- 5 -
Самое противоестественное, это когда родителям приходится хоронить своих детей. Нет на свете ничего более страшного. После того, что Борису Владимировичу пришлось пережить в подвале больницы, ехать в школу за внуком было просто подвигом. Но теперь весь смысл оставшейся впереди жизни был сфокусирован на маленьком мальчике – носителе родового кода.
Как всё-таки ненадёжна современная демография, с грустью думал Борис Владимирович, то ли дело семьи дедов и прадедов! Ведь, если бы не их многодетность, то вряд ли славной фамилии Калашниковых удалось пережить катаклизмы ХХ века.
Всю дорогу он пытался привести себя в сознание, представляя обычный рабочий день своего покойного сына, от которого, в общем-то, мало что осталось после автокатастрофы. Несчастный отец только теперь осознал, насколько точно их родительская интуиция подсказала им с матерью решение проблемы погребения их единственного сына – в гроб класть практически было нечего.
У Бориса Владимировича при себе всегда был мобильник, на который, по договорённости, в экстренном случае сестра могла позвонить ему в любое время дня и ночи. Учитывая огромную разницу во времени между Владивостоком и Петербургом, сам он уже несколько раз звонил, чтобы узнать, как там его Люба. Но сейчас старику абсолютно не с кем было поделиться тем потрясением, которое он испытал в больничном морге.
В состоянии глубокого шока Калашников-старший забрал внука после занятий и, поскольку до вечера было ещё далеко, а погода стояла отличная, младший уговорил деда сходить в зоопарк, самое любимое место в городе. Борис Владимирович не помнил, как они добрались до самого центра Петербурга. Недалеко от Петропавловской крепости Мишка потащил свою безвольную «жертву» к ограде знаменитого Ленинградского зоопарка, мимо фрески, изображающей величественных белых медведей.
«Жертва», то есть дед, был почти безучастен к ужимкам и прыжкам длинноруких человекообразных гимнастов, семейке любопытных носух, к разборкам броненосцев, похожих на самоходные орудия, к коварным приёмам пресмыкающихся, к удивительно узнаваемым повадкам семейства симпатичных сурикатов, к величавым овцебыкам в шубах не по сезону и даже ко львам. Но всё же, он был очень благодарен внуку за эту зоотерапию его тяжело раненой, вмиг состарившейся, души.
Около огромного вольера с искусственными скалами и бассейном Мишутка проявил живейший интерес к своим белобрысым тёзкам, северным медведям, без умолку рассказывая деду, а скорее всем окружающим, о поведении этих опаснейших хищников в естественных условиях Арктики. Дед не без удовольствия отметил про себя, что десятилетний ребёнок с такими глубокими и обширными познаниями уже сейчас вполне мог бы запросто работать учителем зоологии в школе.
"До чего же многообразен наш мир, в котором нам повезло жить на Земле, а мы этого совсем не ценим!..."- Думал педагог со стажем. - "Считается аксиомой, что ничего подобного нигде во Вселенной больше нет, во всяком случае, нам это пока неизвестно. Ведь это же рай земной! А человеку не терпится повсеместно превратить его в ад..."
Глядя на семейную иерархию в животном мире, он отметил, что человечество почти утратило такой важный «институт», как бабушки и дедушки. Само это понятие ушло на задний план, лишив семью очень важной основы. А семья, как и общество в целом, без прошлого не имеет будущего. Всё чаще стало стираться и такое основополагающее понятие, как отец. Женщинам всё чаще приходится брать на себя не свойственные им от природы функции. Это не могло не вызвать к жизни тему искусственного оплодотворения…
Но гиперактивный внук, созданный "старым казачьим способом", заставил деда отвлечься от глубоких рассуждений: ещё немного и Мишка очутился бы в водоёме, в компании симпатичного белого тёзки. Нетрудно представить, чем бы это могло кончиться, учитывая, что мамаша медвежонка была почти рядом. Выручила отличная реакция старого опытного яхтсмена. Было ясно, что экскурсию пора заканчивать. Один из самых трудных дней в его жизни подходил к концу.
