Глава 5. ССОРА
Петр Юрьевич разговаривал с крепким мужчиной лет тридцати пяти. И если бы не грозовые нотки в голосе хозяина коттеджа, со стороны могло показаться, что речь идет о чем-то повседневном. Но Ева кожей чувствовала – Петр Юрьевич разъярен до невозможности, и вся обратилась в слух.
- Артем, вышвырни этого дебила из моего дома!
- Да, Петр Юрьевич.
- Нет! Подожди! Найди пару крепких молодцов, которые… ну, ты сам знаешь, что надо сделать!
- Знаю, Петр Юрьевич.
- И выкинь его голяком где-нибудь на трассе. Да! Проследи, чтобы завтра же был приказ о его увольнении из моей компании. Я не хочу слышать о нем. Этот город отныне не для него! Понял?
- Понял, Петр Юрьевич.
- Сделай все, чтобы он не смог найти здесь работу даже дворником! И ни в одном крупном городе. Да! Пусть катится в жопу! К черту на рога! Куда-нибудь в Мухосранск!
Ева на цыпочках отошла от двери. Выйдя в сад, потерла руки. «Так, минус один! – усмехнулась она и поискала глазами Антона. – Блин! Он что, Аньку в кустах утешает, придурок? Этого мне только не хватало! А! Вон они, вино пьют. И даже улыбаются, сволочи!»
Как ни в чем не бывало, Ева махнула рукой и подошла.
- Ну что, подруга, успокоилась? – улыбнулась она.
- Да было бы из-за кого расстраиваться! – встрял Антон, не заметив нахмуренных бровей Евы. – Верно?
- Верно, – кивнула Аня, и глаза ее засияли.
Ева подметила короткое, почти незаметное, рукопожатие и перевела раздраженный взгляд на поредевшую толпу в саду. На лицах все те же улыбки. Так же бесшумно сновали официанты, разнося напитки. Только состояние безмятежности растворилось, как медуза, выброшенная на жаркие камни пляжа. Гости незаметно рассасывались, словно чья-то неведомая рука стирала их ластиком. «Крысы побежали с корабля! – Еве хотелось смеяться. – Боятся попасть под горячую руку хозяина!»
- Пойду, понежусь на качелях, – она потянулась, закинув руки за голову, но Антон, казалось, не слышал. Он что-то тихонько шептал на ухо Ане, и та смущенно улыбалась.
«Черт! Еще не хватало, чтобы эта курица помешала моим планам!» – злилась Ева, с трудом сдерживаясь, чтобы не вспылить тут же, при всех. Нет! Не сейчас! Но она обязательно найдет время, чтобы отомстить Аньке. За что? Да какая разница? Повод Ева придумает позже.
Чуть в стороне, за густыми зарослями диковинно цветущего кустарника, стояли качели, больше похожие на подвешенный диван. Осмотревшись, она села, закрыла глаза и качнулась. Давно забытое блаженное состояние детства! Казалось, медленно улетучивались проблемы, душа наполнялась тихим восторгом и пофигизмом, растекаясь по телу приятной волной легкости. На мгновение почудилось – нет ничего в этом мире, только смешное, будто сшитое из голубых и белых лоскутов небо, хитрое солнце, играющее в прятки с облаками. И тишина, чуть подправленная шелестом травы и листьев. Ева словно перенеслась в другое измерение, где не было никого. Только она и покой, которым хотелось пропитаться насквозь, чтобы еще долгое время чувствовать себя вот так, по-детски, счастливо и наивно верить – нет таких проблем, которые не могут разрешиться сами по себе или с помощью мамы.
Чуть слышно скрипнула дверь. Чей-то шепот нагло вторгся в чудесный мир, где на миг оказалась Ева. Соскочив с качелей, она подкралась к кустам и раздвинула ветки.
Через задний двор двое крепких парней тащили голое безвольное тело. Мужчина, шедший впереди, остановился возле джипа, распахнул дверь багажника и тихо скомандовал:
- Грузите. Осторожно! Без внешних повреждений обойдемся.
- Есть, шеф. Где выкинем?
