Старинный браслет

Елена Тюгаева
«Мира вам, люди, мира,
запаха свежевымытой зелени на столе,
 тёплого хлеба в доме и детского смеха на улице.
Да, и ещё – хорошей вам памяти,
ничего и никогда не забывайте,
ибо позабыв – позабытыми будете,

а стерев - стёртыми станете».

С.Алиев «Тысяча и две ночи. Наши на востоке»


   Он выглядел, как толстая цепь с декоративной застёжкой в виде амбарного замка. На вид – тяжёлый, но скользил по запястью, как шёлковая лента. Благородное серебро, работа бирмингемских мастеров, тысяча восемьсот семьдесят… или восемьдесят какого-то года, Джейма не помнила точно. Каждое звено цепи маркировано специальным знаком. Что станется с краденой антикварной вещью в этом диком захолустье? Судьба браслета будет похожа на жизнь аристократа, изгнанного революционерами из поместья. Его спрячут от греха подальше на дно банки с крупой или специями, а через год продадут ювелиру. Ювелир, безусловно, поймёт, что вещь краденая, и даст десятую часть настоящей цены. За брильянтики, украшающие амбарный замок, за бирмингемские клейма и тем более, за выгравированную надпись: “All art is quite useless”* не будет прибавлено ни гроша. Может быть, торговец перешлёт браслет в столицу, и там его купит турист-иностранец, понимающий толк в антиквариате. Это был бы самый лучший жребий. Но, вероятнее всего, местные ювелиры малограмотны. Юбилейный подарок Джеймы уложат вместе с безвкусными поделками из посеребренной латуни на рыночный прилавок, и будет оседать на нём пыль, пока откормленная немка или полутрезвая русская не приобретёт его в виде сувенира, в подарок племяннице-подростку. «О, как забавно, цепь с замком, это хард-рок аксессуар?»
   Чтобы не думать о грустном, Джейма приняла таблетку снотворного. До посадки в самолёт осталось полтора часа. Лекарство подействует вовремя.
   - Сорри, - молодой мужчина в яркой футболке тронул Джейму за плечо. И заговорил быстро-быстро (польский? болгарский?).
- Я не понимаю, - заставив себя улыбнуться, ответила по-английски Джейма, - я голландка!


   Утро началось традиционно – Василий включил телевизор, достал из холодильника припасённые  с вечера пластиковый стакан с водкой и кусок куриного сэндвича. Бледное солнце за окном,  не успевшее зажечься в полную силу, показалось радостно-золотым после волшебного «завтрака». Теперь можно было облачиться в футболку, шорты и тапочки и отправляться в ресторан. Люди придумали столько способов наслаждений, подумал Василий, вызывая лифт, но самый простой и действенный метод обретения счастья считают порочным. Немного спирта и мяса – и все шероховатости стираются, всё несовершенное становится прекрасным…
   На втором этаже в лифт вошла молодая женщина. «Скинуть бы мне десять лет возраста и килограммов тридцать веса,  в лифте стало б веселее», - подумал Василий. Внешность  попутчицы располагала к подобным мыслям: соблазнительная грудь, блестящие, как лаком облитые, ноги, светлые волосы. На лице у блондинки, однако, был лёгкий испуг.
- Вы чего так напряглись? – как можно добродушнее спросил Василий.
- Ничего. Просто я подумала, что вы – иностранец, - ответила она, и выскочила из лифта, едва дверцы распахнулись.
   Василий поспешил за ней, так быстро, как позволял живот. Что-то сверкнуло у подножия пальмы, растущей прямо в полу в вестибюле ресторана. Василий нагнулся и поднял блестящую безделушку – цепочка с замком. Камушки, печатки, надпись по-английски или по-французски. Василий не разбирался ни в языках, ни в драгоценностях, чем весьма гордился. Попробуйте вести бизнес и объездить сорок пять стран, не отдав себя во власть богатства, моды, престижа… Василий опустил найденную безделушку в карман шорт и окинул ресторан взглядом. Две пожилые дамы у окна, бывшая лифто-попутчица в тени жасминового куста, нахохленный юноша, мрачно жующий бутерброд. Самой подходящей кандидатурой на роль владелицы браслета была блондинка. Василий решил выяснить это позже.


