Двадцать третий век
(Про всех про нас и про наших детей)
Всем людям ЛГБТ нашего,
прошлого и будущего времен
посвящается
Здравствуйте!. Меня зовут Пит, а ребята – Джордж и Майкл и мой Вик – моя семья. Не удивляйтесь, что мы живем вчетвером, сейчас многие так. Когда семья больше, легче справляться с разными проблемами. В самом деле, почему бы не сдружиться крепко, как мы четверо? При этом Джордж любит Майкла, а я Вика. Нет, возможно, когда-то какие-то шуры-муры и проскакивали между Виком и кем-нибудь из ребят, возможно и секс был. Но это, такая мелочь. Раз так хотелось Вику, почему бы и нет, я не собственник. На мой взгляд, такой вот флирт, а случится, так и секс, только крепче держат нас вмести. А начни я дуться, да устраивать Джорджу или Майклу допросы, у всех испортилось бы настроение, и распалась бы дружба. А если бы я одного Вика «пилил», он бы мог обидеться и понемногу бы влюбился в Джорджа или Майкла, или с кем там у него было. А если бы влюбился, это было бы серьезно. Тогда распалась бы наша четверка – наша семья.
А я Вика очень люблю и он меня тоже. Мы друг друга жалеем и щадим, когда кто-то из нас ошибается. Может он и с девушками пробовал. Может в мое отсутствие даже была у нас в комнате девушка, что с того? Мы приятельствуем и с женскими четверками, а с одной парой даже дружим. Вера и Джоан. Но о них позже. Джоан все про нас понимает, про нашу душу, потому что «внутри» она – настоящий парень. Возможно, Вик просто ее в гости приглашал. А Вера! О, Вера, если бы мы были «натами», это сокращенно от натуралов, каждый бы в нее влюбился. Настоящая леди. Женственная, мягкая, нежная и твердая одновременно. Красивая…Но это я замечтался и отошел от темы.
Мне все ребята говорят, что я – мечтатель, а иногда, когда сердятся, называют меня «балаболка». Я не обижаюсь. Ведь я люблю их, а они меня. Но, больше всех я люблю, все-таки Вика. Его полное имя Виктор и прапрабабушка у него русская, но с детства его все зовут Вик. Вик работает на этих огромных в несколько десятков тонн шахтных машинах на Цейлоне. Он мне как-то рассказывал. Надеваешь серебристую, облегающую тело сенсорную шкурку, вроде той, какую он специально натянул на себя на Рождество, и – пожалуйста, ты сам и есть семидесятитонный «Крот». Ручища в двадцать раз больше, чем ковши старинных экскаваторов. Кажется, ума не надо, но это только так, кажется. Знать надо столько, сколько раньше знали инженеры разных специальностей и машиностроитель и горный и кибернетик. Хотя Вик любит пококетничать и говорит о себе: «я – простой шахтер- «кротовый» оператор»
Да, даже внимание и выдержку надо иметь, как у испытателей новых аэролетов. Вик рассказывал. Один раз, у него потекли струйки пота со лба, он машинально руку ко лбу поднес, и рука-ковш так врезала ему по остеклению кабины, что он застыл от страха. Только бронебойное стекло и выручило. Я боюсь за Вика, когда он долго ничего мне не кидает на мой стереовизор. Знаю, что он занят. Но, когда он однажды вечером вовремя не прилетел с Цейлона, у меня все в душе оборвалось. Нет, Вик – это Вик и его мне никто не заменит. Так же, как и ему меня.
У ребят наших Джорджа и Майкла профессии тоже трудные, раньше их называли «мужские». Майкл – аэролетчик, тушит пожары на планете. Джордж – землеустроитель. Да, знаю, знаю, что это была за специальность раньше. Мне ли не знать, специалисту по изучению старины. Но, сейчас землеустроитель – это совсем другое. Землеустроители на самом деле «строят» новые земли. Про это еще Циолковский писал. Не знаете Циолковского? Ну, ребята, про такого парня не слышали? Да, да я знаю, что выглядел он глухим стариканом. Только я не по внешности сужу о человеке. По дерзости ума, по тому, насколько человек, не будучи «ведуном» способен видеть будущее. Ну, про «ведунов» еще успею рассказать позже. Так вот, этот парень видел вдаль времен, как никто другой. Как будто сам спускался с Виком в шахту или строил землю с Джорджем. Землеустроители строят ее так, как он предсказал.
