К чести Муэри, она после случившегося не стала сторониться эльфов – наоборот, узнав, что они, не в пример людям, умеют контролировать свои плотские порывы, и что желание женщины в этом вопросе для них – закон, девушка стала уважать их еще больше. Однажды она сказала мне:
— Кэвин, я так завидую эльфийкам – у них такие мужчины! Среди людей я встретила всего одного такого.
— Двух, – поправил ее я.
— А кто второй? – не поняла она.
— Имею наглость думать, что я, – сказал я с самым серьезным видом.
— Погоди. Ты меня окончательно запутал. Если ты второй, то кто первый?
— Конечно, Мастер. А кто же еще?
Девушка рассмеялась.
— Так мы идем к Ютеру или нет?
— Подожди, у меня для тебя кое-что есть, – я протянул ей подарок Настурции, – Это – тебе от жены моего отца.
Муэри осторожно открыла шкатулку, заглянула в нее и строго посмотрела на меня:
— Кэвин, я все понимаю, но зачем было всем рассказывать о нас? Отец – еще ладно, но ей-то зачем?
— Она сама догадалась, что в Столице у меня кто-то есть, а после одной истории – извини, не могу посвятить тебя в подробности, она поняла, что это девушка не из тех, кто гонится за золотом и дорогими камнями. Или она ошиблась с подарком?
— Что ты! я именно о такой и мечтала, – счастливо вздохнув, сказала девушка, расчесала волосы и, ловко собрав их сзади, защелкнула заколку. – Ну как?
— Изумительно.
— Ну вот, – вздохнула Муэри, осмотрев себя со всех сторон, – это платье – совсем не для нее.
— Пойдем к Ютеру, может он чем-нибудь поможет.
Девушка с подозрением взглянула на меня, но ничего не сказала.
Несмотря на то, что у Ютера было полно посетителей, он нас сразу заметил:
— Кэвин, Муэри, ну наконец-то! Идите сюда! Вот для вас отдельный столик, а ужин – через минуту, – сказал и исчез.
Ужин действительно был подан через минуту и не кем-то, а самой хозяйкой. Женщина ласково улыбнулась, и сказала девушке:
— Рада вновь видеть тебя. Зайди ко мне после ужина. У наших мужчин какое-то жутко тайное дело. Секреты, видишь ли, у них от нас, но и мы ведь в долгу не останемся?
— Конечно, Флари, – улыбнулась Муэри.
Настал мой черед бросать подозрительные взгляды.
После ужина девушка упорхнула из-за стола, оставив размышлять, что это у нее за «секреты», но предаться этому занятию надолго мне не дал хозяин заведения.
— Кэвин, хорош мух ловить, у нас от силы полчаса и не секундой больше. Быстро к Леcкасу – у него все готово.
Мы вышли из пансиона и быстро зашагали к портному. Ютер на ходу ввел меня в курс здешних событий. Оказывается, мой приговор показался слишком мягким не одному только Галагду – никто ничего не мог понять, а задавать вопросы «что» да «почему» судье у эльфов не принято.
— Передай своим сородичам, что это было скорее трагическое недоразумение, чем преступление. Вот и все. Или им нужны еще и подробности дела в письменном виде с иллюстрациями?
— Что ты! Такого объяснения будет более чем достаточно, – воскликнул эльф. – А вот мы, кстати, и пришли.
Лэгдонь – так эльфы называют свои жилища – Лескаса находилась на огромном платане. Ютер как-то по-особенному свистнул и к нам бесшумно упал конец веревочной лестницы.
Наш заказ был уже готов и упакован – два свертка ждали нас на столике у самого входа. Однако мастер выглядел смущенным.
— В чем дело? – спросил Ютер у портного.
— Это ведь для той самой девушки... – нерешительно начал он.
— Сколько можно?! – не удержался я. – Дело закрыто. Или вы так и будете, как базарные торговки шушукаться за ее спиной? Спасибо, что еще руками не показываете. Где ваша хваленая тактичность?!!
—Вы меня неправильно поняли. Нам всем невероятно стыдно за происшедшее – такого в нашей общине никогда не случалось, и мы не знаем, как искупить свою вину.
Неподдельная боль в его голосе отрезвила меня.
— Она никого не винит. А после того, как я рассказал ей о вашем отношении к женщинам в этом вопросе, она прониклась самым настоящим восхищением к вашей расе. Самое лучшее, что вы можете для нее сделать – ведите себя, как будто ничего не случилось.
Лицо эльфа просветлело, и он поманил нас к небольшому столику, на котором лежали две пары женского белья из тончайшей белой ткани. И покрой и цвет как нельзя лучше подходили для Муэри – не было никаких украшений и кружев. Все было просто и лаконично, но в этой простоте и лаконичности как нельзя лучше раскрывался характер девушки.
—По одной паре к каждому платью совершенно бесплатно, – ответил на мой невысказанный вопрос портной.
—Оно такое тонкое… – начал было я, но оба эльфа рассмеялись надо мной.
—В ближайшие триста лет с этим бельем ничего не случится, – портной оглянулся, схватил чернильницу и вылил ее на белоснежную ткань. Я непроизвольно дернулся, но ткань, спустя несколько секунд приняла свой изначальный цвет. Мне предложили порвать ее — напрасные усилия! Затем ее резали, жгли, а под конец, даже облили кислотой – ткань восстанавливалась за несколько секунд. – Она, как ты уже понял, не нуждается в стирке, как и платья тоже. У нее есть так же еще одно свойство, но об этом ты узнаешь сам, – ухмыльнулся Лескас, заворачивая заказ. А когда мы уже уходили, он достал из кармана небольшой футляр и протянул его мне:
—Мы все просим принять ее это, чтобы такое никогда не повторилось впредь, среди какой бы общины она не оказалась, – я заглянул в него. Там было скромное серебряное кольцо с янтарем, – Это эльфийское обручальное кольцо.