    Телевизор бормотал на неизвестном языке. Абби попробовала найти британский канал, но быстро устала и отбросила пульт. Она не спала полночи в аэропорту, а потом в самолёте чей-то плачущий младенец не дал сомкнуть глаз ни на минуту. Сон набросился на Абби, едва она коснулась подушки затылком, и принёс странные видения – иностранцев, просящих денег на ужин, который они, якобы, собирались приготовить для Абби. Она протянула им бумажку в сто евро, а потом пожалела – в кошельке оставались две-три мелкие купюры…
   Разбудила её ладонь Фреда, скользнувшая по плечу. Он сидел на краю кровати, голый, в одних татуировках и смотрел на Абби с усмешкой.
- О, не сейчас, - сказала Абби, потягиваясь. – Я разбита вдребезги. Кажется, я смогла бы проспать сорок часов подряд…
- Я просто хотел намазать тебе плечи увлажняющим кремом, - сказал Фред, - у меня на руках осталось после душа… Между прочим, ты проспала полтора часа.
- Правда? А мне показалось, я едва заснула…
   Одеваясь, Абби рассказала свой сон об иностранцах, ужине и деньгах.
- Деньги – это к конфликту, - пояснил Фред.
   Ресторанная еда не понравилась Абби. Она не любила острых блюд, и, не найдя ничего подходящего, взяла сладкий кекс с мятным чаем. Обрывки разговоров на разных языках, ароматы неизвестных специй и духов свивались в сложные косицы над столами. Абби показалось, что её сон ожил – так же мутно, туманно, непонятно…
- Пойдём, посидим на террасе, - предложил Фред, - там, по крайней мере, морской воздух.
   Все столики на террасе оказались заняты. Абби почему-то не замечала человеческих лиц, только руки – гладкие и морщинистые, белые и смуглые, с разноцветным маникюром, в удивительных перстнях.
- Простите, можно мы подсядем к вам? – обратился Фред к пожилому мужчине с тёмно-каштановым загаром и ярко-голубыми глазами.
   Мужчина ответил на незнакомом языке, но жесты его были радушны – садитесь, у меня два свободных места. Абби села, осмотрелась и закурила.
- Вам не мешает дым? – спросила она у загорелого соседа.
   Ей просто хотелось ещё раз услышать его речь, понять, из какой он страны. Человек отвечал по-русски, насколько Абби могла судить. Лингвистика никогда не была её сильной стороной.


   Лора переоделась к ужину во всё чёрное. Элегантный цвет никого не портит, всем придаёт благородства. Безусловно, найдётся какой-нибудь умник, который скажет, что блондинка с большой грудью в облегающем чёрном – это пошло. Лора усмехалась своему отражению во всех зеркалах, какие попадались по пути. Видала я вас всех, умники, в разнообразнейших ситуациях, знаю второе лицо вашего интеллекта, смеюсь над вашими слабостями.
- Привет, Лорик, - радостно приветствовал Василий, - седай ко мне, я тебе стул держу. А ещё англичан подсадил, они без места мыкались.
   Лора сразу в три стороны кивнула. Василию: «Привет, спасибо», официанту: «Бренди-кола, пожалуйста», англичанам: «Привет, как дела? Вам тут нравится?»
- У вас такой хороший английский, - радостно ответила девушка с ясными глазами, - пока не очень нравится. Еда не по нашему вкусу.
   Видно было, что ей хочется поболтать, она устала от вынужденной изоляции. Её спутник с цветными татуировками на обеих руках тоже улыбался. Принесли напитки. Василию – водку, дамам – коктейли, Фреду – сок.
- Давайте за знакомство! –  Василий поднял стакан. – За дружбу между народами! А ты чего, не пьёшь?
   Фред посмеялся, сделал очаровательный жест ладонью – нет, спасибо.
- Спроси его – он спортсмен? – приказал Василий Лоре. – Или он больной? Скажи ему, чтобы выпил. Не для удовольствия, а во здравие! Переведи!
   Лора переводила Фреду, а Василий объяснял Абби:
- Для русских кто не пьёт – тот не свой, понимаешь? Портит компанию. Я русский, понимаешь? И Лорка – русская…
- Россия? – спросила Абби. – О, как интересно!
- Я из России, - сказала Лора, - он – из Украины. Россия, Украина – это одно и то же. Он не мой муж и не бой-френд. Просто приятель. Русские везде находят друг друга.
- Украина?! – Фред и Абби посмотрели на Василия слегка испуганно.
- Ты им скажи, что я за войну говорить не хочу, - объявил Василий. – Эй, мальчик! Принеси ещё дринк!


