Мой город стал другим, хотя почти не изменился, но что-то в нем не так. По-своему красив: зеленые деревья и терриконов пики, пшеничные поля под небом голубым, дома, как доминошки, в сиреневом тумане чернеют на закате и утром на заре. И он не опустел – мой город не безлюдный: играют дети в мяч, а взрослые в войну. Гремят раскаты взрывов, снарядов гром в июльский полдень напоминает об отсутствии дождей, а в парке на каштановой аллее уже безлиственная осень – каштаны сбросили листву, не дожидаясь октября. Вот поутихнет все и, может быть, по новой расцветут!
Мой город не бомбят – воюют по соседству, а я лишь слышу отголоски братоубийственной войны и жду, точней не жду того ужасного момента, когда заледенеет сердце и в груды мусора и плит от взрыва превратится дом.
Пустеют города, и мой – не исключенье. Соседи уезжают, кто куда, боятся умереть, а есть и патриоты – с Донбасса ни ногой. Кто до последнего патрона, до вздоха, до последнего врага, а кто до тех пор, пока жива надежда на мир.
Уже привыкла к людям в форме с автоматами и к панике запуганных стрельбой, но, в общем-то, у нас не так все страшно – гуляют мамочки с колясками, сидят старушки у подъезда, резвится, как и прежде, детвора, справляют свадьбы – жизнь не прекратилась. Нам дали воду. Она невкусная – не успевают фильтровать, включают по часам, но и на том спасибо. Пустеют полки магазинов, в районе рынка многолюдно по утрам, а днем затишье, только взрывы иногда как гром гремят.
Асфальт в следах от танков. Одну полосу отремонтировали, а со второй лишь сняли верхний слой – теперь дорога двуцветная. По вечерам вдоль нее горят фонари, а в час ночи их выключают – становится темно. Темно и тихо. В этой тишине слышен даже малейший звук: и пение птиц, и дуновение ветра – часто засыпаю, считая секунды от одного взрыва до другого. Раз, два, три, четыре – бах, раз, два, три, четыре, пять – бах… Потом начинается новый день и все повторяется.
Без разговоров о политике не обходится нигде, но в общественном транспорте все чаще говорят о том, кто из родственников куда уехал, старушки плачут, глядя на детей – «Мы то пожили, а вас жалко». Жалуются пенсионеры и на задержку пенсий и регрессов – Киев не начислил. Еле сводят концы с концами, затянули ремешки, берут хлеб в долг. Не знаю, дадут ли мужу зарплату в этом месяце – как жить без денег? А без продуктов? Ползут слухи, что на продуктовых базах пусто, и небезосновательно: сегодня зашла в супермаркет – полки заставлены мукой, сахаром и килькой в томате, а раньше было все. Разобрали кофе и чай! Чай остался только или слишком дорогой, или самый дешевый, а кофе – только дорогой, и того несколько коробочек на всю полку.
Мертвым грузом лежат «Кока-кола», «Фанта» и «Спрайт». Бери – не хочу, но не берут – бойкот американским товарам, наверно.
А цены – это отдельная история. Не подходит «Вчера были маленькие по три, а сегодня большие, но по пять» – вчера были большие по три, а сегодня маленькие, и по пять. Даже туалетная бумага подорожала с гривны, до 2,35 грн.
Очередь у банкоматов – явление прошлых месяцев: обычно банкоматы вообще не заправляют, и получать зарплату приходится в кассе при наличии паспорта. Если все-таки в банкомате есть деньги, то лимит 2000 грн в сутки – нужно приходить повторно. А вот желающих оплатить коммунальные услуги стало меньше – почти никого.
Уже не помню, с какого числа у нас ввели комендантский час – на мне это не отразилось, я по вечерам всегда дома. Запретили продавать алкогольные напитки после восьми вечера – теперь магазины закрываются в восемь.
Ходят страшилки, что скоро продукты будут выдавать по талонам – думаю, может, сухарей насушить. Знать бы, что будет дальше.
С сигаретами тоже проблематично – не завозят – боятся на Донбасс ехать, но я не курю – мне все равно, а вот то, что канцелярский отдел полупустой перед учебным годом и что аптеки закрываются – это гораздо важнее для меня. В стоматологической поликлинике заканчиваются материалы для лечения, да и пусто в коридорах – денег нет у людей, а бесплатно зубы не лечат, а с такими темпами и деньги скоро не помогут. И учебный год 1 сентября может и не начаться. Например, у нас в горном лицее – база ДНР – территория закрыта.
ДНР-цы стоят на страже порядка – отлавливают пьяных и вывозят их за город окопы рыть. Временно – в качестве наказания. Вспомните «Операцию Ы и другие приключения Шурика»: «Песчаный карьер – два человека…» Нечего напиваться и дебоширить. А насильно в ополчение еще никого не забрали – по квартирам вербовать с автоматами не ходят – город у нас маленький – мы тут все про всех знаем. По вечерам выходят на улицу и папочки с мамочками – все не уехали – прогуливаются с детьми, едят мороженое, пока есть.
А на главной площади над горисполкомом развиваются три флага: флаг города, флаг ДНР и флаг Новороссии. Под ними на стене когда-то был трезубец – теперь пустой серый прямоугольник.
А в остальном – все по-прежнему.