На фото родители Попова Михаила - Григорий Иванович и Мария Ивановна
Почти сто лет прошло с той поры. Как из глубин моря выносят волны на берег куски разбитых древних амфор, мозаики, так живут в людской памяти и всплывают осколки историй гражданской войны. Я собрал услышанные и записанные в станице Малодельской рассказы моих земляков о Вакулинском восстании.
Для них самой яркой личностью восстания был станичник Попов Михаил Григорьевич.
Для кого-то он герой, истинный казак, патриот.
Для кого-то карьерист, предатель, душегуб.
С него и начнем.
Жили Поповы на Суре. В простой казачьей мазанке. Держали скотину. Когда ожеребилась и облизала сынка гнедая, хозяин Григорий занес его в хату.
Дал погладить сыну:
- Вот. Береги. Твой будет. С ним и на службу пойдешь.
Тут и жеребенок потянулся мордочкой к Мишке. Что-то ёкнуло в их сердцах, соединило навек незримым жаром любви. В редкую свободную минуту бежал Миша к своему любимцу покормить с ладошки, погладить. Да и «Огонек» (дали кличку Огонь) терся, как ласковый кот об Мишку. Понимали, чуяли друг друга. Между людьми такого не увидишь.
Миша, красивый, с пышным черным чубом парень, задира, любитель кулачных драк; девок не любил так, как своего Огонька.
Настоящего казачьего замесу. Неистовый, бесстрашный, добрый рубака.
Гуляка, неисправимый прелюбодей, покоритель женских сердец.
Всю первую мировую выносил Огонь из кровавых сабельных рубок без единой царапины старшего урядника Попова Михаила. Резкий, резвый на зависть всему полку.
В Гражданскую, когда в середине лета 1918 года Малодельскую станицу заняли белые, с офицером Тихоном Плешаковым, полным Георгиевским кавалером из хутора Амелин, Михаил с земляками записался к нему в новый 18 полк.
Тут оказались Малодельские и Березовские казаки, воевавшие первую мировую у Филиппа Кузьмича Миронова в 32 полку. Миронов был зам. командира полка по строевой части, но в революцию, казаки выбрали его командиром. Миронов и привел полк с войны в Михайловку, распустил по домам, приказав:
Понадобитесь, позову!
Филиппа Кузьмича, земляка из ст. Усть-Медведицкой, все уважали за лихость, простоту, справедливость ещё по царской службе.
Прослужил Попов у белых в 18 полку всего два месяца.
Полк почти полностью добровольно перешел к краскому Миронову в конце сентября 1918 года у ст. Березовской. Старший урядник Попов М.Г. зачислен командиром взвода, а после переформирования в Елани назначен заместителем командира 201 полка 23 Мироновской дивизии.
Командовал 201 полком Вакулин Кирилл Трофимович – украинец, полный Георгиевский кавалер родом из села Сидоры под слободой Михайловкой.
Когда попал 201 полк в засаду станичника есаула Акимова под хутором Большим, только резвость Огня спасла жизнь Михаилу.
После Гражданской войны и расформирования 23 дивизии вернулся Михаил на родину. Поставили председателем хутора Киреев, в 10 верстах от станицы. Когда воевал за советскую власть, думал, что после победы, будут жить казаки в хуторе без притеснений. Сами решать, как жить. Без атаманов, судей, полицейских приставов и других указчиков сверху. Власть то теперь наша, народная, справедливая. На деле же оказалось ещё хуже. Пришло указание из окрревкома произвести продразверстку. Собрать у всех казаков излишки хлеба и отправить в Москву в помощь голодающим рабочим. Ничего не дав взамен. С бедных 4-5 пудов, с зажиточных 15-30 пудов и выше.
Поздним декабрьским вечером 1920 года во двор Попова Григория въехали пароконные сани розвальни. Мужчина высокого роста, в широкополом тулупе, быстро соскочил с саней и прошел в плетневую пристройку чулан. Сбросил тулуп, запорошенный снегом, и в проеме двери лицо его осветилось слабым светом луны.
Это был Попов Михаил. Высокий казачина лет тридцати, чубатый, с чуть выпуклыми глазами. С ним едва не столкнулся в сенях брат Вася, юноша лет семнадцати, милиционер, собравшийся на дежурство в сельсовет.