   Бадри приехал на мотоцикле с двоюродным братом, улыбнулся привратнику, ловко вытащил из сумок бесчисленные нитки жасминовых бус и повесил их себе на шею. Привратник даже помог переложить букетики роз, так, чтобы было удобно доставать. Он всегда помогал, потому что каждый месяц получал от Бадри небольшую плату.
- Много народу на террасе?
- Полно, - ответил привратник. – Англичане, немцы. Сегодня днём приехало много этих…
   Сложив ладони у груди, он изобразил японский поклон. Бадри засмеялся и пошёл на террасу, сохраняя на лице радостное выражение. Приятели – водитель Сами и продавец Махмуд поприветствовали цветочника. Они всегда немножко помогали ему – предлагали джентльменам купить жасминовые бусы, символы любви для прекрасных дам. Прекрасных, впрочем, было маловато – за столиками преобладали пожилые немки и голландки.
- Дайте мне бусы! – молодой человек протянул густо татуированную ладонь.
- Белые или красные? – спросил Бадри.
   Полагалась сдача, Бадри открыл карман своей сумочки, чтобы покупатель сам взял монетку. Спутница татуированного вскрикнула:
- Не надо сдачи, не надо!
   В её светлых глазах был испуг, почти ужас. Бадри давно привык к тому, что люди ужасаются при виде его рук.
- Он таким родился, - пояснила блондинка за этим же столиком, - без кистей и без ступней. Вместо ступней – протезы. Пенсия инвалидам здесь не положена, приходится работать.
   Махмуд и Сами снова подошли к Бадри. Махмуд купил нитку жасмина и красную розу. Вложил цветок в руку блондинки, и ей же на шею надел бусы.
- Это его жена, - хихикая, пояснил Сами.
   Блондинка мало внимания обратила на подарки. Быстро чмокнула Махмуда в щёку и продолжила своё занятие – она рассматривала сверкающий браслет, лежащий на ладони загорелого старика. На замочке была какая-то надпись, в сумерках калека-цветочник не видел, на каком языке. Блондинка поясняла надпись, и Бадри понял по разговору – она русская.


   За соседним столиком расположились англичане. Фред сказал им: «Привет» и спросил, откуда они.
- Тоже пытаетесь объединить диаспору? – усмехнулась Лора. – Эта парочка странноватая. Гляньте на девушку, какая она толстенькая, но постоянно носит юбку колокольчиком. А он всегда заказывает коктейль «Секс на пляже». Мы их зовём «секс на пляже с колокольчиком».
  Фред и Абби захохотали.  Словно вызванная смехом, выросла перед столиком фигура женщины в прозрачных одеждах.
- Ты почему, - угрожающе начала незнакомка, помахав пальцем у носа Лоры, - села с моим мужчиной? А?!
- Васька, это твоя мадам? – спросила Лора, не испугавшись.
- Сохрани боженька, - ответил Василий.
   Абби и Фред не поняли слов, но от интонации Василия, и того, как он шарахнулся от ядовитого дыхания незнакомки, невольно засмеялись.
- Что она хочет? – спросила Абби у Лоры.
- Она слишком много выпила, - Фред опередил Лору. И отодвинулся подальше от шатких движений пьяной женщины.
   Та лихо вырвала стул из-под девушки-колокольчика и уселась рядом с Василием.
- Меня зовут Маша. Почему бы нам не пойти вместе в твой номер?
- О, сонечко, спасиби, не треба. Пойду-ка я, Лорка, от греха подальше, - Василий быстро встал и помахал прощально англичанам. – Гуд найт!
   Никто не заметил, как из кармана Василия скользнула сверкающая змейка. Сумерки сгущались, официанты бегали между столов, мерцали огоньки светомузыки. Аромат жасмина и дымки бесчисленных сигарет создавали удивительную дурманную смесь.
   Махмуд подошёл к Лоре, взял её руку, быстро поцеловал.
- В десять тридцать у ворот, жду тебя, мон амур.
   Пьяная Маша выдёргивала стулья последовательно из-под всех англичанок. Визг и ругательства заглушали музыку. Рыжеватый «Секс на пляже» и пожилой официант пытались схватить Машу под локти.
- Ты не думай, что все русские – такие, - сказала Лора Абби.
- Наконец-то, - усмехнулся Фред, когда Машу увели, - а я боялся, что разразится русско-британская война.


