Этой весной Бог услышал мои молитвы: муж Володя взял земельный
участок под дачу. В субботу на беленьком Москвиче повез меня
посмотреть на приобретенное чудо. Тринадцать соток земли начинались
у подножия небольшого холма, по-крытого белыми березками, гордящимися
стройным станом, пышностью зеленею-щей кроны, звоном золотистых
сережек. Их красоту уже давно оценил местный залетный ветерок
Василек. То к одной подлетит, погладит ее кудри, то другую поцелует
в щечку. И сразу в березовой роще начнется шумок: другие подружки
зашепчут, зашелестят с завистью:
- А меня, Василек, почему по зеленой косичке не погладил?
- Василечек, лети ко мне, я тебе сережки подарю!
- И мне пропой свою звонкую песенку, - просила самая младшая.
Я смотрела на стайку веселящихся березок и думала: «Как же они хороши!..
Недаром русский народ прозвал их белыми невестушками. С древнейших
времен березка стала деревом-талисманом каждого человека,
проживающего на великой Руси». Уже зато, что рядом с участком
находилась шептунья-рощица, а в самом его конце небольшой
голубоглазый пруд, я, мои дочери Оксана и Юля были искренне
благодарны главе нашей семьи. У дачного домика рядом с крыльцом
стояла взрос-лая высокая береза. Зеленоглазая красавица дала новые
дочерние стволы, по сравнению с материнским, они были еще тонкие
и хрупкие, нуждались в постоянной защите. В народе говорят, если
у березы один ствол, значит, дерево мужского пола, если имеет
несколько стволов – женского. Развесистая береза казалась мудрой,
доброй матерью. В жару в тенистой кроне прятались лесные птицы:
иволги, зарянки, овсянки и синички.
Недалеко от березы находился небольшой родник, но корни соседки
не могли до него дотянуться, потому что он находился намного ниже.
В жаркую погоду источник почти пересыхал, журчание выбегающей из
него воды становилось тихим и грустным. Мне чудилось, что родничок
очень переживает о том, что не может помочь подруге-березе
в трудную минуту – напоить прохладной водой. Погода часто менялась,
иногда жара подходила к тридцати градусам. Чувствовалось,
что березе становится, не выносима жара. Каждая веточка,
резные листочки, коричневые се-режки просили у заботливой матери:
- Пить, пить, пить!..
Само дерево, как будто старело на глазах,
опускало руки-ветви вниз, становилось вялым и потухшим.
Было видно, что душа березы находитсяна пределе
от усталости. И только на рассвете, когда наступала
прохлада, оживала, становилась бодрой, молодой. Полюбив
красавицу березу, посвятила ей стихотворение:
Печально ветви опустив,
она стояла у дороги.
Соседа-родника мотив
сегодня ей казался строгим.
Палило солнце горячо,
в ней прятались от зноя птицы.
Садились тихо на плечо,
Прохладной тенью насладиться.
На зорьке ветер прилетел
и разметал по стану косы.
Развеселить ее сумел,
собрав с травы в ладони росы,
березку напоил водой,
чтоб ожила и не грустила.
Пленяла дивной красотой,
вновь руки-ветви распустила.
Еще ранней весной попросила Володю смастерить два скворечника
и развесить на любимой березе, чтобы дерево теплой лаской
встретило любимых нами перелетных птиц – скворушек. Создало им
лесной уют для отдыха после долгого перелета домой.
- Почему любимых птиц? - спросите вы. -Потому что верная пара
прилетала каждый год к нам на дачу, занимала деревянный
домик-скворечник и услаждала слух семьи интересным незамысловатым
пением.
Птицы-пересмешники любили подражать животным, часто передразнивали
пушистого котенка Маркиза мяуканьем. Обустроив птичий быт, всюду
следовали за мной, как домашние цыплята. Порой выхватывали прямо
из-под лопаты дождевого толстого краснощекого червя и тянули
в разные стороны каждый за свой конец. Увидев их состязание,
Оксана с Юлей, заливаясь громким смехом, спорили:
- Юля! Сотри, смотри, тот, что справа от меня, победит обязательно
твоего скворца. Он почти перетянул червяка на свою сторону,
скоро его съест.
- А вот и не съест, Оксана. Тот, что слева, просто хитрит, сейчас
отпустит конец, твой от неожиданности шлепнется, а мой схватит червя
и улетит.