- Посмотрим.
Машина почти бесшумно выехала со двора. Ева стояла, запрокинув голову и закрыв глаза. Один из врагов окончательно повержен! Она отомстила! Ей удалось! И он, слащаво-холеный, избалованно-презрительный, сейчас трясется в багажнике машины, а вскоре будет выброшен в канаву у дороги где-нибудь далеко отсюда. Как ненужная тварь. Как изгой общества. Как сломанная кукла, надоевшая хозяину. И ему уже никогда не вернуться к привычной жизни!
Раскинув руки, Ева поднялась на цыпочки. Сердце бешено стучало. Хотелось петь, танцевать, но она лишь закрыла ладонями лицо, словно кто-то мог увидеть наслаждение, написанное на нем.
«Следующий! – отняв от лица руки, прошептала Ева и замерла, будто ожидая ответа. – Слышишь, Миланин? Я скоро приду за тобой! Жди меня, Рома, жди меня, дорогой!»
Рот наполнился горечью и тягучей слюной. Руки сжались в кулаки. Для этой сволочи она придумала нечто особенное. Непрошенные воспоминания зашипели кожей под тлеющим окурком, прижатым к дрожащему от боли и ненависти телу. Ева невольно коснулась живота. Благодаря пластическим хирургам, у нее почти не осталось следов от ожогов. Но боль никуда не делась. Она жила в ней, тихо множилась, пока не заполонила каждую клеточку мозга единственным желанием – отомстить! С этой мыслью Ева много лет ложилась спать и просыпалась. Каждый вечер, натягивая на голову одеяло, она предавалась мечтам, как отплатит ублюдкам, изуродовавшим ее жизнь, душу и тело. И вот пришло ее время! Вот он, праздник на ее улице! И она скорее сдохнет, чем отступит!
Гостей почти не осталось, когда Ева вернулась в сад. Антон в задумчивости сидел на ступеньках террасы. Вид у него был усталый и раздраженный.
- Антоша! – Ева натянула на лицо улыбку, как тесную маску.
- Блин! Я тебя обыскался! – вскочил он. – Ты как хочешь, а я сваливаю отсюда.
- Не кипятись, мы уже уезжаем. Просто ты так мило общался с Аней, что я решила вам не мешать.
- Аня давно уехала.
- Вот как? Не видела. Ну, извини, что оставила тебя в одиночестве. Зато теперь мы снова будем вместе. Не так ли?
Он не ответил. Ее рука показалась ему холодной и тяжелой, голос – чужим и лживым. Это было так неожиданно, что Антон застыл, всматриваясь в лицо Евы. Вот чуть дрогнули уголки четко очерченных губ, словно она хотела усмехнуться, но сдержалась. Изогнутая тонкая бровь приподнялась, сделав красивое лицо надменным. И глаза! Глубокие, удивительного чайного цвета, сейчас они казались бездонными, как пропасть, в которую он так безоглядно прыгнул. И ради чего? По плечам скользнул холод, добрался до сердца и свился там змейкой. Впервые за все время знакомства с Евой Антон чувствовал себя так, словно его голым распяли на площади, полной людей.
- Антоша, ты чего? – Ева прижалась, попыталась обнять за шею, но он отстранился.
- Поехали.
- Хорошо, – насмешливо фыркнула она, – я сейчас вызову такси.
- Такси у ворот.
- Даже так?
Почему-то ему было плевать на ее саркастическую усмешку. Между ними выросла стена – прозрачная, но непреодолимая. Так ему показалось в тот момент.
По дороге домой Антон мрачно смотрел в окно, не слушая, о чем говорит Ева. Перед глазами стояло заплаканное лицо Ани, закушенная побелевшая губа, слезы, повисшие на ресницах, поникшие плечи, словно кто-то взвалил на них непомерный груз. Ладони еще чувствовали дрожь холодных девичьих пальцев.
- Господи, ну почему? – шептала она, вглядываясь Антону в глаза. – Почему? Я что, убогая какая-то?
- Не говори ерунды, глупенькая, – он гладил ее плечи и ненавидел себя.