   Садовник сначала включил поливалку, а потом уже направил её движение. Амира не успела увернуться, и её немного обрызгало. Но это было даже приятно – в утренней свежести под блеклым палевым небом назревала жара.
- Привет, Амира! – воскликнула горничная Сюзан. – Ты что-то рано сегодня!
- Немецкая девушка хочет покрасить волосы, - пояснила Амира, - поперечное колорирование. Она просила пораньше, чтобы ей успеть на пляж.
   Сюзан была бы не прочь поболтать, но Амира сделала вид, что очень торопится. Виски у неё побаливали, живот тянуло. Не иначе, как вот-вот начнётся плохой период, ужасное состояние в жару.
   Необычный блеск под стулом на террасе привлёк Амиру. Она подняла сверкающую вещицу и тотчас спрятала в карман. Кажется, никто не видел – ни садовник, ни уборщик, начавший подметать с противоположного конца террасы, ни идущая впереди и увлечённая собственной болтовнёй Сюзан. Уже отперев свой салон, Амира рассмотрела находку. Толстая серебряная цепь с многочисленными клеймами и усыпанным брильянтами замочком. На замочке надпись: «Всё искусство полностью бесполезно».
- Хороших денег стоит, - прошептала Амира.
   И мгновенно опустила руку с браслетом в карман. На пороге возник Махмуд, продавец из магазина напротив. Вот уж кому Амира даже не намекнула бы о находке. Он – брат хозяина салона, а второй его брат – водитель такси, ежедневно доставляющий Амиру на работу и с работы. Хитрая семейка, говорит о них отец Амиры. Всё обо всех знают, всё примечают.
- Привет, - сказал Махмуд, - а ты что так рано?
   Амира отвечала сдержанно, глядя мимо лица торговца. Конечно, доложит брату о раннем визите немки. Значит, придётся поделиться чаевыми. Она сжала в кулаке браслет. Если припрятать его на год-другой, а потом продать в столице…


    Сюзан кашляла, по словам коллег-горничных, «как больная собака». Жужжа пылесосом, протирая зеркала, меняя полотенца, она кашляла и проклинала кондиционеры, виновники простудных болезней. Попутно Сюзан не забывала просмотреть ящики гардеробов и туалетных столиков. Люди часто бросают мелкие деньги, как мусор, и не замечают, когда монетки исчезают. Иногда Сюзан набирала в день по горсти мелочи.
  Номер 2021 помимо щедрых чаевых, оставлял горничной множество забытых вещей: заколки, конфеты, салфетки. Кто живёт в номере, Сюзан не знала, но, судя по вещам – женщина, русская или украинка. Постель хранила нетронутую свежесть, женщина шлялась где-то по ночам, вероятнее всего, ночевала в другом номере, у любовника. На столе засыхали несколько ниток цветочных бус, три алые розы, два букетика белого жасмина… Осыпана любовью, подумала Сюзан, не чувствуя раздражения, лишь лёгкую зависть молодой вдовы.
   Внезапно дверь распахнулась, и хозяйка номера вошла, словно притянутая мыслями. Беловолосая, красная от солнца, в бесстыжем платьице из сетки.
- Простите, - сказала Сюзан, с трудом вспоминая школьный французский, - я скоро закончу… извините, кашляю… заболела от кондиционеров…
- Rien, - махнула рукой русская, и, порывшись в косметичке на столике, протянула горничной зелёную коробочку, - prend. Ce medicament.
- O, merci! – прижав лекарство к груди, Сюзан попятилась, но блондинка протянула ей ещё и купюру.
   Таблетки оказались очень хорошими, а купюра – крупной. Неплохой день сегодня, заметила Сюзан, войдя в салон к Амире. Парикмахерша была, невесёлая, бледная какая-то.
- Ты не заболела? – спросила Сюзан.
- Нет. Просто душно, и лаками сильно пахнет…
   Амира подозревала, что есть ещё причина, природного свойства. Попросив приятельницу покараулить салон, она ушла в туалет. Хилая эта Амира, подумала Сюзан, сразу видно, что старая дева, млеет от любой ерунды… Горничная привычно обшарила ящики стола парикмахерши. Россыпь монет в блюдце, крупные купюры заперты в металлической шкатулке, в скважине которой торчит ключик… Сюзан не посмела отпирать шкатулку. Но развернула скомканный носовой платок и вздрогнула от загадочного блеска. Серебро и брильянты, иностранная надпись…
«Где Амира спёрла такую штуку?» - мысленно вскрикнула Сюзан.
   В этот момент за стеклянной дверью салона мелькнула тень. Сюзан отшвырнула скомканный платок, задвинула ящик, сунула серебро к себе в карман – всё за доли секунд. 