Помните рассказы о водорослях Карибского моря? Что обвивали деревянные корабли пиратов и не давали им двигаться? Больше ста лет назад люди занялись этими водорослями. Видоизменяли их, что бы они стали большими и мощными, до дна сделали несколько палуб, сквозь которые они прорастали дальше. А палуба – это потомок батискафа, только раз в пятьдесят больше его по размерам и возможностям. На палубах живут ученые, они следят за водорослями, подкармливают их, помогают им двигаться дальше к следующей палубе и так до самого дна. Сотни тысяч таких водорослей, укрепленных в поперечниках палубами, стали надёжными якорями, которые удерживают за морское дно «верхнюю землю». Джордж, прошел все специальности по пути к «верхней земле». Он долго проработал на палубах. А там тоже надо столько знать! Ты и гидрограф и гидробиолог и гидростроитель. Ты и водолаз и метеоролог. Причем, не просто знать.
Джордж по каждой из этих специальностей закончил по половине университетского курса. Думаете, он лет до 25 «протирал штаны» в этих самых университетах? Нет, ребята, Вы безнадежно отстали. У нас учатся во время работы, до работы, после работы, даже в аэролете, летя домой после работы, время зря не теряют. А как же?! Ведь мы – двадцать третий век! Потом Джордж стал строителем «верхних земель». Таких больших островов. Как же. Надо сквозь сетчатые биокаркасы водоросли по поверхности пропустить. Грунт привозить сверху и добывать со дна снизу и на эти каркасы насыпать.
А чтобы тайфуны «верхние земли» не двигали, надо вовремя давать сигналы на космические поселения, чтобы оттуда их, то есть тайфуны эти заворачивали, используя магнитное поле Земли. Вот про этих ребят, как они там работают в космических поселениях, не спрашивайте. Сам не знаю. Были около трехсот лет назад маломощные перекрестья труб на высоте современного космоаэролета, там шестерка ребят по мере сил изучала Землю и космос. Современные космические поселения по сравнению с теми «трубами» то же самое, что электронный телескоп по сравнению с биноклем времен второй мировой войны. И ребят там не шесть, а до шести сотен и больше и в руках их силища не чета древним шаттловским манипуляторам. Говорю же, что тайфуны разворачивают, куда им надо. Вот, пожалуй, и все о Джордже.
Что ни говори, ведь и имя у него подходящее. Джордж – значит Георгий – землепроходец. Джордж очень гордится, что у него имя такое же, как у первого космонавта Земли. Когда мы его подначиваем, что тот был Юрий, а ты Георгий, он спокойно говорит, что это одно и тоже имя и просит нас в официальных мессиджах именовать его Юрий. Потом и вовсе поменял карточку гражданина. Там он – Юрий. Вот и все. А я простой библиотекарь. Тоже знаю, что так назывался человек, который разыскивал и выдавал книги, древние книги еще на бумаге, графитом нанесенными звукознаками, то есть «буквами». Простите, что сбиваюсь, звукознаки так мне их преподавали, а слово «буква» у меня в голове не держится. Что-то есть в нем неприятное от прозвища «бука», которым меня в детстве дразнили.
Сейчас, даже моя мама, бывая у нас с ребятами в гостях, удивляется, как ее маленький увалень молчаливый «бука» - Пит превратился в такую «балаболку» или «трещалку». Библиотекарь – это сейчас специалист по прошлому, его науке, культуре, странам, народам и прочее. Ребята говорят, что это – не мужская специальность. Однако же, когда на Исторических Играх на Крите я на поршневом старинном самолете проделал подряд десяток мертвых петель, а потом еще маневры в таком духе, уходя от виртуальных снарядов, ребята сами перевели дух, только, когда мы на землю сели. Ну, может, кроме Майкла, который сам аэролетчик.