- Поздравляю тебя с новым назначением - откровенно улыбаясь, пожал брату руку.
-Ты, теперь опять у нас командиром стал.
- Каким это? – с неудовольствием спросил Михаил.
-Ну, как же. Не слышал? Вакулин в Михайловке восстал. Против него у нас отряды организуются пеший и конный. Ты конным будешь командовать.
-Ха, вспомнили! Нужным стал! – Михаил нетерпеливо прошелся по комнате.
Ты, Вася пока не говори никому, что я в Малодельской. Мне вернуться в Киреевку срочно нужно. Сейчас отогреюсь и назад поеду.
-Маша! У тебя есть там, чем подсогреться?
Мария, суходольная, высокого роста девица испуганно взглянула на Василия, и когда тот отвернулся, кивнула Михаилу:
- «Есть, мол, но при милиционере нельзя говорить».
Михаил расхохотался:
- Живете, однако, Вы тут – праведники и грешные под одной крышей. Не позавидуешь…
Когда Василий ушел, попросил Марию сбегать к Сергею Пшеничкину и Леону Чекунову, а мать к Кирееву Тимофею на Овчинный пригласить в гости.
Овчинным называли место на задах их двора за Леменьком.
Там стояло несколько домов, на отшибе. Давно, ещё при царской власти, атаман разрешил построиться хохлу, занимавшемуся выделкой шкур. Чтобы вонь не доходила до станицы. После ещё поставили хатенки несколько жителей. Жила там и Наташонка, первая жена Михаила.
Сам вышел во двор, помог отцу вытащить из саней пару винтовок и пулемет Максим.
К ночи собрались, пришел и долговязый Егор Жалнин. Попов начал разговор:
- Давеча пришел ко мне Дорофеич жалиться. Говорит, пришли к нему, выгребли все зерно. Дети сидят голодные, плачут. Пошел он в совет просить, и ему отсыпали из его же мешков, ведро. Принес жене: «Вот это нам на всю зиму хуторской совет дал на прокорм».
-Поморить с голоду нас Советы хотять и боле ничаво- согласился Леон.
Вакулин повернулся к Пшеничкину:
-Я тебя посылал к Вакулину. Что он тебе сказал про восстание?
- Спросил я его против кого бунт подняли?
- А Вакулин меня поправляет. Не бунт, а восстание. Мы за советскую власть, но против коммунистов воюем. Объявляем всем вольное житье-бытье. Земли обрабатывай столько, сколько сил хватит. Частная торговля без притеснений. Хочешь завод строить, не воспрещаем и это, если деньжонки завелись. Даже бабам самогон варить не возбраняется. Словом во всем свобода и воля…
«Вакулин – продолжал Попов, - это золотая голова. Давно его знаю. Слов на ветер бросать не будет.»
Два года из-за беспрерывных боев гражданской войны не пахали и не сеяли казаки.
Жили старыми запасами. Но к зиме 1920 года и эти запасы кончились. Люди голодали, а советская власть выгребала по хуторам и станицам остатки зерна, отправляла в Россию рабочему классу.
Видя, как земляки пухнут от голода, восстали казаки караульного батальона Вакулина. Понимали, что идут на верную гибель. Спасали людей от голодной смерти.
В первую очередь громили хлебные склады, раздавали зерно. Не щадили и коммунистов, продразверсточников, председателей советов.
Попов с земляками Чекуновым Леоном, Киреевым Тимофеем, из Малодельской на санях с оружием уехали в Михайловку к Вакулину в следующую ночь.
Их выбили из Михайловки 22 декабря. Отряд Вакулина, в котором оказался и Попов декабрь, январь, февраль кружил по Медведице и верхнему Дону.
Занимают Даниловку, станицу Островскую, Красный Яр, Рудню.
Второго февраля повстанцы Вакулина занимают Котово, спустя два дня – Дворянское и 5 числа, после короткого боя с гарнизоном, входят в Камышин.
Из воспоминаний генерал-лейтенанта Соколова Соколенка, участника Гражданской войны в нашей станице.
«Меня в январе 1922 года вызвали в Генштаб к главкому Каменеву.
Там дали рассмотреть групповую фотографию осени 1919 года, где я был снят вместе с другими командирами и комиссарами нашей 1 бригады 23 дивизии.
Вы, помните их фамилии? Можете их назвать?