- Позорище какое! – снова плакала Аня. – А ведь я поверила ему! Поверила! Он два года убеждал меня в своей искренности! И такая ложь! Ложь!
- Ты его любишь?
Простой вопрос вызвал странную реакцию. Аня вдруг перестала рыдать, вытерла мокрые щеки, прерывисто вздохнула и отчаянно покраснела:
- Ты думаешь, если я… если мы с тобой… ну… то я не умею любить?
- При чем здесь это? – поморщился Антон.
- Хотя, знаешь, – не слушая, продолжала Аня, задумчиво глядя в небо, – может, ты и прав. Я сама не знаю, любила ли этого козла. Наверно, нет. Но когда долго встречаешься с человеком, начинаешь к нему относиться по-другому, не так, как к другу… Может, это называется любовью… или привычкой? Я почему-то никогда не думала об этом. Но получается, что папа как всегда оказался прав – выходить замуж надо за людей своего круга.
Она запнулась, бросила испуганный взгляд на Антона. Он сделал вид, что пропустил ее слова мимо ушей.
- Ты знаешь, – Аня теребила его пальцы, – если бы Стас просто пришел и сказал, что… у него есть тайная страсть, наверно, все могло сложиться по-другому. Даже если бы мы расстались, это не было бы так… печально. Понимаешь?
Нет, по-другому Еве было не надо. Позорно и больно для Стаса – вот как ей хотелось! Пинком под зад! Чтобы в мир богатых у него не осталось и микроскопической лазейки. Ну, а то, что при этом будут задеты еще чьи-то гордость и самолюбие – так это фигня. Лес рубят – щепки летят. Главное для Евы – она отомстила! Тут же вспомнилось ее лицо в момент своего триумфа – брезгливость, наслаждение и удовольствие – вот что на нем читал Антон, похлопывая себя по бедру плеткой и стоя за спиной голого Стаса. В тот момент, когда распахнулись двустворчатые двери, и на пороге показалась толпа гостей во главе с хозяином дома, Антон едва не умер от страха. Казалось – сейчас кто-нибудь бросится к нему, сорвет с его головы кожаный шлем, и все увидят, кто засветился в картинной галерее за играми садо-мазо вместе с пьяным женихом. В тот момент Антон проклинал и Еву, и Стаса, и – в первую очередь – себя. Каким же надо было быть глупцом, чтобы согласиться на такое! Наверно, он просто сошел с ума, попал под магическое влияние Евы, если решился мстить неизвестным людям вместе с ней. Или нет, вместо нее! В то время как она стояла среди опешившей толпы, прекрасная и похожая на кровожадную богиню древнего племени.
И залитое краской стыда лицо Ани, зажатый ладонью рот, изумленные глаза и беспомощно поникшие плечи – это он тоже отчетливо помнил. Казалось, ее боль и отчаяние коснулись чего-то там, в глубине, и застыли слезой сосновой смолы, пытающейся залечить душевную рану. Господи, какой же он слепец!
Антон покосился на Еву. Та, казалось, дремала. Почувствовав его взгляд, она с улыбкой открыла глаза:
- Может, заедем куда-нибудь развлечься?
- Не хочу, – буркнул он и снова отвернулся к окну.
- А поужинать? – ее рука коснулась его колена, и Антон непроизвольно дернулся. – Ты чем-то расстроен?
- Нормально все.
- Антоша, не ври, я же чувствую – между нами как-будто кошка пробежала. Из-за Аньки что ли?
- При чем здесь Аня?
- Вот и я думаю – при чем? Уж не метишь ли ты на место Стаса рядом с ней?
- Не говори ерунды.
- Не, а что? Нормальный такой расклад получается. Девица теперь свободна, сексом ты ее зацепил основательно, думаю, она бы полжизни с тобой в постели провела. Хотя… Богатые девицы капризны до основания, сегодня ты для нее новая игрушка, завтра – потрепанный одноухий мишка, послезавтра – забвение и новые утехи. Круговорот парней. Естественный отбор.
