Которые люди образованные и разбираются в вопросах, то пользуются газетным словом в своей трудовой повседневной жизни. И это правильно объяснимо с точки психической науки и общей хирургии мозга в больничных палатах частных клиник. Но одно дело, когда с японским кроссвордом надолго внедряешься в укромное место обслуживания организма и совсем другое, когда, как бы, берёшь в руки местную прессу и находишь там любопытные сведения о соседе и, в частности, о закате его яркой звезды на криминальном небосводе. Это тебе не итальянская мафия! Тут рукой подать до чужих потаённых закромов, а потому и любопытно всякому обывателю: где, как и скоро ли посадят?
Вот мы с приятелем Васькой всегда следим за новостями из зала суда и не хуже любого адвоката расскажем о процветании пеницитарной системы тюремного воспитания закрытого надолго типа, которая никого не исправляет. Об этом вам расскажет любой и каждый потому как тюрьма у нас, считай, под боком, то есть и на трамвае подъехать можно, если что не так. Поэтому свежие новости и слухи мы черпаем не только возле подъезда на лавочке, но и со страниц любимого частного газетного издания, которое хоть и само из судов не вылезает, зато в криминальном разделе под острой сатирической шапкой «Расчленёнки голос звонкий» всегда печатает животрепещущий материал. В этой рубрике, особенно если издатели выигрывают очередной суд, то познавательно и с юморком сквозь слёзы рассматриваются отрицательные моменты деятельности жителей нашего райцентра и не только. Со знанием предмета доводятся до населения скудные сведения судебных органов и новости из изолятора содержания. Но так как местному жителю на душу населения районного криминального факта не хватает, то приходится восполнять пробел доступным материалом, что просачивается из уст неподкупного свидетеля. А так как строго секретный материал охраняется законом, то есть сразу не узнать кто, где и кого долбанул до трупных пятен, а тем более, в каких местах остатки схоронил, помимо головы, то часто приходится удовольствоваться мелкой сошкой. К примеру, мордобоем с хулиганской целью или потерей портмонета вместе с вынесенной квартирной обстановкой и другой ручной кладью имущества. Иногда, для отвода глаз, в печати мелькают сведения о наезде на пешеходов или слабосильных велосипедистов со школьного двора. Как правило, это случается в пьяном угаре, как с той, так и с другой стороны, либо при отсутствии наличия световых нарукавных повязок в тёмное время на больших дорогах. Тут у читателя просыпается законный интерес по поводу транспорта и водителя, тем более, что и он не без греха даже при наличии иномарки и родственных связей.
По причине этих ДТП у меня в голове сложился вопрос, зиждищийся на народном фольклоре. Как-то раз, живо обсудив материал об очередном наезде на пенсионерку, я задал Василию вполне обычный вопрос:
--Вася,- сказал я,- ты бы предпочёл, чтобы тебя раздавил на проезжей части одинокий мотоциклист или полный пассажиров автобус?
Ответа я не услышал, так как друг оказался очень суеверным и погрел об меня руки. Через месяц я повторил этот интересный и насущный для меня вопрос, но с приличного для голоса расстояния. Василий, видя, что от вопроса не отделаться, подло переадресовал его мне. Вот тут-то я и не сплоховал, так как знал ответ заранее:
--Василий,- сказал я веско,- тут и думать нечего, а надо больше читать народный эпос. Ведь предельно ясно, что склеить ласты под полным автобусом приятнее, чем под иным транспортом кроме, конечно, трамвая. Ведь не зря народ говорит, что на миру и смерть красна!- и я назидательно поднял палец вверх.
