Какие правильные слова: «нет Пророка в своём Отечестве». И хорошо, что нет, открываются широкие возможности для созидания. Жизнь – как безграничное творческое поле. Иначе и не должно быть. Не нужно сверять каждый свой шаг, достаточно жить по законам совести, тогда можно купаться в свободе творческого выбора. Разве не в этом состоял промысел Божий?
Принято считать, первые шаги самые трудные, но, сколько светлых мыслей, любопытства и неуёмной энергии в малышах. Ах, как жаль, что, взрослея, мы теряем чистоту восприятия мира: уходит бесстрашие и детская непосредственность. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. От нашего несоответствия этим словам и происходит странная метаморфоза: познание увеличивается, а мир при этом скукоживается как шагреневая кожа. Рост знаний обратно пропорционален уровню свободы, такое невесёлое тождество жизни. Про печаль познания, я, конечно, тоже помню. Помню, к сожалению, а потому, как и все ограничена в своём сознании. Любопытно было бы узнать, до чего может додуматься человек не зашоренный, не затюканный общепринятым грузом сведений, которыми загружены все как необходимыми средствами для выживания в современном обществе. Впрочем, нет смысла рассуждать на эту тему, такие фантазии неуместны, потому как сам предмет невозможен. Человеку никогда не осуществить отказ от знаний по доброй воле, даже если они будут выражены только в жизненно-необходимом минимуме, так уж устроена природа.
Как только маленький человек потянется к погремушке, подвешенной в колыбели, заканчивается период чистого сознания и приходит первое знание, пусть и не до конца осмысленное. И с этого момента отделить сознание от знания невозможно, разве что искусственным путём, а это путь насилия. Отвергаю любые формы насилия над человеком, но иррациональная философия мне видится одной из таких форм.
Вызывает удивление, когда слышу, что в основе рационального лежит иррациональное начало. И виноват не сам термин, который имеет право на существование, как и любой другой, вина лежит на человеке: на поврежденной грехом человеческой природе, на его стремлении во что бы то ни стало самоутвердиться, поставить себя выше других. Обидно и неприятно сознавать, что философы зачастую не только не стремились к излечению человечества от мании величия, а способствовали дальнейшему грехопадению.
Сознание рационально, следовательно, с точки зрения иррационализма невозможно рассматривать это явление, ибо иррационализму не может быть известна природа сознания, хотя и пытаются утверждать обратное. Получив даже минимум знаний, человек уже не в состоянии избавиться от них, а потому, когда начинают рассуждать об иррациональном, я становлюсь Фомой неверующим. Уж простите, но ещё не встречала человека, не обременённого хотя бы начальными навыками. Знания любого уровня оставляют неизгладимый след в сознании, хотим мы того или нет, но это сообщающиеся сосуды. Термин иррациональности придумал человек, а потому открещиваться не имеет смысла, но стоит задуматься.
Философы желающие подчеркнуть свою способность мыслить иррационально, на самом деле умышленно ломают логику собственного мышления, чтобы достичь, таким образом, видимости изменения сознания. Тренируют свой мозг и нередко этот мозг бунтует. Так в живописи поступают кубисты. Иррациональность мышления противоестественна человеческой природе. Можно ли путём насилия изменить природу? Можно, но результат непременно окажется совсем не тот, который мы ожидаем получить. Философия иррационализма лишена гуманности, и свидетельством тому возникновение такого уродливого явления как фашистская идеология.
Начиная с девятнадцатого века и весь двадцатый век, было израсходовано беспрецедентное количество общественной энергии на то, чтобы утвердить превосходство иррационального мышления над простой обыденностью рационализма. В этом виделся прогресс и движение вперёд. Во многом это удалось сделать, антигуманизм – как примета нашего времени.
Есть ли альтернатива рациональному мышлению, тем более иррациональному, конечно есть, и название этому явлению - творчество.
Двадцать первый век пожинает результаты аберрации сознания. Если бы этого не случилось, то человечество могло пойти по пути развития и укрепления творческого начала. Что было бы правильно. Удалось бы тогда обойтись без всех великих социальных потрясений? Скорее всего - нет, но смею предполагать, что революции могли бы иметь совершенно другой результат. Не зря же первые революционные движения были овеяны самой настоящей романтикой, народ верил в возможность перемен. Но идеи гуманизма рухнули, и человечеству не удалось избежать внедрения фашистской идеологии в мировом масштабе. Хотя сама природа этого явления отвратительна и противоестественна, движение оказалось опасно живучим, как пожар в торфяниках, затаится на время, чтобы вспыхнуть с новой силой. Только соответствующим образом обработанный в идеологическом плане человек способен воспринимать фашизм и примириться с его наличием. Если это происходит, значит, это кому-нибудь нужно.
Рассмотрим искусство времён гитлеровского рейха: нелепый и мрачный гигантизм, абсолютно лишенный вдохновенного полёта свободного человека. Больная фантазия пациента, страдающего манией величия, а потому религия фашизма столь притягательна для маргиналов. Трагический результат философских поисков и полное отсутствие радости, сопутствующей истинному творчеству. Фашизм – это клинический случай иррациональной философии, ведущий к коллапсу цивилизации.
Идейность и разум всё чаще вступают в конфликт. Причина та же - укоренившиеся общественные идеи, лишенные творческого начала. Из них, как ни странно, самой предпочтительной на сегодняшний день выглядит коммунистическая идеология. По крайней мере, на словах коммунисты задекларировали приоритет социальной справедливости и даже предлагали некое подобие сотворчества. Но трудно отрицать и здесь наличие огромного количества изъянов, доказанных экспериментальным путём за время существования СССР. Стараниями США идея мировой демократии дискредитировала себя полностью. Но нет худа без добра: открывается режим наибольшего благоприятствования для развития творческого духа, разумеется, всё зависит от воли мирового сообщества. Возможны и односторонние действия, только при таком варианте стоит обращать особое внимание на естественное углубление причин, ведущих к аритмии культур, что не будет способствовать сближению и взаимопониманию.
И всё же отсутствие Пророка не стоит рассматривать как наказание, скорее наоборот, возможность для творческого поиска. В России поиск такого рода должен непременно опираться на традиционные ценности, лежащие в истоках православной религии, где красота, мудрость и здоровое начало было постигнуто нами едва ли наполовину. Придётся немало потрудиться, но строительство собственной души занятие самое увлекательное и творчески благодатное. При этом не остаётся места для иррационализма. Сохраним Отечество, тогда и Пророка узрим.