8.
Дежурный по Аэропорту долго искал у себя на столе билет вчерашней странной пассажирки.
- Куда же я его засунул? В столе нет, тааак…вспоминай, вспоминай! В сейфе? Так, тоже нет.
Он выглянул в приёмную.
- Юлдуз, ко мне никто не заходил?
- Нет, Равшан-ака, никто, - ответила Юлдуз, совершенно забыв о доставщике воды для кулеров. Разве начальство интересуется доставщиками воды?
Дежурный снова принялся искать билет этой чёкнутой.
- Ну, вот что я ей скажу, когда придёт?! Извините, я потерял Ваш билет…отлично помню, что положил его в ежедневник. Полтергейст какой-то…
Он ещё долго чертыхался, перекладывал каждый листок бумаги, восстанавливая поминутно в памяти весь разговор с этой невезучей (или чёкнутой?) пассажиркой.
Но, билета так и не нашел. Впрочем, объясняться по поводу утерянного билета не пришлось. Пассажирка не пришла ни утром, ни в обед, ни к вечеру.
Равшан Ахмедович долго думал – докладывать начальству о происшествии или не стоит. Но, когда к концу рабочего дня за билетом так никто и не явился, он решил: заявления она не писала, а нет бумажки – нет проблемы. Для очистки совести позвонил в гостиницу при Аэропорте, спросил, не останавливалась ли у них женщина по фамилии Сапрыкина.
Да, ответили в гостинице, останавливалась, но уже уехала. За ней приехал приятный молодой человек, долго ждал её в холле, потом они сели в его машину и уехали.
Равшан Ахмедович вздохнул с облегчением, и положил этот случай в свою копилку курьёзных происшествий.
- Да, расскажешь кому-нибудь, не поверят!
9.
Я не умею спать в дороге. Особенно в автомобилях. На заднем сиденье меня укачивает, а рядом с водителем я так сосредоточенно слежу за дорогой, будто сама веду машину – и тут уж не до сна.
Но сегодня, то ли от плотного завтрака, то ли от вчерашнего перелёта, я буквально провалилась в сон. Снилось мне, что я лечу над землёй. Где-то внизу расстилается долина, над долиной возвышается гора, из горы вырывается столб света, и мне очень надо долететь до этого светоносного столба. Я лечу, но столб не приближается. Я изо всех сил машу крыльями и замечаю, что у меня есть крылья. Но ветер, сильный ветер сносит меня назад.
Проснулась я от того, что машина остановилась. Я осмотрелась. Недалеко стояли две юрты. Одна из них была накрыта белым войлоком и выделялась на сочно-зелёном фоне травы, как айсберг.
- Где мы? – спросила я, оглядываясь.
- Заехали к моей тётушке, она живёт как раз на полпути к Самарканду.
Я удивилась – никогда узбеки не жили в юртах, но, мало ли что…Я ведь так давно не была в Узбекистане.
Навстречу моему спутнику вышла женщина. Немолодая, с очень загорелым, худощавым лицом и пронзительными янтарными глазами.
Они заговорили. Женщина была взволнована, сдержанно, но энергично жестикулировала. Язык был не узбекский. То ли казахский, то ли киргизский, я не могла понять. Скорее, киргизский, подумалось мне, казахский мягче.
Бобур подошел ко мне.
- Тётушка просит, чтобы вы зашли, попили чаю. А я тем временем посмотрю её швейную машинку.
- Мне показалось, что она на Вас сердится.
- Да…забыл купить иголок для швейной машинки, - улыбнулся он.
Я уже предвкушала это мучительное чаепитие, когда два человека не понимают друг друга, да и говорить им не о чем. Делать было нечего, раз пригашают, отказаться – значит оскорбить хозяев.
Но, когда я вошла в юрту, женщина неожиданно, показывая на курпачу, сказала по-русски:
- Садись!
И голос, и жест её были скорее повелительными, чем гостеприимными. Весь облик этой женщины выдавал в ней привычку повелевать (именно повелевать, а не командовать). Несмотря на очень скромную, если не сказать бедную, одежду женщина выглядела величественно.
