Она идеальна. Она подходит мне так же, как подходят друг другу два камешка замысловатой формы, найденные на безвестном пляже мальчиком, собирающим мозаику. Один – красно-коралловый, другой – вулканисто-синий. И вместе они так красиво смотрятся, что мальчик загляделся…
Кто она? На каком языке говорит?
Я увидел ее в Бильбао. Это испанский городок на побережье Атлантического океана, где зима и лето рассыпались на мелкие осколки, перемешались и соединились в странный вихрь из ледяных дождей и палящего солнца.
Я был здесь проездом из Сан-Себастьяна – столицы страны Басков, города с ажурной набережной и светящимися облаками. Таким я его запомнил во время своего короткого и бесцельного визита. Визита проездом из Андая, французского поселка, настолько тихого, что отовсюду слышен океан. Там я в свою очередь был проездом из шумного Мадрида.
Мое неспешное путешествие по Европе подошло к концу. Впереди ждала Москва с новыми вызовами, творческими надеждами и бьющим в голову пульсом.
До вылета оставался час. Я выбирал сувениры для родных. Она застала меня у кассы: прошла мимо с клетчатым чемоданом на колесиках, споткнулась прямо около меня и тихо ойкнула. Не успел я оплатить покупку, она исчезла.
Один взгляд не дольше секунды - в перерыве между набором пин-кода и отвечанием «Gracias» кассирше, но что-то во мне сработало молниеносно и выдало ответ: «да!»
Как она выглядела? Вряд ли я смог бы описать. Я ничего не запомнил, кроме смутного ощущения, что мне – за ней. И просто пошел искать ее.
Маленький аэропорт с прозрачными стенами, сквозь которые лился белый свет туманного дня, был у меня как на ладони. Я обежал его весь. Подошел к каждой стойке регистрации. Везде суетились курчявые черноволосые испанцы и учтиво-равнодушные французы с лицами мастифов. Ее не было.
Не могла же она исчезнуть? Я прислонился к колонне. Перебрав все варианты, я понял, что вариантов особо и нет: просто она в самолете.Минута-другая – и она взлетит. Больше я ее не увижу. На борт меня без билета не пустят. Так что можно расслабиться: ты сделал все, что мог. Остается продолжать свое беззаботное путешествие, как ни в чем не бывало…
Я поплелся к очереди на свой рейс. Вместо беззаботности внутри разливалось уныние. И этот облачный день, и две престарелые испанки, жестикулирующие у меня под носом скукоженными от загара руками – все теперь стало пресным и никчемным. Минуты до вылета потянулись рваной резинкой от застиранных семейных трусов…
…Она шла прямо на меня стремительной походкой пантеры.
Откуда она взялась? Не знаю. Мне было все равно. Я просто смотрел.
Своими длинными и сильными ногами в обтягивающих черных джинсах, каждым шагом - она впечатывала в каменный пол аэропорта свое присутствие.
За ней развевался шлейф наскоро наброшенной шерстяной то ли кофты, то ли шарфа из серой пряжи в огромную дырку. А сзади семенил, как послушная болонка, все тот же знакомый чемодан..
Бывает красота хрупкая, хрустальная - как будто звенящая. Красота, которую надо оберегать. Она живет в маленьких тонких девушках, порхающих на каблучках.
Это не про нее.
Она высокая и ширококостная. Ее шаги размашисты и в то же время по-кошачьи мягки. Ее глаза как будто целятся, выслеживая добычу. Ее вкус безупречен: она одета в серое и черное – неброско, по-походному. Но это – небрежность, в которой каждая деталь на своем месте. Похоже, она актриса… Возвращается со съемок?
Она приближается, и я могу разглядеть ее лицо. Светлая шатенка, явно северных кровей. Может, шведка или немка? Будь в ее чертах чуть меньше красоты и чуть больше силы, это бы уже была грубость. Но у нее именно та пропорция, что мне нужна, – на грани.
Все ее черты, все ее тело - противоположно моему.
У меня падающие уголки глаз.
У нее раскосые - как у юной пантеры. Я замечаю, как она моргает: ее стремительное выражение лица на долю секунды сменяется мягким, даже детским. Вот-вот она промурчит. Но веки распахиваются - и она снова хищница.
У меня углы нижних челюстей почти незаметны, смазаны.
У нее они сильно выделяются, почти тяжелые. Лицо четко очерчено вертикальными линиями - она решительна, она не сомневается, она действует.
Я – большеголовый узкоплечий «мальчик».
Она - широкая и рослая. Ее плечи могли бы быть мужскими, если бы не фигура амфоры: узкая талия и покатые бедра.
У меня – орлиный клюв.
У нее –курносая пуговка.
Она – это я, вывернутый наизнанку. Ее генотип комплементарен моему. Наверно, наши дети были бы идеально красивы.
