"Корпоратив".
Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых...
Первый Псалом царя Давида.
«Опять меня уволили! Когда ж я, наконец, научусь держать язык за зубами?!»
-//-
- Блазен муз… котолый… котолый… не ходит …котолый… на совет… котолый не ходит… на совет нечестивых…. кажись… и не сидит котолый… котолый не сидит на … соблании… тоже нечестивых? Я не помню! – в отчаянье завопил шестилетний Колька. Мало того что бабка мучит – к логопеду все время водит, тут еще и дед со своими псалмами просто достал! Ох, до чего ж тяжело быть … любимым внуком.
- Как?! Ты до сих пор ничего не выучил?! – рассердился дедушка.
- Но это невозмозно запомнить! Тут нет никакой лифмы!
- Но я же запомнил!
С дедом сложно было спорить. Потому что дед никогда не требовал от других того, чего не сделал бы сначала сам.
- Но послусай! Я ведь узе выучил этот псалом в виде лифмованного гимна, что мы поем почти каждый вечел. Лифмованный текст я знаю наизусть, не хузе тебя самого. Хочешь пловелить? Пжалуйста! Слусай:
Блазен кто мудлости высокой
Послушен селдцем и умом,
Кто и в ночной тиши глубокой
И пли сиянии дневном
Читает книгу ту святую
Где силен Господа закон…
- Выучить рифмованную интерпретацию любой сможет! Ты выучи нерифмованный оригинальный текст и тем докажи свою любовь к Господу! – перебил внука дед.
- Но почему? Почему я должен это учить? – взорвался Колька, - больсе никто из твоих детей и внуков не заучивает отрывки из Библии. Никто, кроме меня! Ты от одного меня это тлебуешь!
- Хочешь быть как все?! Хочешь, как твой кузен Димка ругаться матом?! Хочешь, как твоя кузина Ленка курить?! Хочешь, как твой отец и твои дядьки, пьянствовать?! Хочешь, как твоя мать и тетка всю свою жизнь сводиться-разводиться?! Ты этого хочешь?! Ты об этом мечтаешь?!
-//-
Последнее для Николая совещание в строительной организации ООО «Плотник+» прошло для него, как в тумане. Он почти не слышал голоса своих коллег по работе и своего начальства. В голове вертелись отрывки из Священного Писания, заученные во дворе его деда, плотника и столяра-краснодеревщика, скреплявшиеся одной сквозной мыслью: «Господи, сохрани меня, грешного…».
«Где я окажусь, если здание сейчас возьмет и рухнет?» - думал в ужасе Николай, глядя из окна офисного небоскреба на распластавшуюся где-то там, далеко-далеко внизу, Москву, - « В чем застану, в том и сужу…. В чем застану, в том и сужу…. А если Он меня тут застанет???»
- Николай, а ты что думаешь по поводу этого проекта? – спросил грузный мужчина с совершенно бандитской физиономией, сидевший во главе стола. Это был генеральный директор строительной организации, в которой Николай работал.
- Думаю, что в указанные в контракте и в сметах объёмы и цены можно вполне уложиться…
- Ты не забывай, что надо будет все построить за полцены, указанной в контракте. Часть от выделенной суммы пойдет на «подарки»… Ну ты понимаешь? Никто просто так нам этот контракт не отдал бы…
- Я об этом как-то даже и не подумал…
- А ты подумай! Хорошенько подумай! Я тебе деньги не за красивые глаза плачу, - бычья шея директора потемнела, что происходило всегда, когда директор раздражался, - Надо будет конкретно сэкономить и на материалах, и часть работ сократить. В «процентовках» работы укажем, а выполнять не будем.
- Но так же нельзя! Это же детский садик!
- Что значит нельзя? Всегда было можно – а теперь вдруг нельзя? - расхохотался директор.
- Но нам никто в таком случае не подпишет «процентовки»!
- А это уже не твоя забота. Твоя забота – подготовить документы в срок…
В ответ на эту реплику голос из глубин Колькиного подсознания, откуда-то из далекого солнечного ташкентского детства, пахнущего спелым виноградом и сосновыми опилками, твердил свое:
«…Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых…»
«Да, но это ведь только моя работа! Я здесь не по своей воле, а потому что банально хочется жрать…» - мысленно оправдывался Николай.
«…и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей…»
«Я не виноват, Господи! Не виноват я! Без этой работы я … просто-напросто разорюсь!»
«…но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь…»
«А я и так в мыслях все время с Тобой, Господи! Даже здесь, на этом совещании. Спасибо деду…»
- И последнее. В эту субботу «корпоратив». Явка обязательна…
«Ну, а сейчас как я отверчусь и оправдаюсь?! Как?!»
-//-
Среди многих библейских цитат и отрывков, которые покойный дед заставил Николая вызубрить, был еще один «кричащий отрывок» из книги пророка Иезекииля: «Когда Я скажу беззаконнику: "смертью умрешь!", а ты не будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив был, то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих».
И именно этот отрывок так некстати пришел в голову Николая в тот самый злополучный вечер, на том самом злополучном «корпоративе».
На «корпоративе» Николая посадили за один стол с лучшими «друзьями-братанами» генерального директора, которые были очень, очень похожи на последнего. Те же бычьи шеи, те же безвкусные золотые цепи, тот же бычий, «глубокий» взгляд исподлобья.
«Я сделал все, что мог. Устраиваясь на работу, я подарил директору хороший томик Библии – пусть читает. Я больше ничего не должен. Я здесь не должен заниматься проповедью Евангелия. Я здесь работаю» - мысленно повторял себе Николай.
Заученные в детстве строки Библии твердили иное, и Николаю казалось, что он вот-вот сойдет с ума…
«Братаны» директора знали о подарке Николая их «боссу» и в присутствии Николая старались не материться, вообще относились с некоторым почтением к этому странному очкарику с окладистой бородкой приходского священника. Но одно дело сдерживать себя в стенах офиса. Совсем другое дело – пытаться сдерживать себя в расслабленной полупьяной обстановке «корпоратива».
Окружающие невольно стали замечать, что Николай совсем не пьет и к еде почти не притронулся.
- Ты чё? Брезгуешь нас, да? Ниче не выпил. Ни кусочка за целый вечер не сьел…
- Я не пью, - попытался оправдаться Николай.
- Ага! И не ешь! Одним святым духом питаешься…. Не пьешь-то почему? Ведь твой Христос превратил воду в вино…
«Опять объяснять пьяным, а потому не совсем адекватным людям, что Христос превратил воду в безалкогольное вино, а не в сорокоградусную отраву? Ну, уж нет! Увольте!»
- А ведь твой Христос был плотником. Таким же плотником, как и мы, - сказал один из «братанов», - а ты с нами даже выпить не хочешь…
Николай больше не смог себя сдерживать:
- Плотником был мой дедушка. А еще он был столяром-краснодеревщиком. Да, совсем как Христос. Вы же, друзья мои, не плотники. Не льстите себе. Вы, друзья мои – воры!
После этой фразы головная боль куда-то исчезла, и все-все вокруг тут же прояснилось, тут же заиграло новыми, свежими краскам: работающий за своим верстаком дед прервал свою работу и улыбнулся Николаю из далекого солнечного ташкентского детства, что дало сделать последний шаг к полному освобождению:
- И последнее. Я на вас больше не работаю. Прощайте.