Ближе к вечеру Софья Андревна встретила экскурсантов горячим ужином, после которого Борис Владимирович понял, что питаться подрастающему организму Михаила всё-таки лучше у другой бабушки. Ведь и в кулинарии необходим талант, как в любом другом деле. А на Софью Андревну, по-видимому, слишком сильное влияние оказал «туманный Альбион» с его неизменной овсянкой. Подкрепившись, Мишка отпросился к приятелю, похвастаться предстоящим путешествием на Дальний Восток и попрощаться перед каникулами, а старики, тем временем, решили обсудить не детские темы.
Продажа квартиры Олега, купленной им с помощью его родителей, относилась именно к таким "взрослым" вопросам. Борис Владимирович предложил оформить её в собственность на имя Светы, чтобы Софья Андревна по доверенности от дочери могла при необходимости ею распорядиться. Ведь на средства по инвалидности, которую ещё предстоит оформлять в Москве, обеспечить себя всем необходимым Свете, будучи фрилансером, вряд ли удастся.
Софья Андревна была искренне тронута благородством родственника, но женская интуиция подсказывала ей, что это своеобразная плата за право воспитывать внука. Но никаких внутренних протестов у неё это вполне естественное стремление родного деда не вызывало. Ей, как педагогу, было ясно, что лучше Бориса Владимировича с этим не справится никто.
За окном стало заметно темнее, когда раздался звонок в дверь. Старики вопросительно переглянулись, так как оба знали, что у внука есть ключ от квартиры. Звонок настойчиво повторился. Они никого не ждали, но дружно поднялись оба и, Борис Владимирович решил по-джентльменски подстраховать Софью Андревну у двери.
- Андревна, прости, только сегодня узнал: ну, надо же, горе-то какое! – Очень эмоционально выпалил неопрятный старик, решительно вваливаясь в квартиру. – О-ой, здрасти! – Осёкся он, увидев незнакомого ему мужчину.- Я сосед, слышали наверно, Григорий. Олежка мне как сын… был… - Запнулся новоявленный «папаша».
- Вообще-то, его отец – я. - Вежливо настоял Борис Владимирович.
- Отец… вот горе-то! Ну, в смысле, вы понимаете?… А можно Вас на пару слов? Тет на тет…
- Извините, Софья Андреевна, я на минуту! – Сказал Борис Владимирович и, сдержанно взяв непрошеного гостя под локоть, выпроводил его на площадку.
- Отец… вот горе-то! Ну, ты понимаешь! – Повторил Григорий от всей своей, уже хмельной, души. - Какое горе!
Неожиданно для самого себя, интеллигент с силой сжал предплечье соседа и закусил губу чуть не до крови, чтобы не закричать от боли, рвущейся из глубины души.
- Пшли ко мне, отец! – Радушно предложил гостеприимный сосед, - Накатим – полегчает, вот увидишь!
Как ни странно, Калашников внутренне даже обрадовался такому неожиданному приглашению. У него действительно так много накопилось того, что никак нельзя было показывать ни Софье Андревне, ни Свете, ни тем более Мишке, что он почти с облегчением вошёл в грязную, почти пустую двушку, где хозяин сразу потащил его на кухню. Достав из холодильника початую бутылку водки, Григорий сполоснул две разных чашки и плеснул в них грамм по сто.
- Не чокаясь! – Поспешно сказал хозяин и «махнул, не глядя».
Борис Владимирович замешкался, по привычке ища взглядом то, чем можно было хотя бы занюхать сомнительное пойло. Правда, подозрений в том, что эта водка «палёная» у него не было, благо сосед был пока жив, хотя накануне наверняка в одиночку выпил больше половины бутылки.
- Закусь? Айн момент! – Поймав взгляд гостя, воскликнул дядя Гриша и, шатаясь, снова полез в пустой холодильник.
