"12 марта 1287 года Карл II с герцогами Анжуйским и Бургундским выехали из Лиона по западной дороге. Король намеревался как следует осмотреть укрепления и форты перед неизбежной войной с Бретанью, герцоги вызвались его сопровождать, ведомые каждый своими интересами. Если Марк I Красноглазый из Бургундии искал способ предотвратить войну и рассчитывал воспользоваться поездкой, чтобы отговорить короля от столь решительных действий, то Гюстав Веснушчатый из Анжу руководствовался гораздо более прагматичными соображениями и собирался просить о займах из королевской казны на ведение войны, аргументируя это нехваткой продовольствия и лошадей в собственных владениях из-за недавнего пожара. Король, глядя из окна кареты на открывающиеся просторы, задумчиво перебирал в уме..."
Мощный взрыв раздался неподалёку. Стёкла задрожали, из соседской квартиры раздался собачий лай. Петрович недовольно поморщился, поправил бескозырку и продолжил печатать:
"Изначально Карл II был не особо воинственным. С детства запомнив запахи сгоревших тел, голод, вид пропитанной кровью земли и крики казнённых, он собирался начать царствование с амнистий и замирений своих упрямых вассалов между собой, а также отправить посольство в Рим для восстановления отношений. Однако, успев провести лишь одну амнистию, он столкнулся с новой и быстро растущей угрозой с Севера. Наследник Бретани Огюст IV, красноречиво прозванный в народе Проклятым, недвусмысленно собирался расширить свои территории за чей угодно счёт. Планы его были прямолинейны, как топор викинга. Карл отправил к нему послов за разъяснениями, и разъяснения были получены - в виде отрубленых голов всех послов, доставленных к королевскому двору ночью неизвестным всадником. После этого стало очевидно - идея безоблачного начала царствия..."
Следующий снаряд, судя по всему, попал в гараж. Раздался скрежет раздираемого металла, сразу несколько включившихся автомобильных сирен и звон разбитых стёкол. "Да что же это...", - пробормотал Петрович, нервно расстегнув верхние пуговицы рубашки. Эвакуацию в Хреносранске решили не проводить, и утреннее появление сторонников эрцгерцога на украденных легковушках оказалось неожиданностью.
"- Монсеньор, - вкрадчиво начал было Марк, - вы ведь знаете, что войны приносят разорение казне и отчаяние в сердца людей... - Марк, зря стараетесь, - перебил его король, - вы лучше взгляните на это, - и подвинулся к краю кареты, кивнув головой в сторону окна. Взору бургундского герцога предстала дымящаяся деревня, все жители которой, судя по всему, были согнаны на центральную площадь и изрублены мечами, как скот. - Как думаете, что происходило в сердцах этих людей? - король посмотрел ему прямо в глаза, и Марк не нашёлся, что ответить. Он опустил взгляд, чувствуя как последние шансы на мир уходят прямо сейчас как песок сквозь пальцы. Ему подумалось вдруг, что когда он ничего не ответил на вопрос короля, Гюстав улыбнулся, но сейчас было не до..."
Весь дом тряхнуло. Целый подъезд дома напротив обвалился с грохотом, Петрович услышал звук лопнувшего стекла, судя по всему, на собственной кухне. Со двора раздался одинокий детский плач, лаявшая соседская собака начала выть. Петрович громко выругался, сделал два глотка прямо из бутылки. Появившиеся утром сторонники эрцгерцога быстро прорвались в здание городской администрации и первым делом разорили несколько продуктовых магазинов по соседству.
"- Резать! - кричал король в неистовстве, - резать их жён, сжигать их детей и скормить их родителей львам! - Но у нас нет львов, ваше вели... - Значит, псам! Гиенам, крысам, тараканам! - король прицелился и топнул ногой в углу кареты, раздался хруст раздавленного насекомого. - Сдирать с них шкуру и выставить тела на стенах, чтобы все жители в округе видели, что ждёт предателей! Сровнять город с землёй! - он не унимался; герцоги переглянулись, они начинали понимать, что Карл II не так прост и добр, как им всем казалось. Раненый тигр перестал притворяться домашним котом. Король франков Карл II, в дальнейшем прозванный Кровавым, смотрел на Рейн, через который они проезжали по мосту, и уже заранее видел, как воды реки окрасятся кровью".
Петрович тряхнул головой, неровной походкой пошёл в ванную, сунул голову под холодную воду.
- Луна, успокой меня, - бормотал он, вцепившись дрожащими пальцами в края раковины, - Луна, успокой меня...