнишь меня? – и он помахал свободной рукой у меня перед носом. – Привет! Всем привет! Я так скучал по вам, любители посиделок у костра!
Он опустился на землю возле моих ног и с обожанием воззрился на меня.
- Что делать будем? – спросил Мир внутри.
- Красивая цыганочка с выходом, - засмеялась Реалистка.
- Это он? – спросил Роман.
- Привет, Кирилл, - сказала Муза.
Люди остановили пляс, замерли, недовольные тем, что их праздник так некстати прервали.
- Не останавливайтесь, прошу вас! Ничего не происходит! Вернее… происходящее не имеет к вам отношения. Нет, снова не так! Это сон. Мой сон! Танцуйте!
Островитяне послушно отвернулись и продолжили свой опен-эйр.

- Новые лица…, - продолжил и Кирилл, все так же прокручивая рукоятку отвертки.
- Привет. Зачем ты делаешь это? – указала я взглядом на капающую кровь.
- Ты знаешь, если не крутить, то не найти дороги сюда… вот что странно!
Я видела, что ему больно, но сострадать не решалась. Еще свежи были в памяти, наносимые им, тонкие насечки на сердце.
Мне показалось, что я думала сейчас вовсе не о Кирилле.
- Ты думаешь о Павле, - подтвердил Мир мои догадки.
И действительно,  я тревожно поглядывала на ворота, каждую минуту ожидая его возвращения. Мне думалось о его глазах, о его словах, его трогательной заботе и нежной любви…  Я услышала, что Кирилл говорит мне что-то, и рассеянно перевела взгляд на него. Он вынул отвертку из сердца, воткнул ее в песок у моих ног, острием вниз и сказал:
- Возьми этот чертов символ власти обратно! Зачем он мне?
И беззастенчиво положил голову мне на колени…
- Вика, он вернулся!!! – закричала Муза. – Он говорит, что ты самое важное для него в этой жизни!
- Разве? – изумилась я. – Он ничего подобного не сказал…
- Неужели я должен говорить прямо, или ты не понимаешь открытых намеков? Помнишь торговца мечтой? Я видел его в городе, и он поведал мне горькую историю твоего падения. Скажу честно – я не хотел приходить сюда. Я хотел пережить все в одиночку. Но если ты теряешь все… Вот я и пришел. Я сломал себя, чтобы прийти сюда! – Кирилл вопросительно заглянул в мои глаза. – Поняла чего-нибудь?

Я внезапно закашлялась и перевела взгляд на Романа. Он смеялся.
- Такая милая неожиданность, - сказал он.
- Ну, в общем, я вернулся. Вы меня сожжете? – ввернул Кирилл.
- Надолго? -  подозрительно спросила я.
- Навсегда, - театрально ответил он.

Ко мне вернулась власть, и я могла вновь загадывать желания, могла смотреть на падающие звезды, не бояться придорожных камней и смело ждать исполнения своей мечты. Но что-то смутное, тайное и глубокое подспудно не давало мне покоя. Не было радости! Не было той радости, которой я так ожидала от этого великого и невозможного возвращения! Я растерянно перебирала темные волосы Кирилла и смотрела на Музу.
- Ну? – спросила она. – Что не так??
Я пожала плечами и почувствовала, как ко мне стремительно приближается красивая фигура Павла. Обернулась. Так и есть! Он шел от ворот, открыто, бесстрашно  улыбаясь мне, и неся в руках маленькую синенькую коробочку. Оттуда ему не могло быть видно Кирилла, возлежащего на моих коленях, и я непроизвольно вздрогнула, пытаясь стряхнуть это со своих колен…  Кирилл обиженно фыркнул и поднял голову.