- Ты всегда всех по себе судишь? – его слова прозвучали грубо, но она только хмыкнула, скрестив руки на груди.
- Хочешь меня обидеть? Не получится, дорогой! У меня пожизненный иммунитет на хамство. И сужу я не по себе, а по тем, с кем общаюсь. Каждая из баб, что с тобой переспала, мечтает тебя заполучить в штатные любовники. Но любовник и муж – это как декоративная собачка для развлечения и какой-нибудь овчар, охраняющий дом. Понял, дурило? Ты бы радовался, пока на твоей улице праздник. Настроение в таких кругах переменчиво, сегодня ты фаворит, завтра – изгой. Пользуйся случаем, нарабатывай контакты.
- Да что мне с этих контактов?
- Всему свое время. Для женщины секс и деньги – это смысл жизни.
- А мне казалось, что смысл жизни – любовь, дети и семейные ценности.
Ева посмотрела так, словно рядом с ней сидел идиот, и засмеялась, складываясь пополам от хохота:
- Ой, не могу! Любовь?! Какая может быть любовь без денег? Какие семейные ценности у нищих?! Антоша, ты что, с луны свалился?
- Ты можешь думать как угодно, а для меня это так.
- Ой, не могу! Да тебя надо в Кунсткамеру на всеобщее обозрение выставлять как уникума, который верит в людскую порядочность и светлые чувства.
- Вы извините, – встрял в разговор водитель такси, мужик лет тридцати пяти, похожий на чубатого казака, – но ваша дивчина права. Вот мы с женой уже двенадцать лет вместе, детей нарожали – сына и дочку. И что? Крутимся, как две чокнутые белки, чтоб детей накормить, обуть, одеть, да и самим еще пожить хочется – не старые ведь. И куда, скажите, мне со своей любовью, если жена за день так ухайдакается, что еле до кровати доползает? О каких семейных ценностях вы говорите, если я не могу отдать детей в гимназию рядом с домом, потому что там кучу бабла надо отвалить, а у нас нету денег? Вот и вожу их в школу за три квартала от дома. А вот еще напасть – сын приходит домой и просит айфон, говорит – у половины класса есть.
- Вот! – перебила Ева, тыча пальцем в водителя. – Так что ты со своей идеологией счастья наивен, как воздушный шарик.
- Пусть! – Антон нахмурился и отвернулся к окну.
- Антош… – затеребила Ева. – Антоша…
- Значит, ты со мной только из-за секса? – глухо спросил он.
- Дурачок, – Ева прижалась, красноречиво стиснула его колено и улыбнулась, – я люблю тебя. И, между прочим, очень соскучилась.
Она была настойчива, не смотря на молчаливое сопротивление Антона. В конце концов, молодой организм не устоял против женского призыва, и в квартиру они влетели, как сумасшедшие, сдирая одежду и кидая ее, где попало.
- Господи!.. – шептала Ева, окончательно проваливаясь в бездну наслаждения. – Только не бросай меня, Антоша!.. Только не бросай меня… Я убью любую девку, которая захочет тебя отобрать!
- Глупенькая, – закрыв глаза, он пропитывался теплом объятий, шепот любимых губ проникал в мозг, завешивая его радужной пеленой, – мне никто, слышишь, никто не нужен. Только ты одна!
В тот момент Антон искренне верил, что это так. Ничего, со временем Ева поймет, что он прав, и они больше никогда не будут ссориться. Разве может быть по-другому, если люди любят друг друга? А любовь – это, в первую очередь, понимание.
Сигнал мобильного телефона Антон не услышал. Ева соскочила с кровати, босиком добежала до стола, нетерпеливо взглянула на дисплей: «Антоша, я соскучилась! Приезжай, когда сможешь. Целую. Аня»
- Как тебя проняло! До мозга костей! – фыркнула Ева, замахнулась, чтобы грохнуть телефон об пол, но передумала. – Сука! Ну, подожди! Я с тобой еще разберусь!
