Андрей Андреич всегда считал себя человеком проницательным, способным с ходу уловить глубинную суть. Он принадлежал к той решительной категории людей, которые знают, как необходимо жить другим, чтобы настало долгожданное всеобщее счастье. К своим сорока годам он оброс мягким жирком и твёрдыми убеждениями, которыми периодически делился.
- Наш народ, - говорил он, - должен наконец очнуться и осознать, что он русский и православный. Вспомнить уроки Святой Руси – и свергнуть иго порока и разврата, безнаказанно царящее в современной России. Свою культуру надо хранить! Русский народ по природе своей – народ высокодуховный и верующий. Рано или поздно он это вспомнит!
Сам Андрей Андреич вспомнил об этом не так чтобы очень уж давно, но нельзя сказать, чтобы совсем недавно, и за это время успел вполне сродниться с ролью откровенного (и многим неугодного) обличителя. Осознав себя русским и православным, Андрей Андреич принялся комментировать с этой позиции практически всё, что ему случалось наблюдать на улице, видеть по телевизору или читать в прессе. Ему было совершенно не понятно, как можно настолько закоснеть во грехе.
- А у нашей молодёжи, - вздыхая, отмечал Андрей Андреич, просмотрев очередной репортаж о выпускном вечере, «прошедшем в городе без серьёзных происшествий», - вообще не осталось ничего святого. А всё плоды, между прочим, безбожного воспитания. Чего ж теперь удивляться?!
Но даже больше, чем обличать, Андрей Андреич любил пускаться в длинные и достаточно сентиментальные рассуждения о том, как было бы прекрасно, если бы все вокруг наконец осознали своё отступление от истинных ценностей и стали бы строить свою жизнь, как подобает православным христианам. То есть – православно.
- Никаких пьяных рыл, - мечтал по вечерам Андрей Андреич, - никакой грязи и брани на улицах. Только «спасибо», «пожалуйста», «извините»… Никто не толкается, не хамит. Бутылки не бьёт на детской площадке. Непристойная реклама запрещена! С наркоторговлей покончено! Чиновники заботятся о городе… Продукты свежайшие, продавцы улыбаются, никто не обвешивает, не обсчитывает… Врачи грамотные и вежливые… Транспорт ходит по расписанию. Вот в такой стране я жил бы с большим удовольствием!
На почве религиозных разногласий у Андрей Андреича даже случился небольшой конфликт с собственным сыном. Владимир Андреич, отрок непочтительный и дерзкий, пригрозил уйти в буддизм, а то и вовсе из дома, если батя не отсохнет со своими нравоучениями. Андрей Андреич зело опечалился, но вера его от неправедных гонений, разумеется, только окрепла.
Жизнь текла своим чередом; одинокого вопиющего гласа Андрей Андреича никто не слушал, вследствие чего в окружающей реальности совершенно ничего не менялось. Так бы и продолжалось, по всей видимости, но однажды Андрей Андреич, проснувшись поутру под обрыдлый писк будильника, внезапно ощутил: что-то не так. Внешне как будто всё было то же самое: та же комната, те же вещи, те же косые лучи солнца на обоях. Но всё это виделось Андрей Андреичу удивительно милым и радостным, как в детстве. Хотя и наступил самый обычный рабочий вторник, ничем не отличавшийся от прошедшего вчера рабочего понедельника.
Андрей Андреич встал и подошёл к окну, выходившему на пересечение двух оживлённых улиц. Картина, представшая его изумлённому взору, поразила его настолько, что на высоком челе с залысинами даже выступила испарина. Первое, что бросилось в глаза – абсолютно пустой перекрёсток. Хотя машин отнюдь не убавилось, и одному из потоков даже горел зелёный – но на перекрёсток никто не думал выезжать, так как за ним образовалась вполне обычная для этого часа пробка. Тут Андрей Андреич внезапно сообразил, что до сих пор не услышал ни одного возмущённого гудка. Все стояли и спокойно ожидали, когда смогут проехать. Странно вели себя и пешеходы: никто не пересекал улиц по диагонали в неположенном месте, и на красный сигнал светофора тоже никто не бежал. Присмотревшись повнимательнее, Андрей Андреич обнаружил, что с обеих сторон улицы исчезли все плакаты с полуголыми девицами и с рекламой пива, да и сами улицы стали заметно чище. В этот момент в комнату вошла жена:
- Андрюша! Ты уже встал? Доброе утро, дорогой!