Иногда так и получалось, но чаще, состязание птиц и спор детей
заканчивались мирно. Червячок просто разрывался на две части,
каждый скворушка получал долю. Увидев такой поворот в деле,
всегда говорила дочерям:
- Девочки! Посмотрите, какие скворушки умные. Поделили добычу
поровну, показали, как нужно дружить между собой. Жадность очень
нехорошее чувство. Посмотрите, на тарелке лежит два яблока:
первое большое, а второе маленькое, каждый захочет взять большое.
К сожалению, кому то достанется маленькое: большое одно,
а вас двое. Значит, тому, кому достанется маленькое, будет обидно.
Обиды можно избежать, если оба яблока разрезать пополам.
Ты, Оксана, возьмешь поло-винку от яблока большого и половинку
от маленького. Потом ты, Юля, возьмешь две разные половинки,
еда будет поделена поровну, обе будете довольны. Разумному поведению
сегодня вас учили мудрые птицы – скворцы.
Девчушки росли добрыми, послушными, веселыми детьми, искренне
любящими природу. Мы с мужем старались показать им окружающий мир
во всех его ипостасях: в хорошую солнечную погоду, и в холодную
дождливую непогоду. Показать затем, чтобы дети в любой момент
смогли достойно встретить любые трудности, возникающие на пути.
Силы природы, ее обитатели старались в опасные минуты жизни
помогать нам. Однажды скворцы и другие птицы, прилетевшие к березе,
пытались спасти меня от землетрясения. Двадцать птиц сбились в одну
общую стайку и начали виться над моей головой, издавая тревожные
крики. Их виражи длились достаточно долго – я, не понимая
в чем дело, спрашивала птиц:
- Что случилось? Почему вы кружитесь надо мной? Я сделала что-нибудь
плохое? Перестаньте, вы пугаете меня!
Как, оказалось, кружились не зря, буквально через три часа
произошло сильное землетрясение. Странными действиями:
виражами и устроенным птичьим гвалтом, пернатые старались
предупредить о надвигающейся беде. Соседка по даче Надежда,
наблюдавшая необычную картину, сказала мне:
- Знаешь, Людмила, я прожила шестьдесят лет на земле, нашей даче
уже больше двадцати лет, но раньше ничего подобного не видела.
У тебя какие-то особые взаимоотношения с природой, ее обитателями.
Сегодня птицы спасали именно тебя, удивили непредсказуемым
поведением. Я сама, поразившись их действиям, от всего сердца
поблагодарила лесных друзей.
Травень – апрельюшка, так ласково называла месяц апрель моя
бабушка Меланья, подошел к концу. Об апреле не хочется говорить
прозой, его дивный образ лучше воспеть стихом:
Мчит, как скакун, весенний теплый дождик,
питает влагой утренние травы.
Апрель им правит, крепко держит вожжи
и направляет скакуна в дубравы.
Все по плечу апрелю, все возможно:
погладил на березках нежно почки,
и в мир, умытый, робко, осторожно
проклюнулись зеленые листочки.
В гнездо синички заглянул с улыбкой,
поцеловал в нем крошечных птенцов.
Поправил ветки золотистой липке
и помахал рукой чете скворцов.
Всему в пути он уделил внимание,
зеленый шлейф ткал матери весне.
Природа, оценив его старание,
забыла вмиг о долгом зимнем сне.
Земля, расставшись с сибирским апрелем, ждала от нас майского
семени. Именно в мае, когда почва прогревалась, а вода еще
не испарилась из ее лона, следовало засевать многочисленные
грядки. Высаживать редиску, морковь, свеклу. Потом сеять лук,
горох, фасоль, огурцы и другие овощи наряду с будущей зеленью.
Каждое семя было индивидуально, капризно, требовало во время
посева для себя особого внимания, определенного часа и дня.
- Меня завтра посади! - требовала оранжевая морковь, -
нет меня, я раньше должна вырасти, - утверждала алая редиска.
- А когда подойдет наш черед? - спрашивали беспокойно огурцы.
- Хозяйка, через две недели подходит наш срок, - тихонько
шептали перцы и помидоры.
Посмотрев в лунный календарь, старалась выполнить все запросы
требовательных семян. Замачивая семена в марле, нежно
разговаривала с ними, как с маленькими детьми:
- Ну, фасольки, пейте водичку, давайте росточки, да пойдемте
в матушку землю, будьте для нее любимые дочки.