Да, немного отвлекся…А вот сейчас глянул на заглавие своего рассказа и ахнул! Настолько упускаю главное. О нашем ребенке. Это сын Джорджа и Майкла. И тоже Майкл. Ему уже шесть лет. Это резвый мальчишка. Веселый, жизнерадостный, неугомонный, как Джордж и рассудительный, как Майкл.
Даже хитрый, учитывая то, как он пробрался в космолет, доставлявший Алексея к космическому кораблю-матке «Земля-Сатурн». Хорошо еще, что Алексей отследил его во время остановки на лунной базе. Алексей – молодец, он «ведун» и врач, владеющий почти всеми специализациями, но больше всего психиатрией и психологией, в свободное время он участвует в организации и проведении Исторический Игр. Я потом расскажу о нем поподробнее. Алексей, который дневал и ночевал у Майкла-младшего с первых дней, когда мы взяли его из инкубатория дал ему забавную кличку «Мих», или «Миша». Так мы его и называем. Миша часто бегает на нашу с Виком половину. И мы стараемся принести с работы ему что-нибудь. Я какое-нибудь старинное устройство вроде настенных механических часов или будильников, а Вик умудряется протаскивать мимо контрольного пункта небольшие алмазы, потихоньку огранивает их сам и дарит Мише.
Думаете, как можно давать шестилетнему ребенку маленькие бриллианты? Ха! Маленькие, знаю я, что в Вашем представлении маленькие, с бусину или горошину. Нет, Вик огранил для Миши алмаз величиной с небольшой орех. А для их шахт, это не размер, там добывают алмазы, величиной с отель «Риц». Впрочем, контролеры Виковой шахты, точнее шахтного городка, я полагаю, знают о подарках для маленького мальчика. Когда из инкубатория соединились с нами и сказали, что Миша «вступил в жизнь», то есть задышал и закричал, как положено новорожденному, вместе с Виком праздновала вся шахта.
Мы, на Земле очень любим детей, наверное, потому что много детей за всю историю Земли ушли из жизни детьми из-за всяких войн, болезней и несчастных случаев. А сейчас, чтобы дети были живы, ребята с космических поселений защищают их от тайфунов и ураганов, Джордж в лабораториях-палубах исследовал на лекарственные свойства морские водоросли и организмы. Чтобы защитить детей от неизвестного космического вируса, Алексей сутками сидел у постели пострадавшего астронавта. Конечно, не он один трудился. Микробиологи искали средство от вируса, а Алексей поддерживал и укреплял иммунитет астронавта, используя свои психические практики.
Итак, у нас есть Миша. Вы, я полагаю, сгораете от нетерпения узнать, что такое инкубаторий и кто мать Миши? Придется мне и об этом рассказать. Хотя, для меня это грустная тема. Неужели вы сами не догадываетесь, в чем дело? Я сочиняю этот текст на бумаге, так мне, кажется, будет романтичнее для вас, и опущу в патрон машины, которая, как мы полагаем, пронзает время. Мы демонстрировали ее на Исторических Играх, и она многих профессиональных инженеров-хронологов заинтересовала. Да, мы не знаем пока в действительности, на сколько лет в прошлое машина способна «закинуть» патрон, и когда она сможет «закинуть» туда же первого человека.
Джордж с его любовью к первому космонавту Земли, назвал бы его «Юрием Гагариным во времени». Но, почему бы не попробовать мне «достучаться» до вас, предков? Сейчас я подобен мореплавателю 18 века, рассчитывающему, что бутылка с его запиской доживет до века 20-го. Вполне могло быть. Но, тогда это было время плюс, да еще и с черепашьей скоростью. А наша машина это время минус, да и скоростенка у нее побольше. Наш институт, точнее целый городок институтов по изучению прошлого, занимается этой машиной много лет.
Мы часто спорим с моими коллегами, чего мы хотим? И многие говорят: «Хотим, чтобы в прошлом не было войн, революций и убийств». Вы скажите, что тогда у нас будет иное время и, возможно, наша четверка тоже не родится. Да, трое мы еще рождались по-старинному, один Майкл «вышел в жизнь» в одном из первых инкубаториев. Может быть, поэтому он такой спокойный, выдержанный и хладнокровный. И все-таки я подтвержу. Если бы в прошлом, благодаря нашей машине исчезли войны, и я, вследствие каких-то причин не родился бы, я согласен и на это.