Все это время она идет прямо на меня. Но за несколько шагов вдруг бросает взгляд в сторону, резко поворачивается и скрывается за дверью туалета. Что за способность все время исчезать!
Мимо двери постоянно снуют люди, и я отчаянно пытаюсь ее не пропустить. Минут через пятнадцать, когда я уже места себе не находил, она появилась.
Без кофты, в одной черной майке с квадратным вырезом, из-под которой рвалась наружу упругая грудь.
Я поймал себя на мысли, что подсел на нее, как на наркотик: мне доставляет физическое удовольствие смотреть на нее. Это не просто то похотливое наслаждение, которое испытывают мальчики, глядя на миловидных девушек. Я рисую. И когда я рисую, то люблю играть противоположными по спектру цветами: кладешь, например, оранжевый мазок, а рядом с ним - синий, и они вдруг вспыхивают на фоне друг друга. Как будто светятся. Так вот одним из таких мазков я теперь ощущал себя. Что-то похожее на это свечение я почувствовал внутри своего организма.
На этот раз я заметил, что у нее очень широкий таз. Если бы он принадлежал любой другой женщине, скорее всего я бы поморщился. Но у нее – в сочетании с мускулистыми ногами танцовщицы, плоским животом и широкими плечами – это придавало законченности и полнокровности.
Она опять шла ко мне. И, о чудо, встала в мою очередь. От меня требовалось всего лишь незаметно пропустить вперед пару человек, и она оказалась рядом! Совсем рядом! Мы почти касались плечами. Еще чуть-чуть, и я бы мог почувствовать ее запах.
Я разглядывал ее в профиль. Она была потрясающа. Эта пухлая – круглым валиком – нижняя губа и широкая чувственная верхняя. Они реагировали на каждое движение ее мысли и становились то игривыми, то волевыми. При этом слегка вздергивались внешние уголки бровей и появлялись морщинки на лбу. Лямка ее майки упала, оголяя по-детски нежную кожу и широкое плечо, но она и не думала поправлять.
Теперь, разглядывая выражения ее лица, я прочитал по нему то же, что до этого видел в походке: она смелая и решительная, она интеллектуальная, она - индивидуум, который уверенно действует в этом мире.
Почему-то у меня возникло ощущение, что она русская.
Мы простояли рядом не меньше двадцати минут, но я так и не решился заговорить. Удовольствие от просто разглядывания было непреодолимо. Я боялся спугнуть даже его. Таких лиц я не видел, но смутно сознавал, что именно оно жило у меня где-то в глубине подсознания как эталон. Оно задумчивое, решительное, простое и открытое – одновременно.
Если бы тогда я заговорил, возможно, все сложилось бы иначе.
Подошла моя очередь. Я протянул билет конторолерше. Она попросила паспорт. Я замешкался. И девушка-совершенство прошла вперед меня.
У меня зароился ворох недомыслей-полунадежд: а вдруг наши места окажутся соседними? Может, судьба действительно существует и уготовала мне сегодня встретить свою половинку? Может, я уже заслужил? Может, все это неспроста?
Я прошел в самолет. Она сидела в середине салона, и прямо рядом с ней было пустое сидение. Неужели? Я поравнялся с ее рядом, продолжая получать удовольствие от смотрения на нее, и только сейчас посмотрел на свой билет. Место в хвосте.
Весь полет я думал о ней. Я даже не особо интересовался пейзажами за окном, хотя обычно они меня занимают больше всего в полете, я их даже рисую. У меня оказалось место не у окна, как я изначально хотел, а у прохода. Но я обрадовался: так мне было видно ее макушку, если немного привстать на сидении.
Как же меня зациклило!
В кого ты превратился? Ты же не мальчик. Тебе скоро 30. Тебя ждет серьезный проект в Москве и команда людей, которые тебе обзвонились в Испанию. Мы делаем арт-фестиваль, и по прилету надо срочно включаться. Осталась всего неделя. Дата назначена. Отменить нельзя. Лучше бы подумал о деле! Но увещевания улетучивались, не успев родиться.
Я сидел и придумывал, как с ней познакомиться.
Сначала у меня крутилась фраза: «Excuseme. Where are you from? You are perfectly beautiful».
Это еще в аэропорту придумал. Но так и не решился. Вспоминались недавние рассказы европейских знакомых о швейцарках, которые то и дело подают в суд за “sexual harassment” . А мы летели во Франкфурт (почему-то я посчитал его швейцарским городом несмотря на пятерку по географии в школе), и она вполне похожа на швейцарку.
Чтобы как-то привести скачущие мысли в порядок, я достал айпэд и стал выкладывать все из головы в блокнот. Это помогло. Из вороха противоречивых, налезающих друг на друга смутных эмоций начали отливаться железные болванки логики.