«Королева, - подумалось невольно, - Такую не ослушаешься».
Я послушно села. Ужасно не люблю сидеть по-восточному, жутко болят после этого ноги, но делать было нечего.
- Ты слишком долго ехала! Не перебивай! - она подняла руку, заметив, что я хочу ответить.
- Мы четыре года пытаемся связаться с тобой. Мы посылаем тебе послания, но ты не реагируешь. Ты что, действительно не слышишь нас? Пришлось просто вытаскивать тебя сюда.
- Вы меня с кем-то путаете, уважаемая!
- Не путаю! Дай руки!
Она протянула ко мне свои руки, повернув их ладонями вверх.
Мне очень хотелось встать и убежать. Я поняла, что вляпалась в какую-то неприятную историю. Ограбление? Да что у меня взять? Хотя и за меньшее убивают. Боже, какая я дура! Поехать с совершенно незнакомым мужчиной, неизвестно куда!
- Не бойся, не нужны нам твои деньги. И убивать тебя никто не собирается, - усмехнулась хозяйка.
- Дай руки, - уже спокойно сказала она.
Я положила свои ладони на её удивительно мягкие и тёплые руки.
Она сидела, прикрыв глаза.
- Закрой глаза, не бойся.
Через несколько минут, она со вздохом, убрала свои ладони.
- Плохо. Мы надеялись на тебя. Но ты не посвященная. Теперь придётся созывать большой круг, а времени осталось совсем мало.
Я сидела, абсолютно ничего не понимая.
- Не понимаешь! Конечно, ты ничего не понимаешь. Что ты знаешь о своих предках?
- Ну…Отец…
-А-а-а!, -махнула она рукой, - При чем здесь твой отец! Твой отец не более, чем донор. Его выбрала твоя мать только по зову крови – ведь он тоже из Оша.
-Что значит «тоже»?! Я, вообще-то родилась в Самарканде!
- Твои предки по линии бабушки из Самары, а по линии деда из Оша. Бабушка твоей бабушки была очень сильная бахши, по-вашему...наверное, ведьма или знахарка…Нет, скорее ведунья. Твой дед был сыном бахши. Он был нашего рода. Мамбет был очень сильный бахши. А твоя мать была наполовину киргизка. Она была незаконнорожденная.
Я потрясенно смотрела на неё. У неё было очень расстроенное лицо.
- Мой дед украинец! Он погиб на Курской дуге в 43 году!
- Твой дед , вернее муж твоей бабушки, был репрессирован в 1938 году вместе с братом твоей бабушки. Их расстреляли через 3 дня после ареста. А мама твоя родилась в мае 1940 года.
Бабушка твоя встретилась с моим отцом в 1939 году на совещании. Когда-то они учились вместе в гимназии. Так что, ты мне….племянница. Твой род по бабушке, очень, очень, древний род, хранил Знание. Это Знание помогало сохранить равновесие сил Добра и Зла. Зло – это сорняк, болезнь. Если не бороться с ним, то он может захватить всё в этом мире. Но, одно только Зло не может долго существовать – оно губит всё живое и само погибает.
Раз в 100 лет собирался малый круг хранителей. Они восстанавливали равновесие. Круг не удалось собрать в 1900 году, а в июле 1914 года началась первая мировая война. И в 2000 году круг собрать тоже не удалось, в мае 2014 года началась война на Украине. Это может стать началом очень, очень большой войны. Может быть, последней войны на Земле. Но 22 сентября 2014 года будет день осеннего равноденствия. Он совпадает с днём рождения матери всего сущего. Будет благоприятное взаимодействие светил и планет для усиления наших возможностей. И до конца года останется сто дней, за эти сто дней мы сможем отодвинуть конец Мира. А в 2099 году наши внуки снова должны будут собраться на малый круг.
Теперь я вижу, почему твоя бабушка не явилась на круг, и почему ты нас не слышала. Твой прапрадед совершил большой грех – он не дал передать Знание. Такое случается крайне редко. За этим следуют большие беды. Очень большие. На Род человека, прервавшего цепочку, падает проклятье. В цепочке пропадает звено, а значит, мы не сможем замкнуть круг.