Пауза… длиною в жизнь.
Павел медленно снял улыбку со своего лица.
- Привет всем. – просто сказал он, быстро взяв себя в руки. – Новые лица…
Вика, я принес тебе вот что… И он протянул мне коробочку, открыв ее перед этим. В коробочке лежало маленькое красивое колечко, вовсе не дорогое и не вычурное. Но оно смело могло потягаться с любым количеством каратов.
- Я хочу, чтобы ты была со мной… И это кольцо – тебе. Надень…
Он протягивал мне коробочку так бережно и упрямо, что не взять ее – означало убить его сейчас. Убить его надежду, а за это…. И я протянула руку в ответ…
- Подо-о-ождите! – закричал Кирилл. – Минуточку! Что здесь происходит?
Надеюсь, вы все хорошо помните, что было несколько месяцев назад??? Она сказала, что потребуется некоторое время, чтобы приготовить меня! И я приготовился! Пришел сюда раненый, окрыленный надеждой, возможно слегка пьяный. Ну и что? Во мне живет надежда! Сегодняшним числом ею же подписан указ о моральной смертной казни за разбитую надежду. Так что? Что теперь, я вас спрашиваю???
У Кирилла было два высших образования. Юрист, который умел повернуть любой закон в нужное ему русло. И сейчас, все сказанное им, прозвучало более, чем убедительно.
Мы с Павлом потерянно смотрели друг на друга… Как получилось так, что все нагромоздилось в один, именно этот, прекрасный день?
Мы говорили с ним взглядами, потому что вслух сейчас говорить было нельзя. Это стало бы настоящим заговором.
- Ты помнишь, сколько ты сделал для меня?
- Перестань, мне не трудно делать для тебя. Все, что угодно…
- Я люблю тебя, Паша. Это правда.
- Я тоже люблю тебя. И это правда.
- Я не могу сейчас взять это кольцо! Будь проклята вся эта запоздалая свистопляска с Кириллом. Но он прав…, он уходил, и я подарила ему надежду.
- Не бери. Я не хочу, чтобы тебя казнили не столько за разбитую надежду, сколько за сбывшуюся мечту. Не бери. Меня ты не одаривала надеждой. И не тебе ее разбивать. Это я дурак, простофиля, подумал вдруг, что все у нас с тобой получится… Сколько же наивности на этом острове! Она растет прямо из земли! Кто ее посеял???
- Спасибо, Павел. Ничего другого я и не ждала.

Павел отвел руку с кольцом и равнодушно сказал:
- А ведь Кирилл прав! Она обещала ждать его. И она его ждала!
- Павел, а разве твоя надежда не разбита сейчас? – подозрительно спросила Муза, которой очень импонировал этот мальчик.
- Нет. Сейчас разбита моя тупая наивность. Простите, мне надо идти… - и он поспешно удалился в сторону самого далекого от костров берега.

- Иди ко мне? – позвал Кирилл своим манящим голосом.
Но ничто не дрогнуло во мне. Я смотрела на твердые, глубокие следы, оставленные Павлом в моем сердце.
- Какие же вы все милые!!! – радостно смеялся Кирилл. – Такие честные и добрые! Ты сейчас снова наступила себе на горло, чтобы сдержать слово, да? А он, такой добрый и милый, понял все и тоже наступил. Замечательно! – он помолчал немного, затем подошел и упрямо заглянул вглубь меня.      
 -  Замечательно, что ты ждала меня! Не думал, что скажу это еще когда-нибудь…  Я люблю тебя! Иди ко мне!

Дрогнуло, сдвинулось, поехало…
И я пошла…


                Эпилог


Мои веки медленно раздвигали кулисы очередного утра. Утро выглядело по-воскресному отвратительно. Тишина за окнами, пустота внутри, недельная  залежь пыли на шкафах и тумбочках. Незапланированные прогулки, и никчемность дня, передо мной стоящего, смотрели молча и упрямо.
- Привет…, - сказал я всем. – Здравствуй, Кирилл, - привычно добавила я в пустоту.