Нервно выбив сигарету из пачки, она прикурила, уселась в кресло, поджала ноги и принялась рыться в телефоне Антона:
- Посмотрим, с кем общается наш герой-любовник…
Вскоре Ева в задумчивости постукивала мобильником по колену, тупо глядя перед собой, пока глаза не стало щипать. Бросив телефон на стол, слезла с кресла, осторожно легла рядом с Антоном, пытаясь в темноте разглядеть черты его лица. Но он безмятежно спал на животе, обняв подушку.
- Черт! – прошептала Ева, сжимая кулаки в бессильной ярости. – Да на тебя бабы в очередь становятся! Кобелина хренов! Похоже, я воспитала сексуального монстра. Теперь с этим придется что-то делать.
Утром Антон был задумчив и молчалив. Ева поглядывала на него, но выяснять причину его плохого настроения не хотела: нервы трепать – себе дороже.
- Может, после работы в кино сходим? Завтра все-таки выходной, можно гулять допоздна, – она допила кофе и встала из-за стола.
- Сегодня не могу, извини.
Это прозвучало так неожиданно, что Ева округлила глаза, но Антон нахмурился и вышел из кухни. Хлопнула входная дверь. Наступила тишина. Затем в нее пробился один звук, другой. Мерно тикали часы над столом. Из плохо прикрытого крана капала вода, выдалбливая в нервных окончаниях болезненные лунки. Этажом выше кто-то ни свет, ни заря включил пылесос.
- Нет, надо покупать коттедж, – она сказала это вслух, словно Антон мог услышать. – Надоел беспредел соседей. То собака лает, то ребенок орет, то в вентиляцию воняет жареной рыбой. Блин! Надо срочно заняться этим вопросом.
Она впервые не понимала, что происходит. Словно кто-то начал свою игру, забыв ее предупредить о правилах. Нет, сам Антон до этого не допетрил бы – он тюфяк и мямля, кроме сексуальных способностей в нем нет ничего – обычный парень из подворотни, босота, каких миллионы. Неужели на него так повлияла история со Стасом? Или, может, это Анькиных рук дело? Та еще курва! С виду белая и голубоглазая, а в душе – бочка с дегтем, готовая выплеснуться на любого неугодного человека. Ева много чего про нее знает. И не только про нее. Если порыться в укромном уголке, у Евы столько припасено компромата на сопливых выскочек, которые только по капризу природы родились у богатых папашек, что за глаза и за уши хватит!
Прижавшись животом к подоконнику, она представила, сколько интересных роликов можно разместить в Интернете. Да и других материалов Ева насобирала не на один сериал «Санта-Барбары». Есть такие убойные, что иной богатей выложил бы состояние за их исчезновение. Эх, да, деньги решают все! Пришлось расстаться с кругленькой суммой, чтобы заполучить многое из спрятанных архивов.
Известный в городе бизнесмен Шишкин. Конечно, из дворянского рода. На самом деле – сын педофила Вершкова, не дожившего до суда.
Банкир Тимофеев. Ева знает, как был сколочен стартовый капитал для его бизнеса! Да и про другие дела кое-что нарыто. Кажется, там и срок давности не истек. Еще прикол: двадцать пять лет назад Тимофеев обрюхатил жену своего врага Василевского, теперь крупного чиновника, а тот растил единственного сына, души в нем не чаял и до сих пор не знал, что не его порода.
А госпожа Литовкина? Это вообще детектив на детективе. Три раза замужем, и все три раза богатые престарелые мужья благополучно умирали в нужный момент. Это только она думает, что нет свидетелей и документальных подтверждений. Есть! Правда, всего по одному эпизоду, но и этого бы хватило, чтоб посадить миллионершу хренову в помойную яму.
«Это моя инвестиция на будущее, – усмехалась Ева, поглаживая скромные папки с бумагами, аудио- и видеокассетами, CD-дисками. – Мало ли, вдруг понадобятся деньги, а тут, вон, какое богатство!»