Теперь объясню, что такое инкубаторий, а то дважды упомянул о нем, не объяснив. Инкубаторий- это большой комбинат по рождению детей. Видели пчелиные соты? По странной игре случая искусственная матка похожа на ячейку сот. Тоже шестигранная. Но, этот шестигранник из металла и пластика – только внешний защитный контейнер, внутри которого «дышит» пузырь – биологическая матка. Она принимает человеческий зародыш, она любовно растит его, снабжая воздухом, питательными веществами. Да, я не оговорился, написав «любовно». В начале нашего века научились делать искусственный мозг не только с логикой, но и зачатками чувств, эмоций. Может быть «любовность» искусственной матки не равна человеческой, но она не хуже, чем у мамы-утки, высиживающей утят, это точно. Не буду входить в детали того, чего совсем не знаю. Про это вам бы лучше рассказал Алексей, вот настоящий энтузиаст и врач, и биолог и кибернетик.
Вы, наверное, заметили, что у нас, современных парней, то есть, простите и девушек тоже, хотя я ни о ком из них кроме Веры и Джоан, не упомянул, видимо в силу постоянного мужского семейного общения. Так вот, вы, наверное, заметили, что у нас у всех есть по нескольку сложнейших специальностей. Что я понял из рассказов Алексея, так это то, что искусственная матка чисто биологически, полностью повторяет человеческую, то есть женскую. Рост зародыша, его состояние, контролирует «мозг» матки – сложнейшее кибернетическое устройство, которое да, я уже вам сказал, способно растить ребенка «любовно». Думаете, это мы такие умные придумали, то есть, я хочу сказать, сами пришли к этому с бухты барахты?
Нет, мы этим обязаны Вам, точнее самому гениальному из вас, вашему Циолковскому. Минутку, я надеваю шлем, это не простой шлем, мой шлем усиливает электромагнитные импульсы мозга, когда я сосредотачиваюсь на одном слове, «вычленяет» это слово из общего потока мыслей и направляет его в поисковик. Поисковик транслирует ответ сразу в шлем, ну и мне в голову само собой. Игрушка, казалось бы, но современные специалисты не кидаются к справочникам, как их коллеги лет 200 назад, а просто надевают шлем. Вот, молодец, не только нашел, даже голос воспроизвел. А что вы думаете, слава Богу, голос Циолковского был записан. Я скрестил руки на груди, а вы слушайте, как представлял себе в будущем «вынашивание» и рождение ребенка ваш гений, да и наш тоже, потому что он и нам дел наметил на тысячу лет вперед. Правда здесь он о будущем рассказывает в прошедшем времени, как бы «озирая» это самое будущее сверху:
Оплодотворение было искусственно, и яичко рано отделялось от матери, не доставляя ей мучений. Оно развивалось не в утробе человека, а в искусственной среде. Разумеется, к этому пришли не сразу. Сначала укоротили срок пребывания плода во чреве, поощряя преждевременные роды. Сокращали их все более и более. Также и оплодотворение сначала было искусственным только в виде опыта. Но потом… применялось все чаще и чаще…
Хочу прокомментировать. Собственно, все так и было, как он предсказал. Естественно, сначала относились с недоверием и к оплодотворению в «пробирке» и к «искусственной матке», но более прогрессивное всегда берет свое. Теперь большинство семей один мужчина, одна женщина прибегают к услугам инкубатория.
Ну, теперь, к неприятному моменту. Впрочем, почему неприятному? Для нас с ребятами все это нормально. Но, Боже мой (обратите внимание, впервые упомянул Божье имя, значит, по-настоящему волнуюсь), сколько было сломано копий. Сколько жизней парней и девушек прошло, выражаясь художественно, «под сению печали». Мог ли, скажем, у Майкла с Джорджем быть малыш два века назад? Нет. А любят они при этом друг друга? Да. Даже не сомневайтесь, не меньше, чем мы с Виком. И, если, с точки зрения души, между двумя мужчинами способна возникнуть любовь, настоящая, преданная и трепетная, почему им не помочь с детьми – этим продолжением любви? Лично у меня возникает только такой вопрос.