Вспомнил, что я художник, и можно просто предложить нарисовать портрет. Да, к этому, пожалуй, даже швейцарка не придерется. Но что с ней потом делать? Ведь это совсем другой менталитет, другой образ жизни, другая страна в конце концов… Нет, не верю. Неужели все, что я в ней увидел, – всего лишь иллюзия внешнего облика? А внутри чопорный, замкнутый и размеренный швейцарец, про которых мне рассказывали.
Тем временем я посматривал на ее макушку. Она оживленно болтала со старушкой и вертела головой. Потом повернулась в профиль ко мне, слушая, кивая и улыбаясь. Это была одухотворенная улыбка с ясными глазами и едва заметным выражением почтительности к старому человеку. У европейцев я такого ни разу не видел. Похоже, она все-таки русская.
Я начал продумывать, что можно сделать по выходу. Наверно, она тоже летит в пересадкой в Москву. И мы в любом случае встретимся на паспортном контроле. Тогда сможем вместе целых 4 часа ждать самолета. Это будет победа. Надо просто ее нагнать на выходе и сказать…
Что сказать? Я начал перебирать фразы. Заговорить ли сразу по-русски? Нет, это неприлично. Хотя, если она иностранка, все равно не поймет… Сказать: «Я художник. У вас очень красивые черты лица. Я бы хотел вас нарисовать…». Нет, слишком резко: с места в карьер. Сначала представиться. Да, точно, представиться…
Да какая разница: просто хоть что-то сказать. Хоть «привет». Все равно она от удивления ничего сначала не поймет. Да, в конце концов, она сама растеряется не меньше моего. Я – мужчина: я делаю, она реагирует. Все нормально. Решено. Как только самолет сядет, я сразу подойду к ней.
Я успокоился, честно собравшись исполнять свой план.
Через час самолет приземлился. И тут же в проходе выросла непролазная стена из людей. Протиснуться невозможно. А ведь минуту назад я мог спокойно дойти до ее ряда, подсесть на свободное место и заговорить. Тем временем, пока у нас в хвосте был затор, она спокойно вышла и скрылась из виду.
Я с трудом вырвался из самолета, пробежал по коридору, надеясь нагнать ее. Коридор кончился, и меня выплеснуло в гигантский сумрачный зал франкфуртского аэропорта.
Я остановился. Вокруг сновали толпы, мигали красным табло, безличный женский голос что-то объявлял по-немецки, многократно отражаясь эхом от серых металлических стен. Я пробежался по залу: взад, вперед. Ее нет. Этот аэропорт я не обойду за 15 минут. Это целый город…
И тут я начал осознавать, что потерял ее. Она как рыбка, выпущенная из аквариума в океан. Стоило пересечь эту границу, и ее больше не найти. Она же только что сидела через несколько рядов от меня. Она вышла минуту назад. Сколько было шансов, но я ни одним не воспользовался…
Теперь все кончено. Как капля чернил, упавшая в стакан с водой, расплывается в нем черными щупальцами, так ненависть к самому себе начала распространяться по моему сознанию. Ведь я стоял рядом - в полуметре от нее – в Бильбао. Мог ее потрогать рукой. Почему я не заговорил? Мы могли лететь вместе. Около нее в самолете было пустое сидение. Мы могли прилететь уже знакомыми. Могли 4 часа подряд смеяться и болтать. Мы бы уже договорились о следующей встрече. Я все стеснялся. Откладывал на будущее. Планы хитроумные продумывал…
Нет никакого будущего!Есть "здесь и сейчас". Только "здесь и сейчас"!. Если прямо сейчас ты не делаешь того, что чувствуешь, того, что ведет тебя к твоей мечте, значит ты ничего не делаешь. Твои планы на будущее, твои размышления, умствования и логические обоснования - чушь, иллюзия сознания. Твой мозг тебя обманывает, позволяя оставаться в ленивом бездействии. Нет никакого завтра и потом.Когда оно наступит, это опять будет «сейчас». Либо ты делаешь сейчас, либо ты теряешь.
Я ее потерял.
Давай, иди теперь в Дьюти-Фри, покупай шмотки, доставь себе удовольствие. Ведь настоящее счастье ты себе отвоевать не способен. Так довольствуйся подменой. Приедешь в Москву, забудешь о своих искренних чувствах, естественном порыве и опять погрязнешь в латексных эмоциях, в хромированных целях и всей этой московской ненастоящей жизни. Поздравляю, ты в очередной раз упустил свой шанс. И в очередной раз ты себя через полчаса успокоишь тем, что в следующий раз обязательно все сделаешь, как надо. Что это будет уроком. И впредь ты будешь слушать свои внутренние порывы и сразу действовать. Сколько уже было таких уроков! И каждый раз эта проклятая мысль про следующий раз. Опомнись! Очнись! Вся твоя жизнь сложилась на этих вялых решениях про следующий раз. Ты ничего не отвоевал у жизни. Ты имеешь только то, что само пришло в руки. Ты уже пролил свою жизнь, и она впиталась с песок времени. И ты продолжаешь себя успокаивать: ничего, вот-вот, я возьмусь. Так и сдохнешь. Это «вот-вот» не наступит!!.