Мысли вернулись к Антону. Черт! Впереди своего часа расплаты ждал Ромка Миланин. И ей для этого нужен Антон. С Тарасовым, в конце концов, она сможет разобраться и сама – там делов на копейку, даже придумывать ничего не пришлось: стоило увидеть, как он ведет из детского сада мальчонку лет трех, решение нашлось само. Но Рома! Здесь требуется особый подход, тонкий, но «с душком». С ним хотелось театральности, восторженных возгласов зрительного зала. Чтобы Рома знал, откуда пришла месть.
Звонок мобильного привел Еву в чувство. Она вытерла вспотевшие ладони о брюки, посмотрела на дисплей и спокойно ответила:
- Алло.
- Ева, дорогая, как хорошо, что я тебя застала! Это Вероника Липатникова.
- Неужели мир перевернулся, и ты решила мне позвонить?
- Ева, скажи… ты знаешь, как проводит время твой Антон? – та словно не услышала сарказма.
- Странный вопрос, учитывая, что в пятницу обычные люди работают на работе. Или тебя интересует, что мой Антоша делает по вечерам?
- Да нет, дорогая, в том-то и дело. Я только что возвращалась из клуба и видела, как твой Антон заходил в дешевое кафе с какой-то длинноногой девицей.
- Ерунда, ты обозналась.
- Да я Антона среди миллионов в темноте узнаю… правда, на ощупь! – в голосе Вероники ехидные нотки. – И девица-то с ним была… так, ничего особенного. Не знаю, кто такая, я ее впервые видела.
- Из наших? – Ева с трудом сдерживала закипевшую злость и к Веронике, и к Антону.
- Вряд ли. Одета как простушка из народа. Знаешь, такая дешевка с рынка.
- Думаю, ты обозналась.
- Ну, думай, а я пошла спать! Мы классно потусили в «Колорадском жуке». Давно я так не отрывалась! Кстати, если надумаешь проверить своего Антошу, загляни в кафе «Весна» возле гостиницы «Парк-отель». Кажется, от тебя это недалеко. Целую, дорогая.
Последнее, что услышала Ева – издевательский смех. «Вот курва! Ну, подожди, в моем списке и для тебя найдется место!» – она сжала кулаки, но слезы оказались неуправляемыми. Как выскочила на улицу и ловила тачку, Ева не помнила. Водитель старого «форда» – дядька седой и хмурый, за всю дорогу не сказал ни слова и даже не смотрел на пассажирку. Он затормозил возле кафе, аккуратно пересчитал деньги, протянутые Евой, засунул их в карман. Не сказав «спасибо», она выскочила из машины, растеряно озираясь.
Первое желание – ворваться в помещение и устроить грандиозный скандал – Ева отмела сразу. А если эта деваха всего лишь коллега по работе или деловой партнер? Да и не мог Антон за ее спиной встречаться с кем-то, о ком бы Ева не знала. Потоптавшись, она зашла в магазин продуктов, чтобы понаблюдать оттуда, но ее вскоре попросили выйти. Спрятавшись за деревом, закурила, напряженно всматриваясь в высокие стеклянные двери кафе. Ждать пришлось долго. Скосив глаза на кучу окурков, поморщилась – дожила! Из-за какого-то урода почти пачку сигарет выкурила! И потом, Вероника ведь могла ошибиться, а она помчалась караулить, как последняя дура. Прикусила до крови губу. Черт, она ему отплатит, этому убогому ботанику! Вот он сделает свое дело – и пинком под зад! Да так, чтоб со свистом летел!
Перехватило дыхание – из кафе вышел Антон, придерживая дверь девчонке лет двадцати с небольшим со светлыми волосами до плеч. Быстрый взгляд на потенциальную соперницу – а это именно соперница, определила Ева – и сердце сковало холодным обручем. То, как парочка смотрела друг на друга, говорила только об одном – они любовники.
Ева хотела крикнуть, но горло сдавило спазмом. Она шагнула бы им навстречу, но ноги вросли в землю, усыпанную окурками. В бессильной ярости оставалось только наблюдать, как Антон под руку с девицей проходят мимо, разговаривая и смеясь. Закрыв глаза, сжав зубы, Ева зарычала. Таким веселым она ботаника никогда не видела. Ни разу за все время их знакомства! Это было так обидно, что глаза защипало. Так вот с кем он будет занят вечером!