Почему в 19 и 20 веках таких парней линчевали? Почему в 21 веке запрещали упоминать о факте подобной любви, а самих таких парней, способных любить только людей своего пола считали грязными и мерзкими? Почему в обществе над нами насмехались? Довольно горько все это! Простите, не говорю о девушках, то есть женских парах, ну и у них все то же самое. Вот у нас сейчас никто никого не выделяет, «наты», «геи», «лесби» - так называют сейчас людей редко. С одной стороны это нейтрально и спокойно, как если бы вас спросили, кто ваш знакомый блондин или брюнет. Но, то, блондин и брюнет, их никогда не линчевали из-за цвета волос. А геи, лесбиянки сколько настрадались…Нет, у людей сильна историческая память и историческая совесть тоже. Совесть не прощает несправедливости и встраивается в память цивилизации рано или поздно.
Да, я далеко ушел, правы ребята, я – настоящая балаболка. Ладно, это, как с холодной водой, надо окунуться сразу и готово. А я тяну-тяну и хожу из стороны в сторону. Итак, сперматозоиды двух мужчин не способны зародить ребенка. Они не способны даже соединиться. Но, кто вам сказал, что нет выхода из этой ситуации, ребята?! Он же на поверхности. Нашему ли веку, который среди чиста океана основывает твердь, который разворачивает из космоса тайфуны в любую нужную ему сторону, нашему ли веку, поборовшему рак и СПИД, вдвое увеличившему долголетие и молодость, было не справиться с этой задачей?
Еще в начале 21 века японские ученые смогли вырастить из стволовых клеток мышей сперматозоиды и яйцеклетки, из которых (после их слияния) получились вполне себе здоровые "искусственные" мышата.
Те же японские ученые, но несколько ранее сумели соединить ядра двух яйцеклеток самок мышей, в результате чего родилась самочка мышь, у которого, образно говоря, были 2 матери, но не было отца. Точнее было бы сказать, что одна из матерей отчасти исполнила роль отца, потому что ученые, увеличивая активность одних генов ее яйцеклетки и подавляя активность других, заставили действовать ее яйцеклетку подобно сперматозоиду. Тогда этот факт воодушевил многие лесбийские пары. Бедные, им пришлось ждать не меньше, чем нам, парням, почти двести с лишним лет. Только в конце первой половины нашего 23 века вышли в жизнь (по вашему «родились») в инкубаториях ребятишки, чьи эмбрионы, как и у всех прочих детей, получились от слияния яйцеклетки и сперматозоида, только яйцеклетка и сперматозоид были сформированы из стволовых клеток людей одного пола. Так, мы, парни-геи обрели, наконец, счастье иметь собственного, родного нам обоим ребенка. Ну и наши девушки, лесбиянки, разумеется, тоже.
В то время общество не понимало, зачем биологи-генетики проводят такие опыты, ведь это никому не нужно? А потом выяснилось – еще как нужно! Это был выход для женщин и мужчин, страдающих бесплодием. Это был выход для пожилых женщин, желающих иметь детей. Это был выход для мужчин опасных профессий и занятий – космо и аэролетчиков, операторов шахтных машин, контролеров на Исторических Играх. Стволовые клетки этих людей всегда хранились на случай увечья. Ну, а если человек погибал…Да, да, в нашем веке умирают тоже. Природа, какими бы мы не становились умными и умелыми всегда на шаг впереди, и, также, как и в прошлые века ни одну из своих загадок не открывает, не взяв с нас за это самую дорогую цену. Одним словом, если парень погибал, а запас его спермы по какой-то причине не хранился, то из его стволовой клетки конструировали сперматозоид, в инкубатории соединяли его с яйцеклеткой девушки парня и через 9 месяцев в инкубатории входил в жизнь ребенок, родной ребенок погибшего. Для близких это было утешение.
Ясное дело, что когда 21 веке проводили первые опыты по созданию половых клеток из стволовых, о нас, людях однополой любви не думали. Не думали, что это может быть выходом и для нас.
