Жизнь этого человека представляла собой непрерывную борьбу с обстоятельствами, окружающей средой, с самим собой за определённое место под солнцем, эа признание таланта, за хоть какой-то достаток и относительную свободу в том обществе, где несвободны от тоталитаризма все сплошь. Даже сны его были неспокойны, о чём свидетельствуют его песни: "Сон мне снится", "Я бодрствую, но вещий сон мне снится", "Сон - в руку".
"Они меня считают "чистильщиком"", - горько сетовал он друзьям, говоря о взаимоотношениях с обществом.
Друзья поэта, профессиональные литераторы, не спешили помочь ему с изданием книг, хотя сами издавались где только могли, считая талант Высоцкого условным и случайным. Но в этом горниле официального непризнания выплавлялся "неведомый доселе" сплав разума и поэзии. Высоцкого нельзя назвать профессиональным литератором в том смысле, что он был подготовлен фундаментально, имея за плечами Литинститут, как минимум. Опыт приходил к нему с годами. Основой служили самообразование, театральные роли, советы матери - Нины Максимовны Высоцкой, профессиональной переводчицы, работающей с шедеврами мировой классики, общение с современной ему творческой интеллигенцией, среди которой - Юрий Любимов, Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Василий Аксёнов, Белла Ахмадулина, Николай Трифонов, Леонид Филатов, Виктор Ерофеев, Юрий Визбор, находящихся, кстати, также в процессе восхождения к тайнам мастерства, - всё это и помогало, и, вместе с тем, сдерживало талант Высоцкого. Знания давались урывками, как это и было возможно в советское время, с угнетающим сознание идеологическим креном. Правда, и сейчас, когда знаки полярностей сменились, легче пытливому уму не стало. Но, имея опыт прошлого, историческое пространство, есть возможность найти истину в сопоставлениях.
Порой, творческий поиск напоминал Высоцкому путь в темноте, когда впору отчаяться и воскликнуть: "А впереди нету пути, выхода нет!..".
Высоцкого называют народным поэтом, описавшим жизнь поколения настолько ярко и правдиво, что по нему можно смело изучать историю СССР конца двадцатого века. Смещение таланта в эмпирическое русло - одновременно и подарок судьбы, и личная трагедия поэта.
"Один вопрос я бы задал: сколько лет, месяцев, недель, дней мне осталось прожить?" - говорил он в одном интервью за несколько месяцев до смерти. Скорее всего, он остро чувствовал свой уход, но ритм жизни, сжигающий, не отпускал его до последнего дня.
В течение двадцати пяти лет общество задаётся вопросом: почему умер Владимир Высоцкий? Интерес этот вовсе не праздный, ибо в самом ответе может прозвучать приговор обществу, и, в той или иной степени, он уже озвучен исследователями жизни и творчества поэта. Окончательный же ответ может дать только фактический материал, собранный из воспоминаний людей, которым можно было бы доверять.
1979-80 годы у Высоцкого проходили в постоянных разъездах, в том числе и за рубежом. Он довольно плотно общался с бывшими советскими гражданами, покинувшими Отечество по политическим причинам, так называемыми "диссидентами", во Франции, в Западной Германии, в США. В начале нового века Марина Влади, последняя жена поэта, сказала, что Высоцкий уже был готов психологически уехать из Советского Союза окончательно и бесповоротно. Помешала лишь внезапная болезнь, стремительное ухудшение и последовавший финал. Исходя из очевидного факта, что уехавший или наоборот - оставшийся Высоцкий власть не устраивал никак, можно с определенностью сделать следующий вывод: Высоцкий был обречён на уничтожение, как позже - Игорь Тальков, Яна Дягилева и Виктор Цой.