Я стал перечислять: Командир артдивизиона Фомин. Рядом комиссар Артамонов. Командиры полков - Жильцов, Вакулин, Попов...
Главком, не дослушав, прервал меня и сказал нач. Генштаба Шапошникову:
Так вот Борис Михайлович, ознакомьте товарища Соколенка с обстановкой — и ко мне.
В комнате были развешены карты. На одной из них синяя стрела своими лопастями у основания опиралась где-то в районе Арчеды и ст. Березовской. По обеим сторонам стрелы стояли две знакомые фамилии — Вакулин, Попов, а в скобках за фамилиями числился их состав -500(1000) сабель. Борис Михайлович рассказал в общих чертах о начале мятежа, поднятого этими двумя казаками, бывшими командирами Красной армии, о расправах над коммунистами и советскими работниками.
Для борьбы с бандами Вакулина и Попова я считал нужным сформировать аналогичный «летучий отряд», усиленный двумя пулеметами на тачанках на каждый эскадрон и роту с трехорудийной батареей. Каменев, выслушав меня, обратился к Шапошникову:
-Я, думаю, товарищ Соколенок справится с задачей, и мы не сделаем ошибки, если назначим его командующим войсками заволжских степей по ликвидации банд Вакулина и Попова.
Мне эта часть воспоминаний показалась неубедительной.
Соколов - Соколенок участвовал 18 летним мальчишкой комсомольцем в Гражданской войне в 1919 году всего два месяца. Месяц жил в Малодельской, как член станичного ревкома и зав. ЗАГСом. После наступления белых, он вместе с Малодельским отрядом красных казаков отступил к Елани.
Однажды с товарищем первым ворвался в какой-то хутор, наполовину оставленный белыми. Навели там панику, и за это был награжден орденом Красного Знамени. Вскоре был ранен и после госпиталя оказался на курсах в академии Генштаба.
А после окончания, якобы его назначают командующим войсками заволжских степей. По другим документам, руководство было поручено совсем другим командирам.
Красные собирают 2500 бойцов в кулак и 16 февраля отряд Вакулина разбит, понеся большие потери в живой силе у села Водянка. Убит Вакулин. Командование повстанцами берет казак Федор Попов, бывший офицер с х. Черемухов, который в Гражданскую войну был командиром полка в 1 конной армии Буденного.
Уходит в Самарскую губернию, где обрастает добровольцами до 7000 бойцов.
Михаил Попов командует у него дивизионом. Весной возвращаются в Усть-Медведицкий округ. Михаил спешит в Малодельскую.
Утром, на Коровьей улице в весеннем саду отца, жившего неподалеку от церкви, Тапилин Михаил Прохорович сидел в компании зятя Кабаева и соседа Страхова Константина Марковича, следователя по особо важным делам Усть - Медведицкого округа. Выпивали. Внезапно с Мельничной горы донесся знакомый шипящий, леденящий душу свист и мощный взрыв рядом на площади у церкви. Поднялся переполох. Закричали бабы, забегали станичники. Друзья Прохорыча похватали оружие.
-Бежим на «Пески» - предложил Михаил. А оттуда к сборному пункту – озеру Калач.
На бегу разделились. Тапилин и Кабаев рванули напрямую через Леменек к Овчинному и у Лебяжьего перебрели Сорненькое озеро. За ними скакали бандиты, но у Сорненького остановились, видя, как со стороны леса от Лапушина озера скачут, размахивая саблями два казака на помощь беглецам. Один из всадников, начальник милиции Салмов струсил, увидев бандитов, развернулся, ускакал и спрятался в талах. Другой, полчанин Чистяков Григорий остановился, скомандовал беглецам:
-Михаил! Прыгай сзади седла, а ты Кабаев хватайся за хвост лошади… Убежим.
В лесу встретили других гвардейцев у столетнего тополя за Лопушиным. Оттуда по перелесью вдоль берега Проездного озера вышли к озеру Калач.
А Страхов побежал в сторону Суры мимо кузни Орловых, через мост Мазловки. Решил проскочить мимо Вербовки, паровой мельницы к озеру Калач.
На Суре, молодой милиционер Бирюков Иосиф услышав за малым мостом на Мазловке конский топот, крики бандитов, схватил пистолет, выскочил на улицу, увидел Костю. Побежали вдвоем к паровой мельнице.