Непременно верила, что семена понимают меня. Действительно,
замоченные зерна разных культур быстрее прорастали. При поливе
их из лейки, не всплывали наверх. Росток за ночь крепко цеплялся
за землю, как котенок за материнский сосок. Напитавшись
живительным соком земли, пробивался на свет в окружающий
мир и стремился расти, расти, расти…
Май у сибиряков самый любимый месяц: начиналось цветенье
плодовых деревьев. Верхняя половина участка покрывалась
перламутровым пухом, светящимся лунным маревом. Первой
зацветала вишня, деревце походило на нежную фею, одетую
в сказочный белый наряд. Мне захотелось воспеть ее
в стихах:
Белым облаком майская вишня
заклубилась в весеннем саду.
Воспевать ее, словом излишне,
да и слов я таких не найду.
Юный месяц ласкал ей листочки,
серебрил лепестки перламутром,
шифровал многоточья и точки,
в них признанье прочтет она утром.
Ночью вел о любви разговоры,
звездным шлейфом, укрыв не спеша.
Зазвенела тончайшим фарфором
у молоденькой вишни душа.
Была рада за белую вишню,
запылавшую в бликах зари.
Воспевать ее, словом излишне,
восхищаюсь мгновеньем любви.
Именно вишню – ароматную неженку, выбрала чета соловьев,
прилетевшая с юга. Полюбовавшись красотой, свили крошечное
гнездышко в ее кроне. Три раза в день: ранним утром, закатным
вечером и в четыре часа ночи звучали соловьиные переливчатые
коленца. Душа замирала в восторге от их рулад, хотелось
вылететь из бренного тела и летать над весенней землей.
Однажды в гости приехала старшая сестра Нина из Ростовской
области. Помогая высаживать цветы, услышала трели соловья,
резко отложила клубни тюльпанов и удивленно спросила:
- Людмила, неужели поет соловей? У нас на юге тепло, поэтому
птицы прилетают к нам весной. Но ведь сибирские места холодные,
почему соловьи прилетели сюда? Стоило ли мне покидать Родину,
уезжать в теплые края, чтобы любоваться цветущим садом и слушать
соловья там, а не здесь, где родилась и выросла?
На глазах сестры выступили слезы, решив ее успокоить,
пошутила:
- Нина! Не расстраивайся! Это, по-видимому, твой соловей соскучился
и прилетел навестить тебя здесь.
Сестра вытерла слезы, улыбнулась и сказала:
- Что же, сестренка, давай вместе послушаем любимого соловушку.
Мы, отложив дела, уселись под березу на старенькую скамейку
и слушали соловьиные серебряные россыпи. Вместе с трелями в сердце
вливалось спокойствие и благость.
Цветущее райское место резко отличалось от трех других частей,
на которые поделили землю и недавно засеяли. Чудилось,
будто вишенки, яблоньки, сливы, украсившись белоснежными цветками,
тихо говорили крошечным еще не оперившимся росткам-соседям:
- Эй, малыши! Посмотрите, какими мы стали красивыми,
а какой от нас идет аромат! Видите, сколько пчелок, бабочек
прилетело к нам в гости. Зачем? Затем, чтобы испить сладкого
нектара. Приходите к нам на праздник, угостим и вас, а соловей
Трелик споет для всех звонкие песни.
В такой момент, казалось, что вся садовая растительность шла
к ним на праздничную встречу, радостно улыбаясь. У меня на сердце
становилось радостно и светло!.. Но одно деревце, даже не деревце,
а кустик сирени, сильно огорчал наше семейство. Посадили его у самой
калитки три года назад. Куст разросся, стал похожим на пушистое
зеленое облако, но никак не зацветал. У соседей сирень зацвела:
у кого белым цветом, у кого сиренево-вишневым, а наш куст – никаким.
Я подходила к нему, обиженным голосом спрашивала:
- Скажи, подруга-сирень, что с тобой происходит, почему не плодоносишь?
Ведь цвет – это не просто цветочки-звездочки, а детки, которых матери
ждут с нетерпением. Прошу, порадуй детками сердце.
Сирень цвела позже плодовых деревьев и черемухи. Как-то в полночь
набирала воду в емкости для полива рассады и увидела неописуемое
чарующее зрелище. Над одинокой сиренью завис месяц, выглянувший
из-за тучки, обнял ее, окутав серебристым светом.
