Катя переехала сегодня на новую квартиру. А если говорить всё, как есть, то не новую, конечно, и назвать эту жилплощадь квартирой, после её ухоженной трёшки в центре, язык не поворачивался. Она выросла в семье, где папа делал всё своими руками, а потому, это было во всех отношениях уютное, ухоженное и любимое жилище. После смерти родителей появился Серёжа, за которого она вышла замуж, ни столько от великой любви, сколько от чувства пустоты внутри себя, оставшейся от их потери. А через два года они развелись. Сергей каким-то образом сумел доказать в суде, что весь ремонт в квартире его заслуга и на это ушло огромное количество денег, он это подтвердил кипой бумаг, документов, а Катя только плакала от обиды, но ничего внятного предъявить в суде не сумела. В результате, квартира была продана, и деньги поделены напополам. Жильё, которое она смогла себе позволить на эти деньги, до этого сдавалось внаём и состояние у него могло быть охарактеризовано только одним словом - «убитое».
- Ничего, я вымою всё, постелю линолеум , поклею свежие обои и, постепенно, это станет похоже на обитаемое помещение. Вон, бабулечка напротив, живёт ещё хуже,- подумала она, вспомнив маленькую невзрачную старушку, которая поздоровалась с ней, когда Катя заносила вещи.
Дверь квартиры напротив была старой, как и сама хозяйка. Разбитая настолько, что казалось, стоило толкнуть её чуть сильнее плечом, дверь не только бы распахнулась настежь, но и рассыпалась бы на мелкие щепки.
- Бедняжка, старенькая, за ней наверное и ухаживать-то некому , а уж ремонтировать что-то , нет уже ни сил ни денег, - пожалела старушку Катя.
Позже она узнала, что бабуля и впрямь одинокая.
Они всегда встречались на площадке, когда старушка выходила за хлебом. Бабушка здоровалась, улыбалась беззубым ртом, и медленно спускалась вниз с их третьего этажа. Жильцы подъезда старуху , которую называли Татьяной Никитичной, не любили. Поговаривали, что она «с приветом», еженедельно «топит» соседей снизу, что развела у себя в квартире антисанитарию, частенько притаскивала в подъезд лишайных собак и бродячих кошек, которые гадили на коврики у дверей и нападали на детей, когда родители шли с ними из детского сада. Однажды блохи заполонили подъезд настолько, что пришлось вызывать из фирмы людей в защитных костюмах, которые протравили всё в подъезде. Катя только сочувствовала старушке: придираются соседи, добрая она, жалеет зверушек, а такие люди никому не по нраву, так было всегда, а затопила, так кран забыла закрыть, старенькая, память не очень.
Через пару месяцев соседка встретилась ей на лестничной площадке и, поздоровавшись, сказала, что сегодня у неё день рождения, исполнилось восемьдесят три годочка. Катерина поздравила её, а вечером напекла пирожков и отправилась в гости.
- Кто там, чего надо? - раздался из-за трухлявой двери злой голос.
- Ой, бабушка, извините, пожалуйста, что побеспокоила, это я, ваша соседка.
- Иди отсюда, а то я тебя…
- Да вы не поняли, я тут пирожков вам принесла, хотела поздравить,- произнесла не понимающая, что происходит, девушка.
- А, так это ты, - прозвучало из-за открывающейся двери.
На пороге появилась бабуля в старом платье и потрёпанных до дыр тапках.
- Заходи.
Катя прошла внутрь. О, боже: обшарпанные стены, украшенные, развешанной пауками паутиной с кучей засохших на ней мух, вместо пола – местами прогнившие некрашеные доски, заклеенные пожелтевшими газетами вместо штор окна. У стены диван ( на помойке можно и новее найти), несколько разномастных табуреток, очевидно ровесники самой бабули, а по углам куча пакетов с грязными тряпками, служившими ей гардеробом.
- А что же у вас так не убрано? – подбирая слова, чтобы не обидеть спросила она.
- Я старая, мне и так сойдёт. Сил нет уже, - последовал ответ.
Отдав старушке пирожки, на которые та жадно набросилась и глотала почти не жуя, соседка спросила, можно ли сделать ещё один подарок и , получив разрешение, принесла из дома ведро и тряпку, так как их у бабушки не оказалось. Потом Катя смела со стен паутину, вымыла всё, на что хватило сил, вынесла пакеты с мусором, скопившиеся на кухне, и ушла домой почти ночью, подарив старушке чистое полотенце, красивую чайную чашку с блюдцем и то самое ведро, которое принесла, чтобы вымыть пол. Выбросить пакеты с одеждой старушка не дала, пока девушка не принесёт ей чистые вещи взамен, как она пообещала. Перед тем, как выйти Катерина увидела лежащий у двери большой топор с длинной деревянной ручкой.