Я была бескрайне благодарна острову, который являлся ко мне во снах! Он лечил, баловал и лелеял меня, наносил теплым песком  добро и негу. Я была безответно влюблена в этот идеально-правильный мир!  Но каждое утро я неизменно-послушно возвращалась сюда, в мир неверный, который вращал меня и всех по неверным своим законам, лишенным всяческой чувственной логики.  Зачем я делала это? Ведь выбор был! Затеряться навсегда в затерянном мире, придуманном мною самой.
Но я возвращалась, потому что оставила здесь всего одного человека, который был нужен мне гораздо больше остальных! Самого неправильного и упрямого из всех, кого я когда-либо приручила. И каждое утро я открывала кулисы, с надеждой и верой смотрела на сцену, следя за действом, придуманным, увы, не мной. Я ждала, когда герой этого романа соизволит и оформить свои мысли в слова. Когда он произнесет ту фразу, которую он уже давно произнес на острове, и которую слышали все.
Я и Кирилл – мы были как две стороны одной монеты. И там, где Кирилл выдавал знак «минус», я с готовностью ставила ожидаемый четкий «плюс». У нас было четыре крыла на двоих, и мы могли бы летать в любом направлении, даже навстречу сильному ветру.  Но видела и чутко чувствовала это лишь я одна…  Закрывая передо мной дверь, Кирилл не мог знать, что забыть, вычеркнуть, перешагнуть через меня – невозможно. Он мог так поступать раньше. Но у меня было другое измерение.

На сегодняшний день я знала о Кирилле абсолютно все. Интерес к его персоне становился похожим на навязчивую идею, душевную болезнь.   Знакомые, близкие люди, они же свита, в изумлении пожимали плечами, глядя на мои слезы и страдания. Они никогда не видели меня такой одержимой и замкнутой. И, действительно, я редко ставила перед собой четко очерченную цель. Но если  ставила, то шла к ней до конца, до результата, который иногда превосходил все мои самые смелые ожидания. А любой идущий к цели – безумен. Он зомбирован ею.

Вскоре, спустя полтора месяца после нашего окончательного с Кириллом разрыва, я поняла, что делить эту боль ни  с кем не требуется. Никто не понесет этот «крест» вместе со мной. Я послушно замолчала, прикинулась нормальной и веселой. Для того, чтобы окончательно успокоить свиту, я купила земельный участок в черте города и начала возводить на нем небольшой дворец. Это слегка отвлекло меня от главного. Но я не могла забыть о нем! Не могла…

Это гиблое воскресное утро не могло нести в себе никакой надежды. Оно привычно открыло мне двери сайтов, социальных сетей. Я послушно изучила статусы и посещения своего любимого. Это становилось  работой. Явь не обрадовала меня.

Лишенный водительских прав, Кирилл возлежал на диване, в закутке частного дома, в районе улицы имени Рабочего порядка и смотрел на Алину.
Они познакомились в один из тех дней, когда его гибельно понесло в пучину беспорядочного хаоса, после семейных передряг с Викой. На улице, в центре города, они натолкнулись веселой своей компанией на такую же компанию подвыпивших девиц. Дальнейшее вспоминалось туманно.
Кирилл был по-своему порядочным парнем, и, переспав с Алиной единожды, он сразу завязал с ней теплые, далекоидущие отношения. Так он делал всегда.

