Уже неделю хочется чего-нибудь «повспоминать». Сегодня утром встал с твёрдым намерением исполнить задуманное: Но то, сё... Снова приходится откладывать. На это, признаюсь, настрой есть, ибо "не делай сегодня то, что можно сделать завтра".
Классе в 6-ом соорудил и повесил над кроватью дощечку, на одной из сторон которой криво начертал выше приведённую сентенцию, а на другой - прямо противоположную: «Не откладывай на завтра...». В зависимости от ситуации, дощечка переворачивалось, что очень раздражало великовозрастных сестёр и веселило маму.
Заодно вспомнился и другой плакатик, вывешенный даже раньше - в пятом классе. Прочитал я тогда повесть некоего А.Бойченко "Молодость" и слямзил оттуда понравившиеся мне слова, приписываемые незабвенному Феликсу Эдмундовичу: "Детей бить нельзя - палка воспитывает раба!". Меня никогда и пальцем не трогали (временами получаемые подзатыльники - хулиганистый был - не в счёт), посему семья допытывалась, ознакомившись с содержанием данного плакатика, вывешенного опять же над кроватью (детских-то не имели - чай, не буржуи), чего это я страхуюсь. А я отвечал в том смысле, что пока, мол, не били, да кто вас знает.
Да, так вот в тот день (4.08.04. - см."дневник") жена сказала, что звонила наша знакомая и, приглашала «порыбалить». Мол, ремонт закончили,"очень ждут и долго готовились".. Мы в прошлом году наезжали туда с визитом. Дом требовал ремонта, и Чейсы угрохали немалую, надо думать, денежку, дабы довести его до "ума" Пока семья собирались, выпил я декофеинированного кофе, съел приличную миску салата и, вместо клавиатуры, взял в руки рулевое колесо. Расстояние - 150 км. Езда - по карте (коя при подходе к конечной цели оказалась совершенно бесполезной). Прошедший год, а были мы у них на побережье лишь единственный раз, начисто стёр из памяти всякие, там, повороты и объезды (в тот раз я следовал в фарватере хозяйской машины, ничего, разумеется, не запоминая). Словом, прибыли лишь к 5 часам.
Погода отвратная - дождь, туман, на океане волна. Какая, к чертям, рыбалка! Зато супруга и чадо в кайфе. Первую интересовал не столько обновлённый интерьер, сколько технологии его создания, и прямое "сколько?", ибо получился «Дворец!». Не по размерам, конечно. По внешней и внутренней отделке. Бывшее прибежище рыбаков и контрабандистов (ему почти 200 лет), в годы 2-ой мировой служил форпостом по отражению вероятного гитлеровского вторжения на территорию "Её Величества". В левой его части, напоминающей орудийную башню и сохранившей пару окон-амбразур, когда-то, действительно, стояла пушка, и пожилой командор в штормовке и с биноклем командовал "огонь" (всё это нам с гордостью поведала хозяйка - именно она занимается ремонтом и перепланировкой).
Они приглашали нас давно, соблазняя рыбалкой (меня), результатами перестройки (жену), исторческой значимостью своего двухэтажного "бунгало" (дочь), свежей рыбой (всех). Дочери сразу вручили вставленную в рамку красиво исполненную 200-летнюю историю сего исторического строения, в изучение которой она тут же и погрузилась. А я? Неосторожно согласился выпить пивка и получил жуткое подобие оного (в следующий раз, наученный опытом, скромненько от предложения отказывался, предпочитая вино). Расстроился.
Часов в 8 сели обедать-ужинать. Обещанная свежая рыба была. А дождь лил и лил, совершенно утопив мою мечту порыбалить.
Лирическое отступление. Вы, наверное, думаете, я заядлый рыбак, раз уж столь живо переживаю "погоду" на побережье. Ничего подобного. Жизнь так сложилась, что рыбалка осталась "теоретическим" хобби. Я могу с точностью до первого знака перечислить все случаи, когда удавалось поиграть с рыболовными снастями. Вот первый.
Мне 12-13 лет. Некто Николаев (сослуживец отца), с сыном которого мы какое-то время дружили, коренастый, почти лысый, с красным лицом и синеватым носом (только позже, начитавшись "толстых книжек", я понял, почему) взял нас (свого сына и меня) на "утренний клёв". Часов в 5 утра пешком, спотыкаясь и с трудом держа глаза открытыми, я доплёлся до Канищенского озера (в то время было оно далеко за пределами Рязани), получил в руки удочку и помощь в насаживании червя, затем долго и тупо, пока не надоело, глядел на воду с покачивающимся поплавком. Разумеется, отвлёкся, размечтался, как вдруг крик: "Тяни!". Я глянул вниз, а поплавка-то нет, в груди что-то захолонуло (будто сердце останавливается) - ощущение сохранилось навсегда. Дёрнул что есть силы... Леска с грузилом и маленькой плотвичкой на конце улетели далеко назад. Больше я ничего не поймал, но свою плотвичку гордо донёс до дома, где и скормил Пшину (так звали нашего кота).
В том же году сестра возила меня в Одессу. Впервые увидел море. Прям, из окна вагона, и спрашивал: «Где, где...». Однако самое яркое воспоминание связано не с ним (точнее, с ним, но косвенно). Выклянчил я малую толику денежек и купил всё необходимое для соружения примитивной снасти под названием "самолов" - тонкая верёвка (метров 10) с грузилом, поводки с крючками, на которые насаживаются половинки крошечных рачков. Раскручиваешь как пращу сию нехитрую поделку и бросаешь в воду, стараясь не выпустить из рук конец. Когда бычок клюёт, ты это чувствуешь пальцами - "в груди холодеет" - и "подсекаешь". Вытягиваешь - вот она добыча. Именно в Одессе я впервые ел пойманных лично рыбёшек.
