Глава I
Две заблудшие души
В мраке дня и свете ночи
С тусклым пламенем внутри
Существуют что есть мочи.
Я нашел тебя в пути,
Когда ветер мне попутный
Подгонял меня идти
В дом своей дорогой трудной.
Я тонул тогда в печали,
Не хотелось признавать,
Что своими ты речами
Показала жизнь опять.
Не забытые потери
И бессонные года,
Если мне сейчас поверишь,
Ты спасла меня тогда.
***
Около получаса назад я выехал из Оклахома-Сити. Мне предстояла долгая и утомительная дорога до Северной Каролины через пол-Америки. Несколько лет тому назад я уже проделывал обратный путь через нескончаемые леса и однообразные города из места, которое мне с трудом удалось покинуть. Туда я и возвращался, потому что больше мне ничего не оставалось. В моей голове проносились вопросы:"Как меня встретят? Что случилось с тем домом, в котором я провел все свое безоблачное детство, и есть ли он вообще? Что же теперь? Мы все рано или поздно совершаем ошибки, а стоит ли возвращаться к старту?"
Миллион вопросов, которыми я смог бы себя занять ближайший день, проводя время в потрепанной машине с облупившимся дермантином на сидениях. Снаружи жаркий май - предвестник не менее жаркого лета. Старый приемник ловил только спортивные новости и заунылые песни каких-то писклявых певичек о любви к соседям. Пока я искал что-то приличное и ненавязчивое, чтобы мою и без того больную и тяжелую от глупых размышлений голову не наполнили чужие заботы, вместе со встречным ветром через опущенное стекло ворвался чей-то окрик. Я невольно затормозил, неожиданно справа открылась дверь, откуда показалась какая-то девушка. "Не подвезете?" - сказала она и громко хлопнула дверью. Я, ошарашенный, будто потерял дар речи и смог выдавить из себя только:"куда?" - на что она ответила:"вперед".
Некоторое время, делая вид, что ничего необычного не произошло, я вел машину молча, даже не поворачивая голову в ее сторону. Но потом вдруг до меня дошло, что происходит. Я посмотрел на свою спутницу. Она была молодой девушкой с темно-рыжими волосами в коротком мятом зеленом платье и белых пыльных кедах. Возможно, она не замечала, как я рассматриваю ее боковым зрением, хотя скорее всего это так и было. Когда она сняла свои солнцезащитные очки, ее глаза казались красноватыми, а веки распухшими от слез, которые не так давно высохли. Она перестала смотреть в лобовое стекло, убрала свои очки в сумку, посмотрела на меня и задержала взгляд. Мы некоторое мгновение смотрели друг другу в глаза, потом она усмехнулась и стала рассматривать место, куда попала. Раз уж она отняла меня от противоречивых размышлений и недалеких мыслей, тем самым откопав из внутреннего мира, я подумал, что придется заняться чем-нибудь другим. Я не знал, как начать разговор и, можно сказать, опять повторил свой вопрос:
- Так куда ты едешь?
- На восток. Подальше от этого города настолько, насколько это возможно. А куда едешь ты?
- В Северную Каролину. Думаю, еще рано спрашивать тебя о чем-либо.
- Нет, спрашивай, что хочешь. Я тут вспомнила, что мне надо туда же. Так что, ближайшие 14 часов или даже несколько больше, точно не знаю, нам придется провести вместе. Это, как в самолете, когда ты больше никогда вероятно не встретишь соседнего пассажира и сможешь рассказать ему все, что накопилось, пока он не уснул. Если ты не подхватишь по пути друзей из Арканзаса или двоюродных братьев из Теннесси, то я надеюсь составить тебе компанию.
- И как же тебя зовут, моя новая немного странная попутчица?
- Роси, а тебя, путник?
- Джозеф.
- Здравствуй, Джо.
Так меня не называл никто уже много лет, да и то только самые близкие. Я по привычке хотел поправить её, но потом чуть ли не на полуслове остановился в надежде, что и она тоже станет немного ближе. Я только чуть кивнул головой, а она грустно улыбнулась.
Меня всегда вводили в недоумение вопросы о самом счастливом дне, переломным моменте, когда все изменилось, о человеке, сделавшем мою жизнь другой. В следующий раз я вспомню это майское утро и ее.