В солнечную погоду синева в горах необъятна. Еще вчера непереставая шел снег, густой туман покрывал трехтысячник, дул колючий ветер и маска покрывалась мелкими снежными льдинками. Многие подъемники были закрыты, и казалось, что поездка складывается неудачно. Но сегодня все изменилось. Сомнения развеялись. На электронном табло все номера подъемников горят зеленым цветом. Снегопад прекратился и небо над Валь Кларе наконец очистилось от сизой пелены облаков и приобрело яркий и удивительно глубокий синий цвет. Погода обещала стать сказочной, как и катание на лыжах, ради которой мы приехали в горы. Солнечное сияние распространилось по всему небосклону от поселка, в котором я с друзьями снимал апартаменты до белесых верхушек дальних гор, полукругом опаясывающие долину. Синее небо завораживает в горах, - будто бы бесконечная глубина океана, а внизу все белым-бело после снегопада.
Валь-Кларе… горное захолустье – первое впечатление, которое сложилось об этом курорте. Как и четверо других деревень региона Тинь и соседней области Валь д’Изер, входящие в общий регион катания Эспас Кили во Франции, внешне ничего собой не представляет, кроме горного хребта в округе, развитой сети подъемников, да ледника Гранд Мотт. До поездки я не знал историю Тиня. Не знал, что на месте озера Шевриль в долине реки Изер располагались жилые дома. Когда-то, кроме маленькой савойской деревушки «старый Тинь», в которой жили крестьяне и батраки ничего здесь не было. Затем построили плотину Шевриль и она затопила долину, поселения, ратушу, затопила древнее кладбище. Жилые дома и ратушу пришось перед этим разрушить. Поселение отстроили в другом месте, кладбище перенесли, могилы которого жители эксгумировали и переносили в новое отведенное место. Что перживали при этом люди, что творилось в их душах, я не осмелюсь представить. Останки близких, родных людей, похороненых в свое время степенно, с ритуальным шествием за телом, лежащим в темном с отблеском солнца на боковых гранях полированном гробу, процессией, в которой чувствовалось уважение к усопшиму, с последней речью священника над могильной мглой, - вырыли и спешно сбрасывали в однотипно сколоченные из нестроганных досок гробы … И все это ради развития туризма, привлечения средств наперекор пережитого, того, что считалось когда-то святым, неприкасаемым. Сейчас это уже в прошлом, далеком прошлом. Сегодняшний Тинь – как и многие курорты современное доходное место.
И почему имено сюда, в этот небольшой поселок Валь-Кларе решился я приехать? В поселок со странным названием, находящийся рядом с Италией, где француженки смуглы, кареглазы, с жесткими, вьющимися волосами – и тем самым внешне похожи на итальянок. Не потому ли, что в Тине проводятся ежегодные этапы Кубка Мира и мне хотелось испытать себя на кубковом склоне? Может и так, но для меня и по сей день не важно французские или итальянские, северные или южные Альпы вокруг, важным является настоящее ощущение красоты, радости, обостренного чувства жизни здесь и сейчас, медленно ускользающей, угасающей по возвращении домой.
А приехал сюда, потому что давно хотел побывать во Франции. Все решилось за последние несколько дней перед поездкой. И еще потому, что был одинок и знакомые ребята предложили разделить проживание в апартаментах. Я был им благодарен за это, но как я узнал позднее, благодарить нужно было не их, а ту девушку Тину, которая организовала поездку. Она забронировала апартаменты и подсказала где билеты дешевле. Мне показали ее, когда все, кто с нами приехал, собрались в ресторане за ужином вместе. Мельком заметил ее у дальнего конца стола, она обсуждала что-то с подругами. Такой большой компанией, когда был занят почти весь зал, мы собрались всего пару раз. Обычно после катания мы с ребятами проводили время в сауне водного комплекса «Ла Лагун» с широкими окнами миниаквапарка и бассеина, открывающими вид на соседние горы напротив; ужинали как придется, и с Тиной не пересекались. Но даже среди ее знакомых, с которыми мы катались, не нашлось бы никого, кто мог бы знать, где она пропадала целыми днями. Тина предпочитала кататься вдали от глаз. Это не означало, что была она необщительной, все нет, просто такая уж у нее была привычка. И абсолютно редкая привычка. Никогда раньше я не слышал, чтобы кто-то стремился кататься один. Наоборот, все стремились объединиться, потусить, провести время вместе, да так, чтобы помнилось надолго.
Может быть поэтому, ввиду исключительности случая, мне захотелось узнать о ней больше и любопытство увидеть ее на склоне последние дни распирало меня, тем более те, кто знали ее, говорили, что катается она неплохо. А мне стало скучно слоняться толпой по склонам, часто останавливаться, дожидаясь последних.
С целью поиска я выехал ранним утром пока мало народу, пока хорош снег. Кругом бело, чисто, просторно.
Найти одного лыжника в горах задача не из легких. Можно ли вообще отыскать человека среди толпы скатывающихся то тут то там лыжников, сноубордистов, этой бесконечной сумятицы? Как угадать на каком подъемнике он может оказаться в данный момент? На первый взгляд покажется, что это невозможно, если не одно обстоятельство. Зная определенные привычки и предположительный стиль катания можно надеяться, что такой человек найдется.