В дальнейшем на предмет дорог, пешеходов и автомотосредств наезда на жителя мы не говорили. Да и вовсе ни о чём, пока друг не переговорил со врачихой с нижнего этажа. А уж когда я выпал из подозрения о здоровье, мы с Василием вновь подружились на почве местной прессы и тюремных новостей. Однако, как мы и предполагали, мелкий криминал преступлений порой проскальзывает мимо внимания читателя, так как не расписывает в цветах и красках подробности преступного события. Вот на эти детали недостатков со стороны некоторых корреспондентов и фотографических работников любимой газеты мы с Васькой и решили заострить внимание частной редакции. Ведь если пересмотреть зачитанные до дырок подшивки газеты в библиотеке, то сразу становится понятным, кто самый любимый автор у нашего обывателя. Например, Наум Трёхмушкетёров сразу умел брать быка за рога. Он не прятался за личный либерализм, а сразу пускал кровь по страницам даже в период посевной, когда зазевавшийся после законного выходного механизатор жертвовал пару пальцев в недра агротехники ради будущего урожая озимых хлебов. Он из любой отрезанной на пилораме фаланги делал конфетку. Каждый случай травмирования, под умелым пером Наума превращался в кровопролитную сводку с боевых мест производственных отношений и собирал вечерами целый консилиум знатоков чуть ли не у каждого подъезда. Весь материал зачитывался вслух, а при утере кормильца, словесно организовывался сбор средств на пропитание вдовствующей вдове, если такая находилась, а срок был не условным. И вот такой мастер словесного резца и газетного промысла был уволен из поля зрения печатного органа по суду, якобы за нагнетание напрасной тоски в голове обывателя. Но ведь герой очерка почти всегда оставался живым, доставляя радость всем родственникам и соседям, которые, отказывая себе во многом, уже почти собрали деньги на скоропостижные похороны. А на фоне этого самоуправства чиновников, простому труженику цехов и полей приходится пользоваться телевизором. Но тут возникают большие разногласия среди думающего народа, так как ящик показывает события отдалённой дальности и бьёт по нервам выборочно и невпопад. То есть без учёта наших потребностей в знаниях семейных скандалов на ближних углах или о пожарах частного сектора.
А от такого постного средства массовой информации нет полёта мысли за районный тюремный забор или поэтапного изучения чужих ошибок вдали от лагерных ворот. Полностью не развивается предупредительная система правонарушения и производства принудительных работ. Исчезает порядок на улицах в ночное время праздников и нет почтения к родителям и супругам при отсутствии дурного примера подражания, что и так не каждому под силу в рамках приличия. Хорошо, если на собственных ошибках и чужих отсидках учится молодёжь и среднее поколение. Но ведь встречается и матёрый старик, и иная старорежимная особа противоположного пола, не достигшая ещё износа лет. А вот им-то как раз нужен посторонний пример отступления от правил, чтоб не распутывать собственные ошибки до гробовой доски и не занимать лишние места на нарах. Поэтому приходится сожалеть до слёз, что порой никто не думает об отжившем, но ещё полным сил поколении тружеников и ветеранов доски почёта. Вот о чём надо заботиться редакторам прессы и корреспондентам печати! Что почём мы и сами знаем, а вот за что и сколько, надо разъяснять подробно, не взирая на пол и без оглядки на малолетку из спецшколы. Он всё равно ничего не читает, зато нам, старожилам пера, будет чем занять плановый досуг мысли.
Правда, и в такое межсезонье печатного слова, когда не только плодовитый до кровавого ужаса Наум, но и маститая иностранка сомнительного происхождения с улицы Строителей, дом два, Манданелла Сабачини, не раз водившая подписчика за нос по задворкам мировых трущоб, недальновидным руководством отстраняются от прямых обязанностей и переводятся на сельскохозяйственные рельсы, всё же остаются на воле и другие просветители народа. Тут на передний край нашего региона вытискиваются два корреспондента-фронтовика мирной борьбы за читательский интерес. Это, конечно, бытовик Тихон Карпов и фотограф Федот Путоссуев. Эти мастера современного репортажа поставляют читателю такие яркие зарисовки из скотоубойных цехов местного мясокомбината, что пропадает аппетит не только к кровянке и зельцу, но даже и к любительской колбасе высшего сорта по техническим условиям хрящей и сои. Умелая камера и бойкое перо свидетельствуют не только последний путь животного мяса, но и рождение новой сосиски почти с пустого места. А сколько познавательных экскурсов и путешествий провели газетные умельцы по скотомогильникам и погостам древних захоронений! И всё это в меру доходчиво, с пристойным бытовым юмором и продолжением в следующем номере. Иной читатель и за стол с ужином не садился, переваривая прочитанное за день.
А на днях и этих самобытных авторов отправили в индустриальный резерв. И читать с наслаждением стало вовсе нечего. На скамейках одни разговоры про былое и думы. И падают тиражи, как берёзовый лист с банного веника. И по этой причине мы с Василием направили анонимное письмо с жалобой в отдел образования и занятости населения полезным делом. До каких пор наши любимые «Ведомости и факты» будут прятать от народа криминальную свободу милицейских протоколов и прозябать в райских кущах благодушия? Ведь народ давно требует правды в повинных показаниях, какой бы горькой она не была.