Меня накрыла чернота. Капля чернил растворилась в воде и окрасила ее всю. Перед глазами встала горестная картина моей жизни без приправ из надежд на завтра. И я содрогнулся.
Я не видел, где нахожусь и куда иду, но в какой-то момент взгляд наткнулся на табло вылетов. Глаза сфокусировались на рейсе в Москву. Но это был не мой рейс. Мой через 4 часа, а этот – через 15 минут. Еще один рейс в Москву…
Вспышка в сознании, чернота расступилась. Если она русская, то пошла на него. Шанс ничтожен, но это - шанс. 15 минут: я не успею: они уже пошли на посадку. Я побежал по лестницам, перескакивая через три ступеньки. Врезался в чинную чету китайцев, так что у мужа слетели круглые очки, я их поймал, отдал, крикнул “sorry” уже с другого лестничного пролета.
Ступени кончились. Узкие металлические коридоры. Оранжевые указатели. Лифт. Я оглянулся вокруг. Ну, встреться мне где-то здесь случайно! Я подойду и познакомлюсь, во что бы то ни стало, обещаю!
Но ее нигде не было. Что же лифт не едет? Время утекает. Я глянул на часы. 7 минут до вылета. Нет, это нереально, она уже сидит в самолете. Да что с этим лифтом!
Раньше в подобных случаях я испытывал облегчение: ну,не получается. Я сделал все, что мог. Умываю руки. Но сейчас... Ведь она совершенна. Что же тебе еще надо? Что тебя не устраивало? Это были просто отговорки.
Так, а я нажал на кнопку вызова?.. Идиот, поэтому он и не едет. Я судорожно стал тыкать на светящуюся стрелочку.
Эта моя жизнь, моя судьба. Если не принимать решений, не действовать, то жизнь так и не реализуется, твоя программа не выполнится. Тогда ты так и будешь соглашаться на то, что дают. Тогда ты вечно будешь соглашаться на компромиссные варианты. Тогда ты так и будешь недоволен своей жизнью.
И тогда ты никогда не женишься, потому что жениться ты хочешь на той, что будет идеальна для тебя: и внешне, и внутренне. Так вот же она! Чего ты ждал, когда упускал ее?
Несчастный трус!
И тут я действительно искренне - не пассивно, не дрожа и переживая, а целенаправленно, – напролом – решил ее найти.
Двери лифта открылись. Я нажал на зону Б: ее рейс оттуда.
Из лифта побежал по указателям. И тут на пути у меня встал паспортный контроль. Откуда он здесь? Меня не пустят не на свой рейс. Еще и очередь, правда, быстро движется. Осталось 5 минут. Так, думай, что сказать контролеру. Как его убедить меня пустить?
Рассказывать на английском немцу, что мне надо найти девушку моей мечты, что, возможно, она там, если она русская, и возможно, она еще не поднялась на борт, хотя уже давно должна была? Сомнительно. Нужно что-то попроще. Кудрявая женщина с головой в форме лампочки указывала мне пухлой рукой на окошко в стеклянной будке.
Ах, да, моя очередь. Я подошел и улыбнулся. Это был одутловатый мужчина в очках,явно примерный семьянин, который после работы ни минуты не мешкая, поспешит домой на ужин из картошки с кислой капустой и парой жирных сарделек. Да, вряд ли он меня поймет.
- It’s not my flight but my friend is there. – показал я пальцем по другую сторону кардона. - I need to talk to her. Can I go there and then come back?
Доброжелательная рассеянность на его лице не претерпела никаких изменений. Он пролистал мой паспорт.
- Probably. Visa.Ok.
Шлепнул мне в паспорт штамп и пропустил.Понял ли он меня правильно? Попаду ли я потом обратно на свой самолет?
Думать было некогда. Она вылетает через 3 минуты. Если вообще она там есть....
Я опять побежал по коридорам, поднимался и спускался по каким-то узким лестницам, как в подъезде жилого дома. Наконец большой зал. Дьюти-фри. А вот и зона Б. А вот и рейс на Москву за стеклянной стеной. Толпа в зале ожидания. Рейс задерживается почти на час. Вот это удача!
Но опять преграда. Попасть за стеклянную стену можно лишь с билетом на этот рейс.
Я стал выискивать ее взглядом через стекло. Обзор прекрасный, все как ладони. Ее нигде нет. Возможно, просмотрел. Я стал выхватывать взглядом каждого человека в отдельности и по порядку. Прошел по всем. Но ее все равно нет.
