Спой мне матушка

               
14 октября. Дом матушки.

(I)

Заплакала ива, над матушкой Волгой сиротливо, заплакала калина, алой гроздью ягод рисуя небосвод, и запоздалая шатенка осень, по узенькой тропинке, совсем нето-ропливо меня провожала в дальний путь у старых ворот. А шальная колдунья ночь нежно в себя впитала запах кучевых облаков, она свежей прохладой мое сердце досы-та напоила, и моя родная матушка простилась со мной на Покров, и горькой слезой разлуки, сырую землю окропила. Я легкой поступью вступил на промерзший порог, накинув на плечи обветшалую накидку, и в душе безмолвным голосом прошептал: «До свидания мой родной и милый с детства уголок, и закрыл напоследок запорошенную снегом белую калитку.

(II)

В прохладе увядших хризантем вольно гулял «вечер – граф», и я слегла, повязав на шею теплый шарф, простился с матушкой уже насовсем. А осень вьюгой шумела в зале листопада, она словно в полумраке сада, метелью заметала мой старый отчий дом, и в комнате ночной, где медленно горела тусклая лампада, моя матушка, в одиночестве с тоской, печальным взором смотрела на семейный альбом.

А в уютной кухоньке тихонько топилась русская печь, и чайник на плите весело песен-ки поет, и мамина молитвенная речь, сына куда – то за собой зовет. В доме монотонно тикали старинные часы, и за окном благословенная ночь утолила в сердце больную грусть, и я в блеске желтой луны маме нежно прокричу: «Ты знай, родная я к тебе на рассвете вернусь».

(III)

Я в раздумье о судьбе, брел извилистой тропинкой, седой туман вел меня за руку, на промерзший, печальный перрон, и черная стая крикливых ворон мне в след на прощанье помахала золотистой косынкой. Я шел неведомо куда, читая в памяти мо-литву наизусть, и заунывная метель мне ласково напевала сонет: «Ты знай, моя милая Отчизна, я к тебе снова вернусь, в свой отчий край, где симфонией света брезжит пламенный рассвет.

А на дворе уже давно стояли Покровские холода, и первый снег рисовал на морозном окне твоих морщинок тонкую сеть. И путеводная звезда мне тихим голосом скажет: «Почему порой, так несправедлива к нам судьба»? И моя одинокая матушка песню соловьиную снова будет петь, как бывала, пела мне в детские года: «Спой мне матушка песню соловьиную,  о том, как на рассвете заплетала косы ивы, о том, как березы гребнем расчесывали гривы, и как лихие кони мчались по степи, тихо пыль, дорожную клубя. Спой мне матушка песню лебединую, о том, как меня нежно со-гревали твои ладони, о том, как на закате играли сельские гармони, и, как по полю стелилась ковыль, ветром душу теребя»




Россия Псковская обл. п. Плюсса 2014






 Год спустя

(IV)

Стояли яблони в розовом снегу, украшая сад белой пеленой, и столетняя береза на продрогшем берегу, ветвями склонилась над речной водой. Припудрил румяна предрассветной небосвод, и моя матушка по имени Татьяна меня уже ждала целый год. А рыжий рассвет нежно пробивался сквозь сетку рваных облаков, он отрадным теплом Родины мою душу сполна напоил, и морозный праздник Покров алой слезой землю окропил.  Бродяга месяц незаметно ночь за тучку уволок, и моя родная матушка сиюминутно стояла у заваленной ветром калитки. «Прости меня мама, наверно наступил мой срок покинуть сердцу милый уголок, и подарить тебе прощальную улыбку».

(V)

В прохладе увядших хризантем в одиночестве гуляла моя мама,  прижав к груди святую иконку. «Она все так же ждала перемен?!  И верила, что ее сын обратно вернется в родною сторонку». А метель звенела в сияние звездопада, она словно в полумраке сада снегом заметала мой дом в тишине. Рассвет. В комнате тускло «горел торшер», и моя матушка, с тоской наедине, печальным взором смотрела на старый шифоньер.


А в темном коридоре на столе догорала томная свеча, и фотография в пыльном аль-боме наверно не сгоряча ворошила в памяти мамино горе. В доме неустанно тикали  старинные часы, и за окном желтый месяц, истомой в рассвет обернулся. Наступил холодный день.  Липкий снег уже давно прошел, и дождь лил с крыш на промокшее крыльцо. И старый почтальон из соседних деревень прислал тебе мое прощальное письмо: «Прости меня мама, я к тебе с фронта не вернулся, прости меня мама, что я так рано из жизни ушел».


(VI)

Она с обвязанной на голове косынкой брела незнакомой тропинкой, и  колдун туман спустил ее за руку на промерзший перрон,  где глумилась черная стая пугливых ворон.  Она шла неведомо куда,  читая про себя молитвы наизусть, и вечерняя метель снова запела свой печальный сонет. «Ты не ищи меня мама напрасно, я больше не вернусь в наш край, где мелодией света льется пламенный рассвет.

А на дворе, как и прежде, стояли Покровские холода, и первый снег игриво падал на твои тонкие морщинки. Ты усталой рукой вытрешь с глаз горькие слезинки и тихим голосом спросишь у путеводной звезды: «Почему к нам так не справедлива судьба», и в одиночестве полярной луны ты будешь долго смотреть в пустые небе-са. Ночь. За окном ни звука. Мороз одолел твои белые руки, и  ты, спрятавшись под ветвями голых лип, поешь о том, как твой сын на войне погиб: «Спой мне ма-тушка песню соловьиную,  о том, как на рассвете заплетала косы ивы, о том, как березы гребнем расчесывали гривы, и как лихие кони мчались по степи, тихо пыль, дорожную клубя. Спой мне матушка песню лебединую, о том, как меня нежно согревали твои ладони, о том, как на закате играли сельские гармони, и, как по полю стелилась ковыль, ветром душу теребя»




Россия Псковская обл. п. Плюсса 2015