Сирень засветилась, заклубилась в объятиях. Я, увидев чудо,
как заколдованная, застыла на месте. Смотрела на них и думала:
«Знаю, знаю, милая,через неделю ты обязательно зацветешь, и даже
представляю каким цветом».И, действительно, сирень зацвела,
таким цветом,как я предполагала:
Вот оно – сиреневое чудо!
Распустилось утром на рассвете…
Ты скажи, сирень, скажи откуда,
у кого взяла ты краски эти?
Цвет ты попросила у заката
или у малиновой зари?
- Нет,- сирень сказала виновато, -
его ночью месяц подарил.
Он ласкал серебряным сияньем,
мне дарил любовь и ждал ответа…
Отвечая на любовь с желаньем,
обнималась с ним я до рассвета.
Ароматом – запахом душистым,
всех влюбленных ночью опою.
И пусть цвет – лилово-серебристый,
им расскажет про любовь мою.
Да! Как же сильны энергии солнца, огня, луны, воды и земли!
От них зависит жизнь каждого растения на земле! Именно их энергии
с божьей помощью сотворили чудеса с березой, вишней, сиренью
и другими зелеными жителями сада. За всем растущим урожаем нужен
был «глаз да глаз». Его подкормить надо, напоить вовремя, спасти
от вредителей и даже от страшного огня. Повадились ребятишки,
а порой взрослые мужики, устраивать палы. Половина горы у нашего
участка выгорала вместе с деревьями, травой и всей живностью.
Пал подходил к дачам, садоводы стояли со шлангами и сколько
могли, столько и заливали огонь водой. До слез было жалко землю,
все, что на ней вырастало и жило. Всегда просила прощения у нее
за людскую жестокость. Однажды на выгоревшей земле образовался
четырнадцати метровый смерч и двинулся к дачам. Такого явления
раньше здесь никогда не наблюдалось. Мне показалось, что дух
земли (так смерч называют у себя на родине американцы) решил
наказать людей за постоянное глумление над землей. Смерч
преодолевал ограды, срывал укрывающий материал с теплиц,
плодородныйслой вместе с растениями и уносил на гору, возвращаясь
на то жеместо, где образовался. Семь раз заходил он в «гости» и
наделал столько непоправимых бед. Я стояла посередине сада, сложив
молитвенно руки, и просила у духа земли прощения, к счастью,
смерч ни разу не ворвался на наш участок, хотя соседние дачи
сильно пострадали. С тех пор молю огонь не трогать
безобидные деревца:
Благодарна тебе я, огонь,
что не сжег мои яблони, груши.
Ты деревья не жги, ты не тронь
их ранимые, нежные души.
Обретаю надежду весной,
как проталинку в раненом сердце.
Надоело общаться с зимой,
на проталинке можно согреться.
Верю, в мае на ней расцветет
утром яблоня, вечером груша.
Встретим вместе мы ранний восход,
соловья будем радостно слушать.
Я прошу тебя, знойный огонь,
ты не жги мои яблони, груши.
Своим пламенем, болью не тронь
их ранимые, хрупкие души.
Иногда, усевшись под цветущую сирень, вспоминала родной дом,
отца с матерью, брата и сестер. Задумавшись, как бы переносилась
в столь далекое, уже не досягаемое наяву, детство и юность.
Со слезами на глазах мысленно бродила по любимым окрестностям.
Родилась я в рабочем поселке, в своем доме, расположенном около
зеленой горы. Рядом с домом протекали две реки: Кондома и Любушка.
У горы раскинулось большое озеро. Природа здесь необычайно красива,
не налюбуешься. Наша семья состояла из шести человек, чтобы
прокормить всех, нужно было много трудиться. Огород насчитывал
двадцать пять соток, постоянно требовал хорошего ухода. Кроме
работы на огороде, с раннего детства с удовольствием трудилась
в небольшом, всего-то семь соток, саду. Окапывала деревья,
развязывала малину, делала клумбы для цветов, развешивала летние
кормушки.
Сколько же радости приносил маленький садик. Сирень пахла так
сильно, что от аромата кружилась голова. Устав, ложилась на полянку,
покрытую бархатной травой, недалеко от любимого куста, и дышала,
дышала терпким запахом сирени и душистых трав. Слушала стрекотанье
кузнечиков, жужжание пчел, шмелей и ласковое щебетанье птиц.