Ровно за год до смерти, 25 июля 1979-го, выступая на концерте Высоцкий почувствовал сильную слабость и потерял сознание. Подоспевший врач зафиксировал состояние клинической смерти и почти полтора часа бился над угасающим поэтом. Очнувшись, Высоцкий попытался вернуться на сцену, но врач запретил ему любое напряжение. В самолёт Владимира внесли фактически на руках. Позже, в Москве, за восстановление здоровья взялись ведущие специалисты-наркологи и реаниматологи, применив для лечения передовые, по тем временам, методы экспериментальной медицины. Однако и они положительных результатов не дали, а только ухудшили самочувствие. Высоцкий сильно сбросил в весе, посинел и чувствовал себя ужасно. На этот период его спасло долечивание у профессионального биотерапевта Джуны Давиташвили. Она вытащила Владимира из предкоматозного состояния.
Во время короткой ремиссии Высоцкий, помимо обязательного отыгрывания ряда ролей в театре, снялся в фильме Михаила Швейцера "Маленькие трагедии", затем записал с Анатолием Эфросом радиоспектакль "Мартин Иден". С ним же начал работу над радиоспектаклем "Каменный гость", продолжал работу над озвучанием многосерийного фильма "Место встречи изменить нельзя". Одновременно писал сценарии к четырём фильмам: продолжение "Места встречи изменить нельзя", "Зелёный фургон", где собирался сыграть роль Красавчика, "Чёрную свечу" - фильм о штрафных батальонах, овместно с Леонидом Манчинским и "Два месяца канникул" с Эдуардом Володарским. Видимо, предчувствуя близкую кончину, Высоцкий поставил себе сверхзадачу: за короткий срок успеть немыслимое. Снялся в "Кинопанораме" у Эльдара Рязанова. В середине декабря 1979 приступ повторился. По свидетельствам врачей Высоцкий не был хроническим алкоголиком, - дело было в неприятии организмом завышенных, даже слегка, доз алкоголя, а также содержащих барбитураты и наркотики болеутоляющих препаратов, котрыми в то время были забиты все аптеки. На фоне токсического отравления и хронической усталости развивалась ишеемическая болезнь. Свою зловещую роль сыграли и недолеченные язва желудка и цироз печени, давший знать о себе в 1977 году. Так или иначе, но ни пить, ни курить, ни принимать седативные препараты Высоцкому было уже нельзя. Спасти его могла только только доброжелательная и спокойная обстановка, но это-то и было невозможно. Стрессы преследовали на каждом шагу. Иными словами, поэта загоняли в угол.
Именно тогда, по словам Марины Влади, Высоцкий принимает решение надолго уехать за границу, пожить во Франции или Канаде, пока здоровье не стабилизируется.
За несколько месяцев до смерти поэта писательница Зоя Богуславская, летевшая в Париж по делам издания своей книги, встретила в самолёте Высоцкого. Хорошие знакомые по Москве, они разговорились, но вид Владимира, бледный и измученный, наводил на мысль о тяжёлой болезни.
"С каждой минутой ему становилось всё хуже, вспоминает Богуславская. - Не подозревая, что это связано с нестерпимыми болями, которые снимались наркотиками, я пыталась помочь ему, остановить мучения. Он бледнел от боли, у него явно была высокая температура, казалось, вот-вот потеряет сознание. Это не было похоже на тяжёлое похмелье, осложнённое простудой, я молилась, чтобы мы долетели. В аэропорту Орли, как он заверил, его встретит Марина, всё устроит. "У меня с собой новое потрясающее лекарство, - спохватилась, - "Байер-аспирин". Не пробовал?" - "А что это?" - "Жаропонижающее".
Он выпил стакан отшипевшей жидкости, ему вроде стало получше...".
За несколько дней до смерти Высоцкого Богуславская пришла в Театр на Таганке доставать билеты на "Гамлета. Она вспоминает: "Володя выскочил со служебного входа, как всегда, торопясь, не оглядываясь по сторонам, и наткнулся на меня. "Сама будешь смотреть? - он отвёл меня в сторону. - Или для кого-то?" - "Нет, для знакомых". - "Сможешь, сама приходи тоже, - сказал он странно значительно. - Кто знает, сколько мне ещё осталось играть?"