Расходиться не торопились.
Пили все на удивление скромно. Хотелось высказаться на трезвую голову. Дядю Мишу любили все, и у каждого было что-то доброе на душе, чем хотелось поделиться с поминальщиками.
Мы с Санькой вышли покурить.
-Такой смерти можно позавидовать. - Сказал он. - Лег и не проснулся. Видимо, это Божья награда хорошему человеку. И надо же! Совсем недавно мы с ним отмечали его второй день рождения. И вот!
-Что значит - второй день рождения?
-Утром, как всегда, я вышел, чтобы ехать на работу. И тут, впервые машина не заводится. На всякий случай позвонил на службу и взял отгул. Черт знает, сколько я провожусь с этой железякой. Поднял капот. Стал ковыряться. Ничего не пойму. И я решил позвать дядю Мишу, который в машинах был докой. Объяснил обстановку.
Он взял свой чемоданчик и предупредил жену, что пойдет мне помогать.
Ох, как ругал он нас — идиотов, падких на заграничные машины, которые делают специально так, чтобы не могли ремонтировать, а сразу бежали за новыми. Но, повозившись с полчаса, погнал меня заводить. Машина завелась с четверть оборота. Моей радости не было границ! Я спросил, сколько с меня за ремонт. Дядя Миша сказал, что нисколько, и предложил пойти к нему в гараж отметить его второй день рождения, который приходится именно на сегодня — девятого марта. Я сбегал домой и через пять минут был у него в гараже.
Там все уже было готово. Верстак накрыт клеенкой, стояла бутылка, стаканы, на тарелках закуска.
-Да у тебя как в ресторане! - Я поставил на стол (иначе и не назовешь) и свою бутылку.
-Я тебя звал отметить, а не посылал за выпивкой. - Сказал дядя Миша. - Выпьем по маленькой. Сейчас уже здоровье не позволяет. Даже жена не ругается: знает, что по чуть-чуть. А раньше за этот день я мог... У-у-у-у!
-Так расскажи, что за день такой.
Он налил себе четверть стакана, мне … пока я не удержал его руку.
-Ну, будем здоровы, - сказал дядя Миша, и мы выпили. - А было так...
У меня заканчивался отпуск, который дали мне за какие-то там армейские успехи. Двенадцатого марта мне нужно было быть в расположении части. А девятого — похороны Сталина. Как не пойти. Мне бы никогда в роте не простили, что я ничего не видел и мне нечего рассказывать.
Добрался до Трубной площади. И что там началось! Толпа людей поперла в сторону Красной. Началась жуткая давка. Если кто-то падал, подняться уже не мог. Его втаптывали в асфальт. На каком-то повороте и меня сбили с ног. Слава Богу, я шел чуть ли не вплотную к грузовикам, которыми перегородили выходы с других улиц, и я упал рядом со студебеккером. Через пару секунд почувствовал, что меня чья-то рука втягивает под машину. Что было сил я стал помогать этой руке. «Цел, сержант? - Спросил мужик, который затягивал меня между колес. - Я уж подумал, тебе конец» Я ответил, что вроде цел. И тут возле моей головы заорал человек, которого топтала толпа. Потом раздался дикий вопль женщины. Толпа перла вперед, а криков становилось все больше. Казалось, вся улица уже орала благим матом. Мы лежали под грузовиком. Пахло бензином и машинным маслом. Может быть, кому-то эти запахи противны, но для меня это были запахи жизни. Из-под машины вылезли, когда толпа схлынула. В расположении части я был вовремя. Прямо с КП меня препроводили в Первый отдел. Попросили рассказать про похороны. Я рассказал, что видел. Меня предупредили, чтобы я заткнулся и забыл то, что рассказывал. Дали прочесть «Правду» и назначили на завтра политинформацию, где я должен был выступить с рассказом о похоронах.
Я все рассказал, как нужно было политработникам. Но с тех пор отмечаю этот день как второй день рождения.
А после дембеля пошел учиться на автомеханика. Раз машина подарила мне жизнь, значит и я должен стараться продлевать жизнь машинам.
-Вот мы и отметили тогда день рождения с дядей Мишей. А сейчас, вот, поминаем.