Выскочили на голый луг, до леса больше километра, а справа озеро Длинная Музга. Залитая талой весенней водой и пробивающейся редкой осокой, кугой. Шестеро всадников их окружили, взяли в плен. Привязали вожжами к седлам, привели в центр станицы к Попову.
Бирюкова Попов отпустил то ли за молодость, ему не было и 18 лет, то ли как соседа. Рядом с Бирюковым жили родители Попова и сестра.
А у Страхова накопилось много грехов перед земляками.
Ревтрибунал в гражданскую расстрелял атамана Ершова, есаула Чекункова, Марию Чурину, даже не бравших в руки оружие.
Ночь Страхов провел под арестом в доме на Большой улице, а на следующий день его повели на расстрел. С колокольни церкви смотрели пацаны Наумов Афанасий, Топилин Костя (Горбатенький), Бирюков Григорий. Сначала вывели на площадь перед церковью, и завели во двор напротив, где он жил. Отец, мать, жена Анастасия бросились с просьбой о помиловании. Тогда повели по Коровьей улице. Сзади на конях казаки. Толпа зевак. Чувствуя вину перед земляками, Константин молился, кланялся на все стороны: «Простите меня, люди добрые».
В конце Коровьей улицы он в безумной надежде рванулся, побежал к последним плетням берега Мазловки. Его легко догнал на лошади Тимофей Киреев, сорвал с плеча винтовку и с руки выстрелил в спину. Костя упал ничком в мелкую прибрежную воду, Тимофей приставил дуло к затылку и нажал курок. Толпа ахнула, взвыла, а он лихо подняв на дыбки коня, крутнулся назад и заиграл песню, подхваченную казаками.
Вернулись на Большую улицу, где около дворов Мелихова Ивана и члена войскового круга Ситкина Никанора были расставлены посреди улицы столы с угощением.
Как пишет в книге «Восстание Вакулина» наш земляк Бирюков Н.К. (в 1960-е годы) Попов М.Г. пригласил в Малодельскую всех руководителей повстанческих движений в округе. (Кто не смог приехать прислал своего двойника).
К 10 утра прибыли.
Разнополов – высокорослый с седеющей сизой бородой в полупальто, полушинели.
Фомин – тоже высокого роста, с бородой и с пышными поседевшими усами, в коротком полупальто перешитым из шинели.
Колесов - на низкой колеснице, после ранения.
Двойник Маслака – атлетического роста, с наганом и длинной полутора - двухметровой шашкой, волочившейся на колесике.
Столы ломились от чашек с горячими щами, вареной бараниной, бутылей самогона.
Расселись. Хорошо выпили. Закусили. Песни поиграли. В обед прискакал гонец с Петрушей и сообщил, что к Малодельской движется рота ЧОНовцев более сотни бойцов из Камышина через хутор Атаманский.
Попов подал команду «Тревога»!
На конях казаки помчались к х. Атаманский. Через полчаса были на месте.
Попов рассредоточил силы в окрестностях, скрыв их в буераках, зарослях кустарника. Стал ждать удобного момента. Когда ЧОНовцы миновали плотину водяной мельницы, а обоз с боеприпасами и продовольствием остался сзади, внезапно атаковали. Боя собственно и не было. Была бойня. Порубили всех, кто пытался сопротивляться.
25 бойцов взяли в плен и заперли в здание местной школы.
Только одному из них ночью удалось выломать окно и бежать.
Утром Поповцы расстреляли 24 ЧОНовца и уехали из хутора, а хутор заняли Малодельские красногвардейцы отряда Дьяконова Федора.
Председатель ревкома х. Атаманский, сам из Малодельской, Бирюков Кузьма Евлампиевич, прибывший с этим отрядом, остался хоронить ЧОНовцев, а отряд двинулся дальше. Когда стали опускать тела убитых в могилу, в толпе заметили, что со стороны х. Муравли скачут три всадника. Попов Михаил, Киреев Тимофей и Чекунов Леон.
Они догнали Бирюкова на лугу у реки Березовки, подвели к могиле, заставили раздеться и расстреляли.
Разведка донесла Попову, что из ст. Сергиевской через х. Заполянский по лесной дороге в сторону ст. Малодельской движется значительное соединение карательных войск красных. Как рассказывали очевидцы:
Из леса, со стороны озера Проездное, шубой лезли несметные войска красной кавалерии, пехоты, артиллерии...
