Я — кто и где. Индивид в безвидной, безвоздушно-душистой Индии. Я утверждён и вылеплен пальцами, меня можно придавить подушечкой, слизнуть соль с лица, разрезать пополам, увидеть пористую рельефную внутренность. Я смертен и конкретен, как беззаботная заборная живопись. Я люблю меня, я люблю себя, я — свой идеал. Я средоточие цельного упруго-упрямого эгоизма. Я постоянно сердит и повёрнут на преодолении. Бог я или тварь дрожащая. Меня окружает облако благовоний, Восток не может растворить меня, я каменное зерно в его дурманных растянуто-медленных водах, и лучше бы я был яд. Я — я.
Мы обтекаемые камни в бездне беспространственности, концентрация материи к центру, а вокруг вакуум, и мысли резки, как стальной размах, любая эмоция — крайняя степень атмосферного давления, сдавленная в громкое ослепительное сердце душа, её можно раскатать в руках — снежки, песочные колобки, крупицы, прижатые плечом к плечу. Клетки тела цепко-цепко держатся за руки.
Мы — Космос и вода, мы едины, я — мы, я — ничто и всё, я во всём. Бог я и тварь дрожащая, смертное бессмертие, поиск воды в пустыне распахнутым ртом, меня набили песком, и я набитый умник, индивид — бездна, общество — субъект.
Сексуальное влечение одного полюса к другому порождает войны, детей, познание, смерть, разговоры.
Вскрой меня по позвоночнику — и всё, что есть я, вывернется наизнанку и снова станет мной, потому что даже то, что мной не является, рано или поздно мною станет.
Я никто. Я нигде. Я.
Наполненное жаждой предощущение первого прикосновения.