Однако, рассказывая вам все это я немного боюсь, по-прежнему малодушно боюсь, что перед такими достижениями нашей биотехнологии и инженерной генетики, как выращиваемые за считанные дни идентичные для каждого организма сердце, легкие, печень, даже руки и ноги, вы почтительно склонили бы головы, но от стволовой клетки, переконструированной в яйцеклетку, или сперматозоид брезгливо бы отвернулись. Нет, люди прошлого, знайте, что мы, то есть я и Вик, Джордж и Майкл, Алексей и Франц, Джоан и Вера – люди, и наше желание иметь своих родных общих детей – вам придется принять.
Нет, кажется, я горячусь, и в этом подобен нашему маленькому Мише, не зря ребята сравнивают меня с ним, а Майкл-старший часто ведет со мной беседы о воспитании характера. У нас не всегда все гладко бывает. Но, полагаю, что это с подачи большей части общества, обычных семей один мужчина, одна женщина. Сейчас расскажу, что и как. Я уже упоминал о Джоан. Вот как мы познакомились. Наша семейная четверка приехала на Исторические Игры, Джоан была там, как ученый по культуре различных исторических эпох, ее пара Вера – актриса и готовилась исполнить на Играх роль Клеопатры. Алексей, как энтузиаст, познакомился с ними и познакомил нас. Мы все вместе стали общаться, купаться в свободное от работы время. Маленького Мишу привез позже парень Алексея Франц. Миша от моря и церемоний подготовки к Играм был в восторге. Вера часто обнимала его, шептала на ухо, трепала волосы, в общем, вела себя, как женщина, которая жаждет ребенка.
Казалось бы, что им с Джоан мешает? Возьмут по стволовой клетке от каждой девушки, переконструируют в яйцеклетку и сперматозоид, соединят, и будет зародыш малыша, как раньше говорили «дитя в пробирке». А «дитя пробирки» любовно примет в инкубатории «матка-мама» и через 9 месяцев девочка или мальчик «войдут в жизнь». Или, если уж Вера так хочет, зародыш поместят в ее собственную матку, и она будет рожать, как это было еще пару десятилетий назад. Тогда многие женщины хотели рожать непременно сами, хотя имели возможность воспользоваться инкубаторием. Алексей тихонько мне сказал, чтобы я чего-нибудь в духе такого совета не ляпнул. Оказывается, у Джоан с ее половой идентификацией непросто, она непременно хочет быть мужчиной, что называется «во плоти». А уж потом они с Верой заведут себе ребенка «естественным» образом, не прибегая к стволовым клеткам.
Я помалкивал, но сочувствовал Джоан. Ибо ее случай требовал уникальной операции по пересадке мозга. Причем, одной из сложностей было то, что надо было найти мужчину, жаждущего быть женщиной «во плоти» и тогда они с Джоан были бы друг для друга одновременно и донорами и реципиентами. И Джоан с Верой такого парня, ощущающего себя девушкой, нашли. И горячее его согласие на операцию получили. Алексей свел их троих с Глебом . А Глеб – большой ученый, хоть и молодой еще, всего 40 лет. Для большого ученого это не возраст. И живет один. Нет у него ни парня, ни девушки. Впрочем, такие гении и не заводят семей, они полностью отдаются своему делу. Или, может быть, на этот счет у него есть какие-то другие причины, не знаю. Я с ним об этом не разговаривал, я и видел то его всего-то несколько раз, мельком.
Алексей рассказывал, что Глеб – настоящий фанатик, что в детстве еще он увидел снимки двухголовой собаки Демихова, потом прочел о первых пересадках мозга у животных в 20 веке Уайтом и решил посвятить этой проблеме всю жизнь. Настоящий ученый не отдыхает, голова его всегда занята его наукой. Так и Глеб. Он – выдающийся ученый нашего времени и мы в него верим. Конечно, делать операции на людях ему бы никто и не разрешил. Но, однажды космолет по пути на корабль-матку столкнулся с астероидом и когда подошел спасательный космолет, то у одного из двух пилотов голова была расколота и мозг необратимо поврежден, а у другого тело было настолько изуродовано, что для восстановления его нужны были дни, а их не было. Оба тела космоаэролетом через двадцать минут были доставлены на Землю.