И Андрей Андреич испугался за своё психическое здоровье, ведь уже на протяжении многих лет эта фраза в лучшем случае звучала как «Андрей! Уже восемь тридцать!», а в худшем имела какой-нибудь ядовитый отросток, рудиментарный по отношению к ситуации, но от этого не менее оскорбительный.
Путь на работу поразил Андрей Андреича ничуть не меньше. Со столбов пропали все листовки, рекламирующие «отдых» для мужчин, с асфальта испарились телефоны шарлатанов, сутенёров и наркоторговцев. Ни на улице, ни в метро он не заметил ни одного дебильного, злого или угрюмого лица. Все вокруг были свежи и веселы, все улыбались друг другу; не было слышно ни мата, ни грубых, оскорбительных слов. Никто не толкался, не пихался, не выяснял отношения. И даже – ни одна бумажка, бутылка, пробка не валялась на тротуаре, «не долетев» до урны.
Андрей Андреич не знал, радоваться или пугаться. То, что он видел, было прекрасно – но очень уж неправдоподобно. Но это был отнюдь не сон, хотя такая мысль Андрей Андреича, конечно же, посетила. «Не может быть, - думал он про себя, приближаясь к бизнес-центру, где протекали его рабочие будни, - чтобы все вдруг начали жить, как положено. В растлённой и погибающей России это попросту нереально!..»
Но чем дальше, тем больше убеждался Андрей Андреич сквозь охвативший его душевный трепет, что это именно тот город и та страна, где он хотел бы жить и работать.
В офисе его поджидали такие же растерянные и удивлённые коллеги. Вернее, всего четверо из них – хотя Андрей Андреич, по обыкновению, на пятнадцать минут опоздал. Он хотел было спросить, где все, и что означают эти странные метаморфозы, но не успел: в дверь стремительно вошёл высокий молодой человек в светлой рубашке и галстуке спокойной расцветки.
- Доброе утро, коллеги!.. Разрешите вас так называть. Давайте познакомимся. Меня зовут Иван Захарович, и я ваш новый руководитель.
Андрей Андреич и сотрудники переглянулись. Одна из дам спросила:
- А… что со старым?..
- Не волнуйтесь, Вероника Петровна, с ним всё, как прежде, - заверил молодой человек. – И даже не исключаю, что вскоре вы будете, как и раньше, работать под его началом.
- У этой скотины? – вспыхнула порывистая Вероника Петровна. – Нет уж, хватит!
- А что, собственно, произошло? – подал голос Андрей Андреич. – Всё изменилось, и так стремительно!
- Вас это пугает?
- Ну… да…
- Вам это не нравится? – поднял брови Иван Захарович. – Вы хотите всё вернуть, как было?
Тут подключились и остальные:
- Нет, ну что вы…
- Нет, нам очень нравится!
- Так гораздо лучше!..
Иван Захарович кивнул:
- Хорошо. Так вот, коллеги, дело в том, что вы получили своего рода демо-доступ… Мы – я и вышестоящее руководство – решили предоставить вам такую возможность. В рамках, так сказать, летней акции.
- Что за доступ? – спросил Андрей Андреич. – Куда?..
