Глава 3
Вечерний Петербург Ольге особенно нравился: череда длинных огней от фар машин, что стояли в пробке на въезд и выезд из города, как золотой тромб пробирался по жизненно важной артерии. В ноябре начали готовить город к встрече наступающего две тысячи шестого года. Городская служба не спеша украшала улицы праздничными вывесками и красивыми гирляндами высотные здания.
Поздняя осень вдохновляла девушку на творчество. Одетая в осеннее полудлинное черное пальто, легкий красный шарфик и черные узкие перчатки, Ольга шла по городу среди многочисленных прохожих и не могла насмотреться на сверкающий город.
Она проходила метро Парк Победы, когда заметила, что за ней следят. Невысокий плотный мужчина шел за ней вот уже второй квартал. Девушка ускорила шаг, благо дело следующая станция метро ее и почти рядом дом. Мужчина не отставал. Оля проскакивала на мигающий зеленый для пешеходов, мужчина тоже. Он шел, соблюдая дистанцию. Он шел уже полчаса за ней. Ольга насмотрелась новостей и знала о случаях нападения на девушек, поэтому ей стало не по себе, девушка знала статистику криминального города. Она уже не наслаждалась прогулкой, а пыталась убежать от преследователя.
На одном из перекрестков Оля не успела перейти улицу на мигающий зеленый свет светофора. Мужчина в длинном осеннем пальто, в черной кожаной кепке поравнялся с ней.
- Привет… Что ж ты заставляешь меня так бегать?
Оля молчала. Она отвернулась, чтобы даже не видеть его лицо.
- Пришлось даже машину бросить, такие пробки! – продолжал он говорить, также ожидая зеленого света, чтобы перейти перекресток. – Ты меня слышишь? Тебя как звать, а?
Оля молчала, ей не нравился внешне мужчина, хотя он был молод и выглядел хорошо. Обувь дорогая… – она незаметно рассматривала его.
- Ладно, молчи дальше. Я не отстану от тебя, пока не узнаю, как тебя зовут. Ты, наверно, очень жестокая девушка, - продолжал он. – Я бросил машину бог знает где, гоняюсь за тобой вот уже пятый квартал, а ты даже и слова не сказала! – возмущался мужчина в кожаной кепке.
Ольге стало смешно, и она слегка улыбнулась.
- Ты смеешься надо мной? Да?
- Нет, ну что вы так увязались за мной? – не выдержала Ольга. – Вас никто не заставлял бросать машину и идти за мной почти полгорода!
- Ну, слава богу, заговорила. Я уж думал, до кольца, к Пулковскому, буду один, как дурак, тут…
- Что вы хотите? Вы – маньяк? Убить меня хотите? – Ольга остановилась у метро Московская, где много народа.
- Нет! Нет, я просто хочу знать, как вас зовут.
- Зачем? – осматривая преследователя, спросила девушка.
- Вы понравились мне… очень…
- Да, я помню, машину оставили, столько пешком прошли…
Ветер играл с подолом его длинного черного, строгого пошива пальто. Оля предположила, что человеку, который ее преследовал, где-то около тридцати с хвостиком. Глаза голубые, а волосы, что выбивались из-под черной кожаной кепки, светлые.
- Катя меня зовут! – солгала Ольга, пытаясь скорее отвязаться от мужчины.
- Роман, - улыбнулся он.
- Ну, все? Можно идти? - строго спросила Оля.
- А телефон можно?
- Нет!
- Тогда вот, держите мой, позвоните, когда … в общем, когда захочешь! – вдруг насупившись, сказал Роман, будто вспомнил, что оставил машину за пять кварталов от этого места, или устал, как черт последний, или что безумно голодный. – Позвонишь? – вдруг опять мягким тоном спросил он.
- Хорошо! – устало ответила Оля. - До свиданья!
- Пока! – улыбнулся мужчина.
***
Через три дня, возвращаясь после занятий, Ольге вспомнилось ее приключение. Она чувствовала себя одинокой в большом городе, единственными ее знакомыми были коллеги по работе да две подруги, с которыми она снимала квартиру. С утра выпал снежок. Как только вернулась на съемную квартиру, отыскала в сумочке номер телефона Романа, позвонила. Так завязались отношения.
Где-то на пятом свидании Роман пригласил ее к себе в гости. Он оказался музыкантом, сочинял музыку и играл на фортепьяно. Часто уезжал на гастроли то в Лондон, то в Копенгаген. Записал пару дисков и постоянно гастролировал по России. Ольге это льстило. Она, конечно, понимала, что она не единственная в его жизни, но ей этого и не хотелось. Ей хотелось друга, понимающего и заботливого. И Роман прекрасно подходил на эту роль: он говорил комплименты, смотрел жадными влюбленными глазами, катал на машине, называл ласковыми именами. Короче, все, что на тот момент необходимо было молодой девушке 24 лет. Оля считала, что с новым знакомым у нее чистая дружба, не больше.
- Ну, проходи… - открывая перед ней дверь в свою квартиру, радостно сказал Рома.