Значит, не русская. Конечно, это же Франкфурт, Германия. Она наверняка немка. Просто прилетела домой и уже давно вышла из аэропорта.
Наивный болван!
С этого момента я зарекаюсь принимать решения мгновенно, действовать здесь и сейчас, сразу. Иначе у меня нет шансов стать счастливым. Иначе единственная радость в жизни останется набивать пузо во время полета в самолёте.
Как легко было познакомиться в Бильбао. А сейчас это невозможно. Она потеряна навсегда.
И тут я увидел ее. Она вышла из-за массивной квадратной колонны, которую я даже и не заметил сначала. Да, это она. Видно очень плохо за людьми, но я запомнил цвет ее кофты и джинс. Значит, все-таки русская. И действительно летит этим рейсом. И он так удачно задержался. Вот это попадание – с первого раза. Моя дедукция сработала. Я никак этого не ожидал. Какая сложнейшая мозаика из верных гипотез, действий и случайностей сложилась воедино, чтобы эта ситуация оказалась реальностью!
Она мило болтала с той же старушкой из самолета. Они уселись в кресла.
Как же ее выцепить? Махать бесполезно. Она в мою сторону не смотрит, да и не знает меня.
Я сел на стульчик рядом со входом в зал ожидания. Меня отделяли от нее две стойки регистрации. На одной – мужчина, на другой – женщина. К кому бы из них подойти? Кто не откажет? Худенькая невысокая женщина лет тридцати пяти мне показалась более отзывчивой. Я подошел к ней и сказал ровно то же, что до этого на паспортном контроле.
- Can I see your ticket? – ответила она невозмутимо.
Я дал ей документы.
- I’ll take it. It will be here – показала она на свой столик. – Bring your friend out of hall, and I’ll giveyou back your ticket.
Я сердечно несколько раз поблагодарил ее.
И зашел внутрь. Налетел внезапный порыв страха: прямо сейчас подойти к незнакомому человеку и сразу признаваться в своих чувствах… Но пути назад уже нет.Внутри что-то куда-то прилило. Ветер в ушах. Ощущение – как от начала драки. Чувствуешь, что с тобой начинает происходить что-то критически важное, и у тебя вот конкретно с этой секунды больше нет роскоши обдумывать и рефлексировать. Остается – только действовать. Ты проваливаешься в абсолютное «здесь и сейчас».
Я подошел к ней. И сказал:
- Извините, меня зовут Миша. Мы летели с вами вместе из Бильбао… - ту-тух, ту-тух. Ту-тух, ту-тух. Интересно, а это слышно, как у меня стучит в груди.
- Да, я помню – она смотрела на меня снизу вверх и мило улыбалась. Вот это номер: она меня даже запомнила. Какой же идиот, что не познакомился сразу!
Единственное, зачем успевало следить полупарализованное сознание – это не врать. Стараться максимально искренне все высказать, чтоб освободить душу. Другого шанса не будет.
- Можно Вас на минутку? - обнаглел я и позвал ее жестом встать и подойти ко мне. Она удивленно переглянулась со старушкой, нота одобрила чуть заметным кивком и с интересом стала меня разглядывать.
Совершенная встала и приблизилась ко мне почти вплотную. Она была ростом не меньше меня. Ее кошачьи глаза,широко открытые, в упор меня рассматривали. Ее зрачки, зеленовато-медовые с желтыми искрами, бегали по моему лицу и шее. Время замедлилось. Я замечал, как схлопываются и раскрываются ее ресницы. Верхняя губа натянулась от улыбки, поднялась к носу и чуть не лопалась от своей пухлости. Мокрым блеском переливался круглый ряд жемчужных зубов. Это идеальное существо, потревоженное мной, обратило на меня все свое внимание, и ждало объяснений.
- Я художник. И ваши черты… они такие редкие, вы такая…– я хотел сказать: красивая, но замялся…и с губ слетело - …все-таки русские девушки - самые красивые.
Она слегка покраснела, заулыбалась еще шире, повела плечами, отвернула голову куда-то вбок и вниз и смущенно засмеялась. Потом взяла себя в руки и слегка посерьезневшим взглядом опять взглянула на меня. И почти прошептала:
- Спасибо.
-Нет, правда, - продолжал я приободрившись – Я такого лица не встречал… Это надо рисовать. Такие выразительные черты, такие яркие… Я кстати так и знал, что вы русская…
Вдруг она сделала умный вид, вздернув уголки бровей и пустив морщинки по лбу, и перехватила инициативу:
- Да, мы тоже сейчас обсуждали.– кивнула она на старушку и продолжала деловитым тоном - так много русских на этом рейсе. Куда ни повернешься, слышится русская речь. Редкое явление для этого направления…Я часто здесь летаю, но такое впервые.