   Душная темнота, казалось, состояла только из запахов: жасмина, олеандра, бензина, табака.  Во мраке приближалось светлое пятно. Махмуд обнял Лору одной рукой, второй извлёк мобильник.
- Потороплю брата. Куда поедем сегодня?
   Не дожидаясь ответа, он припал к её губам, и потерялся в поцелуе до приезда такси. Водитель насмешливо посигналил, и почти сразу протянул Махмуду тлеющую самокрутку.
- Будешь? – спросил Махмуд шёпотом.
 Лора от кисловатого дыма фыркнула, как кошка, усмехнулась.
- Давай.
   В машине они молчали. Горячие переплетения пальцев, быстрые поцелуи и поочерёдные затяжки знойным дымом  были красноречивее слов. Улица дремала в настороженной тишине, звёзды над плоскими крышами горели без мерцания. Оба этажа здания, в которое вошла пара, были наполнены людьми, дымом, музыкой. И освещены красным светом, как прихожая ада.
- Привет! – сказали откуда-то из-за колонны.
   Цветочник Бадри, красивое заискивающее личико, душистые бусы на шее и культях рук.
- Привет, - Махмуд похлопал его по плечу, взял одну нитку, надел на Лору.
   Принесли вино, пиво, закуски. Махмуду казалось, что Лора как будто не слушала ни оглушительной музыки, ни его слов. Она прихлёбывала вино и смотрела на танцующих, внимательно, будто читая их движения.
- … и она умерла. Внезапно, посреди обычного дня, упала и умерла, представляешь? – голос Махмуда задрожал, и, всхлипывая в волосы Лоры, он расстегнул верхние пуговки своей рубашки.
- Я сделал татуировку её имени, здесь, над сердцем.
- Сколько лет было твоей маме? – спросила Лора.
- Всего пятьдесят. Мне теперь некому доверить свои секреты, мне не с кем говорить о самом важном. Отец и братья никогда не заменят мать…
- Пойдём отсюда, дорогой, - Лора встала и потянула Махмуда за руку.
- Пиво осталось. Заберём с собой?
- Не надо. Тебе хватит на сегодня.
   Он согласился, да, хватит. Алкоголь вызывает со дна души призраки тоски… В такси Махмуд сказал брату – в appartament, ты знаешь куда.
Брат похвалился:
- Смотри, что я нашёл. Кто-то из клиентов обронил. Дорогая штука, наверное?
   Слабо блеснули благородный металл и камни.
- Брильянты, - отметил Махмуд, - мон амур, посмотри, это брильянты?
   Но Лора, откинув голову на мягкую спинку сиденья, дремала, очень бледная в темноте, пропитанной травяным дымом.


   Ослепительное солнце, танцевальные песенки на немецком языке и взрывы женского хохота очень хорошо сочетались между собой. Василий подумал – так смеяться могут только наши, и не ошибся. Лора с двумя неизменными подружками, брюнеткой и блондинкой, зубоскалили на пляжных лежаках. Прямо на песке стояло блюдо с отборным виноградом, рядом с блюдом сидел смуглый пляжный спасатель. Лора лежала на животе и бросала одновременно виноградинки себе в рот и шальные взгляды на спасателя.
- Лорка, перестань, - давясь от смеха, сказала подружка-блондинка, - перевернись на спину. Он сейчас к тебе между сисек провалится. Посмотри на его рожу.
- Мне не жалко, - сказала Лора, - пусть покайфует.
   Она зажала виноградинку передними зубами и несколько секунд гоняла её языком туда-сюда. Спасатель вскочил и бегом бросился к пляжному туалету. Подружки захохотали так, что стая сверчков испуганно взметнулась с песка в воздух.
- Хулюганите, как обычно? – спросил Василий, и сел на край лежака Лоры.
- А у вас какие новости? – спросила брюнетка Надя.
   Василий вздохнул.
- Браслет потерял. Ну, который нашёл в ресторане.
- Если Аллах закрывает одну дверь, он открывает другую, - назидательно сказала Лора, - потерял браслет, найдёшь что-нибудь другое.
- Ага, - Василий мрачно кивнул вперёд, - кажись, уже нашёл.
  Маша в прозрачных одеждах шла по пляжу нетвёрдой походкой. Увидев Василия, она гневно помахала кулаком:
- Значит так, да? Пренебрегаешь мной?
- Заспокойся, ридна, - усмехнулся Василий, - дура набитая, прости хосподи.
- Я – прости господи? Это подружки твои – шалавы подзаборные!
   Маша ухватилась за край лежака Нади и опасно наклонила его. Та шлёпнула Машу сумкой по макушке. Поднялась свалка. Лора и Василий оттаскивали Машу, оравшую голосом трагической актрисы:
- Козёл! У тебя на родине люди гибнут, а ты водку жрёшь и со шлюхами забавляешься!!!
   Подоспевшие служащие увели Машу. Василий растерянно побрёл в другую сторону. Лора догнала его, тронула за плечо:
- Не обращай внимания. Ни на что, слышишь?


