В тот вечер, когда я как обычно зашёл к Саше в гости, то дверь вместо его супруги открыла совершенно незнакомая мне девица совсем юных лет. Посмотрев на меня оценивающе- презрительным взглядом, она хихикнула и скрылась в глубине квартиры. Это означало что жена Саши находиться в далёком отъезде, оставив последнего на самобытность. Озадаченный нимало этим явлением, я прошёл по коридору и остановился окончательно сбитый с толку от увиденного зрелища. В квартире царил полный разгром: вывороченные из мебели вещи в беспорядке валялись по полу вперемежку с пустыми бутылками из-под спиртного и раздавленной снедью. На покосившейся люстре висел чей-то увесистый бюстгальтер, на подоконнике лежали совершенно другого цвета и фасона узкие дамские трусики. На полу в беспамятстве валялось чьё-то незнакомое тело, крепко сжимая в руке недопитую бутылку виски. Аккуратно переступая через этот разгром, я двинулся на кухню. Вся квартира представляла собой нечто среднее между ударом цунами и нашествием гуннов- во второй комнате я обнаружил ещё одного спящего в перевёрнутом кресле незнакомца, шею которого увенчал воротник из одетой с размаха на его голову картины. Самого Сашу я нашёл на кухне- мертвецки пьяный лежал он в обществе аж шести обнажённых спящих нимф и рядом безбожно дрых его пёс, уткнув морду прямо в стоящую на полу тарелку с ветчиной...
Я уж воздержусь от описания своих мыслей, посетивших меня в ту секунду (оставлю это целиком на ваше воображение), но могу быть уверенным в одном, что возникни тут вместо меня какой- ни будь великий художник Эпохи Возрождения, он сразу же принялся бы за сотворение величайшего шедевра: «Вакханалия Гоги и Магоги в Содоме и Гоморре.».
Саша!- орал я в ухо виновнику этого торжества: «Ты чего одурел?! Зарплату, небось всю прокутил, гадюшник устроил и ещё оргию в придачу развёл! Ленка, когда приедет, убьёт тебя».
Минут через сорок, Саша, несколько пришедший в себя, еле ворочая языком, всё же узнал меня, и посмотрев перед собой мутным взором, еле слышно просипел: «Ну и что?! Это сегодня я нечестивец, а завтра чистым буду как лист бумаги! Ибо слеп я как крот сегодня!».
Подобные слова ошарашили меня как громом. В изумлении я уставился на него: «Ты чего в монастырь собрался что-ли. Ты вообще в церкви когда ни будь был?! Или крещёным стал?!».
Не стал!- многозначительно протянул он в ответ: А завтра стану. Вот все грехи и снимутся, ибо прозрею я завтра. А сегодня не ведаю ещё что творю!…
На другой день я вновь встретил Сашу. Выглаженный, в ослепительно белой рубашке, он шёл по улице, умиротворённо улыбаясь. И могу быть уверенным в одном, что возникни тут вместо меня какой- ни будь великий художник Эпохи Возрождения, он сразу же принялся бы за сотворение величайшего шедевра….
Тут я уж воздержусь от описания своих мыслей, посетивших меня в ту секунду (оставлю это целиком на ваше воображение)…