- А ведь меня лишили прав из-за тебя…. – медленно сказал Кирилл.
- Как это? Мы просто ехали. Я виновата, что ты такой укурок?  Кто тебя просил курить в тот день? Тоже я? И что же твоя великая Вика не помогла тебе вернуть права?
- Я не дозвонился ей, ты помнишь. А потом было уже поздно что-то исправить.. Это ты кричала, что не хочешь ждать и тебе надо скорее домой! Из-за этого я не попал на освидетельствование! И этим подписал себе смертный приговор! В этом случае права вернуть нельзя!
- Причем тут я? Я что-то в этом понимаю? Твои права, твоя машина. Мне двадцать лет, а тебе двадцать девять! Кто умнее??? Смотри, мне Дана какую картинку на контакты прислала! Смотри какой зайчик забавный! Ой, он строит такую рожу! Кирилл, смотри скорее!!!
- ****ь… какую рожу? Долбанные дети соцсетей!  Как я вообще здесь оказался?
- Мы вчера приехали на такси из кафе. А в кафе ты бросал салаты в стену… Дана назвала тебя лохматым пердуном на весь зал. Было так смешно! Ты помнишь? Вот она пишет, что ты такой классный придурок!
- Я много выпил вчера?
- Да. И нес такую чушь. А еще ты сказал, что мы поженимся. Ты любишь меня?- спросила Алина и присела на краешек дивана.
- Люблю, - ответил Кирилл, так как не хотел быть выгнанным в Рабочий порядок в одних трусах. Сказал и посмотрел на нее внимательно.
Она моложе Викиной дочки на один год. Она глупа. Она носит ненавистные розовые маечки и лифчики. Противно смеется надо всем подряд. Она не знает, что такое - кофе и сигареты целую ночь. Что в ней можно любить?
- Как я оказался здесь? – повторил он свой вопрос потолку и стал медленно собираться восвояси.

Без машины Кирилл стал уязвим, немобилен, не жив. Сейчас, чтобы добраться домой, он потратит триста рублей, приедет в свой пригород, но.. уже не сможет так же легко вернуться обратно. Жизнь накренилась, подбоченилась и отвесила ему первый легкий удар в печень. За что? За то, что было совсем недавно, полтора месяца назад. За великое, невероятное, неправдоподобное счастье!

- Так мы поженимся, Кирилл? – услышал он томный голос своей возлюбленной.
Что тут скажешь? Если да, то придется жениться, если нет, то…
Он и сам не мог себе объяснить – почему он здесь, у нее. Возможно, отношения  с ней несли ту неопределенную легкость, в которой он
так сильно нуждался последнее время.  Кирилл мог дурачиться, пукать, шутить и ругаться матом при ней и ее малолетней компании. Но подспудно он ощущал, что уже староват для этих чудачеств. Его мозг давно вызрел и требовал новых, незабываемых ощущений. И Кириллу хотелось, чтобы его называли отнюдь не лохматым пердуном. Ему все чаще хотелось услышать вот это: «Ваш шут, королева. Ваш великий шут!»
- Пока нет. Пока нет… Давай подождем немного? – задумчиво ответил он.

Выйдя в день, в солнечное сентябрьское воскресенье, Кирилл счастливо и свободно зажмурился. Звук пришедшей  sms слегка обрадовал его. Кто?
- Женись на ней. Повесели меня! – было своевременно написано на дисплее. И он буквально услышал ее надменный красивый голос.
- Не унижайся. Просто исчезни и все. Становится тесно. Ты уже не королева острова, - ответил он, пробуя ее на прочность.
- Я тебя возвысила, я тебя и опущу. Это же так просто. Наивный. Или глупый? Тебе позволили то, чего не позволяли никому! – спокойно отписалась она.
- В любом случае, я выиграл, - беспокойно заерзал Кирилл.
- Ты выиграл только потому, что я позволила тебе это.   И…  мне приятно быть униженной тобой. Мое почтение…
- Сука! – сказал Кирилл вслух.-  Какая же ты сука!
И снова sms…
- Женись! Это все исправит! – смешливо, ярко и надменно. Обреченно...