Ольга вошла в квартиру. Роман снял с нее пальто и сапоги, взял за руку, довел до порога в комнату:
- Вот, моя … эээммм… квартирка.
Ольга вошла в большую комнату, где на стенах висели картины в стиле модерн. Роман тут же начал объяснять, что за люди, с какими регалиями и в каких странах ему дарили эти произведения искусства. Девушка с интересом разглядывала картины маслом. В углу стояло старое пианино, не российского производства. Рома присел за него и сыграл пару партитур. Было красиво. Оле понравилось. Только сейчас она заметила стеклянные двери, что скрывали еще одну комнату - по-видимому, спальню. Заметив взгляд Ольги, мужчина раздвинул стеклянно-матовые двери, и там обнаружилась большая тахта, комод справа и еще одно пианино, тоже черного цвета, слева.
- Это моя спальня… - прокомментировал Рома направленный взгляд Ольги.
- Большая кровать… - улыбнулась Оля, заметя, что рядом с кроватью стояла ваза со свежими цветами.
Оказаться в его постели в ее планы совсем не входило. Рома за месяц общения показал себя дипломатом, внушающим доверие человеком. Оля ни разу не спросила о семье: женат ли, есть ли дети? Ей это было не интересно. Для нее Роман был другом, хорошим внимательным поклонником. Но не больше.
- Давай, может, кино посмотрим? – спросил Роман, снимая свитер и бросая на спинку стула.
- А какое? - присаживаясь на диван, что стоял сразу у входа в комнату, ответила вопросом на вопрос девушка.
- Тут недавно вышел «Бой с тенью», давай его? Ты не видела еще? – перебирая диски с фильмами, интересовался он.
- Нет еще… - солгала Оля. Фильм хороший, она была бы не против еще раз посмотреть его.
- Хорошо, его… и посмотрим… - вставляя диск в проигрыватель, сказал Рома. – Ты есть хочешь? – подходя к ней и пытаясь обнять, спросил он.
- Ну, можно чего-нибудь…
Роман ушел на кухню и через минуту спросил, осматривая содержимое холодильника:
- Виноград есть, будешь? И еще… тут мороженое прикупил. Ты же любишь мороженое, да?
- Да, и виноград неси. Уже началось. Иди смотреть! – смотря в телевизор, позвала мужчину Оля. Она с опаской взглянула на большую тахту и эти открытые стеклянные двери.
- Вот… держи… Надеюсь, малиновое ты ешь… Тут еще пирожные оказались, ты ведь не на диете? Прекрасная фигурка у тебя… - ставя все на стол, снимая тарелки с обеих рук, улыбнулся Роман. Он сел рядом с девушкой. Обнял ее за плечи, отодвинув светлые волосы в сторону. – Вкусно?
Ей показалось, что Роман явно ждет после фильма постели. Девушке стало не по себе.
Уйти? Рискнуть, остаться?
- Давай сюда, здесь удобнее смотреть фильм. Я возьму фрукты сюда… - перебираясь на тахту, сказал Роман.
- Рома, я… не… - пыталась сказать что-то Оля.
- Что, Олечка? Не вкусно? Может, ты чего-нибудь хочешь? Тут магазин рядом… Кстати, твои любимые пирожные в нем продаются.
Оля вспомнила вдруг слова из песни «Я на тебе как на войне»… там, где страх, нет любви. Она действительно чувствовала страх.
- Ты только скажи, детка.
Оле не понравилось это слово - «детка». «Неужели, я права?» - подумала она.
Мужчина заметил беспокойство в лице девушки.
- Что-то не так? Фильм не нравится? Оля? – подходя к ней, преклоняя колено, заглядывая в глаза, спросил он.
- Нет, все, все нормально. Фильм просто чудо. И вообще, все замечательно, Ромка, - неестественно веселым тоном ответила Ольга и посмотрела на часы.
- Спешишь? – поменявшимся тоном спросил он. В окна застучал мелкий град. Порыв ветра вытянул из комнаты длинные, до пола, желто-коричневые занавески. Роман подошел к балкону и прикрыл дверь.
В сумерках Петербурга красиво из окна смотрелся Никольский собор, подсвеченный голубыми и желтыми фонарями.
- Ну так… - пожала плечами девушка и подумала: «А может, все нормально будет?»
- Я отвезу тебя, успеешь к десяти… Тут ехать совсем… ничего…
- Спасибо, – Оля не знала, что делать. Настроение пропало, ей хотелось уйти скорее. Она встала, взяла сумку, свитер.
- Ты куда? – поднял бровь Рома. – Еще рано…
- Я пойду все равно… Спасибо, настроение что-то не то уже…
- Нет, не пойдешь! – уперев руку в дверной косяк, загораживая путь девушке, сказал мужчина. – «Настроение пропало»! Сейчас что-нибудь придумаем, – заявил он, возвращая и усаживая ее обратно на диван.
- Рома, мне, правда…
- Ну что ты? Сейчас… сейчас… О! Я тебе сыграю тогда… - он сел за пианино и начал играть что-то веселое и быстрое.