Иван Захарович смущённо улыбнулся:
- В земной рай, можно так сказать. В ту реальность, в которой вы, судя по ранее поступавшим запросам, хотели бы жить. Правда, демо-доступ открыт всего на несколько часов…
Андрей Андреич и его товарищи недоумевали. С одной стороны, это всё походило на шутку, с другой – ни один шутник мира не заставит всех пешеходов во всём городе переходить улицу строго на зелёный свет и в положенном месте – не говоря уже о прочих чудесах.
- Извините, - спросила пожилая сметчица Светлана Ивановна, - а потом что? Если нам понравится… то есть, уже понравилось… в общем… это можно будет как-то продлить?
- Можно, - с улыбкой волшебника кивнул Иван Захарович и интригующе замолчал.
- И что для этого нужно?
- Всего лишь написать тест.
- Тест?.. – ужаснулась Светлана Ивановна. – Какой?
- Видите ли… Мы должны быть уверены в том, что вы действительно готовы жить в реальности, которая зиждется на тех ценностях, что близки и дороги лично вам. Скажите, пожалуйста, ведь все из здесь присутствующих хотели бы, чтобы люди жили по-христиански?
Услышав от нового начальника такой вопрос, подчинённые оживились. Из их уст вырвались восторженные восклицания. Правда, лично Андрей Андреичу было не совсем понятно, какой тест может быть уместен в данном, так сказать, контексте. Жить себе и радоваться, а не тесты сдавать.
Иван Захарович тем временем конкретизировал:
- Пожалуйста, поднимите руку те из вас, кто является православным христианином.
Тут уж Андрей Андреич перестал сомневаться и поднял руку, исполненный гордости: наконец-то справедливость восторжествовала, и все, глумившиеся над верой его предков, будут посрамлены раз и навсегда! И не без удивления обнаружил, что все остальные тоже с готовностью воздели руки.
- Ну что ж, отлично, - кивнул Иван Захарович. – Я вижу, вы вполне готовы написать тест прямо сейчас.
- Ну… - замялась Светлана Ивановна, - надо же всё-таки как-то… подготовиться!..
- Не волнуйтесь. Если вы православная христианка, то вы уже готовы, - успокоил начальник. – Вам нужно будет просто написать о своей вере, вот и всё.
Андрей Андреич возрадовался. Уж о чём-чём, а о своей вере он всегда говорил с удовольствием. И засвидетельствовать её письменно показалось ему особенно почётным. «Да, я верую во Христа, - с гордостью подумал Андрей Андреич. – Я принял крещение в православной церкви и стараюсь свято хранить традиции, дорогие каждому моему соотечественнику, осознающему себя… да-а… именно так я и напишу!»
Иван Захарович провёл их в просторное помещение, где стояли одинарные парты, и рассадил. Достал из папки - Андрей Андреич не успел заметить, когда она оказалась в его руках – листы бумаги, по-офисному сколотые скрепкой, и шариковые ручки, и раздал их присутствующим. Андрей Андреич сделал умное лицо – слегка нахмурил брови, слегка наморщил лоб – и опустил взгляд на первую страницу теста.
«Укажите ваш статус:
- Оглашенный
- Новоначальный
- Верный»
Андрей Андреич перечитал, но понятнее не стало. Было очевидно, что верный (какой же он ещё!), но наличие двух предыдущих пунктов всё-таки смущало.
- Простите, а мне что писать?
Иван Захарович приблизился к нему:
- Да, бывает, что этот вопрос вызывает затруднение. Не смущайтесь. Вы крещёный?
- Разумеется!
- А уверовали давно?
- Да, уже много лет, как уверовал, - наполняясь радостью от столь выгодного положения дел, с достоинством ответил Андрей Андреич.
- Ну, значит, пишите «верный».
- Я так и думал, - с улыбкой закивал Андрей Андреич. И, повторно сделав умное лицо, опустил взгляд на лист бумаги.
«Какое место Евангелия у вас самое любимое?»