В механической коробке переключения скоростей у Кирилла не работала задняя скорость. Он умел только уходить, уезжать, считая, что обратной дороги не существует. И он даже не мог себе представить – какое это счастье – вернуться вспять, туда, где ты уже был однажды! Вернуться и встретить там совсем другого человека и самому стать – другим! Ощутить на себе новый поток страсти, дерзости, любви. Снова окунуться в реку раздоров и примирений! Кирилл уходил и вычеркивал, уходил и вычеркивал, не умея ценить то, что имеет. Но Кирилл не знал – что он идет по кругу с единственным центром тяжести –  собой, усугубляет себя, усложняет задачи и цели. Мир его становится все глубже и дальше от тех, кто встречается ему на пути.
Мне очень хотелось взять и встряхнуть его, разбудить! Закричать на него, ударить за эту его аморфность и неспособность на поступок! В нем были все задатки, все ростки настоящего мужчины, но он прятал, губил и вычеркивал их! Для чего? Мне хотелось задать ему этот вопрос!
Кирилл не мог даже  представить себе, что любить и прощать, просить прощения и желать добра тому, кого любишь, и творить это добро наперекор всему – это не унижение! Это небывалое возвышение над происходящим. Ничто не возвышает душу так, как страдания и всепрощение! И я еще никогда не чувствовала себя такой слабой и могущественной одновременно!
Я, зная, что он каждую ночь лежит в объятиях другой женщины, готова была простить и прощала ему все! Все его неверие, молчание, презрение и кругосветную ложь.
Я знала… Кстати, а откуда я это знала?
Часть информации я получала из его статусов в социальных сетях и комментариях к ним. Часть приходила ко мне из снов. Я видела, как он встречается, знакомится с кем-то, живет в моем собственном сне своей отдельной жизнью. Но в конце каждого такого сна Кирилл чаще всего произносил одну и ту же фразу, адресованную мне:
- Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой! Только с тобой!
И я была склонна верить ему.

В реальности все происходило по-другому. Он панически боялся встретиться со мною, хотя бы взглядом. Он бежал от меня поспешно и быстро.
- Ты боишься меня? – весело спрашивала я.
Был не важен ответ. Он боялся.

- Че мы будем делать сегодня? – гундосила в трубку Алина.
- Что, а не че! Может, в клуб пойдем? Я поиграю немного, подождешь меня, а потом к тебе?
- Тебе эта старуха звонила?
- С чего ты взяла? Нет!
- Она сегодня просматривала мою страницу в одноклассниках. Че ей надо?
- Ниче! Заблокируй ее. Я заблокировал. Не понимаю, что ей надо! Все давно закончено. Я тебе точно говорю!

Но всего час назад Кирилл сам звонил мне. Я не стала отвечать, потому что он не мог сказать мне ничего вразумительного. И я не звонила ему больше, потому что знала – его время уже  не придет.
- Эх, - заговорила я с Миром внутри. – Вот женился бы он на ней! Это было бы самой сладкой местью для меня! Вообще, женился бы он хоть на ком! Дети, проблемы, обязанности! Я мечтаю увидеть его во всем этом! Особенно теперь, когда вижу, что его упрямое ослинство не приведет его обратно к нам…
- Ты и впрямь хочешь этого? – улыбнулся Мир. – Так странно. Зачем тебе это? А вдруг он обретет счастье?
- Я и хочу, чтобы он обрел счастье. Но мы  с ним так похожи… Такие как мы не могут быть счастливы… Пять минут эйфории, за которыми следуют разочарование и пустота. Я всю жизнь боролась с этой странной болезнью, потом устала и впала в какое-то полузабытье. Я больше не анализировала свои ощущения, жила как в тумане, уже и не думая – хорошо мне или плохо? Но вот пришел Кирилл и явственно напомнил мне, что такое хорошо…  Теперь все остальное – такое явное – плохо!
- Но и с этим тоже можно жить, как я вижу, - ответил Мир.
- Можно. Но короткое время. Долго я так не протяну. Люди странные. Я вот сижу здесь тихонечко, и мне кажется таким простым и возможным, что он позвонит, приедет, скажет тихо и легко – я соскучился, я не могу без тебя! Я легко открою дверь, обниму его, выслушаю и все исправлю. Это так просто!!! А для него это кажется невозможным, нереальным. Бред! Какой-то бред! Всего несколько слов, которые надо произнести над краем бездны. Люди глупы! Слепы!
- Ой, только не плачь! Помнишь, Хранитель ставил свечу за тебя, она прогорела и сделала свое дело! Видимо в этом причина всего, что было потом… Вы разные… Он холодный и злой, твой Кирилл. А ты… Ты теплая, мягкая, добрая и нежная, которая лишь прикидывается холодной и злой…
- Они говорят обо мне… Слышишь? Они называют меня старухой, треплют мое имя в комментариях и чатах… Это мешает быть мне теплой и мягкой. Сильно мешает!
- Ничего удивительного. О тебе невозможно не говорить. И тебе не надо быть доброй с ними…