   Вдали, где-то между чёрным небом и плоскими крышами, повис отчаянный вой собаки. Пёс выл не в предчувствии зла или смерти. Он томился во влажной жаре, насыщенной флюидами жасмина.
- Я знаю эту собаку, - пробормотал Махмуд, - этот пёс – мой друг.
Лора не ответила. Откинувшись на спинку пластикового стула, она медленно втягивала горький дым самокрутки и смотрела на город.
   Они сидели на крыше шестиэтажного дома, у двери пентхауса, оба почти голые, то ли сонные, то ли измученные. В чёрном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения.
- Пообещай мне, что ты меня никогда не забудешь, - попросил Махмуд, - прошу тебя!
- Я вообще ничего не забываю, - ответила Лора и передала ему сигарету, - я помню всё, что видела, слышала, читала или чувствовала – всю свою жизнь.
- Но я – это другая жизнь, - возразил он.
- Я помню множество чужих жизней.
   Они вернулись внутрь квартиры. Лора взяла вазочку с диковинным лакомством «джувэджем», медленно ела длинной ложкой, а Махмуд пел под телевизор, заглушая артистов в шелках и стразах.
- Почему ты не стал певцом? – спросила Лора. - У тебя голос на четыре октавы. Почему ты торчишь в этой дурацкой лавчонке?
- Не знаю. У меня нет силы, которая помогала бы мне. Понимаешь?
- Это называется «стимул». Для искусства нужно много стимулов…
   

   Абби отметила, что местность, кажущаяся убогой днём, чудесно преобразилась ночью. Загадочные огоньки в темноте, огромные звёзды, цветы, словно светящиеся изнутри… Всё это бежало за окнами автомобиля, как кадры мультфильма-фэнтези.
- Может, тебе так кажется, потому что ты немножко пьяненькая? – усмехнулся Фред.
- Мы были на пляжной вечеринке, - возразила Абби, - почему мне нельзя немножко выпить?
- Немножко дринк – это хорошо! – отозвался водитель Сами, останавливая машину у ворот отеля.
- Потому что ты можешь быть беременна, - объяснил Фред, - и потому что мне это не нравится.
- Я не беременна. Во всяком случае, ничего пока не известно. А то, что ты постоянно давишь на меня…
- Не кричи, - сказал Фред, положив руку на плечо Абби, - водитель понимает по-английски.
   Прохладная рука Фреда вдруг показалась Абби противно-липкой, словно прикосновение некоего земноводного. По странной ассоциации ожил в голове сон об иностранцах. Абби отдала им крупные деньги, себе оставила мелочь…
- Спасибо! – сказал Фред водителю, расплатился, подал руку Абби.
- Бэйби? – спросил Сами, показывая на живот Абби. – Бэйби – это очень хорошо!
   На противоположной стороне дороги стояло такси, а у такси – обнявшаяся пара. Абби узнала русскую, Лору.
- Пожалуйста, - говорила Лора по-английски, - успокойся! Не надо так!
  «Не надо так», - повторила Абби сама себе. – «Успокойся».
   Она обернулась ещё раз, и увидела, что спутник Лоры отчаянно плачет. Невольно Абби посмотрела на Фреда. Способен ли он плакать? Её вдруг затошнило, и страх ударил откуда-то изнутри – беременность? некачественный алкоголь?
   Но она пересилила себя, только бы Фред ничего не заметил.