Андрей Андреич не мог сказать, чтоб какое-либо место Евангелия нравилось ему существенно больше остальных. Евангелие он читал довольно давно, и помнил оттуда, что называется, общий смысл, но уж никак не подробности. Впрочем, в обыденной жизни ему почему-то чаще всего приходилось натыкаться на упоминание притчи о блудном сыне. Андрей Андреич решил, что ответить именно так будет разумно, красиво и, без сомнения, православно. И написал:
«Притча о блудном сыне».
После чего прочёл следующий вопрос:
«Какова ваша любимая Евангельская притча?»
Андрей Андреич опечалился. Но делать было нечего. И он написал ещё более ровно и аккуратно:
«Притча о блудном сыне».
И с зародившимся чувством лёгкого дискомфорта рискнул ознакомиться с новым вопросом.
«Какой момент литургии у вас самый любимый?»
…а за ним и с последующими:
«Какой момент всенощного бдения у вас самый любимый?»
«Какая молитва из утреннего правила у вас самая любимая?»
«Какая молитва из вечернего правила у вас самая любимая?»
«Как вы обыкновенно готовитесь к исповеди?»
…и так далее, и тому подобное.
Андрей Андреич промокнул испарину на лбу и возроптал.
- Слушайте, у вас какие-то неправильные вопросы. Тест должен выявлять знания о предмете! А у вас получается… Какое-то сплошное раскрытие конфиденциальной информации. Так нельзя!
Иван Захарович уже стоял рядом.
- Простите… Дело в том, что это оптимальный вариант теста…
- А что, есть другие варианты? – удивился Андрей Андреич.
- Есть, - подтвердил руководитель, - но они несколько сложнее. Впрочем, если вы настаиваете…
- Настаиваю! – решительно кивнул Андрей Андреич. – Чтоб без всяких там… интимных вопросов. Сугубо по делу!
Иван Захарович прикоснулся указательным пальцем к лежащим на парте листам, и на глазах изумлённого Андрей Андреича старые вопросы поблёкли и исчезли, а на их месте проступили новые.
Андрей Андреич преисполнился надежд и взял шариковую ручку.
«Что такое Святая Троица?»
«Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой», старательно вывел Андрей Андреич, попутно вспомнив, что, например, Колька из тридцать восьмой квартиры вполне искренне считает, что Святая Троица – это Христос, Божия Матерь и Николай Угодник. И остаётся только радоваться, что он сам не чета таким вот Колькам.
И Андрей Андреич приступил к следующему вопросу.
«Кто такой Иоанн Предтеча?»
Вопрос Андрей Андреичу не понравился. Потому как ниже чернели лишь две подчёркнутых пустых строки, и никаких вариантов ответа не было. Андрей Андреич воззрился на каверзный вопрос со всей строгостью, но подсказки не собирались всплывать из глубин листа. «Какое безобразие, - думал Андрей Андреич. – Откуда мне знать, кто такой этот Иоанн Предтеча? Иоанна Крестителя знаю, а Иоанн Предтеча-то кто такой?.. И зачем вообще мне знать такие тонкости?»
Он решил пока пропустить вопрос и ознакомиться с новым.
«Кем и когда было установлено причастие?»
Что причастие – это вроде бы такой церковный обряд, Андрей Андреич был слегка в курсе. Но это предположение облегчения ему не принесло. «Ну, как я могу помнить, кем и когда? – мысленно возмущался он. – Попы какие-нибудь придумали… В каком-нибудь там веке…»
Уже подозревая, что хитрый Иван Захарович обвёл его вокруг пальца, Андрей Андреич перешёл к четвёртому вопросу.
«Впишите недостающие заповеди:
1….
2…
3….
4….
5….
6. Не убивай
7….
8. Не кради
9….
10….»
Чувство смутной тревоги охватило Андрей Андреича. Поддавшись панике, он прочёл строкой ниже:
«Перечислите семь смертных грехов».
«Так как… - не понял Андрей Андреич. – Это не одно и то же разве?.. Нет-нет-нет, здесь точно какой-то подвох!»
