Мама заболела. Ее маленький сын видел, как она пила таблетки, иногда плакала, каждый день куда-то надолго уходила говорила, что к доктору. А побыть с ним приезжала бабушка или приходила соседка. Ему больше нравилась соседка. С ней было весело. Она приносила с собой свои институтские учебники и ему тоже давала интересные и смешные задания. И он по-взаправдешнему учился с ней вместе за одним столом, как большой... Но чаще приезжала бабушка. Она заставляла его есть, спать днем и постоянно чему-то поучала.
А он, помимо воли отвлекаясь от происходящего, думал о маме. Скоро ли она прийдет? Ей больно? А она точно выздоровеет? Такие простые и такие сложные вопросы. Вряд ли даже у взрослых были ответы на них. И он мучался ими молча, терпел, ждал маминого прихода, искал какие-то только ему ведомые знаки, что все будет хорошо, как прежде. Сам себе придумывал приметы.
Например, с самого начала маминой болезни он всегда все доедал, не оставляя на тарелке ни крошки, даже если ему еда не нравилось или есть уже не хотелось. Думал – мама ведь всегда говорила, что есть надо именно так. Значит, если он будет делать именно так, то мама выздоровеет. Или же отказывался от новой серии любимого мульт-сериала, кладя эту искреннюю жертву на алтарь кого-то большого, кто мог облегчить мамину боль.
Но мама все болела. Она все более грустной возвращалась от доктора, но всегда старалась играть с сыном по вечерам. Как же он ждал этого! С этим не могли сравниться даже настоящие «уроки» рука об руку с веселой соседкой.
И однажды, устав от бесплодных переживаний, он поймал себя на том, что в его голове стал созревать план. Вот разве зря в его шкафу хранится костюм его любимого супер-героя? Он ведь как раз ему впору и очень идет – так все сказали. Никто не поспорит. И он который сезон подряд смотрит бесконечную мульт-сагу о нем. Он знает наперечет все его подвиги, а уж орижие – тем более. И владеет им не хуже. Кто, как не он, целыми вечерами эту зиму носился по квартире, отрабатывая все новые и новые приемы своего кумира?!
Так, но что же из всего этого поможет маме? У супер-героя много оружия, но на маму ведь никто не нападает, ее не надо ни от кого защищать, поэтому это точно не подойдет. Нужно что-то другое. Что? Что еще есть в его арсенале? Чем он залечивает свои раны? Точно! Как он мог забыть?! Это ведь то, что нужно!
В правой перчатке супер-героя была игла, которая напрямую подсоединялась к резервуару с целебной жидкостью. Она излечивала от всего – и его самого, и других – стоило лишь игле коснуться кожи.
Мальчик бросился к шкафу. На четвертой полке сверху лежал его заветный костюм, но до него было не дотянуться. Он метнулся на кухню – за стулом. Сначала на колени, потом полностью на ноги – взобрался на него.
Вот оно – его новое облачение, его новая кожа, что ляжет весомее прежней. Он нуждался сейчас именно в этом – ведь ему предстоит подвиг. Правда, сам супер-герой и за подвиги-то не считал эти исцеления, избавления от смерти.. он делал это походя, будто между прочим. Это никогда не было зрелищным, но мальчик сейчас как никогда понимал, что оценить истинное значение этого действия потом мог лишь сам спасенный и его близкие.
А потому – итак! Драгоценный костюм легко лег в руку и мальчик стал торопливо забираться внутрь него. Скоро уже вернется домой мама, а ему еще нужно подготовиться.
Прежде всего нужно было найти подходящую иглу. С чего же начать? У мамы была где-то коробка с нитками. Но подойдут ли те иглы? Еще даже не добравшись до них, мальчик решил, что не подойдут. Ну как игла может быть волшебной, если место ей – в коробке для шитья?! Глупости какие. И он стал сосредоточенно ходить по квартире, прикидывая, где может оказаться спрятанным его будущее орудие спасения...
Значки! Ну, конечно! Значки. Мальчик рванулся к шкафу с игрушками, схватил с полки металлическую потертую коробку и с шумом высыпал значки на ковер.
Ох и ах! Его сокровище. Его личное несметное богатство. Здесь точно должно найтись то, что ему нужно. Он стал осторожно ладошкой ворошить кучу у ног. Она отозвалась нестройным глуховатым звяканьем. В основном тут были изображения машинок и героев любимых мульфильмов. Какой же выбрать? Идеальным был бы, конечно, значок с тем самым героем, но, к несчастью, булавка от него давно отвалилась и валялась тут же. А если... Лицо мальчика оживилось. Ведь даже булавка от этого значка должна иметь силу. И, возможно, большую, чем даже другие значки с целыми булавками.
Сказано – сделано. И, обнадеженный своей находчивостью, мальчик, вооружившись заветной иглой, стал с нетерпением ждать возвращения мамы.
А тем временем, закончив, видимо, свои кухонные дела, в комнату вошла бабушка.
- О, ну вот! – воскликнула она и в досаде всплеснула руками. – Весь день он себя вел как нормальный ребенок, а теперь, перед самым приходом матери, взял и намусорил! И еще этот костюм дурацкий вытащил! Кто тебя просил об этом, спрашивается? Вечно от тебя одни хлопоты!