Внезапно и дерзко, в распахнутые настежь двери, ворвалась девочка, живущая во мне. Та самая девочка, которой я останусь, наверное, навсегда, до самой смерти. Та, которую нежно баюкал на своем плече Хранитель, и которая всю жизнь простояла под окнами своей несбывшейся мечты.  Она появилась вся такая юная и смелая, тонкие косички растрепались на бегу.
- Привет! Я так боялась, что не успею сюда к вам!
Она бережно стряхнула пыль с моего плеча и взяла меня за руку.
- Пойдем, поехали к нему, к Кириллу! Немедленно, сейчас! Собирайся! – командовала она своим тонким юным голосом.
- Куда? Куда к Кириллу?
- В пригород, живее! Он ждет тебя, знаю, верю, что ждет!
И глаза девочки засветились такой трогательной наивностью, что горькие слезы навернулись на мои глаза…
- Милая, милая, добрая моя! – я нежно поцеловала ее руку. – Ну, кто нас там ждет? Сейчас поздно и темно…  У меня плохая оптика в машине, я ничего не вижу…  Да, я даже дороги туда не помню! 
- Помнишь, помнишь! И я помню. Поехали, скорее! Ты не можешь жить так дальше! Тебе нужен рывок, отправная точка. Посмотри на себя! Ты же умираешь…
- Ему нет до этого дела…
- Поехали! И ты собирайся, - прикрикнула она на Мир внутри. – Где Реалистка? Она бросила вас?
- Нет, она была где-то здесь…
- Все, выезжаем!

Я, нервным движением, завела авто и медленно тронулась с места… Мне действительно было неведомо направление, я бывала там только раз, когда Кирилл возил меня знакомиться с мамой. Но я не смогла войти в тот дом, понимая, что это никому не нужно. Мы просто посидели в машине и уехали обратно. Так я упустила свой очередной шанс. Но девочка… Ее оптимизм мог свернуть горы!
Я не представляла, что я сделаю там и сейчас. Я была совершенно одна, ведь  кроме моего воспаленного сознания, никто не видел моих странных попутчиков.
- Вправо, влево, вон тем проулком, вот он этот странный железный мост! – уверенно направляла меня девочка, ободряюще сжимая мое плечо.
И я действительно узнавала дорогу в свете слабых противотуманных фар…
- Вот его дом. Стой!
Здесь же лениво пролаяла собака, и сразу умолкла. Мощный двигатель взорвал деревенскую тишину, но потом все стихло…, и я зябко затаилась в себе, сразу утратив весь пыл никчемной погони.
- Позвони ему? Пусть он выйдет! Сейчас же, сейчас, пока горит этот огонь в тебе, во мне! – умоляла меня девочка.
Я с надеждой смотрела на Мир внутри.
- Что делать мне? Что???
- Пойди под его окна… Там ответ.
- Подожди меня здесь, - попросила я девочку и стала осторожно пробираться через заборную щель к его окну.
Тяжелая синяя штора была полуоткрыта, и  я могла видеть все, что происходило там, внутри… Мягкий оранжевый диван, два кресла и столик между ними. Телевизор в углу. За узким компьютерным столом сидит Кирилл, совсем близко, всего в шести метрах от меня… Я внимательно посмотрела на его профиль, потом ниже на широкую крепкую  шею, сильные руки. Целовать! Целовать хотела я его сейчас! Но другая… подошла и поцеловала его, небрежно, по-хозяйски, откинув ему голову. Кирилл зажмурился совсем как делал это со мной… Я продолжала внимательно смотреть, ни один нерв не дрогнул на моем лице.
- У меня есть пистолет, я взяла его у Алексея в барсетке. Давай их пристрелим? – прошептала мне на ухо Реалистка.
- Чем? Травматическим пистолетом? Зачем?... Во мне нет  зла сейчас. Я знаю, что все, что мы видим  – блеф. От начала и до конца!. Это не может быть правдой! Дай мне зеркало!
Реалистка побежала к машине и принесла мне зеркало заднего вида, оторвав его от лобового стекла.
- Такое подойдет?
- Подойдет!
Я приставила зеркало перед собой так, чтобы можно было видеть всех троих сразу – меня, его и ее.
- Смотри, как хорошо мы смотримся с ним! Я не вижу в себе ни одного изъяна! Неужели он не видит этого??? Сколько потребуется еще времени, чтобы он прозрел? Мир! Сколько??
- Тебе больно сейчас?
- Нет. Обидно!  Где девочка?
- Она уснула. Она не хочет играть по таким правилам, она привыкла к открытой игре.
- Здесь открытую игру расценивают, как поражение… Я пошла…
- Куда? – спросил мир.
- В то кафе, где мы встретились с ним впервые. Ты помнишь, он еще опаздывал, а я упрямо дожидалась его…
- Зачем?
- Я сделаю все не так!
- Ооо! Да ты вон о чем… Сможешь?
- Да!!!