15-16 апреля в районе станиц Малодельской и Сергиевской происходят кровопролитные бои. Командующий Вакулинцами Федор Попов тяжело ранен в голову. Ранены и его помощники. Чтобы избежать жертв среди местного населения станицы Вакулинцы отходят в сторону хутора Муравли , стоявшего 15 км восточнее Малодели. В оперативной сводке № 73 предполагается, что Повстанческая армия под Малодельской разделилась на две части: самарцы и саратовцы в количестве 500-600 штыков уходят на север и занимают Даниловку, донцы же в количестве 400 сабель держат путь на юг – юго-восток.
Потом возвращаются и 23 апреля занимают хутора Муравли, Перелаз, Лихой, Киреев.
Попов Михаил руководит одним из дивизионов авангарда.
Его кавалерийская дивизия (300 сабель) под командованием земляка станичника Александра Чекунова врывается в Малодельскую и вступает в перестрелку с отрядом местных коммунистов. Восемь коммунистов взяты в плен. Пятерых Попов сразу отпускает и просит их спрятаться (среди них был председатель станицы Малодельской И.М. Чупилкин). Троих, Попов сажает под арест до приезда всей Повстанческой армии.
Прибывшие Вакулинцы двоих задержанных убивают. Товарища Страхова секут плетьми.
По оперативным сводкам, «банда» намеревалась взять слободу Михайловку «с целью захвата боеприпасов, продовольствия, фуража, в которых она остро нуждается».
Через неделю, в начале мая с небольшим взводом в 17 сабель Михаил Попов появляется у ст. Сергиевской. Проскакав 7 километров по лесной дороге через Заполянку, добрались до Малодельской. Остановились в крайней улице Кочерги на повороте Леменька. Кони потянулись к воде пить, а казаки собрались в кружок у плетня погутарить. Совет держать. Увидали их, подошли станичники. Передний, дед поднес руку к фуражке поприветствовать командира, но Михаил опередил его. Снял фуражку, поклонился, здороваясь, сказал:
-Не будем рушить казачий обычай. Кто моложе, тот первым и должен идти на поклон.
Махнул рукой деду Жмурину. Подковылял с костылем.
Сзади ткнул в плечо, напившийся Огонь. Михаил не глядя потрепал за гриву. Начал гутарить с дедом.
Тут гнала с Леменька хворостиной гусей какая-то взгальная баба мужичка.
Увидала «банду Вакулина», как их теперь называли.
Заорала, понесла « И с Дона и с моря»…
- Замолчи! – прикрикнул Михаил.
- Сам, замолчи! У нас таперя тоже есть права! – распалялась баба и стеганула хворостиной ни в чем не повинного Огня.
Вспышка ярости. Сверкнула полукругом сабля. Разваленная надвое половина бабы с головой упала направо, а без головы налево, обильно обагряя кровью землю.
Михаил скривился, вытирая саблю о траву у плетня. Приказал:
-Убрать.
Поднятый по тревоге Коммунистический отряд Дьяконова в 40 бойцов прискакал в Малодельскую.
Поповцы отступили в степь, но и Дьяконовцы побоялись остаться ночевать в станице, так как не знали силы друг друга. Отъехали в лес, выставили охранение и на поляне переночевали. Утром Дьяконовцы вошли в станицу. Остановились на подворье Рузанова Семена Аникеевича (дом Цыканова). Попов выслал разведать силы красных Чекунова Леона. Тщедушного, низкорослого, но шустрого казачишку. Станичники подсказали Леону, где их искать. Он смело вошел во двор, но на его беду из сарая вышел хозяин.
Семен Аникеевич, бывший вахмистр, тоже был далек от богатырского сложения.
Можно сказать, сошлись в поединке два «мухача». Обнажили, замахали, зазвенели шашками. Закружились вихрем по двору. Гвалт, мат, перемат. Выскочили некстати из дому бойцы и не дали завершиться поединку. Леон выскользнул за калитку. Остались гвардейцы с трофеем. Леоновой шапкой.
Оставив отряд у пруда, Попов погнал наметом в Киреевку домой. Распряг Огня пастись у речки за садом. Пробрался огородами к Лушке. Заночевал.