Фальшивая нота! – царапнуло у меня внутри. Опасность уйти не в ту тональность. Нельзя заглотить этот крючок. Если я поддамся, получится ложно обыденный разговор: мы будем делать вид, как будто мы давно знакомы и нам больше нечего обсудить, кроме окружающих. Хотя на самом деле окружающие – последнее, что нас сейчас интересует. Состоится 2-хминутный светский разговор, я потеряю запал, и ничего настоящего не скажу. Нет! Не для того пробивал лбом все преграды, не для того мне несказанно повезло с задержкой вылета, чтобы вести здесь пустые беседы. И я,проигнорировав, продолжал:
- О, как я вас искал! Это было целое приключение. Я прошел несколько кордонов, уговорил контролера меня пустить, пришлось даже свой билет в залог оставить. Я уже и не надеялся. Хорошо, вылет задержали… Я бы хотел вас нарисовать. Или хотя бы сфотографировать, но у меня нет фотоаппарата. Вернее, есть, но сломался…
Я лепетал-лепетал, захлебываясь.
- А вы в Бильбао отдыхали? – спросила она легко.
- Нет, я в Сан-Себастьяне. У меня там друзья живут. Из Бильбао просто вылет. Может, с Вами можно как-то связаться? Мы бы могли встретиться в Москве. Я бы вас порисовал…
- Дело в том, что я живу в Бильбао. В Москву – только на 4 дня по работе. А потом сразу улетаю.
Это был удар. Я растерялся.
- Ну… может, тогда хотя бы в соцсетях где-то спишемся? Контакт, Фейсбук? Где Вас можно найти?
Она секунду колебалась. Потом достала из сумочки визитку и протянула мне:
- Вот. Так меня можно найти в Фейсбуке. Прямо по имени и фамилии. И на почту можно писать. Здесь она указана. Спишемся. Может, вышлю фотку. – она улыбнулась.
Я спрятал драгоценный трофей в карман и застегнул на молнию.
- Хорошо, спасибо! – я от неожиданности как-то по-деловому попрощался – тогда я напишу. Ладно. Не буду больше отвлекать. - Улыбнулся во все зубы, кивнул на прощание и вышел.
Я шел по зоне Б размашистым шагом, почти в припрыжку. Теперь у меня есть ниточка, связывающая нас с ней. Теперь она не исчезнет в небесной пучине. Теперь у меня есть реальный шанс. Какой же я молодец! Все-таки преодолел страх. Я сделал это! Я познакомился со своей мечтой! Теперь мне все по плечу!
Я мысленно прокручивал весь разговор. Говорили на «вы». По ней было видно, что она тоже смущается и растеряна. Это мило. Я рад. Горд. Почти счастлив. Ну что, дело сделано! Теперь можно и пошопиться и даже съесть что-нибудь вкусненькое… Как раз показались вывески брендов из дьюти-фри.
Как вдруг всплыла мысль. А есть ли эта ниточка? А если я не найду ее на фейсбуке? А если найду, но она не ответит, не добавит меня в друзья? Или даже ответит, но не захочет еще раз встретиться. Да и не так-то просто нам будет встретиться, находясь в разных странах.
Я могу ее просто больше никогда не увидеть.
Разглядывать мертвые шмотки в магазинах, когда там все еще стоит живая Она, - просто кощунство!
Надо вернуться. Надо срочно возвращаться, пока она не улетела. Еще пообщаться. Просто поболтать. Закрепить.
Я пришел обратно. Люди уже выстроились в очередь. Подали самолет. Совершенная стояла ко мне спиной и продолжала общаться в бабуськой.
Я снова сел перед стойкой регистрации. Второй раз просить неудобно. Опять бардак в голове. Достаю айпад и почти неосмысленно начинаю записывать все происходящее. Найти бы ее сейчас в Фейсбуке – хотя бы знать, что она у меня там есть. Но в европейских аэропортах проблема с интернетом. Сколько раз я пробовал – и каждый раз он платный, и подключить его проблемно. Пробую найти вай-фай. И, о чудо, первые 15 минут бесплатно. Нашел ее на фейсбуке. Слава Богу, есть. Добавил. Но слишком мало фото. Надо идти к ней. Достал фотик. Работает. Почему я решил, что он сел?...
Опять попросил женщину на стойке и прошел. Подсел к ней.
- Извините, что опять отвлекаю. Я просто нашел фотоаппарат. Можно я сделаю несколько снимков?
Она раскраснелась.
- Я плохо получаюсь, когда напряжена.
- Разве такое возможно? - смотрю на нее с обожанием. Она успела перехватить этот взгляд, и я егоотвел. Еще пару минут поговорили. И я ушел ни с чем.
Напоследок она сказала:
- Спишемсяи вышлю фотку.
Это радует и обнадеживает.
Ушел оттуда с ощущением, что все испортил. Я был слишком назойлив. Вдруг она усомнится в моей адекватности?