За всплеском эмоций последовал полнейший упадок сил. Захотелось вусмерть нажраться, но идти в кафе бесполезно – с утра там не наливают. Разве что чашку крепчайшего кофе? Нет! К черту! К черту кофе! Ей нужен бокал коньяка! Или виски. Водка тоже подойдет. Домой! Господи, как хочется домой!
Колени подрагивали, ноги казались чужими, когда Ева ловила тачку. Она с трудом сдержалась, чтобы не прибить водителя – симпатичного кучерявого парня, отчаянно пытавшегося познакомиться с красивой пассажиркой, швырнула на переднее сидение деньги и выскочила из машины, демонстративно хлопнув дверью. Домой не вошла – влетела, бросила у порога сумочку и жакет, распахнула бар и, не глядя, выудила бутылку коньяка.
Первый глоток обжог горло, задавив крик в зачатке. Как он посмел, чертов ботаник, за ее спиной с кем-то встречаться! Да еще с какой-то нищей кошёлкой!
Он врал! Он посмел ей соврать, очкарик недоделанный!
Второй глоток снял спазм с голосовых связок, и крик, похожий на вой, продрался сквозь стиснутые зубы. Что это? Боль? Разочарование? Отчаяние? Какая разница! Не все ли равно, как назвать то, что рвет сердце в клочья, выжигает изнутри, словно ты наглоталась раскаленных углей?
Господи, неужели бывает так больно? Ну, да, он ничего ей не обещал. Они не муж и жена. Они вообще друг другу никто! Но почему же так больно? Вот черт, дожила! Она, Ева Хоффман, рыдает, как сопливая школьница, которая застала своего парня за поцелуями с лучшей подругой.
- Все! Стоп! – Ева пыталась взять себя в руки, но пальцы и губы дрожали, глаза то и дело заволакивало слезами. – Дура! Дура! Идиотка! Тебе не денег, потраченных на Антона, жалко! И не порушенных планов на месть! Это ты от ревности бесишься!
Пузатый стакан упал и покатился по столу, но ей было все равно. Рухнув лицом в диванную подушку, она застыла, не зная, как бороться с накатившим чувством безысходности. Так бывает, когда после долгих, упорных стараний обратить на себя внимание парня, вдруг понимаешь – ты ему нафиг не нужна! Теперь ты знаешь это точно. На все сто. И ничего уже не изменить. От этого нестерпимо больно. И не знаешь, как с этим жить. И кажется, что все окончательно рухнуло.
Вот и Еве сейчас было также же хреново. Она ненавидела Антона с каждым мгновением все больше. Пока могла думать. Потом накрылась с головой пледом и отключилась.
Дисплей мобильного телефона бесстрастно высвечивал «15.00», когда она очнулась. Потянулась, протерла глаза, секунду подумала, взяла телефон. На том конце долго не отвечали, затем чуть раздраженный знакомый голос спокойно сказал:
- Да.
- Антоша, привет. Есть дело. Давай вечером встретимся?
- Ева, извини, я тебе утром сказал – не могу, у меня другие планы.
- Вот как? Что, даже ночевать не придешь?
- Не знаю. Я позвоню. Прости, не могу говорить.
Она швырнула телефон на диван. Вот как? У него планы, в которых нет места для нее?
Контрастный душ, чашка крепкого кофе, быстрый взгляд в зеркало – пожалуй, немного косметики не помешает. Бегом по лестнице вниз, глубокий вдох уличного жарева, короткий писк автомобильной сигнализации. Пока кондиционер пытался сделать пригодным для поездки воздух в машине, Ева курила, разглядывая тучи на горизонте.
До офиса Антона она ехала больше часа. Бесконечные пробки, злые и равнодушные лица водителей, руки с сигаретами, выставленные в открытые автомобильные окна – Ева старалась не смотреть по сторонам и – главное! – не думать о выпитом утром коньяке. Свернув на проспект, долго искала место для парковки перед бизнес-центром. С трудом втиснулась почти возле входа, выключила двигатель и приготовилась ждать. Открыв окно, нервно затянулась сигаретным дымом и только сейчас подумала, что Антон мог уйти раньше.