Кто-то его заметил. Донес в сельсовет хутора. Решили брать на рассвете, пока спит.
А Михаил, с вечера натешившийся с соскучившейся Лушкой, все никак не мог уснуть. Зарубленная баба, так всю ночь и стояла перед глазами. Лишь только забрезжило, услышал брех соседской собаки. Выскочил во двор к катуху. Условным свистом дал знак коню. Услышал тяжелый топот ног по улице и дробный стук копыт по берегу за плетнем. Огонь махнул через плетень, на секунду замер. Михаил взлетел на него, чмокнул губами:
-Но!
Забежавшие в калитку красноармейцы только и видели промельк белой рубахи над плетнем, да слышали удаляющийся галопный скок.
Михаил со своим Огнем бесстрашно хозяйничал в степи от Малодельской до Киреевки. Ночевал у прудов. Знал каждый овраг, каждую балочку и кочку. Вот и не могли его поймать «краснюки». С Огнем никакая погоня не страшна. Да и казачина он добрый. В бою один десятка стоит. Что ни говори, а побаивались его местные коммунисты.
Решили науськивать на него молодых пацанов активистов.
- Поймаете – будете героями революции!
А, какому мальчишке не хочется стать героем? Поймать самого Мишку Попова!
Трое семнадцатилетних, «отважных» с винтовками, да дедовскими шашками поскакали к Кудлатому пруду, где по слухам была землянка Попова. Он-то их издали засек. Решил проучить. У землянки повесил на шесте белье. Заметили. Спешились. Поползли с трех сторон. Окружили. С криком ворвались в землянку. Там никого. Выходят, а тут вот он.
На коне в полной амуниции. С гранатой, винтовкой. Грозно рявкнул:
-Ложись!
Попадали храбрецы на землю. Отобрал оружие. Погнал пешком в Малодельскую. Они только перепугано просили:
Дяденька! Не убивай!
Он молчал, да изредка грозил плеткой. Дошли до Амбарной горы. Отсюда станица на ладони. В зелени садов у берега Леменька белеют нарядно хаты.
Скомандовал:
- Раздевайтеся!
Разделись до кальсон.
- Кальсоны тоже снимайте.
-Теперь так. Вы меня знаете. Хотите жить – идите вон той улицей Однобочкой вдоль Леменька к сельсовету. Будете убегать, прятаться, догоню, зарублю. Поняли?
-Поняли дяденька! – неловко прикрывая ладонями впереди стыд, посеменили вдоль домов худенькие подростки. А идти-то больше километра!
Оглядываются. Михаил бесстрашно на виду у всей станицы сидит на Огне. А они, обреченные на вечный позор, на виду у всей станицы, голые спешат к сельсовету.
Отряд Попова прячется в балках, перемещается по хуторам. С ним Киреев Тимофей, высокий черноусый казак из Малодельской и Соколов (из х. Высоты).
Выследить решили с помощью их же сообщников. Для этого в тюрьме ст. Березовской взяли двоих заложников Дорожкина Степана и Киреева Михаила (брата Тимофея). Им была обещана свобода, если они выследят или убьют Поповцев.
Дорожкин Степан нашел у одного из прудов Тимофея Киреева и сказал, что сбежал из Березовской тюрьмы, чтобы бить коммунистов.
Когда Тимофей уснул, Степан убил его из винтовки выстрелом в голову. (Из книги Бирюкова)
Иван Храмов в статье «Тревожные годы» (бывший секретарь Атаманского сельсовета) приводит иную версию:
Банду Вакулина выбил из Михайловки Царицынский отряд ЧОН. Вакулинцы пошли правым берегом вверх по Медведице. Дозорные конной разведки заскакивали в хутора. Забирали строевых коней, продовольствие, вербовали казаков. Агентов продразверстки и председателей сельсоветов выводили на окраины и там рубили шашками.
Видными командирами в банде были заместитель Вакулина - Попов Михаил из Муравлей, Командир 1 взвода Киреев Тимофей Максимович из х. Атаманский, Соколов Алексей из х. Высоты, Разнополов Алексей из х. Заполянский, Буянов из ст. Островской и Иван Орлов из х. Плотников. В январе 1921 года взвод Киреева Тимофея, набранный им из однополчан, захватил х. Атаманский. Под звон колоколов у церкви собрали народ.