В шестнадцать сорок пять, третьего июля того года, ровно в день разрыва отношений с Алексеем, будущим Хранителем острова, я вошла в кафе и усадила сынишку за стол.
В этот день мне была назначена малозначительная встреча с каким-то «одноразовым» и самым обычным посетителем сайта знакомств. Я заказала картошку фри и крепкий черный эспрессо. Того человека звали, кажется,  Кирилл, и он сильно опаздывал. И пока мой малыш с аппетитом поедал вкусные жареные кусочки, человек позвонил трижды и просил его обязательно подождать…
Его последний звонок раздался в семнадцать двадцать, когда и картошка, и кофе давно сошли на нет. Я уверенно отклонила входящий вызов, и, взяв сына за руку, спокойно, не оглядываясь, вышла из кафе. Прошла тротуаром, провела малыша за руку по бордюру и засмеялась от того, что нам просто было хорошо. На меня смотрели…
Я не сочла нужным внести в телефонный список человека по имени Кирилл, и мы так никогда с ним и не встретились. Такое бывало часто… Я не прощала опозданий, и не желала никого ждать. Никогда. Я сразу, на месте, забывала об этом, не вспоминая вновь.
Через неделю на пороге появился Хранитель с букетом великолепных роз.
- Я безумно люблю тебя! – сказал он.
И я кивнула в ответ. Я тоже любила его. А все остальное – неважно. Неважно!

Я вновь подняла глаза в прогал синих штор. Там, за стеклом, находились совершенно незнакомые мне  люди…  Они жили-были-плыли  в этом аквариуме, не понимая и половины из того, о чем написано в этой книге… Зачем я здесь?!

- Зачем мы здесь? – тихо спросила я, оглядела своих придуманных героев и сделала им жест рукой.
- Поехали! Нас ждут дела!  Нам пора жить! Не будите девочку. Она сама вернется, когда это будет надо…
Я медленно побрела к машине, глядя прямо перед собой. И мое проснувшееся сознание безудержно влекло меня вперед, толкая сильной рукой туда, где меня любят…
- Ты не оглянешься? – спросил Мир.
- Нет, - спокойно ответила я.
- Богиня…, - задумчиво прошептал он мне в спину.
Я прекрасно слышала его, но не стала отвечать. Пусть говорит и думает то, что хочет… Ведь это он вылепил меня такой.

И только оказавшись на безопасном расстоянии от своих спутников, я крепко зажмурила веки и тихо прошептала:
- Как больно!... Господи, как больно!...