Напротив сирени росла старая развесистая яблоня, в ее ветвях
свила гнездышко синичка. Птица то и дело прилетала к гнезду
с добычей в клювике, чтобы накормить беспокойных, вечно пищащих
птенчиков. Прилетев, усаживалась на ветку, нахохливалась,
подозрительно смотрела на меня, как будто спрашивала:
- Что ты делаешь в моих владениях? Это мой дом, моя добыча,
мои птенцы? Смотри мне, не тронь деток, а то, как клюну!..
Становилось смешно от ее сердитого взгляда, улыбаясь,
шептала в ответ:
- Корми, корми, солнышко, деток-пискунчиков… Твоя добыча мне
не нужна. У меня своя добыча: свет и тепло лучей, постель
из мягкой травушки, душистый аро-мат сирени, пение птиц –
чудесная музыка общей с тобой природы.
Синица, слушая негромкий шепот, успокаивалась и принималась
за материнскую работу. Затем вместе с самцом усаживались
на кормушку, где на вбитых деревянных колышках мною были нанизаны
кусочки сала, с большим удовольствием их клевали. Около яблони
отец построил качели, там с раннего утра качалась младшая сестренка
Танюшка, распевая звонким голоском песни. Когда ей надоедало
качаться, подбегала ко мне и говорила:
- Люда, отгадай загадку! «Сидит дед, во сто шуб одет, кто его
раздевает, тот сле-зы проливает».
Внимательно смотрела на меня лукавыми глазенками и смеялась.
Я делала вид, что не знаю ответа и умоляла сказать отгадку. Сестренка, важничая, отвечала:
- Эх ты, такая большая, а не знаешь – это же лук!..
Потом просила:
- Сестричка, достань мне с малинового кустика красивую бабочку,
хочу ее рас-смотреть.
- Достань сама, или боишься?
- Нет! Не боюсь! Просто не достану, у меня не такие руки длинношеие,
как у тебя.
Погладив сестренку по голове, целовала в щечку и шептала:
- Какая ты умница! Все знаешь, пора тебя в школу отправлять.
Отдохнув от работы в саду, бежали с Танюшкой на речку Любушку,
находившуюся в конце нашего огорода. Хотелось скорее умыться
прогретой лучами водой, наполненной солнечными бликами. Посидеть
на деревянном мостике, беззаботно поболтать ногами в шелковистой
воде. Главное, посмотреть на плавающих в воде рыбок, разведенных
в нашей речке старшим братом Николаем. Часть улова, принесенного
с рыбалки с других рек и озер, он выпускал в Любушку. В ней можно
было увидеть пескарей, ершей, сорожек, линьков, чебаков и
золотистых карасей. Я и сестры очень любили брата и благодарили
за разведенную рыбу в речке. Вскоре у него родились две маленькие
дочурки: Аленушка и Маринушка, тоже любительницы покачаться на
качелях, посмотреть на рыбок, поиграть в детские игры. Старшей была
Алена, умела постоять за себя и за сестренку. Спросишь у нее:
- Леночка, ты опять подралась? Я тебе уже объясняла, что дерутся
только мальчишки, а ты девочка!
Леночка спокойно отвечала:
- Люда, не ругайся, подожди! Я вовсе не дралась, а просто первая
успела дать сдачу этим противным мальчишкам.
- Хорошо, хорошо! Я тебе верю, моя хорошая.
Часто она, действительно, была права. Я удивлялась врожденной
справедливости девочки.
Шустрой непоседой росла младшенькая Маришка. Постоянно тренировалась
бегать с горки, при этом, распускала крылышки-ручки и громко пела:
- Я птичка-синичка, куда хочу, туда лечу…
Упав на коленки, сбивала их до синяков. Перед тем, как смазать
их зеленкой, спрашивала у девочки:
- Мариша! Почему у тебя опять синие коленки?
Трехлетняя кроха смущенно отвечала:
- На них синички приземлились.
Меня поражало то, что ребенок не плакал от боли, а только
горько шептал:
- Теперь синичкам негде будет приземляться. Их маленькие
крылышки устанут.
Я, улыбаясь, гладила дите по головке и успокаивала:
- Не расстраивайся, Маришенька, скоро коленки заживут, и ты
снова сможешь летать вместе с синичками. Только прошу тебя не летать
с крутой горки, а летать на полянке.