Настоящую школу рыбной ловли прошёл, спустя почти 20 лет. Мой друг Боря Сонин (я о нём неоднократно упоминаю в своём «Мемуаре») - вот, уж, кто настоящий рыбак-промысловик (родился и вырос на Волге) - купил лодку, поставил на неё стационарный мотор, соорудил некое подобие каюты, и мы с ним в 69 и 70 годах по месяцу путешествовали вниз по Оке. Вели натуральное хозяйство, в деревни заходили только за хлебом, ловили рыбу, пили спирт, предусмотрительно и обильно припасённый, по очереди кухарили - варили макароны и разные крупы с тушёнкой (я жир тайно выкидывал, а Боря, несмотря на мои мольбы, нарочито сохранял, нахально утверждая, что "жирно -значит вкусно").
Именно тогда я научился "проводке" (только так можно поймать язя, рыбу осторожную и хитрую, но в вяленом виде незаменимую к пиву), ловле "на живца" (окунь, щука, судак), пользоваться спинингом (хищники), ставить "донки" (судак, лещ) и выуживать "на мякишь" или "кашу" карася, карпа и прочих травоядных.
Эх, хороший был отдых (но, конечно, не для сегодняшнего меня, коего в силу возраста спартанская обстановочка тяготит: нам ныне комфорт подавай!).
Ловил я и на "голый крючок" - в 84 году во время черноморского круиза. Сидишь на корме быстро двигающегося катера с леской, имеющей на конце 5-6 поводков с крючками. Забрасываешь и потихоньку начинаешь выбирать. Вдруг дёрг, дёрг. Тогда тяни - и, вот она, бьётся у тебя в руке, сверкающая под лучами солнца, ничего не успевшая сообразить рыбка.
Очередной раз "холодок в груди" ощутил году в 98. Мы гостили в Харькове у моего приятеля Б.Самуры (украинский зав. Кафедрой, академик), и он организовал для меня дневную прудную рыбалку. Пока семья загорали рядом на травке, мы с Борей пытались наловить карасей и прочей мелочи на уху и жарёху. Он как-то очень быстро разодрал себе надвое (шучу) большой палец на ноге и из числа добытчиков выбыл, а я таки поймал штук 40 рыбёшек.
Надеюсь, я объяснил, почему столь легко соблазнился предложением приехать и поучаствовать в ловле макрели (несмотря на 150 км, разделяющих побережье и Лондон), и почему так переживал "ненастную погоду".
Всю ночь - спал плохо - я прислушивался к звукам за окном, стараясь уловить момент, когда прекратится стук капель по подоконнику, но так и не дождался. Заснул, видимо, под утро. А оно - утро то-есть - было туманным и бессолнечным. Потом встал Роберт (хозяин) и корявым русским языком стал меня уверять, что рыбалка состоится. На чём базировалась его уверенность, не знаю. Однако, действительно, часам к 11 развиднелось, появился его сосед Джон - бывший морской полицейский и знаток рыболовного дела - и мы начали готовиться. Стащили на берег тяжеленную (хотя и надувную) лодку, взяли три удочки с катушками (снаряжал Джон), закрепили мотор, отпихнулись от берега, вымокнув с ног до головы (всю одёжку, включая трусы и кроссовки, мне одолжили), и поехали.
Роберт и Джон по очереди сидели на моторе, направляя лодку перпендикулярно волне, а я и "свободный" ловили. Опускаешь крючки, спрятанные под красными кисточками за борт и потихоньку раскручиваешь катушку метров на 10-15. Судёнышко движется, а ты двигаешь удилище, сгибая и разгибая руку в локте. Вдруг "тюк", леска натягивается, и надо быстро, но не торопясь, крутить катушку. Первые две макрели (по нашему скумбрии) поймал Джон. Потом они поменялись местами с Робертом, и тот мгновенно ухватил ещё 4 рыбки. А я безуспешно, но с настойчивостью маньяка, двигал и двигал удильником. По-моему мои партнёры сочувственно переглядывались и, наконец, предложили сменить удильник или кисточки. Я надменно, как мне показалось, отклонил сочувствие, упорно надеясь на удачу (к тому же считал, что плохому танцору, сами знаете, что мешает, и посему удильник здесь не причём). И был вознаграждён: дура-макрель стала жрать и мои крючки. В итоге я поймал-таки больше всех - 14 рыбок. Они вдвоём -13. Моя семья не скрывала своей гордости за "кормильца": "Наш-то вытащил больше, чем оба других, вместе взятых!", - забыв, что удочек-то забрасывали не 3, а 2.
А потом было барбекю и вкуснейшая свеженькая макрель (к тому же пойманная самолично!), и общий разговор за столом с вином и салатами (я участвовал только в уничтожении съестного и спиртного, но не в беседе; причина - хороший аппетит и плохое знание языка), и послеобеденный отдых. Словом, кайф.
С тех пор прошло более 10-ти лет. А я, вот, пишу, и в сердце что-то «захоланивает»... Как тогда. Думается, эмоции сохраняются и дольше, и лучше, чем факты. Впрочем, это лишь моё заключение...