И тут консилиум врачей впервые сказал: «Вы, Глеб Викентьевич, можете сделать попытку, Бог Вам в помощь». И несколько бригад Глеба занялась пересадкой уцелевшего мозга в уцелевшее тело. Машины и инструменты, размерностью в микроны, сшивали нервы, биотехнологи запустили регенерацию нервных волокон головного и спинного мозга, реинервацию проводящих путей. Операция длилась 24 часа, люди работали в три смены. И человек выжил, один из двух. Тот, у которого был цел мозг. Правда, потом Глеб намучился с тем, что астронавт не мог психологически привыкнуть к своему новому телу. Глеб мучился с ним ровно до того, времени, как появился Алексей. А Алексей, хоть он и молодой, но профессор насчет того, что касается человеческой души.
Он с этим парнем в теле напарника столько нянчился, так уговаривал его, что парень привязался к нему всей душой, а потом и полюбил. Этим парнем был Франц. Не смейтесь. Бывают такие совпадения. Франц был гей и Алексей тоже. И сейчас у них последние месяцы перед «выходом в жизнь» в инкубатории их ребенка. Алексей часто берет шлем-проводку и слушает биение сердца мальчика (у них тоже мальчик), рассматривает его в забрале видеовзора, нашептывает ему что-то в микрофон. Ласкательные интонации обязательно воспримет искусственный мозг матки и передаст малышу. Поэтому и процесс этот называется проводкой.
Что-то я далеко ушел в своих рассказах о моих друзьях и знакомых. Очень досадую на себя за это. Что называется, потерял нить. Сейчас, вот сейчас вспомню, подождите только. Вспомнил, я говорил, как из стволовых клеток конструируют яйцеклетку и сперматозоид. А дальше начисто забыл. Вот, вот…Да, в чем был сыр-бор. Вспомнил, о чем рассказывал и где нить потерял. Анна и Михаил обычная семья, каких у нас большинство– один мужчина, одна женщина. Анна – сестра Глеба, вот я, собираясь говорить об Анне, незаметно для себя и перескочил на Глеба, Джоан, операцию и прочее.
Самого Глеба я видел мельком, но он показался мне очень приятным человеком, а сестра его оказалась слащавой и прилипчивой особой. Ну, это я потом, додумался, что она прилипчивая и любопытная, причем любопытство у нее совсем не тактичное. Она по специальности инженер, обслуживающий один из комплексов механизмов лунной базы, у нее частые командировки на Луну, поэтому, если первого из троих своих детей она рожала сама, то младших выращивали и «вводили в жизнь» в инкубатории как большинство младенцев нашего времени. Так вот, если она инженер по сложным механизмам, должна же она быть умной? А значит тактичной? А она возьми и спроси: «Когда вы мужчины зачинаете ребенка, то кто из вас мама, а кто папа?»
Я рассказал об этом Майклу и Джорджу. И вышло не хорошо. Горячий Джордж пошел в инкубаторий и стал допытываться из чьей стволовой клетки делали яйцеклетку. Ему сказали, что из его собственной. Он, как мужчина, почувствовал себя задетым. И хотя все дело в пережитках прошлого, Джордж так это переживал, что Майкл отправился сам в инкубаторий и не глядя на свое хладнокровие «разнес» тамошний персонал в пух и прах. Больше того, Майкл составил проект закона о запрете сотрудникам инкубатория посвящать родителей одного пола в технические подробности типа «мама», «папа» и направил его в базу «законотворчество граждан». А в письме в парламент американских штатов он сумел доказать, что информация такого рода, хоть и прошло два века, травмирует человека. Не поверите, сработало без всяких там проволочек за три дня. Теперь однополым парам в жизни не узнать, кто там «папа», а кто «мама».
Так получилось, что не закончил писать, хотелось подождать, как там дела у Алексея и Франца. Как там Джоан с Верой. Сейчас вставлю отрывок прямо из своего дневника. Я набрал код стереовизора дома Алексея, заиграла мелодия из Исторических Игр, посвященных восстанию Спартака, Алексей сам ее написал. К стереовизору подошли вместе Алексей и Франц. Алексей держал на руках ребенка, прижимая его к груди, и вид у него был сияющий, а Франц держал в руках бутылочку с детским питанием и неуверенно поглядывал на младенца. «Поздравляю вас, ребята», - сказал я. «Ты помнишь астронавта, - закричал Алексей, хотя мне и так все было прекрасно слышно, - астронавта, которого я тогда выходил? Он был долго без сознания, была снижена температура тела, почти не было сердцебиения?» «Да, да, конечно», - ответил я.
