Загадка Тунгусского метеорита глава 4
В гостях у деда Гаврилы
Со скафандром, что- то не получилось, требуются доработки, и нашу экспедицию отменили на неопределённый срок. У нас появилось свободное время. Но что бы мы сильно не расслаблялись, и использовали его наиболее эффективно, Паша, всей командой устроил выезд на рыбалку. Много предложений было куда поехать, но победил выезд к деду Гаврилы. Сборы были быстрыми и уже на другой день мы летели в тайгу. Она встретила нас необыкновенным запахом и тишиной. Увидев деда Гаврила я с трудом его узнал. Он выглядел степенным мужиком лет семьдесят с красивой ухоженной бородой. Ни дать ни взять преуспевающий купец тех далёких времён. Он тоже обрадовался нашей встречи. У него на кукане была парочка крупных хариуса и дед, но его трудно назвать этим словом, начал готовить свою удивительно вкусную уху. Паша ушёл к профессору, который жил в одиночно стоявшем двухэтажном доме, а мы. уплетая уху за обе щёки, расспрашивали о рыбалке, охоте, но главное о поляне, о ней в прессе давно не вспоминают.- А что говорить? Когда налетели как стая ворон на поляну, очень много людей со своими приборами, и стали рытье во всех углах, она и потеряла свой дух. Деревья опустили свои ветви, трава на поляне полегла, и звери перестали приходить. Я тоже это почувствовал. Профессор говорит, что она выдохлась как загнанный олень. Мне делалось всё хуже и хуже. Все те лекарство, что давал мне профессор, не помогали. На охоту ходить уже не было сил, да и к рыбалке потерял интерес. Наверно кончается моя жизнь и неудержимо захотелось ещё раз побывать на поляне. С трудом дошёл, и упав обнял её сколько смог, Благодарил её, просил прощения, что не сберёг и прощался. Сколько я так пролежал не знаю, но я почувствовал, как в меня, как в то далёкое время, вливается энергия поляны. Геннадий Васильевич профессор говорит, что я заряжался как аккумулятор. С каждым днём я чувствовал себя всё лучше и лучше. Деревья снова вытянули свои ветви вверх, а трава стала ёжиком. Профессор и я радовались как дети и дали обещание друг другу, что будем оберегать поляну от всех людских нашествий. Вода у берега снова стала густой как сироп, а на поляне появились олени, кабаны и много других жителей тайги. Я и профессор любили наблюдать за их жизнью. Мы постоянно были на поляне, если профессор не работал у себя. Однажды, мы наблюдали такую картину, к воде, неуклюже прыгал молодой олень, он долго пил и когда он повернулся, мы увидели, что одна нога весит плетью, кожа содрана и белеет кость. Он с трудом попрыгал к поляне и лёг на ней. Я хотел подойти и дорезать, ведь он всё равно не жилец в тайге, но профессор остановил меня. Мы начали наблюдать за ним. Прошло достаточно много времени, солнце уже клонилось к закату, и мы собрались уходить. Но прежде чем уйти, решили проверить в каком состоянии раненый олень. Какое удивление было у нас, когда при подходе он вскочил, и слегка прихрамывая, убежал в тайгу. Профессор долго стоял глубоко задумавшись. На другой день, профессор поручил мне наблюдать за теми животными, которые прежде чем выйти на поляну, пьют воду. Но кроме оленя. Животные к воде не подходили. Но снимать наблюдение он не стал, каждый день я был на поляне или рядом. Находясь недалеко от воды, я услышал, как сквозь кусты кто – то ломится, почти рядом пробежал огромный кабан. Весь зад был изодран, шкура весела лоскутами из глубокой раны на боку лилась кровь. Видно его потрепали волки, и он с трудом отбился. Он долго пил, а затем ушёл и улёгся посреди поляны. Торопливо я пошёл звать профессора. Захватив бинокль, мы устроились невдалеке и начали наблюдать. За целый день кабан не шевелился. С наступлением темноты мы ушли, но с утра снова заняли место для наблюдения. Так как кабан не шевелился, бинокль лежал без надобности. От нечего делать я взял его и начал рассматривать кабана. – Профессор посмотрите – и протянул ему бинокль. Никаких ран, никаких изъянов на нём мы не нашли. Мы осторожно пошли к нему. При подходе кабан вскочил и убежал в лес. – Значит, мои предположения подтверждаются, вода плюс поляна, восстанавливает организм от любых травм. - задумчиво сказал профессор. – Мы не можем пригласить кого – либо для провидения экспериментов, и поэтому будем проводить на себе. Завтра, мы начнём пить воду и лежать на поляне. Что из этого получится, я не знаю, будем наблюдать за своим состоянием. Ты согласен? - Профессор не сомневайтесь, я для поляны готов сделать всё, вплоть отдать свою жизнь.