Оля улыбнулась. Заметя улыбку, он сказал:
- Ну, вот, уже лучше!
Мужчина около 30-35 лет дурачился, как ребенок. Он пытался смешить девушку, как только мог. Отплясывая непонятные смешные танцы, будучи не худеньким малым. Что изрядно смешило Ольгу. - Лучше?
- Что лучше? – не поняла Оля.
- С настроением? Лучше? – присаживаясь на диван рядом с девушкой, запыхавшись, спросил Рома.
- Да! Определенно… - смеясь, ответила Ольга.
Мужчина вдруг убежал на кухню, неожиданно крикнув:
- Я сейчас!
Через секунду в руках его появились два бокала с шампанским.
«Здорово, я напьюсь и не буду помнить. Ничего не буду помнить, если это произойдет», - Оля выпила два бокала шампанского, голова закружилась. И уже непонятно, как вдруг оказалась на тахте за стеклянными дверями.
- Рома, не надо… Я…
- Не будем, не будем… - снимая с Ольги кофту, спокойно говорил он.
- Пожалуйста… Рома… мы же друзья…
- Мы друзья, конечно, друзья, - снимая носки, сказал он и продолжал раздевать ее.
Оля пыталась встать с тахты. Почти встала, начала искать свою кофту, но сильные руки потянули обратно на кровать.
- Пусти! – крикнула Оля, пытаясь расцепить пальцы Романа у себя на животе.
- Олечка, ты такая милая. Ты такая сладкая… Ты… - уложив на спину и зажав ее руки вверху, держа одной рукой ее запястья, говорил он.
- Роман, я тебя прошу. Пожалуйста! Ты пожалеешь. Не надо делать то, за что потом стыдно будет. Рома! Мы же друзья! Пожалуйста!!! – пыталась вразумить мужчину Оля, отбиваясь от него.
Слез не было, о них напоминали черные разводы. Она встала с тахты и быстро оделась. Роман вернулся в спальню в чем мать родила. Мужчина подошел к балкону, до конца раздвинул шторы и открыл настежь двери.
Порыв ветра вновь вытянул занавески. Град прошел, и теперь весь асфальт был покрыт белой крупой. Морозная свежесть с канала охладила разгоряченное лицо девушки. Ольга посмотрела на черные волны Невы, что была видна из окна и находилась не дальше пятнадцати метров от дома Романа, вышла на балкон, облокотилась на перила.
Ночной город особенно красив. Серое небо с темными пятнами - пример неудачной картины, в ярости заштрихованной автором, страдающим болезнью Паркинсона.
Все тело ныло. Ужасное ощущение грязи, не только снаружи, но и внутри. Ей еще никогда в жизни не было так стыдно.
- Есть сигарета? – вдруг спросила Ольга и, невольно посмотрев на бедра мужчины, с пренебрежением сказала: – Да оденься же ты!
- Ты что, голого мужика в первый раз видишь? – со злостью отреагировал Роман, но тут же голос его вновь стал ласковым и нежным: - Есть, принесу… держи… - он протянул пачку и обвязал бедра полотенцем.
Оля сделала пару затяжек. Вроде не так и больно уже.
- Я тебя отвезу… подожди… - натягивая брюки на голое тело и ища глазами свой свитер, торопился Роман.
Ольга быстро вышла в коридор и наскоро обулась:
- Не стоит!
- Ну, темно уже… До метро отсюда минут пятнадцать идти… - заправляя свитер в брюки, спешил мужчина. – Да ты сама знаешь репутацию города…
Девушка накинула пальто, схватила сумочку и вышла за порог квартиры:
- Не стоит.
Он подошел к ней, взял за руку, но Ольга тут же отпихнула его и дала крепкую пощечину.
- Прощай! – заставила себя не сбежать как можно быстрее по лестнице, а спокойно спуститься и не разреветься тут же около его двери, и хотя бы выйти на улицу.
Ольга поблагодарила небо, что на улице снова пошел мокрый снег.
Выйдя из подъезда, сдерживая себя, чтобы пройти спокойно с поднятой головой, уверенно пересекла детскую площадку. Чувствовала, что
Роман смотрит за ней в окно.
Пройдя арку, через которую осуществлялся вход и выход во двор его дома на улице Садовой, спряталась за выступом желтого холодного камня. Прижалась лицом к шершавому и грязно-мокрому камню фасада арки, и слезы потекли из глаз.
Она плакала навзрыд. Плакала ли оттого, что чувствовала боль в паху или боль в душе, от жалости или от ненависти и разочарования, не знала.
Вернувшись около часа ночи на квартиру, молча прошла мимо подруг к себе в комнату. Ника и Анжела переглянулись и с нерешительностью подошли к белой деревянной двери. Переглядываясь между собой, постучали. Свет Ольга не включала.
- Оля, все в порядке? – спросила Анжела, припав губами к щели между дверью и наличником.
- Да. Просто очень устала… - ответили за дверью через недолгое молчание.
- Правда?
- Правда, спокойной ночи... – сжимая под подушкой кулаки, ответила Ольга, уткнувшись лицом в свежую наволочку, расплакалась.