Что мы ожидаем от формы?
Говоря о форме художественного произведения, мы должны быть готовы ее оценить. Ибо анализ всегда предваряет именно оценку, иначе нет смысла этим заниматься.
Меня не устраивает формула: «форма должна быть...» Хотя по смыслу это правильно, но формулами долженствования мы несколько злоупотребили в не столь отдаленные времена. Итак, чего мы ждем от формы?
Осмелюсь сказать, что мы ждем от формы совершенства. Прошу заметить, что я не говорю, что форма должна соответствовать содержанию. Полагаю, что соответствие формы содержанию — это тербование несколько школьническое, надуманное и натянутое. Почему? Потому что содержание выражается только через форму; помимо формы никакого содержания не существует. Требование соответсвия формы содержанию означает, что существует некое отдельное от формы содержание, для которого писатель (поэт) подбирает соответствующую форму. Однако это не так даже практически: художник сразу мыслит формой, а не содержанием. Он может добавлять какие-то содержательные элементы в свое произведение, но и тогда он добавляет их посредством формы. Допустим, писатель вводит в свое повествование еще одного героя. Правильно ли будет утверждать, что он добавил (обогатил, расширил) только содержание? Нет, он добавил содержательный элемент, но добавил через форму, ибо герой есть форма для определенного содержания.
Тогда встает вопрос: как определить совершенство формы, если никакого содержания помимо формы не существует, и мы не можем сказать, насколько форма соответствует содержанию?
Это сложный вопрос в теории. Ибо интуитивно мы достаточно правильном судим о совершенстве или несовершенстве формы. Однако необходимо как-то определить эту категорию, чтобы уйти из области интуитивного.
Итак, что мы ждем от совершенной формы?
Думаю, совершенную форму отличают следующие признаки: она должна быть 1) органична; 2) гармонична; 3) прозрачна; 4) эстетична; 5) уместна, 6) жива (к сожалению, краткая форма прилагательного здесь звучит диссонансом; поэтому употреблю прилагательное в полной форме: она должна быть живой).
А в целом форма должна соответствовать замыслу. Подчеркиваю: не содержанию, а замыслу.
Попробую дать объяснение указанным признакам. Укажу только, что порядок следования критериев у меня получился произвольным, его выстраивание по степени важности может стать занятием для вдумчивого и любознательного читателя.
1. Органичность формы подразумевает ее натуральность, естественность. От произведения должно оставаться ощущение, что оно БЫЛО ВСЕГДА, что оно возникло само собой, как бы не по воле автора, а по воле каких-то высших сил. Если угодно, термин «органичность» можно заменить термином «божественность». Это означает, что автор должен казаться читателю не создателем произведения, а всего лишь посредником между ним, читателем, и Богом, который говорит с читателем устами автора.
2. Гармоничность означает, что форма должна быть завершена и уравновешена, в ней не должно быть неуместных «стыков», незавершенных элементов; она долна выглядеть единым целым, по существу не являясь таковым.
3. Прозрачность формы означает, что на должна не мешать, а помогать восприятию той идеи, которую автор сообщает читателю. Хочу подчеркнуть, что прозрачность формы никак не противоречит принципу «простоты-сложности». Форма может быть сколь угодно проста или сколь угодно сложна, но она должна быть прозрачна. Вы можете пить вино из простого стеклянного стакана или из хрустального бокала — не важно. Важно, чтобы и стакан, и бокал были изначально чистыми. Эта аналогия, как и все аналогии, конечно же, «хромает», но надеюсь, что она помогает прояснить мысль.
4. Эстетичность формы. Это требование может показаться странным в ситуации, когда речь идет об искусстве. Разве не относится все, что есть в искусстве, к области эстетики? Если да, то, следовательно, любой элемент произведения неизбежно становится эстетическим элементом. На самом деле это не совсем так. Нам известны случаи, когда автор с той или иной целью включает в художественную ткань внехудожественный элемент. Например, в опере «Война и мир» на сцене появляются реальные лошади. Можно спорить, насколько это удачно и уместно, но бесспорно, что лошади на оперной сцене — внеэстетический элемент. Хотя бы потому, что — по логике искусства — они должны были бы петь. Не поют? Значит, они не из оперы.