Накануне я мысленно выписывал пункты, по которым можно попытаться выделить ее из толпы, - привычки, которые узнал у знакомых. Например, что была она высокой и стройной, что у нее лилово-фиолетовый костюм и несуразный красный шлем, который она хотела бы сменить на новый. И существенное: в детстве ее учил кататься на лыжах отец на крутом диком склоне - бугрятнике, который никогда не знал ратрака, училась на классических длинных лыжах спускаться короткими дугами, держа колени вместе. Таким образом, у меня сложилось некоторое представление о ней, о том, что смогу ее заметить и постараться выделить среди людей на склоне. Осложняло одно: я не знал в каком направлении мне следовало двигаться.
В голове постепенно созрел план. Для начала можно обследовать ледник Гранд Мотт, что располагается слева от Валь Кларе. Во-первых, подъемник рядом, до него пару минут, а во-вторых, с его вершины начинаются приятные трассы в долину – чем не повод покататься в свое удовольствие? Недолго думая я отправился прямо к подъемнику, позади осталась долина Тинь со своей уже обкатанной за короткий период сетью трасс и полюбившимся по вечерам аквацентром. Подъемник на ледник представляет собой подземное метро. Состав поезда небольшой, вагонов три и движется быстро. Несколько минут в шумном вагончике – и я уже на вершине ледника. Пока ехал, вспомнил, что в прошлом году сошла лавина и те, кто катался вне трасс, погибли, и случилось это в октябре месяце. В этом сезоне снега тоже много, но все мы катаемся по трассам, и у Тины лыжи для катания по подготовленным склонам, врят ли она отважится кататься вне трас.
С ледника я спустился пару раз, но девушку не нашел. На часах было около десяти и по плану поиска поехал в направлении Валь Д’Изер. За день-два можно было объехать весь Тинь, хотя кому-то не хватит и двух недель. Так бывает в любом регионе и не обязательно во Франции. Кто-то выберает самые интересные с его точки зрения маршруты и склоны, меняя их один за другим, не возвращаясь, игнорируя остальные, а кто-то упивается катанием по нескольку раз по одному и тому же склону.
Заметил ее в Валь Д’Изере, когда она спускалась по Madeleine Express. Трасса в общем-то не сложная, но что странно для полудня - малолюдная. Понять, что это Тина было не сложно. Лиловая куртка, красный шлем и классическая техника, экономная по движениям, но весьма эффективная. Могул, трассы, вне трасс – казалось все непочем – так уверенно она спускалась. У девушки были средние по длине лыжи, держа колени вместе, она двигалась короткими поворотами по выбранной для себя, узкой полосе, хотя склон был широкий и позволял двигаться по всему его простору. Но стиль есть стиль и он привносит в движения свой специфический оттенок.
Я подъехал к ней и мы разговорились, будто старые приятели: нам стало комфортно вдвоем.
- У тебя классический стиль, мне не трудно было тебя заметить.
- Какой уж есть.
- И давно ты одна?
- Я ведь не все время каталась одна.
Когда она рассказала свою историю, я подумал, что причина довольно банальна. Перестала встречаться с парнем, обиделась, вот и катается одна, дуясь на всех, но ошибся.
- Мы долгое время встречались, обычно выезжали кататься в Сорочаны или в большие горы, - сказала Тина. - Мы были та классическая пара лыжников, которым многие завидовали.
- И в итоге, вы расстались.
- Да, - сказала она задумавшись. – Я терпеть не могу конкуренции между женщинами и когда та, другая, появилась, мне пришлось уйти. Наверное дело в том, что во мне нет соревновательного духа, не люблю состязаться ни в чем. Не участвую в соревнованиях по той же причине, хотя как ты видел, катаюсь неплохо. Люблю получать удовольствие от катания. Вот почему все у меня так не просто, - сказала Тина с иронией.
- Когда мы расстались, я сначала сильно переживала, - сказала она. – Но в конце-концов поняла, что в итоге многое приобрела, чем потеряла. И не только опыт, но еще и любовь к новому увлечению, благодаря которому могу быть одновременно и целеустремленной и беззаботной. Эти чувства из другой вселенной. Не понимание этого раздражает других женщин, завидующих мне, считающих меня конкуренткой.
Мы возвращались в Тинь, минуя на подъемнике отвестно возвышающийся гребнеобразный перевал, получивший название «седло». В этом месте подъмник круто брал вверх. Мелкие колючие снежинки переливались в луче солнца перед нами облаком летящих серебристых искр. Ледяные снежинки висели в воздухе, в луче солнца совсем рядом, казалось: протяни руку – и вот они, но это ощущение было обманчивым. Они находились рядом, но к себе не подпускали. И как бы мы не стремились к ним приблизиться, как ни старались дотянуться, каждый раз они отстранялись прочь ровно на то расстояние, на которое мы проходили.
Тем временем Тина продолжила рассказывать. Я долго не мог понять почему она решила мне так подробно рассказать о себе.