Напрягая глотку Тимофей прокричал в толпу:
- «Советской власти пришел конец. Поднимайтесь казаки на защиту вольного Дона! Объявляю мобилизацию. Записывайтесь в отряд»
Увидел двоюродного брата Ситкина Фирса стоявшего в сторонке с сыновьями Павлом и Михаилом.
«-Ты, что же двоюродный чертяка! Пригрелся у советской власти? Седлай коня!
Не посмотрю, что брат. Застрелю, как изменника донскому казачеству».
Записались и Иван Никифорович Киселев с Андреем Ивановичем Мордвинцевым.
Ночью со стороны Малодели застрочил пулемет. Бандиты вскочили по тревоге, поскакали в конец хутора Ивановку, а оттуда на Кувшинов и Дорожкин. К вечеру следующего дня соединились с основными силами Вакулина в ст. Островской. В марте 1921 года под Еланью вакулинцы были разбиты. Бандиты из Островской, Березовской, Малодельской, Сергиевской станиц прятались в лесах. Жили в землянках, делая набеги ночью на хутора.
Весной Иолий Петрович Киреев с сыном Еремеем пахал землю на быках у Шаронова пруда. Подскакала банда из 18 человек с Тимофеем Киреевым. Тимофей спросил:
«Красные в хуторе есть?»
«Два дня назад, когда выезжали с хутора не было» - уклончиво ответил Иолий.
«Садись на коня. Будешь с нами. Коней у нас шестеро свободных. Положили красные надысь шестерых казаков под Ольховкой. Выбирай любого» - приказал Еремею Тимофей .
По соседству пахали Токаревы. Увидев бандитов, Аксютка бегом метнулась в хутор. Там сказала Агапу Дементьевичу Чекункову о банде у Шаронова пруда. Чекунков сообщил председателю сельсовета Бирюкову Кузьме. Тот поскакал в ст. Березовскую и доложил начальнику милиции Калябину. Он связался по телефону с Малодельской милицией. Решили действовать одновременно. Малодельцы двинулись к х. Муравли. Березовцы заняли х. Петрушин. Бандиты всю ночь гуляли в х. Атаманском. Утром забрали в свой отряд ещё 9 земляков — Дорожкина Леона Киреевича, Тушканова Ивана, Филиппова Григория, Забазнова Акима Никифоровича...
Красные бойцы из Петрушей перешли речку и вышли на окраину Атаманского.
Бандиты, не принимая боя, поскакали в сторону х. Высоты.
Бойцы Малодельской милиции наткнулись на другой отряд бандитов под командой Михаила Попова. Открыли огонь. Бандиты спешились. Залегли в лощине и стали отстреливаться. Появились убитые и раненые с обеих сторон. Часть Малодельцев поскакала в обход, чтобы окружить банду. Бандиты, боясь окружения отошли к поливным прудам.
В это время Березовский отряд милиции догнал у Ключей Атаманских бандитов. С криками «Урааа...» бросились в бой. Не принимая боя банда поскакала к Высотовским прудам и там встретилась со своими из отряда Попова. Поняв, что они находятся в полукольце между Малодельскими и Березовскими милиционерами, стали отходить в сторону Прудков.
Трое Атамановцев с фланга решили дезертировать, пользуясь суматохой. Спрятались за бугром, побросали лошадей и оружие. Поползли по поливным канавам и укрылись под ветхим мостиком. Под покровом ночи братья Забазновы Аким, Петр и Тушканов Иван вернулись в свой хутор и сдались председателю сельсовета Бирюкову. Выслушав их, Кузьма сказал:
«Идите домой. Сейте хлеб и с бандой больше не связывайтесь».
Отряд Малодельской милиции неподалеку от Антонова кургана догнал четырех
бандитов. Отстреливаясь, те убили одного милиционера. После схватки был убит бандит Быкадоров из х. Попки. Как оказалось, он и убил в бою милиционера. Трое Атамановских — Илья Анисимович Дронов, Леон Киреевич Дронов и Еремей Иольевич Киреев сдались.
Тимофей Киреев с казаками, среди которых были и Фирс Ситкин с сыновьями, ночевали у прудов, в лощинах. Продукты добывали забирая харчи у пахарей на полевых станах. Решили напасть и на свой хутор. Ситкины успели предупредить земляков. В Атамановку выслали из Малодели милицию. Устроили засаду. Средь бела дня бандиты прискакали в Атамановку, но попав под огонь милиции потеряли убитыми 7 человек, ранен Василий Картушин из х. Гуров. Уцелевшие разбежлись по степным оврагам. Изредка нападали на хутора.