Москва встретила дождем, рыхлым серым небом и запахом жженой солярки. Но я лишь на секунду это отметил. Все мои мысли были зациклены на ней.
По приезду в Москву я должен был сразу заняться подготовкой арт-фестиваля, который мы проводим, и до которого оставалась всего неделя. Но я ни о чем, кроме нее, даже думать не мог. Я почти физически страдал от того, что ее нет рядом и не ясно, будет ли вообще когда-нибудь. Все казалось серым и противным. Я никому не мог позвонить и не брал трубки. Я только и делал, что спал и думал о ней. К вечеру я начал ее рисовать с фотки в Фейсбуке. Первые два портрета не получились. Она выходила вроде похожая, но какая-то вульгарная. Незаметно плыли пропорции. Ее черты оказалось очень сложно уловить. Они то и дело играли со мной: линия начиналась решительно, а заканчивалась мягко и женственно. И такие переливы в каждой черте. В конце концов я разозлился, положил бумагу на экран айпада и наметил силуэт и основные точки. После этого дело пошло. Я уже более-менее чувствовал ее лицо.
Я мучительно рисовал всю ночь. По нескольку раз стирал и заново намечал каждую черточку, каждую полутень. Мне нужно было умудриться вложить в мертвую фотографию все то, что исходило от нее в реальности. Всю ту глубину и богатство переливов эмоций на ее лице. Все это стояло у меня перед глазами.
Наутро я отправил ей фото рисунка. И сопроводил комментарием, что вообще ее нужно рисовать в цвете, маслом и с натуры.
Ответа не последовало.
Я лег на кровать и впал в забытье. Проснулся со стойким ощущением, что должен встретиться с ней, пока она здесь, во что бы то ни стало. Ходил по комнате взад-вперед, придумывая, что сказать. Как убедить ее встретиться? Ведь мы виделись всего раз. Она меня не знает. Как объяснить ей весь ворох чувств, который я переживаю? Как выразить все это в течение минуты разговора? Как донести, насколько это важно? Я же не скажу ей с бухты барахты: я думаю, мы идеально подходим друг другу. Ты полностью комплементарна мне. Поэтому давай встретимся. Но просто банально пытаться вытащить ее, ничего не объясняя, тоже не выйдет.
Я прикидывал и так, и эдак. Варианте на десятом понял: если прямо сейчас не позвоню, то так и не решусь. Будь что будет.
Я набрал номер.
- Ola! – ответил мне женский голос. И продолжал что-то ворковать на испанском.
- Лена, это я, Миша. Можешь говорить по-русски.
Но голос переключился на английский.
- Excuse me, sir! How can I help you?
Это был испанский офис ее компании. Я извинился и положил трубку. Что же делать? Получается, до нее никак не добраться? Все. Шансов нет? Опять. Почему же она все время от меня ускользает. Потом дает надежду. И опять ускользает.
Позвонить в офис и попросить ее мобильный. Ну, это уже совсем наглость. А, была не была. Терять уже нечего. Я должен довести это до конца. Перезваниваю:
-Excuse me, please, Elena gave me her card. But she is in Moscow now. How can I connect her here?
- Unfortunately, we can’t give personal information.
Остается только Фейсбук. Последний шанс. Лена, ну зайди же в эту дурацкую соцсеть! Чем ты так занята целый день?
Я написал ей еще сообщение:
«Привет еще раз. Звонил тебе по номеру на визитке. Наткнулся на секретаршу вашей фирмы. Так что придется писать все, о чем хотел поговорить.
Извини, что упорно навязываюсь тебе. Я так себя обычно не веду. Да вообще никогда не вел. Просто я недавно понял, что самое главное в жизни, - это слушать себя и поступать здесь и сейчас так, как подсказывает душа. А сознательные логические аргументы по сути не имеют никакого значения.
И сейчас я чувствую, что надо встретиться, пока ты здесь в Москве. Поэтому я придумал два варианта: во-первых, я могу подарить тебе оригинал портрета.живьем он выглядит на порядок лучше. А во-вторых, могу довезти тебя завтра до аэропорта на машине.
Понимаю, что ты обо мне ничего не знаешь. И из-за своей настырности я могу показаться каким-то чокнутым. Поэтому скидываю тебе ссылки на свой контакт: vk.com/etajiтам в принципе все обо мне понятно: я был журналистом, потом занимался бизнесом, сейчас рисую и дописываю книгу. Там в видеозаписях есть некоторые мои передачи, а в фотографиях - мои картины. А вот ссылка на самое важное: мой жж: alexanyants.livejournal.comПо его мотивам собственно и делается книга. Там все сумбурно, это мои текущие мысли, моя философия.
Очень надеюсь, что ты это сообщение прочитаешь до того, как улетишь....