Но на всякий случай решил всё же полюбопытствовать, что там дальше.
«Укажите названия праздников, известных в народе как “Вербное воскресенье” и “Яблочный спас”».
Андрей Андреич восскорбел. Этот вариант заданий был определённо менее правильным, чем предыдущий.
- Слушайте, - обратился он к Ивану Захаровичу, - так же нечестно. Формат теста в принципе предполагает наличие вариантов ответа. Почему их здесь нет?
- А вы хотите с вариантами? – уточнил отзывчивый Иван Захарович. – Пожалуйста.
И опять тронул листы указательным пальцем. Андрей Андреич глянул на обновлённый тест и почувствовал во рту неприятную сухость.
«Кого обличал Христос:
Самарян
Мытарей
Фарисеев
Всех
Никого»
«Христос был милосердным, - с тоской подумал Андрей Андреич. – Он не стал бы размениваться на то, чтоб кого-то там обличать…»
И ответил «никого».
«Кто не входил в число двенадцати апостолов?
Пётр
Павел
Иоанн
Иаков»
Андрей Андреич помнил только Петра. Поэтому отметил галочкой ни в чём не повинного апостола Иакова.
«Какая молитва отсутствует в утреннем правиле:
Богородице Дево, радуйся…
Достойно есть…
Да воскреснет Бог…
Отче наш»
Из молитв Андрей Андреич знал только «Отче наш», да и ту не совсем чтобы уж наизусть. Вследствие чего галки не проставил и перешёл к следующему испытанию.
«Длительность какого поста в разные годы бывает разной:
Рождественского
Великого
Петрова
Успенского»
Постов Андрей Андреич не соблюдал, считая их глубоко периферийными по отношению к истинной духовности и не слишком полезными для здоровья. И вообще, пунктов в ответе было подозрительно много. Андрей Андреич доподлинно знал только о существовании Великого поста, и решил отметить его. На всякий случай.
«Что из этого никак не налагается на верующего?
Ектения
Епитимья
Епитрахиль»
Андрей Андреич возмутился духом. Всё перечисленное (и в особенности ужаснувшая его эстетическое чувство епитрахиль) оказалось бременем неудобоносимым. И раздавило остатки его терпения. Андрей Андреич поднял руку и подозвал Ивана Захаровича.
- Послушайте, но это уже совсем никуда не годится. Здесь вопросы о каких-то глубоко вторичных вещах. О мелочах, так сказать. Да ещё половина почему-то про церковь. У вас тут, строго говоря, ни одного вопроса по теме! О самом-то основном!
- А что для вас самое основное? – после небольшой паузы спросил Иван Захарович.
- Ну, как… Собственно вера во Христа. Церковь и молитва – это всё, конечно, замечательно, но ведь самое главное – это высота евангельских заповедей! Самая, так сказать, суть христианства!..
Иван Захарович помолчал.
- То есть вы хотели бы вопросов о том, во что именно вы верите и чему следуете?
- Безусловно! – горячо заверил Андрей Андреич.
Иван Захарович коснулся листа, и перед глазами Андрей Андреича появились новые вопросы. Их было всего два, и сформулированы они были как-то нетрадиционно:
«1. Символ веры»
«2. Заповеди блаженства»
После каждого шло обширное пространство, состоящее из множества пустых строк. Андрей Андреич почесал в затылке. Слова на листе по отдельности были ему вполне понятны, но в приведённых словосочетаниях – уже не очень. Окончательно придя к мысли, что самостоятельно ему не справиться, он взглядом подозвал Ивана Захаровича.
- А нельзя ли… кхм… как-нибудь конкретизировать? Как-то здесь подозрительно много пустого места… Что, символов веры много?
- Почему? – возразил Иван Захарович. – Символ веры один.
- Ну… Крест?..
- Крест – это символ страданий Христа, а также символ нашего спасения. А Символ веры – это текст…
- Так откуда ж я… - начал было Андрей Андреич, но Иван Захарович сделал жест рукой, означающий, что он ещё не договорил.