- Нет! – закричал мальчик. – Ты не понимаешь! Я сегодня супер-герой! Так надо!!!
- Кому надо-то? – пренебрежительно бросила бабушка, снова уходя в кухню. – Уберись тут сейчас же! И переоденься.
- Маме надо! И мне! Я не переоденусь!
- Вот еще! Что мне – драться с тобой прикажешь? – бабушка развернулась снова лицом и грозной тенью нависла над ним.
- Нет... – прошелестел маленький супер-герой.
Бабушка никогда не поднимала на него руку, но часто грозилась, и потому он боялся ее. Ведь его не по возрасту богатое воображение быстро дорисовывало то, что могла с ним сделать бабушка. И в его внутреннем, недоступном никому мире она будто все же делала это с ним.
Но сейчас, несмотря на весь свой страх, он не мог позволить себе подчиниться ей и снять костюм. Потому сказал:
- Я сейчас все уберу.
И стал горстями сгребать значки обратно в жестяную коробку.
- Да не шуми ты так, окаянный ты ребенок! И так голова от тебя уже болит за целый день.
В голосе бабушки уже слышалось если не примирение, то начинающееся безразличие к тому, что он делает, и к нему самому. Хорошо. Но все же он стал набирать меньшие жмени значков и аккуратнее класть их в коробку к остальным.
Теперь нужно было продержаться время до прихода мамы и остаться в костюме. Это могло оказаться сложным.
Но ему повезло – еще до того, как бабушка снова решила выйти из кухни, в замочной скважине знакомо звякнул долгожданный ключ. Он вскочил на ноги и через пару мгновений уже стоял у двери, жадно хватая ртом воздух, будто пробежал дистанцию. Он возбужденно переминался с ноги на ногу и крепко сжимал в руке отломившуюся от значка булавку.
Из кухни вышла бабушка:
- Ты так и не переоделся, чертов ты ребенок?! – крикнула она и замахнулась на него.
Мальчик молниеносно шарахнулся в сторону. А через долю секунды, когда в открывающейся двери показалась мама, они оба, улыбаясь, ждали ее у порога.
- Мама! – от нетерпения мальчик даже начал подпрыгивать. Ему хотелось поскорее исцелить ее, но он подумал, что будет лучше, если прежде мама все же разденется и зайдет в квартиру.
- Привет, малыш, - сказала мама и услало улыбнулась ему.
Он просиял в ответ.
- Да не путайся ты под ногами! – оттолкнула его бабушка и протянула руку за маминой сумкой.
Мама чуть сморщилась от этой резкости, но, продолжая раздеваться, не подняла глаз ни на кого из них – не маленькие, сами разберутся.
Только мама сделала шаг, он бросился к ней в объятия, она тоже нежно прижала его к себе. И в этот момент мальчик изо всех сил вогнал иголку ей в ногу.
- Ай! – вскрикнла мама и отшатнулась от него. – Что ты делаешь?! Больно же!
- Я знаю, - кивнул мальчик и продолжал пристально смотреть на маму.
Лекарство же должно было вот-вот подействовать.
- Что он опять сделал? – со злым раздражением вмешалась бабушка.
- Уколол меня чем-то...
- Ах ты, гаденыш... – зашипела бабушка, медленно оборачиваясь к нему. – Мать и так болеет, а ты еще колешь ее чем-то!
Мальчик проворно отскочил от нее и продолжал вглядываться в маму – с ней почему-то по-прежнему ничего не происходило. Она все еще была бледной и уставшей. Неужели не подействовало?! Не может этого быть! Он ведь в костюме и его игла – это булавка от того самого значка. Непременно должно сработать. Его супер-герой не мог его подвести!
Мальчик одним прыжком снова очутился около мамы и с силой уколол ее в обнаженное предплечье.
- Ай! Ммм...
Мама схватилась за руку и инстинктивно отстранилась от сына, обороняясь.
Бабушка среагировала почти моментально. Схватив за шиворот, она трясла его, как котенка, и что-то кричала, кричала... А он во всем этом только понимал, что не сможет спасти маму. Слезы градом полились из глаз.
- Плачешь? Плачешь?! Ты теперь еще и плачешь? А ну марш в угол и чтоб я тебя не слышала! Живо!
И она резко отшвырнула его и он, не устояв на ногах, больно упал на колено.
- В угол! Слышал меня? – снова прикрикнула бабушка.
- Мам... – несмело сказала мама, не глядя на бабушку.
- Мам... – сквозь слезы сказал мальчик, глядя на маму.
Мама и бабушка ушли на кухню. В доме не было угла, куда в наказание регулярно ставили мальчика. «В угол!» - означало для него быть где-то, просто не подходить, сделать вид, что его нет.
И он продолжал тихо плакать. А в это время на кухне так же тихо плакала мама, а бабушка продолжала так же негоромко ругаться. До мальчика долетел один из обрывков ее гневной, обличающей тирады:
- А ты все говоришь, что у тебя хороший ребенок...