- Я полюбила его, как это обычно бывает при частом общении. Девушки обычно бывают привязчивы, ты знаешь. Привязалась к нему, так, что видеть его стало привычкой, следовала за ним, каталась где он, отдыхала где он. Как поняла, ему нужна я была… только для apres ski. А потом, когда у него появилась новая девушка, как говориться, и сказки конец, кто первым ушел – молодец.
- Принцы бывают либо в сказках, либо в Куршавели, - сказала она, когда мы уже подъехали, - но в обоих случаях только на определенное время. В остальном же… - она не договорила, просто замолчала.
- Почему же, ты могла бы встретить кого-нибудь похожего на себя, - сказал я и подумал, что такая любовь быстро «лечиться» новым увлечением.
- Все это я уже проходила. У других либо духу не хватает заинтересовать меня, либо каждого из них интересуют только лыжи. Я быстро устаю от однообразия. Поэтому на лыжах катаюсь одна. Только одна. Так я могу поехать куда захочу, делать что захочу, размышлять о том, что мне интересно и не от кого не зависеть. Это какое-то другое ощущение, мне трудно его объяснить. Есть девушки, которые не могут долгое время находится одни, видимо я другая. Для меня важно заниматься любимым делом, любимым занятием, в котором могу выразить себя и свои чувства, добавила она. Иногда я строю планы и поступаю очень продуманно, но лишь для того, чтобы вскоре насладиться достигнутым моментом и жить наступившим днем.
Мы сделали несколько спусков, направлясь в Валь Кларе.
В какой-то момент мне показалось, что я понимаю ее. Мне интересно было бы встречаться с ней. Почему бы и нет, если мы похожи, если у нас общие интересы. По крайней мере сейчас я могу признаться себе: вот, посмотри, рядом с тобой реальный человек, интересный собеседник. И подумал, что и она возможно этого хочет, не вечно же ей оставаться одной.
- Мне кажется, ты скоро передумаешь, - предположил я. Мы могли бы встретиться завтра и покататься вместе.
- Не думаю, что это удачная идея, - ответила она на мое предложение.
Затем, когда мы снова оказались на подъемнике и сидели вдвоем прислоняясь плечами, - на последним подъемнике перед спуском в долину, неожиданно произнес:
- Разве тебе не хотелось бы встретить человека, который разделял твои взгляды и увлечения? – спросил я, чувствуя непреодолимое желание прикоснуться к ней, обнять … Я почувствовал прилив сил.
- Кто знает, как сложилась бы судьба у нас, - выпалил я, неморгнув глазом.
Девушка улыбнулась. Видимо моя откровенность и непосредственность подействовали на нее. Она призадумалась.
- Ты знаешь, что на месте озера в Тине была когда-то деревня?- спросила она. - Раз в десять лет водохранилище осушают, - сказала она, - и на его дне еще можно кое-где различить фундамент бывших построек, безмовного свидетельства прошлой жизни. Я не хочу возвращаться в прошлое, ни одна, ни с кем-то другим.
Это был ее ответ. После подъемника Тина, не долго думая, отолкнулась палками и … я увидел только как она удалялась вниз по склону. При всем интересе, который я испытывал к ней, я не стал доганять. Все разом вдруг оборвалось, мне вновь захотелось побыть одному.
Так я узнал историю Тиня и Тины. Я смотрел вниз по склону и благодарил всевышнего за то, что он предоставил случай встретиться и поговорить с ней. Несколько минут мне казалось, что она все еще тут, рядом, но я также понимал, что ни я, ни она не сможем быть чем-то большим, чем друзья, не сможем чувствовать, как по-особенному чувствуют наедине и нежно касаются друг друга близкие люди.
Хотя девушка рассказала о себе достаточно много, я понимаю, что мы останемся знакомыми, просто друзьями. Почему? спрашивал я себя, оперевшись на палки.
Когда она уехала и я взглядом провожал двигающуюся вниз по склону фигурку в долину Валь-Кларе пока та не скрылась за снежным поворотом, я все еще верил, что мы не расстались. Собственно потому, что никогда не встречались, а просто объяснились. Мне кажется очень важным, когда люди могут хотя бы объясниться.
Теперь я почти понимаю, почему она предпочитает находиться одна. Почти… Потому что несмотря на ее стремление к новому, в тот же момент остается при ней нечто глубоко личное, что она вновь перживает в горах, к чему закрыта дорога другим; нечто свое, неопределенное, чему ни я, ни она, не можем найти объяснение.
Есть вещи, которые можно видеть, понимать, чувствовать наконец, но никак не осязать. Как, например, те самые искрящиеся снежинки на перевале. Они хороши сами по себе, когда кружатся в морозном ветре, а попав в руки – немедленно тают, исчезают. Может быть это так и должно быть: часть целого мира, большая ли или меньшая, - кто знает? имеет право быть отстраненной, на уровне чувственных ощущений, находиться за гранью материального. Все окружающее нас вещественное, люди, которых мы встречаем, будут нам непонятны, пока мы не перестанем смотреть на них сквозь призму своих желаний, сквозь призму себя самого.
2014, июнь