Кстати, распространенный внеэстетический элемент в литературе — это пресловутые прологи и эпилоги, которые, правда к нашему времени принято считать устаревшими. Еще пример — из драматургии (см. пьесы Островского), когда герои, чтобы ввести зрителя в курс дела, сообщают друг другу новости, которыми им нет никакой необходимости обмениваться, так как живут они в одном городе и по-любому должны быть одинаково в курсе городских новостей.
5. Уместность элементов формы. Это, пожалуй, самый нечеткий критерий. Хотя из предыдущего пункта видно, что категория уместности имеет право на существование в эстетике. «Уместность-неуместность» чаще всего проявляется в избыточности или неорганичности того или иного элемента. Я избегаю в данном случае термина «искусственность», потому что в искусстве все «искусственно».
6. Живая форма — это соответсвие формы своему времени. Понятно, что противоположностью будет устаревшая или даже архаичная форма.
И все же может возникнуть вопрос: как определить соответствие формы замыслу, ведь замысел — «внутреннее» дело художника. Как объективируется замысел, чтобы стать достоянием читателя?
Здесь могут быть разные пути. Иногда писатель сам декларирует свой замысел в самом произведении тем или иным образом. Чаще — рассказывает о замысле заинтересованным людям, скажем — в интервью журналистам. Понятно, что в таких случаях замысел является внеэстетическим элементом. Чаще всего, однако, замысел прочитывается из самого текста произведения. «Прочитываемость замысла» - это также проявление требования «прозрачности формы».
Итак, мне, кажется, удалось прояснить свое представление о соверешенстве формы. Если читатель уверился в моей правоте, возникает еще несколько вопросов, которые стоит обсудить. А именно: является ли совершенство формы безусловным требованием, по исполнению которого можно судить о талантливости или неталантливости автора? Мой ответ: вовсе нет! Совершенство формы — это идеал, к которому следует стремиться — не более того. Не скажу, что сей идеал в принципе недостижим, но его достижение — явление достаточно редкое. В дальнейшем я постараюсь показать недостатки формы даже у великих мастеров литературы.
Если положительное явление мы назвали совершенством формы, то каков его отрицательный эквивалент? Ответ не поразит нас оригинальностью — отрицательным эквивалентом будет несовершенство формы.
Надо отметить, что формотворчество в процессе создания произведения — вещь досточно рискованная. Здесь легко потерпеть поражение, зато результат в случае успеха будет весьма впечатляющим. Заинтересовавшимся вопросами совершенства формы я настоятельно рекомендую изучить историю сонета хотя бы в самом кратком изложении.
О сонете следует сказать особо. Смысл его существования — это как бы наличие готовой совершенной формы, которую следует наполнить достойным сонета содержанием. Да, сонет — прекрасная форма, но совершенной ее делает только конкретное творчество конкретного поэта.
Внимательный читатель может заметить, что я здесь «развожу» как бы по разные стороны ринга совершенное и прекрасное. Да, развожу, но не противопоставляю, не заставляю сражаться друг с другом. Ибо совершенное заведомо прекрасно, однако прекрасным может быть и несовершенное. Да-да, я абсолютно сознательно не ставлю знака равенства между совершенным и прекрасным. Прекрасное — фундаментальная категория эстетики, об этой категории имеет смысл поговорить в дальнейшем. Но для наших целей достаточно учитывать, что, кроме категории прекрасного, в эстетике есть категория совершенного, и между с ними существуют достаточно сложные диалектические отношения.
Также я предлагаю различать категории содержания и замысла. Чтобы уточнить различия, надо просто вспомнить, что содержание противопоставляется форме, а замысел — воплощению.
Желающим самостоятельно поразмышлять над вопросами формы настоятельно рекомендую к прочтению и осмыслению гениальную статью гениального американца (замученного, кстати, «системой») Эгара По «Философия творчества». В этом эссе По подробно рассказывает о ЗАМЫСЛЕ своего лучшего, я считаю, стихотворения «Ворон».