- Раз на раз не приходится, - заметил Дикарь, разворачивая коричневую бумагу и вынимая из неё блестящий от жира кусок копчёной колбасы. - Бывает, впрыгнешь так в вагон, а там уже едут бродяги с такими жуткими лицами, что невольно вспоминаешь - вагончик-то для перевозки скота...
- Вот-вот, - согласилась Дьюн. Из своего синего матерчатого рюкзака она достала небольшой алюминиевый контейнер с плотно привинченной крышкой - в нём она хранила съестные припасы. - Однажды я так влезла в вагон, и тут же вылезла обратно. Чуть ноги не переломала, но... Но это уж было лучше, чем встреча с ребятами, которых я увидела там.
Открыв контейнер, Дьюн вынула из него мелкую варёную картофелину и сразу отправила в рот.
- А я как-то запрыгнул - это на подъёме было, когда поезд сбавил ход, вроде под Юльме, или чуть восточнее... В общем, запрыгнул, и гляжу, вагон пустой совершенно, только из угла на меня три пары глаз таращатся.
Дьюн подцепила пальцами ещё одну картофелину, скользкую, да ещё и сваренную без соли. Выбирать не приходилось, поэтому Дьюн принялась за неё без промедления.
Дикарь, уже прикончивший колбасу, ждал, пока Дьюн спросит, что это за глаза глядели на него из тёмного угла порожней теплушки, но она задавать этого вопроса, похоже, не торопилась. Тогда он помог ей, даже подтолкнув легонько локтем в бок.
- Знаешь, кто это был? Кто там ехал?..
Дьюн чуть не подавилась своей картофелиной и бросила на случайного попутчика сердитый взгляд, который Дикарь воспринял по-своему.
- Мальчишки, сбежавшие из дома, - сообщил он так, словно выдавал государственную тайну, и Дьюн покачала головой, завинчивая крышку своего контейнера.
- Удивительно, - пробурчала она. Дикарь развёл руками.
- Что поделать, я и сам с пятнадцати лет в бегах.
- А сколько тебе сейчас?..
Дикарь зачем-то поглядел на свои жирные от колбасы пальцы, словно прикидывал возраст.
- Двадцать три, - сказал он наконец. Дьюн присвистнула.
- Старик, - сказала она и рассмеялась.
Дикарь улыбнулся в ответ, вытащил из заднего кармана джинсов клетчатый носовой платок и вытер им ладони.
- Куда ты едешь? - спросил он, вглядываясь в лицо Дьюн, обгоревшее на солнце.
- В Истгрев, - ответила Дьюн.
Дикарь нахмурился, силясь вспомнить, что ему известно об этом городке, от которого их сейчас, по его прикидкам, отделяло две провинции.
- Там вроде как... Вроде как старинный университет, да?
Дьюн кивнула.
- Да, вроде как университет. В йольгрине в нём начнёт читать лекции одна... Один... В общем, женщина с учёной степенью. Сусанна Линдстре, знаешь такую?
Дикарь помотал головой.
- Она пишет статьи в журнал "Имперская наука", и ещё в "Наука современности", - пояснила Дьюн, кивнул на свой рюкзак, в котором, помимо прочего, она везла четыре любимых номера этих журналов.
- И о чём пишет? - поинтересовался Дикарь, оборачиваясь на синий рюкзак Дьюн, лежавший в стороне.
- Астрономия, - коротко ответила Дьюн и подняла глаза к вагонному потолку.
Дикарь подтянул колени к груди и обхватил их руками.
- Йольгрин,йольгрин, - протянул он задумчиво, - это ведь через месяц... А до Истгрева ехать, кажется, две недели. Ну, от того места, где я сел, точно.
- А где ты сел? - живо спросила Дьюн. Дикарь пошевелил губами, прикидывая.
- По-моему, на станции "Вдовий брод". В двадцати минутах ходьбы от неё, если точнее. Да, там.
Дьюн потянулась за рюкзаком и вытащила из бокового кармана несколько сложенных вчетверо карт - карт железных дорог имперских провинций.
- Мы же в Теваруне? - уточнила она, раскладывая четвёртки на коленях, и Дикарь утвердительно кивнул. Выбрав нужную карту, Дьюн развернула её и нашла названную Дикарём станцию почти сразу же.
- Отлично, - произнесла она, - мы между этим твоим бродом и Старым Альгрувом. До него никуда не свернём точно - путь только один.
- Ага.
- А если от Старого Альгрува поезд начнёт сильно сдавать вправо, это плохой знак.
- Ага.
- И я слезу.
- Ага. Я тоже слезу.
Дьюн поглядела на Дикаря, укладывавшего карты аккуратной стопкой на участке пола, специально расчищенного от соломы.
- Ты сам, собственно, куда едешь?.. Я помню, что на запад, но куда именно?
Дикарь пожал плечами, взяв стопку карт в руки и неуклюже тасуя их, как если бы они были игральными.
- Я не еду. Я уже семь лет бегу.
Вытянув карту железных дорог Анклава, своей родной провинции, он вздохнул и добавил:
- Семь лет бегу в никуда.