Девочка мило кивала головой, но, когда коленочки заживали,
снова взбиралась на полюбившуюся горку и летела, летела…
Я очень любила малышей, оставшихся без матери в малолетнем возрасте.
Бабушка Лена заменила им погибшую мать Надежду. Радуясь общению
с маленькой сестрой, с крохами-племянницами, училась у них
непосредственности и совершенно иному взгляду на мир. Годы детства
пролетели и сейчас, стоя у цветущей лилово-серебристой сирени у себя
на даче, с благодарностью вспоминала сказочные минуты той поры.
Как же хочется снова придти, приплыть к ее берегам. Найти
солнечную реку Любушку и набрать в ладони воды с бликами солнца.
Мои мечты вылились в душевную песню, в которой пытаюсь найти святые берега детства:
Я плыву к берегам светлой детской мечты,
вечный пленник ветров – парус реет.
Обращаюсь с молитвой к любимым святым,
пламя истинных слов сердце греет.
Берега, берега? Вновь хочу вас найти –
воплотить в жизнь мечты, мои грезы:
в речку детства на зорьке войти,
где вода расцветет красной розой.
В ней в ладони набрать блики алой зари,
рассмеяться, как в детстве смеялась.
Блики солнца – частицы Вселенской любви,
что в рассветной воде расплескалась…
Из ладоней напиться освещенной воды,
в сердце с бликами радость вольется.
Возвратятся ко мне синей птицей мечты,
эхом детство в душе отзовется.
Припев:
Берега, берега, где же мне вас найти?
Речку детства, где солнце смеется.
Берега, берега укажите пути,
и пусть детство из сказки вернется!..
Проходила весна, наступало долгожданное лето. Лето в Сибири
не отличается постоянством: капризничает, порой целыми днями
льет слезы или радуется восходу солнца, как малое дитя. Становится
пушистым и веселым котенком, окружает удивительной мягкостью,
обволакивает теплой истомой как бы исподволь. Переход от
весны к лету совершается незаметно, столь постепенно, что мы вместе
с матушкой природой познаем всю прелесть ее расцвета, нисколько
не страдая от горячего изобилия солнца. Летняя ночь,
как бы являлась естественным завершением светлого радостного дня.
В конце июня лето одаривало нас сладкой сочной ягодой клубникой –
любимым лакомством детей, а потом и внуков. Ягоду любили не только
дети, но и появившиеся на свет внучки: Катюша, Маришка, Полюшка и Анечка. Однажды внучки позвали меня
посмотреть на чудо:
- Бабуля! Погляди на куст смородины, В нем что-то происходит,
кто-то его трясет. Может, какой-то воришка собирает ягоду?
И, действительно, кто-то тряс что было мочи куст красной смородины.
Наступил вечер, сгустился сумрак, почти ничего не было видно.
Включив уличный свет, подошла к смородине. И, правда, увидела чудо:
большая ежиха стояла в полный рост, коротенькими лапками трясла куст,
а потом ела ягоды, упавшие на траву. Я, придя в себя, махнула внучкам
рукой, чтобы тихонько подошли ко мне, сказала шепотом:
- Посмотрите дети, какая гостья посетила наш сад! Давайте угостим
ее вкусной ягодой. Знаешь, колючая красавица, - обратилась я
к ежихе, - ты теперь можешь приходить к нам в гости не только
ночью, но и днем. Ежиха запыхтела, собрав последние ягодки, важно
отправилась по ежиным делам. С тех пор мы стали часто видеть колючую
сладкоежку в саду, важно топающую ножками по зеленым тропкам.
Но не только ежиха самовольно хозяйничала в саду, появился еще
один лесной ягодник – бурундучок. Полосатику полюбился сладкий
крыжовник, шелушил его, как семечки, съедал мякоть, а шкурку
выбрасывал.
- Бабуся! А почему бурундучок съедает лишь мякушку крыжовника? У него,
наверное, зубки старенькие? - спрашивала самая младшая внучка Анюта.
Полина, которая родилась на два месяца раньше Ани, отвечала за меня:
- Нет, Аня, зубки у него молоденькие, а вот щечки мягкие. У крыжовника
колючая шерстка, щечки укалывает. Он ее, как семечки, плювает на землю.
С большим интересом слушала наивные детские рассуждения, в знак согласия, молча, кивала головой. К счастью, ягоды хватало и нам, и лесным жителям.
