Дед Петро последние, несколько десятков дней спит очень плохо.
Даже, не очень плохо, а совсем никак. Практически становится фанатичным лунатиком.
Нет, ему не летняя пора мешает со злющими комарами, не полнолуния с новолуниями, не магнитные бури.
Бессонница эта нагрянула благодаря соседу Кольке.
Живут они с этим Колькой в мире и дружбе на одной площадке пятиэтажки не первый год. Давно уже живут.
Всё бы ничего, да Колька женится часто. Всегда по любви. Но, часто.
Вот и сейчас у соседа деда Петро уже второй месяц продолжается брачная ночь. Без выходных.
Стены в «хрущёвке» такие, что слышно всё, даже как у кого-то в соседнем подъезде мухи из кастрюли борщ уминают. А в случае с Колькой и его непонятно какой по счёту женой, вообще,…сами понимаете… Что-то вроде «Полёта шмеля», который размером с племенного бегемота, из музыкального произведения всеми известного тапёра.
Вот и мучается дед Петро пятьдесят шестой день бессонницей хронической.
И никуда не денешься…
Понимает дед Кольку, потому-то и пытается повлиять на свой сон в положительную сторону всеми доступными средствами. Многое чего пробует, но всё безрезультатно – не спится, хоть забейся лбом об косяк.
Пробует дед Петро спать под матрасом с ватой в ушах, одевает кастрюлю на голову с дрожжевым тестом, в ванной под струёй воды в позе йога пробует.
Неа.
Ни капли сдвига.
У Кольки с женой всегда громче получается.
И тут на пятьдесят седьмую ночь взгляд деда Петро натыкается на калькулятор. Простенький такой аппарат с циферками. За три пятьдесят старыми деньгами. Умножить-разделить, плюс-минус.
И сразу мысль влетает в голову.
Вспоминает дед Петро, что при бессоннице счёт хорошо помогает. До ста, говорят, люди считают и засыпают богатырским сном почти, что на тридцать лет и три года.
Берёт дед калькулятор с собой в кровать и давай в кнопки тыркать.
– Дважды два – четыре! – начинает дед Петро счёт.
– Трижды два – шесть! – кричит пенсионер, стараясь заглушить всхлипы, стоны и причитания, доносившиеся со стороны Колькиной квартиры.
– Трижды три – девять! – входит в раж старый лунатик.
Дед Петро так увлекается математическим процессом, что не замечает, как со стороны соседа смолкают звуки любовных утех.
Даже наоборот. Колька сам стучит в стену, пытаясь привлечь к себе внимание.
– Шестью восемь – сорок восемь! – задорно кричит дед Петро, нажимая клавишу со знаком «равно». – Чего тебе Николай?
– Выходи на площадку, покурим. – шепчет из-за стены Колька.
– Иду!
Пенсионер, прихватив с тумбочки в коридоре пачку папирос, выходит на лестничную площадку.
Колька уже тут. В цветастых трусах и шлёпанцах.
– Дядь Петь, чё не спится-то? – спрашивает Колька, чиркая спичкой и давая подкурить соседу. – Приболел, чёли?
– С тобой уснёшь…– выдыхает с дымом дед Петро. – Через четыре дня будет два месяца, как не сплю…
– А шо так? – округляет безобидно по-детски Колька глаза. – А шо я?
– Не в курсе? – щурится пенсионер. – Из-за любви вашей не сплю. Вздохи всё ваши слушаю.
– Тьфу, ты! – сокрушённо качает головой Колька. – А чё раньше не сказал?
– Ну, дык…дело молодое…понятное. Сами такими были… – вздыхает дед Петро и тут же продолжает с заинтересованным блеском в глазах. – Но как ты так могёшь? А? Два месяца без роздыху! Молоток! А? Сметану ведрами ешь?
– Да, не знаю, дядь Петь. Организьм наверно такой. – смущается Колька. – Но я к завтраму чёнить придумаю, шоб не так слыхать было. Ага.
– Вот и добре. – улыбается пенсионер. – Значит, выспимся наконец-то.
День проходит в заботах.
Вечереет.
На небе появляются первые звёздочки.
Наступает ночь.
Дед Петро расправляет кровать. Ложится.
Сладко зевает.
Прислушивается.
Тихо.
Хорошо-то как…
Сон обволакивает пенсионера с головы до ног.
Лепота…
Вдруг во всём доме становится совсем тихо.
Прекращаются все шорохи.
Все прислушиваются к диалогу.
– Дядь Петь! – доносится голос Кольки. – А, дядь Петь! Как тебе сёдни? Хорошо?
– Ау! – вскрикивает дед Петро спросонку.
– Хорошо? – настойчиво вопрошает Колька из-за стенки. – Хорошо сёдни?
– Ага-а-а-о-о-у-у! – зевая, отвечает пенсионер. – Сёдни лучше-е-э-э!
– Я ж обещал! – бубнит Колька. – Щас кажну ночь так будет!
– Благо-о-ода-а-а-ть! – вновь зевает дед Петро.
– Ага! Ты говори заране, дядь Петь! Я тебе по-соседски завсегда готов удружить! Завтра ещё лучче будет!
– Спасибо-о-о-а-а, Колюн-я-я-о-а! – отзывается пенсионер ещё раз и роняет голову на подушку. – Хорошо-о-о-о…
– Ага! И я спать!