- Зачем он вам? – удивилась девушка.
- Да мало ли кто в подъезде шляется, а я старая, одинокая, вдруг ограбят.
Катя только улыбнулась. Брать в квартире было явно нечего.
На другой день, девушка снова собралась к бабушке, собрав по знакомым ненужные, но ещё годные вещи и утварь, радуясь, что тем самым она обновит старушкин гардероб на все триста процентов.
Татьяна Никитична вышла из подъезда утром и отправилась к вокзалу. Там она вчера встретила женщину, которая сказала, что в городе проездом,сегодня уезжает. Дама сидела на скамеечке, и бабулечка,ходившая в магазин поблизости, так как только там продавали ливерную колбасу, которую делали из яиц, как считала она, а не из печёнки, как говорили ей в других магазинах, подсела к этой женщине. Слово за слово, они разговорились. Дама, представившаяся Варварой, рассказала ей всё, как её похищали инопланетяне, как она теперь видит чертей,которые превращаются в людей и ходят среди них, делая гадости. Татьяна Никитична поведала, что у неё соседи, все до единого, варят какую-то гадость и весь дым идёт в её квартиру. Одно только и спасает, что она льёт у себя по углам на пол воду вёдрами, тогда они на несколько дней перестают дымить,но недавно соседи снизу ворвались к ней и отобрали последнее ведро.
- Это наркоту они варят, точно. Потому что они черти. Им это необходимо,иначе на земле не смогут жить и в людей превращаться.
- Ох, а что же делать-то?
- Так не пускай их в дом - то.
- Я и так не пускаю. Топор у двери положила, чтобы не ворвались больше.
- Это правильно. Если что, так кто нас спасёт-то? Только на себя, да на бога, надеяться можно. Вот и святая церковь за нас, а если мы какого чёрта загубим, так сразу в рай попадём, как господь призовёт.
- Правда твоя, Варвара. Я так и думала, что наркоту варят, не знала только, что они черти.
На следующий день Татьяна Никитична обнаружила Варвару на прежнем месте, та кидала голубям крошки хлеба, отгоняя некоторых из них и что-то бормоча про себя.
- Вот смотри,- произнесла она вместо приветствия, - вот тот голубь с белой грудкой и вон тот с пятном на хвосте - черти. Я их отгоняю - они всё равно не улетают. Завтра схожу в церковь, намочу хлеб святой водой, пусть помучаются.
- Лучше какой – нибудь отравой, - подсказала бабулечка. Так вернее.
- А ведь точно, спасибо тебе, я так и сделаю,- воскликнула Варвара,радостно всплеснув руками. - Как жизнь-то у тебя? Черти не приходили?
- Черти нет, а вот новая соседка приходила, пирогов принесла горячих, да пол вымыла, а главное ведро подарила.
- Так она и есть главный чёрт. В доверие к тебе втирается, а потом квартиру отберёт. Они всегда так делают.
- Да ты что? А ведь и точно, я – то думаю, чего она вдруг добрая такая.
- Она отравить тебя хотела. Живот – то поди болел?
- Болел. Я много пирогов за раз съела.
- Ну вот, точно, отрава там была. Не впускай её больше, чёрт она.
Поговорив с Варварой почти до вечера, Татьяна Никитична отправилась домой.
На площадке её уже ждала Катя с обновками для соседки, довольная тем, что сможет порадовать бабулю, и когда старушка зашла в квартиру, она последовала за ней. Поставив пакеты на пол, и сказав, что не будет мешать, собралась уходить.
- Обожди, у меня десять рублей утром под диван укатились, помоги достать.
- Конечно, сейчас посмотрим, - с этими словами девушка встала на колени и заглянула под диван.
После чего на её затылок обрушился сильный удар чем-то тяжёлым и холодным. Она упала на бок, почувствовав, как горячая липкая кровь растекается по её волосам и полу, над собой она увидела бабулю, поднимающую топор для второго удара.
- Ишь, чертиха, отравить меня хотела. Наркотой уже пять лет травишь, я от неё задыхаюсь, а теперь в пироги напихала. Сдохни, а я в рай попаду.
- Бабуля, я тут только два месяца живу,- прошептала, едва слышно, Катерина.
Это были её последние слова.