В этот момент в гулкой пустоте стариковской квартиры робко и прерывисто зазвенел звонок и, в незапертую дверь неуверенно проникла «Мисс Марпл». Услышав её шаги, Борис Владимирович торопливо проглотил алкоголь и поставил чашку в заваленную грязной посудой раковину.
- Борис Владимирович, что-то Миши долго нет, уже поздно, я очень беспокоюсь. – Тревожно произнесла Софья Андревна, заглядывая в кухню, тесно уставленную по периметру пустыми бутылками. – Может, сходите за ним к приятелю, а то мне надо ещё Свете на завтра еду приготовить?
- К приятелю? Ха! – Вдруг развернулся к гостям Григорий, как ракетку, держа за хвост крупного вяленого леща, явно собственного производства. – Приятный приятель у вашего Миши,- Машей зовут!
- Что?! - Изумилась интеллигентная бабушка и, как громом поражённая, села на шаткую треногую табуретку, едва не упав на пол. – Что вы такое говорите? Ребёнку всего десять лет!
- А то и говорю: втюрился ваш «ребёнок» в мою внучку Машку. Вот вам "Маша и медведь", ха!
- Так, спокойно, Софья Андревна! Григорий, где они сейчас? – У Бориса Владимировича внезапно появилась конкретная цель, которая мгновенно отвлекла его от собственной душевной боли.
- Где, где… в Караганде! – Глумился уже заметно пьяный старик, видимо, довольный произведённым впечатлением. - Да я вам вообще ничего не обязан говорить, салаги!
Поняв, что большего они от разбушевавшегося "ветерана" не добьются, "салаги" решили отступить на свои позиции. Выйдя на площадку, они увидели внука, открывающего своим ключом дверь квартиры.
- Мишенька, где ты так поздно? – Ринулась к нему московская бабушка.
- Михаил, у меня к тебе будет разговор! – Совсем в другой тональности произнёс дед.
- Никаких разговоров, я спать хочу! – Как всегда грассируя, выпалил Мишка и юркнул в свою комнату.
Но старики заметили, что глаза у внука были на мокром месте. Он захлопнул за собой дверь детской и, оттуда послышались сдавленные рыдания. Переглянувшись, они попытались войти, но дверь была заперта изнутри.
- Миша, открой сейчас же! – Почти хором воскликнули дед и бабка. Не получив результата, Борис Владимирович был вынужден применить всю свою силу и они очутились в комнате. Мальчишка ничком валялся на постели прямо в кроссовках, накрыв голову подушкой, чтобы заглушить свои рыдания. Поняв, что его не оставят в покое, он вскочил и заорал на стариков:
- Почему мне никто не говорит правду? Почему все всё знают, кроме меня? Вы что думаете, что я ещё маленький? Я уже всё понимаю! Я сегодня всю ночь не спал, чтобы понять, что произошло и почему. Я не чемодан, чтобы меня перевозить из одного города в другой, даже не спросив моего мнения! Ведь здесь у меня все мои друзья, к которым я привык и они привыкли ко мне. Как же я смогу без них жить? Вы меня спросили? Почему вы ничего мне не говорите, где папа?...
Борис Владимирович шагнул к внуку и, молча положив ему на плечи тяжёлые ладони яхтсмена, притянул к себе. Мишка уткнулся мокрым носом в грудь деда и тихонько по щенячьи заскулил.
Очень медленно, с трудом выдавливая из себя слова, дед произнёс:
- Понимаешь, папы больше нет. Твоя подруга Маша сказала тебе жестокую, но правду. Теперь я вместо папы постараюсь сделать из тебя настоящего мужика, чего бы мне это ни стоило. Но для этого, хотя бы на ближайшее время, нам с тобой надо уехать, чтобы мама и бабушка не волновались за тебя. Им сейчас своих забот хватает. Мы с тобой мужчины, нам плакать - по рангу не положено. Поэтому, давай-ка быстро в ванную и спать. А утром мы с тобой съездим в школу за аттестатом.