Ей повезло. Когда сомлевшая на солнце и почти задремавшая, она была готова уехать, из здания вышел Антон. Легко сбежав по лестнице, он свернул за угол. Ева молниеносно приняла решение – идти за ним пешком. Это было правильно, в чем она скоро убедилась. Проехать на машине через дворы с перекопанными дорогами нереально. Чертовы дураки, которые не могут сделать нормальные дороги!
Антон шел не спеша, изредка поглядывал на часы. Она же едва за ним поспевала в босоножках на каблуках. Хотелось пить, голова гудела, заныла поясница. Может, вернуться домой? В конце концов, она найдет для своих планов кого-то другого. За постель с ней выстроится толпа мужиков всех возрастов и мастей.
Только одна проблема. Никого другого искать не хотелось. И дело не в потраченных деньгах. Было в этом Антоне… глубокое что-то, непонятное ей. Неведомая сила, наверно. Она притягивала и отталкивала. Да и секс с ним обалденный, ни с кем такого у нее не было и не будет. Это тот самый Иван-дурак, который на самом деле умный.
Ева задумалась и едва успела спрятаться за кустарником, когда Антон вдруг обернулся, наверно, почувствовал ее пристальный взгляд. Прижав руки к груди, усмехнулась – в прятки она не играла со школы.
Мгновенной вспышкой память выдала картинку. Конец мая, солнце заливает школьный двор, мальчишки больно щиплют Еву за руки и попу и кричат, прыгая вокруг нее с дикими ухмылками:
- Конопля! Конопля! Все на борьбу с наркотой!
Сильный толчок в спину, и она летит на тротуар. Разбитые коленки, локти, ладони, прокушенные от удара губы, бровь рассечена о камень, и кровь моментально заливает лицо и старенькое любимое платье в цветочек. А вокруг только смех и ни одного сочувствующего. Ржущий Ромка Миланин подходит, сильно бьет ногой в живот и равнодушно отворачивается к одноклассникам:
- Айда на карьер, пацаны! Там сегодня мотокросс.
Коротким взмахом руки Ева оборвала и боль, и отчаянное одиночество, и само воспоминание. Нет! Она уже не беззащитная Конопля. Она сильна настолько, насколько это возможно для человека, обладающего огромным состоянием.
Антон прошел через арку и свернул налево – в пивной бар «Бермудский треугольник». Ева в раздумьях остановилась. Идти за ним сразу или чуть позже, когда, так сказать, все действующие лица будут в наличии? Нет, наверно, надо подождать.
Скамеек поблизости не было, и ей пришлось топтаться возле киоска «Союзпечати». В бар иногда заходил народ, в основном, мужского пола. Хотя нет, вон, смеясь, забежали несколько девчонок. Одна из них похожа на ту, с которой утром Антон был в кафе. Еще какие-то тетки. «Дома бы сидели, коровы! Уже под сороковник, а все туда же!» – злилась Ева. Нервы на взводе. Дальше ждать невыносимо.
После яркого солнца в баре было темно. Громко играла музыка, слышались веселые голоса и смех. Это был не ее праздник, но она на него пришла, и Антону придется смириться.
В большом мрачноватом зале, похожем на трюм старого полуразрушенного корабля, расслаблялся народ. Антона она увидела сразу. Он сидел в углу в компании парней и девчонок. Та, светловолосая, из утреннего кафе, была рядом. Не просто была. Он ее обнимал!
Еще никогда несколько шагов не казались такими трудными. С гордо поднятой головой, улыбкой, натянутой как презерватив-маломерок, Ева подошла к столу и в упор посмотрела на Антона.
- Какая неожиданная встреча!
В этот момент музыка закончилась. В наступившей тишине из-за стола медленно поднялся Антон. Его лицо побагровело, в глазах такое, что сердце Евы ёкнуло, и что-то тоненько и противно зазвенело в ушах. Казалось, еще мгновение – и он кинется на нее с кулаками.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2014/07/22/5