   - Почему в наших аэропортах на пятьсот рублей можно купить блинчик с вишней и чашку кофе, а здесь на двести.., - Надя кивнула на свою тарелку с гигантской порцией омлета с колбасой, картошкой фри и свежими овощами, - кто у нас богатая страна, а кто бедная? Плохо понимаю.
- Лопай и не задумывайся, - посоветовала Лора, - если думать над всеми странностями нашего мира, можно подвинуться рассудком.
- Правда, - согласилась маленькая блондинка Оля, - лучше расскажи, Лорик, как вы вчера расстались? Грустный был?
- Рыдал, - насаживая на пластиковую вилку помидор, ответила Лора, - просил позвонить, как доберусь до дома.
- Даже рыдал? – ахнула Оля.
- Это их ментальность. Они эмоциональные, они плачут по любому поводу… Но не это интересно. Смотрите, что подарил!
   Волшебно сверкнули под белыми лампами аэропорта серебро, брильянты, чеканные буковки.
- Васькин браслет. Который он в ресторане нашёл, а потом потерял. Я обалдела, спрашиваю – где ты его взял? Отвечает – брат нашёл в своём такси, а я выпросил у брата на подарок тебе.
- Выпросил! – фыркнула Оля. – Спёр, небось!
 - Мне не это интересно, глупое ты существо. Мне интересно, как…
- Девчонки, - перебил парень в яркой футболке, - вы по-английски кумекаете? Тут иностранка старенькая… такая странная, может, у ней давление или сердце?
   

   Искусственный сон как рукой сняло, когда Джейма поняла, что может, наконец, поговорить. Она слишком долго молчала. Даже дома молчала, хотя мужу и сыну, наверное, казалось, что она общительна, как обычно. Слишком тяжёлая зима. Бесконечные поездки в онкологический центр. Медленно умирающий отец. Слова, которые Джейма произносила, были всего лишь призраками, настоящий смысл оседал внутри и копился слоями, как старый снег…
- Вам надо приехать в Амстердам, - отхлёбывая кофе, говорила Джейма, - вам понравится у нас. Можно сидеть в кафе, курить марихуану, слушать музыку и наблюдать разнообразных людей. Писатели любят наблюдать чужую жизнь, верно?
- Да, - согласилась Лора, - может, это некрасиво прозвучит, но мы коллекционируем людей, как энтомологи – бабочек.
- Я понимаю, - сказала Джейма, - я сама почти писатель. Журналист. Мотаюсь по миру и смотрю, запоминаю, это моя профессия.
- А здесь вы были тоже по работе? – поинтересовалась Надя.
   Джейма рассказала, и почувствовала, как начали рассасываться залежи накопившихся внутри слов. Правду говорят психологи, каждому человеку нужна исповедь. Необязательно религиозная. Кто выслушает лучше незнакомого человека, попутчика?
- Бедная тётка, - пробормотала Надя около уха Лоры, - отец помер, сын вечно дрыхнет под марихуаной.
- Муж сказал мне – съезди, отдохни, тебе необходимо расслабиться. Всё было бы хорошо, если бы не эта кража. Ведь я отдала горничной сорок евро за неделю. Просто как чаевые…
- Ну, ни фига, сколько чаевых Европа отстёгивает! – воскликнула Надя. – Потому их везде в попу целуют…
- Дорогой был браслет? – спросила Лора деловито.
- Не то, чтобы дорогой… Он старинный. Фамильная ценность. Прадед моего мужа купил эту вещь в Англии. Это был подарок мужа мне на юбилей…
- С надписью? – спросила Лора.
- Да, цитата из Уайльда. Знаете, был такой английский писатель, эстет…
   Лора молча расстегнула карманчик джинсовки, вытащила оттуда браслет.
- Возьмите. Я нашла его в такси.
   Пожилая голландка побледнела так, что явно стали видны тысячи мельчайших бледно-жёлтых веснушек, осыпавших её щёки и лоб. Взяла браслет, сделала какое-то непонятное движение пальцами…
- …явлена… садка… амстердам… …мер рейса, - хрипло объявил призрачный голос под потолком.
   Джейма вскочила, схватила сумку. На бегу обернулась и крикнула по-русски: «Дасвиданя!»
  - Разве так бывает на свете? – растерянно спросила Оля.
   Пар от кофейной чашки и дымок от сигареты, брошенной Джеймой в пепельницу, медленно свивались в воздухе.
 
июль 2014
Медынь