Вот мой моб.:….. когда прочитаешь, было бы круто, если бы скинула смску.
понимаю, что все это выглядит странно, но внутри я чувствую, что это важно и это хорошо...»
Она упорно продолжала не отвечать. Наступила ночь. А на следующий день она улетает. Я даже не знал, когда именно. Если утром, то все – не успеем. Если днем, еще есть шанс: может, утром прочитает сообщение. Я начал смотреть рейсы на Бильбао. Из Домодедово, из Шереметьево. Я разобрался в их системах поиска рейсов по номерам, по направлениям, по авиакомпаниям. Если она прилетела этой авиакомпанией, то и улетать скорее всего будет ей же. Строил другие гипотезы, комбинации. А потом вдруг понял: если она летит с пересадкой – а она летит с пересадкой, потому что сюда мы так летели, - то вариантов могут быть тысячи. Она может лететь через Франкфурт, через Париж, через Осло и еще через несколько десятков европейских городов. И в каждый из них – сотни рейсов.
Когда я уже ложился спать и подошёл к компьютеру, чтобы его выключить, увидел одно непрочитанное сообщение:
«Привет. Спасибо тебе большое за портрет, мне очень понравился. Не переживай, я не подумала, что ты чокнутый на самом деле, давно уже поняла для себя, что каждую секунду в жизни нужно воспринимать как новое приключение, так что жутко радуюсь, когда появляются в ней новые люди. Что касается твоего предложения - подарить мне оригинал портрета, мне, конечно, всегда интересно было увидеть себя глазами другого человека, и портреты мои далеко не каждый день рисуют. Мне было бы очень приятно, но план, честно говоря, трудно осуществимый, да и напрягать тебя не хочется. Я сейчас у родителей, в Подмосковье, завтра еду в калужский офис, а оттуда- в аэропорт, на такси. Единственный вариант - это увидеться в аэропорту, но так как я не уверена, что смогу приехать туда заранее, потому что в Калуге у меня встреча, боюсь, что не смогу уделить тебе времени.
Я обязательно зайду на твой жж, как будет возможность, обещаю».
Я молниеносно ответил:
«То есть из города Калуги на такси в аэропрт?
Напрячься я сам хочу))) Скажи, какой рейс и во сколько. Встретимся в аэропорту, посидим там в кафе, пусть даже 20 минут. Или я могу тебя перехватить где-то в Москве на машине и отвести в аэропорт».
Она опять пропала из онлайна. Я понял, что не до шуток, и написал:
«Просто напиши номер рейса».
Теперь я знал, что этого достаточно. Время, аэропорт и все остальное я выясню сам. Через час она ответила.
«Да, из Калуги в аэропорт на такси. Номер рейса lh2529 в Мюнхен из Домодедово».
Я был счастлив. Это ощущение ни с чем не сравнимо: когда ты чего-то очень хочешь, прикладываешь неимоверные усилия, чтобы этого достичь и, кажется, невозможно, и все-таки ты это получаешь.
Прилив сил. Я чувствовал себя победителем.
На следующий день я несся в аэропорт, «играя в шашечки» на МКАДе. Педаль газа в пол. Мотор настойчиво ревет. Я максимально сосредоточен, никаких лишних мыслей в голове. Мозг как компьютер, вычисляет расстояния и скорости.
На пол-пути смска. Она. Уже должна заходить в зеленый коридор. Нет смысла ехать.
Я перезваниваю: жди, сейчас буду. И газ в пол.
Когда приехал, оставалось до отлета 20 минут. Припарковался кое-как прямо у входа. Бежал по аэропорту, сердце колотилось. Увидел ее. На ней была простая белая рубашка, полурасстегнутая на груди. Да, у нее определенно, потрясающий вкус. О чем-то начали говорить сразу. Сели в кафе около входа в зеленую зону.
Я был так возбужден, что тараторил постоянно.Взяли чаю, я немного успокоился. Подарил ей рисунок. Говорили. Обычные темы: где учились, чем занимались.Я ей пытался объяснить, почему я к ней так привязался. Она отвечала, что ей нравятся такие неожиданные приключения. Я ее сфотографировал несколько раз. Она смеялась, смущалась, искрилась. И эти фотографии – единственное, что у меня от нее осталось.
Через 20 минут она улетела. И я ее больше не видел.
Потом я писал смски, сообщения в Фейсбуке. Какие-то жалкие попытки вытащить ее на совместный отпуск, на которые она не отреагировала. Пытался напомнить про важность возникших чувств. В последнем сообщении я написал: «Со временем, если не видеться, конечно, это угаснет, но я-то помню то первое ощущение и знаю, что оно самое верное...». И самое смешное, что это действительно угасло. И я сижу в этой серой Москве и не замечаю ее серости. Увлечен своими проектами и забываю, что жизнь утекает безвозвратно.