Всегда радовалась тому, что внучки растут на природе: видят ящериц,
бабочек, стрекоз, зайчат, ежиху, бурундучка, слышат тонкоголосие
живых птиц. Поймав бабочку или божию коровку, ребятишки долго
рассматривали их, потом подходили ко мне и спрашивали:
- Баба Люда, кто божьей коровке нарисовал горошки, как на моем платье?
Почему у пестрой бабочки есть красные глазики на крылышке,
а у желтой нет? Бабушка! Почему синяя срекозулька маленькая,
а коричневаястрекозуха – толстая? Ее, как золушку, мачеха не кормила?
Я, удивляясь их наблюдательности, весело смеялась и отвечала:
- У природы, внучки, есть волшебный художник, рисует горошки,
пятнышки и раскрашивает все живое на земле.
Получив ответ, девчушки бежали к пруду посмотреть на плавающих
в пруду ля-гушек. Оттуда уже доносились то звонкие, то тихие
детские голоса:
- Аня! Послушай, как лягушки журчанят,- тихонько шептала Полина.
- Поля, отойди от берега, упадешь в воду, напьешься – лягушонком
станешь, - поддразнивала сестренку Марина.
- Марина, посмотри, какой здесь растет красивый камыш,- говорила
старшая сестра Катя. Давайте, дедушку Вову попросим сорвать
несколько камышинок, поставим на столик под березой.
Затем, помолчав, задумчиво добавляла:
- Нет, я думаю, сорванными они быстро завянут, а живыми сможем
любоваться каждый день.
Мы с мужем, дети, внучата искренне любили дачное место, подаренное
нам Небесами. Сибирские места не настолько богаты солнцем, земля
намного беднее чер-ноземной полосы России, но не было в мире дороже,
отчего края, где родилась и выросла. Уже за это люблю город Новокузнецк –
свою малую родину. Когда надол-го уезжала в отпуск, город звал,
манил меня какой-то неведомой силой домой. Мне никогда его не забыть,
как невозможно забыть любимого, родного человека.
Заканчивалась дачная страда в сентябре. Осеннее время любила за
рассыпанное повсюду золото, за особую незабываемую прозрачную тишину.
За расцвеченную листвой гладь воды, за исчезающий в небе журавлиный
клин. Об осени всегда с особым трепетом пишу стихи:
Отраженье тополей
В зеркале воды.
Желтизна в глазах полей –
Результат страды.
Сеном полнится овин,
Скошенном во рву.
Журавлиный острый клин
Рвет небес канву.
Гвалт – кликушество ворон,
В скирдах на гумне.
Ветер – вечный пустозвон,
Ластится к стерне.
Дождик грустно слезы льет
На верхушки сосен.
Завершив дела, уйдет
Золотая осень.
В осеннее время забот в саду становилось меньше. Можно посидеть
на крыльце дачного домика, мысленно затеряться в мире пахнущей
грибницей прелой листвы, в увядающих, но, обладающих каким-то
особым ароматом, травах. Последний раз побродить по бережку
маленького пруда, посмотреть на притихшие пустые воды. Глядя
на тонкую корочку льда, похожую на блестящую слезу, посочувствовать
пруду за временное пленение воды морозом. Утонуть в низких
перламутровых облаках – помахать улетающим на юг веселым птицам.
Почувствовать, как золотая царица окружает тебя прохладной свежестью, убаюкивает шелестом последней ли-ствы, облетающей днем и ночью.
Для нас каждое время года было сказочным по-дарком. После летнего
трудового периода, осенняя жизнь, наполненная покоем,
была по душе. И все-таки было жаль прошедшего лета, всеобъемлющего
света солнца, долгого нескончаемого дня, тонкоголосия птиц,
цветастого моря полей, лугов и лесов. По гороскопу моей планетой
является Солнце, именно ему, я отдала свое сердце:
Назад перекатило стрелки время:
длиннее ночь, а день короче стал.
Вмиг темноты неласковое бремя
почувствовали все: и стар, и мал.
В июле солнце заполночь садилось,
гуляло вольно под небесным сводом.
Казалось, жизнь безмерно долго длилась
и в светлый день, и даже в непогоду.
Как мало ценим время светлых дней,
Сияющую пламенем зарю.
Все чаще попадая в мир теней,
не скажем солнцу: «Я тебя люблю!»
Я дочка солнца, жажду света больше,
да песен птиц в безоблачных просторах.