Так Киреев Тимофей прискакал на Атаманское кладбище, где хоронили убитых бойцов ЧОНовцев и застрелил Бирюкова Кузьму.
В хуторе Попов бандит Чумаков зарубил председателя земельного отдела Орлова Иллариона Ивановича.
Буянов в лесах у ст. Островской убил из засады более десятка милиционеров.
Разнополов погиб в перестрелке недалеко от своего хутора Заполянского.
Его отряд сдался с повинной по амнистии в ст. Сергиевской. Часть отряда сдалась милиционерам Даниловской волости. Бандит Рыжкин пришел с повинной в ст. Малодельскую.
Братья Ситкины с отцом и двумя бандитами из х. Кувшинов пришли сдаваться в ст. Березовскую. Начальник милиции поставил условие поймать или убить Киреева Тимофея. На это решился Фирс Петрович. Утром он вышел из Атаманского, прошел мимо Перунова ветряка и нашел Тимофея в глубокой балке под Новеньким. Переночевал с Тимофеем, рассказав, что сбежал от милиции.
На следующий день Тимофей сходил к пастухам под х. Ключи. Наказал с Иваном Грудяным, чтобы жены принесли им харчей. Принес вареники:
-Угощайся! Меланья передала.
На третий день пошли в х. Высоты. Остановились у Макриды вдовы. Поужинали. Ночью пошли по косогору между Муравлями и Атаманским. Остановились на ночлег в лощине, заросшей бурьяном. Тимофей долго ворочался на разостланнй шинели. Где-то пропел петух. Роса пала на траву. На востоке занималась заря. Фирс не спал и прислушивался к прерывистому дыханию Тимофея. Уже рассветало, когда Тимофей погрузился в крепкий сон. Фирс поднялся, взял винтовку, прицелился в лицо брата и нажал курок. В утренней тишине четко раздался звук осечки. Фирс вздрогнул от страха. Быстро открыл, дрожащей рукой затвор и вогнал в ствол последний патрон. Дрожа всем телом Фирс поднял винтовку и стал целиться в лицо главаря. Тимофей открыл глаза и с искаженным от ужаса лицом стал подниматься. Раздался выстрел. Бандит со стоном ударился затылком о землю. Плечи его вздрогнули, ноги вытянулись и лицо залила кровь. Взяв обе винтовки, Фирс оглянулся на брата и медленно зашагал к хутору. Пришел в Атаманский и рассказал все председателю сельсовета. Тимофей три дня лежал в степи распухший от жары, не похороненный.
Два отъявленных бандита Попов Михаил и Соколов Алексей пошли на юг. У ст. Кременской переправились через Дон на рыбацкой лодке. Добрались до Суровикино. Оттуда уехали в Городище под Царицын.
Когда попытка поднять земляков на бунт не удалась, Попов 24 мая распускает свой отряд и с Соколовым перебирается в Царицын. В губернском центре Попов нелегально по купленным на базаре фиктивным документам (на имя Алексея Морозова, члена Городищенского Совета) проживал до 5 июля, дня своего ареста. Чекисты изъяли у Попова 484 тысячи рублей, золотое кольцо с рубином, накидку-френч, брюки, гимнастерку и сапоги. Причем, квитанцию ему не выдали.
Полгода он провел в Царицынской тюрьме. 23 декабря совершил неудачный побег.
В 1922 году Ревтрибунал приговорил его и Соколова к высшей мере наказания.
В ночь 31 мая согласно приговору Попов М.Г. Возраст 29 лет и Соколов Алексей Михайлович - 36 лет были расстреляны.
О чем составлен акт председателя Губернского Ревтрибунала - Юрасова.
Малодельцам их судьба была неизвестна. В народе родилась и жила долго легенда, что они подкупили охрану и их негласно отпустили.
Костя Топилин (горбатенький) однажды сообщил, что Попов скрывался в Иловле.
О месте жительства главаря Попова М.Г., якобы знали - бывший секретарь райкома партии Попов и Недорубов Николай – бывший директор совхоза Малодельский. Но это только слухи.