- Мне жаль, но я, правда, ничем не могу помочь. – мне, действительно, было жаль. Почему я верю этой ведьме с янтарными глазами? Может это гипноз?
- Можешь. Правда для этого придётся собирать большой круг хранителей. А это не просто. Да и тебе надо подготовиться. Ты не владеешь знанием, но в тебе есть код Носителя. Главное, чтобы ты сама хотела помочь. У нас есть семь дней до Срока. Такой срок случается раз в триста лет. И приходится он не на начало столетия. Он не постоянен, его трудно вычислить. Но это наш единственный шанс, пусть не совсем восстановить равновесие, но хотя бы сдвинуть его в сторону Добра. Иначе мир погрузится в хаос, который уже начался и набирает силу с каждым днём.
- Что ты знаешь о себе? – продолжала она, -Почему рядом с тобой никто не садится до тех пор, пока есть другие свободные места? Почему ты знаешь наверняка – кто врёт, а кто говорит правду? Почему ты одним взглядом можешь заставить замолчать? Ты скрываешь от всех, что слышишь деревья, птиц и даже насекомых. Почему тебя боятся кошки и собаки, хотя ты всегда их кормишь? Почему в вашем роду все женщины одиноки? Потому что ты другая. И все женщины в твоем роду – другие. И люди чувствуют это.
Твоя бабушка должна была стать Берегиней, да, так это называется у вас. Потом должна была передать тебе. И ты должна была передать своей внучке. Но цепочка прервалась. Знания остались, но они далеко, там, -она показала глазами вверх и продолжила, - Достать их оттуда нелегко. И сберечь нелегко. Ты можешь стать проводником, но сама обладать ими уже никогда не сможешь. Ты сразу же передашь их внучке. Только она станет Берегиней и восстановит цепочку.
Она встала.
- Пойдём со мной!
Я послушно вышла из юрты и направилась за хозяйкой к другой юрте, белоснежно-белой, как снежная вершина.
Было странно тихо. Ни птичьего пения, ни стрекотания кузнечиков, даже ветер был беззвучным. Было полное ощущение нереальности происходящего. По краю поляны поднимался то ли туман, то ли дымка, ограничивающая видимость до небольшого пространства вокруг юрт.
В белой юрте было светло и пусто. Посередине стояла тренога с большим казаном, наполненным жидкостью. Жидкость была похожа на воду, но от неё исходило свечение и лёгкий аромат горных трав.
- Подойди и опусти руки в воду.
Я робко коснулась пальцами воды – она оказалась чуть тёплой как свежевыдоенное молоко. Тогда я смело опустила кисти в казан.
- Смотри туда.
Я стала смотреть. Смотреть было не на что – вода и вода. Но, вдруг, я заметила, что с кончиков моих пальцев начинает сочиться кровь. Она не растворялась в воде, а образовывала узоры, которые вились и переплетались, образуя картины.
Через минуту я уже видела падающих людей, рушащиеся дома, горящие города. На улицах лежали женщины и дети, танки переезжали их, не останавливаясь, стреляя на ходу, влетая в дома, кружась в безумном танце смерти. Панорама начала отдаляться, будто я поднималась над землёй. И всюду, всюду было одно и то же! Горели города, пепел и дым покрывали целые континенты. Вода в казане стала нестерпимо горячей.
Я очнулась от жуткого крика. Это кричала я! Руки мои, казалось, горели. Я поднесла их к глазам, но ни волдырей, ни ожогов не было.
- Теперь ты знаешь, - она помолчала, затем спросила, - Ты согласна?
- Что я должна делать?
- Ты всё узнаешь в своё время. А теперь иди в ту юрту, поешь, ложись и спи – тебе понадобится много сил. А я буду вызывать бахши для большого круга.
Я вышла из белой юрты. Солнце клонилось к закату. Недалеко от юрты стояла машина, рядом сидел Бобур. Он был, будто в трансе, меня даже не заметил.
«Да, вот это съездила в Самарканд! - подумала я, - Видимо, это не дорога на Самарканд. Куда же меня занесло?»