На алой зорьке голоса их звонче,
а на закате тише, без задора.
В августе, сентябре трудолюбивые хозяева готовили зимние съестные
припасы. Закладывали в закрома овощи и все то, что вырастили
совместно с матушкой зем-лей. Земля бескорыстно одаривала человеческое
дитя, сама благодарила людей за семя, за труд и теплую ласку.
Расставаясь с ней, с обитателями сада на зимние месяцы, сразу
начинала не просто скучать, а по-настоящему тосковать по нему.
Сердцем чувствовала одиночество сада, его тоску по людям. Ощущала
страстный зов земли, которая, казалось, молила:
- Люди, милые, не уходите надолго, мне будет не хватать вашей доброты,
заботы и ласки. Возвращайтесь скорее, без вас мне будет тоскливо!..
В такие минуты, моя душа сливалась с душой земли, природы. Вспоминала
слова мамы – Елены Семеновны Ашпиной, часто мне говорившей:
- Дочка, родную землю надо любить. Подходишь к ней утром, спроси
разрешения на ней поработать. Прошепчи тихонько: «Матушка земля,
разреши сегодня побыть твоей домоправительницей. Позволь с божьей
помощью поработать?» Знаешь, Люда, испокон веков бабушки передавали
детям, а те внукам заклинания. Я их, милая, на своих овощах давно
опробовала. Когда сеешь капусту, обратись к ней со словами: «Расти, расти, капуста, не голенаста, а пузаста! Не сухая, а гладкая, сочная и сладкая». Получишь хороший урожай.
Выучив их, произносила заветные слова при посадке. Капуста, наряду
с заклинанием, должным уходом, была самая лучшая в садовом краю.
Многим мудрым заклинаниям научила мама, я постаралась передать их
своим детям и внукам.
- Запомни, Людмила, на всю жизнь народную пословицу: «Что посеешь,
то и пожнешь».
Потом добавляла своими словами:
- Но не только посеешь, а выходишь, как малое дитя.
Отец, Андрей Петрович, скромно поддакивал ей, подтверждая сказанные
истины, кивком головы.
Любовь к земле, к природе нам, четверым детям: брату Николаю,
старшей сестре Нине, мне Людмиле и младшей Танюшке привили отец
с матерью. Недаром односельчане называли маму Еленой Премудрой
за ум и мудрые советы соседям. Я очень люблю маму, часто посвящаю
ей стихи:
Простой паломницей в веселом детстве
прошла дороги вдоль и поперек.
Домой я возвращалась лишь погреться,
в окне завидев яркий огонек.
Просила маму дать блинов горячих,
большой стакан парного молока.
Брала котят, беспомощных, незрячих,
прижав к груди, носила на руках.
Потом сестру качала в легкой люльке,
ей пела колыбельные так долго.
А мама, нить, вдевая метко в шпульку,
мне ночью шила кофточку из щелка.
Босой паломницей в счастливом детстве
прошла дороги вдоль и поперек.
Под солнцем я могла часами греться,
но был теплее мамин огонек.
До сей поры считаю, что землю нужно любить не за то, что одаривает
нас необходимой для жизни пищей, а за бескорыстную любовь, служение
человеку. Никогда, ни с кого матушка-земля не попросила материальной
платы за труд, просто отдавала выращенные плоды и как бы говорила:
- На, человеческое дитя, бери и ешь. Скажи лишь доброе слово существам,
стихиям, которые помогли все это вырастить.
Так давайте же, люди, вместе скажем нашей кормилице и поилице земле:
- Спасибо тебе, мать-земля за твою бескорыстную любовь. Прими от нас
низкий поклон!.. Мы обещаем любить, беречь тебя, как самих себя…
Поблагодарим искренне, от всей души, от всего сердца. Будем,
действительно, любить, ценить и хранить все Сущее вокруг себя, чтобы
жизнь на земле длилась вечно:
Люби все Сущее вокруг себя:
и муравья, и желтую песчинку.
Все то, что сотворила мать-земля,
могучий дуб и малую травинку.
Цени все Сущее вокруг себя:
Лесное озеро, его кувшинку.
Все то, что сотворила мать-земля,
дорогу дальнюю, в саду тропинку.
Храни все Сущее вокруг себя:
Цветы и лес, и иволгу лесную,
что сотворил сам Бог и мать-земля…
Люби!
Цени!
Храни красу земную!