- Хотя это в строгом смысле слова и не молитва, а лишь краткое и точное изложение нашей веры, но каждому верующему положено знать его наизусть. Кроме того, он входит в утреннее молитвенное правило, а также поётся за каждой литургией.
- Так почему опять церковь и молитва? – обиделся Андрей Андреич.
Иван Захарович указал ему на второй вопрос:
- Ну, тогда напишите хотя бы это…
- Хм… хм… А какую-нибудь подсказку… можно? Ну, словом… Что это такое?
- Заповеди блаженства что такое?
Андрей Андреич кивнул.
- Это Нагорная проповедь.
Андрей Андреич прослезился.
- Что ж вы, в самом деле… издеваетесь, что ли?..
- Увы, нет, - помотал головой Иван Захарович, и голос его был печален. – Я очень сожалею, но вы никоим образом не православный христианин.
Андрей Андреич, доселе кроткий, возопил.
- То есть как?! То есть вы всё это затеяли только ради того, чтобы меня оскорбить, обвинить и унизить?! Да креста на вас нет!
Вот тут Иван Захарович посмотрел на него так пронзительно и властно, что Андрей Андреич мигом стушевался.
- Видите ли, - негромко сказал Иван Захарович, - для того, чтобы выяснить, есть ли среди вас православные христиане, по большому счёту не нужно было приглашать вас сюда и предлагать тест. Достаточно было просто спросить, причащаетесь ли вы. И отпустить обратно в тот мир, который вы заслужили. Но я хотел иного. Взгляните!
Андрей Андреич обернулся, следуя взглядом за направлением его руки – и с удивлением обнаружил, что рядом с каждым из его коллег, сидящих за другими партами, стоят точно такие же Иваны Захаровичи, и о чём-то беседуют, беззвучно открывая рот – а коллеги точно так же беззвучно шевелят в ответ губами.
- Видите? – продолжил его персональный Иван Захарович. – Все четверо ваших товарищей кое-о-чём догадались сегодня. Хотелось, чтобы догадались и вы. Но пришлось, к сожалению, озвучить прямо.
- Как?! – вознегодовав опять, воскликнул Андрей Андреич; от возмущения у него даже перехватило дыхание.
Иван Захарович взял с парты лист и развернул его к Андрей Андреичу:
- Смотрите. Вот это – он указал на пустые строки под первым вопросом, - то, во что вы верите. А это – его палец спустился ниже, на пустоту под вторым – то, что вы стараетесь исполнять. Подумайте об этом, Андрей Андреич. Слава Богу, время у вас ещё есть. Всего вам хорошего.
Иван Захарович улыбнулся и растаял. Андрей Андреич, превозмогая неожиданную слабость в руках, протёр глаза – и внезапно обнаружил, что лежит дома, на кровати, и смотрит в тускло освещённый угол комнаты. Электронные часы на стене показывали 23:59, и дата на них стояла вчерашняя. Был глубокий вечер понедельника.
- Ой, ни фига ж себе я задремала… - сказала справа супруга Андрей Андреича. – Да ещё сон какой-то дурацкий приснился… Типа снова в школе… И надо писать контрольную…
- Надо же, и я сейчас тоже тест писал… - поделился Андрей Андреич.
- Во-во, точно: тест…
В этот момент на лестничной клетке кто-то зверски заколотил ногой в соседскую дверь. Послышался крик: «Л-Л-Ленка, пусти-и-и!» и глухой визг из-за двери: «Щас милицию вызову-у-у!!», окончание которого потонуло в чудовищном мате.
- Да… - вздохнула жена Андрей Андреича. – И, кажется, мы с тобой его провалили.
Андрей Андреич не ответил. Он смотрел вверх, на белый потолок, и перед глазами у него стояла пустая страница теста.
20.07.14
Санкт-Петербург