«Он почти умирал, - продолжал Алексей, - а потом вдруг зашевелился, и сказал, что зовут его Лазарь». Алексей помолчал, потом сказал уже немного тише: «Для меня этот астронавт стал символом удачи в жизни, поэтому мальчика я в честь него назвал Лазарь». Соединяться с Верой и Джоан мне было страшновато, ведь я ничего не знал об операции. Спросил об этом Алексея. Он передал ребенка Францу, подождал, пока Франц ушел и сказал: «Набери сам Веру, операция прошла хорошо, Джоан уже в сознании, чувствует себя нормально».
Все же рука у меня подрагивала, когда я набирал код Веры. Вот я люблю Вика, а перед Верой немного робею, так она прекрасна. Вера возникла на экране стены стереовизора быстро, словно ждала, чьего то вызова. Она была в домашней одежде, волосы ее были распущены, лицо не накрашено, словом далеко не Клеопатра. Но, странно, что став менее красивой, она стала более милой, что ли. Она была грустной, поблагодарила меня за внимание к ним с Джоан. Что дальше говорить я не знал. Решил подождать и правильно. Вера заговорила сама.
Она закинула волосы назад и сказала: «Знаешь, Пит, я ведь была против этой операции, я полюбила Джоан женщиной и считала ее женщиной, независимо от того, кем она себя ощущает. Но я, как никто, знала о ее нервных срывах, о приступах ненависти к своему телу, особенно к груди, особенно во время менструаций. И я решила, пусть лучше я буду приспосабливаться к ней новой, чем она будет так и дальше мучиться». «Ведь правильно?»,- Вера с надеждой посмотрела на меня.
«К нему», - машинально сказал я, не подумав. «Что?», - недоуменно переспросила Вера. «Приспосабливаться к нему», - уточнил я. «Нет, - настойчиво сказала Вера, - к ней. Потому что, хоть это другие глаза, другого цвета, другой формы, но из них на меня смотрит она. И мимика ее, и жесты ее, моей любимой». У меня вертелось много чего на языке, что я мог бы спокойно спросить у парня, но у женщины, особенно такой, как Вера нельзя было. Но она поняла меня без слов. Она улыбнулась и сказала: «Что до всего остального, то для меня это тоже – она. Ну, может быть немножко иная, чем другие женщины».
Сейчас я заканчиваю. Я знаю, что у вас много дел. Но, хотя я и «балаболка», но о главном ухитрился умолчать. О том, что просто и грустно. У нас с Виком детей не получается. Что-то там не могут эти колдуны от генетики поделать с нашими стволовыми клетками. У других получается. А на нас заклинило. Внесенный Майклом закон обрел такую силу, что сотрудники инкубатория молчат, как партизаны. Впрочем, я вымолил у них хотя бы совета. А совет был такой. Нам нужен донор, другой парень или девушка, все равно. И не говорят, в чем дело, я «подкачал», или Вик. Это неважно. Биологически наполовину ребенок будет наш, наполовину Виков или мой, что одно и то же. А на другую половину…
Я долго думал об этом, а вот сейчас решил. Глядя на Веру, слушая ее, я решил, лишь бы только она была согласна. Наверное, я очень заволновался. Потому что на Верином лице отразилась тревога. Она даже ближе придвинулась к стереовизору. И когда я рассказ ей о нашей с Виком проблеме и о том, что мечтаю, нет, твердо уверен, что она должна быть нашим донором, она грустно улыбнулась. И сказала: «Ты не волнуйся, я, конечно, согласна, и у него будут, как в старые времена папа и мама». «Два папы, - уточнил я, - и мама». «Не забудь о Джоан, - весело добавила Вера, - у него будут три папы и две мамы».
Город Королев, 21 августа 2014 г,