Я кивнул и пожал ему руку.
—У тебя с собой есть пара златов? – спросил меня Ютер на пути обратно.
—Есть.
—Дай мне их.
—Возьми сам. Не видишь, что у меня руки заняты? Кошель – в правом кармане, – буркнул я.
—Отлично, – сказал Ютер, выудив у меня два злата. Затем он достал свой кошель и тоже вынул пару златов.
— Смотри, мы сшили все это на ее деньги, так? – спросил эльф (он был третьим и последним, посвященным в подробности небольшой аферы, которую мы устроили с Мастером).
—Которые она, если бы и взяла, скорее всего, выбросила бы в воду, – проворчал я.
— Предположим, она так и поступила, – развивал свою мысль Ютер, – Да только я возьми да и найди их на дне канала. И вот я захотел подарить твоей подруге пару платьев. Да вот незадача – мастер запросил тридцать четыре злата, а у меня было только два (это не считая тех тридцати, что свалились на меня, можно сказать, с неба и которые я не зарабатывал). Я попросил у тебя два, и ты, как настоящий друг, выручил меня. Вопрос, – тут эльф лукаво посмотрел на меня, – сколько своих денег мы потратили, что бы осчастливить Муэри?
Я быстро понял, куда дует ветер, и с самым невинным видом ответил:
—Четыре злата.
—Вот это и будет истина чистой воды, – сказал Ютер и швырнул в сумерки четыре золотые монеты.
***
—Вот они. Явились, не запылились, – сварливо сказала Флари, – Мы их ждем-ждем...
— А это что такое? – спросила Муэри, указав рукой на свертки.
— Наш небольшой с Кэвином, подарок для тебя, – ответил эльф и развернул их.
У Муэри перехватило дыхание – хоть она и видела пару простых без лишних изысков платьев, но качество материи и безупречный вкус исполнения почувствовала сразу.
— И во сколько же вам обошелся этот «небольшой» подарок? – недоверчиво глядя на нас, спросила девушка.
— Нам он обошелся по два злата на брата – с совершенно честным лицом сказал Ютер.
— Кэвин? – медленно спросила Муэри, пристально глядя на меня. Ее глаза, как в той истории с «некрофилами», вновь загорелись двумя зелеными фонариками. «Ну все, спасайся, кто может» – мелькнуло у меня в голове.
Положение спасла Флари:
— Вот что, девочка моя, мой муж еще ни разу, на моей памяти, никому не лгал. Если сказал «в два на брата», значит, так оно и есть, – строго произнесла она.
Фонарики погасли.
— Ребята, время позднее. Выбирайте – либо вы остаетесь у нас, либо вам надо идти, – озабочено сказал Ютер.
— Спасибо, конечно, за предложение, но мы пойдем, – улыбнулась ему Муэри и, не обращая внимания на мое ворчание: «Вот нападут на нас, а чем я отбиваться буду?», нагрузила меня свитками.
***
— Кэвин, скажи честно, сколько вы за них заплатили? – уже в общежитии продолжила меня терзать Муэри. – Я же не дурочка и в ценах на платья разбираюсь лучше, чем вы оба вместе взятые.
—Может, хватит об этом? Даю тебе слово, что мы потратили на них четыре злата.
— Слово дворянина?
— Слово дворянина.
— Ну все. Теперь я спокойна, а то ведь этим платьям цена не меньше пяти златов, – значит, портной был чем-то обязан твоему другу или Ютер втайне доплатил из своих, – уже спокойно сказала Муэри с восхищением рассматривая обновку.
«О, Творец! Стоило из-за злата устраивать допрос с пристрастием» – мысленно простонал я.
— Ах ты, лгун! – развернув сверток с бельем, набросилась на меня девушка. – И ты смеешь говорить, что и это обошлось вам в четыре злата.
— Нам это не стоило ни медницы, – ничуть не покривив душой, сказал я, – У эльфов один комплект белья всегда идет с платьем бесплатно.
Муэри недоверчиво посмотрела на меня, но ничего не сказала, а стала рассматривать его.
Муэри, как девушка из простого сословия не носила белья. Она надевала платья на простую нижнюю рубашку из небеленого льна. Моду на белье ввели эльфы, у которых аристократки, рискуя разорить своих мужей, стали заказывать себе платья. До этого они надевали их точно так же, как и прочие женщины – на рубашку, лишь с тем различием, что она была из более дорого беленого льна, а у особо состоятельных – шелка.
—Оно такое тонкое... – точь-в-точь, как я у Лескаса, сказала она.
Мне пришлось пересказать, как мы измывались над ним. Девушка не верила мне до тех пор, пока я, после небольшой, но отчаянной борьбы, не разрезал ножницами одни из панталончиков на две части. Бедная Муэри! Я думал, что у нее случится разрыв сердца. Но все обошлось – через несколько секунд они были, как новые.
— То же самое с платьями, – сказал я, садясь на стул и возвращая ей ножницы. – Да! Стирать тоже ничего не надо.
— Кэвин, будь так добр – выйди, пожалуйста, – попросила меня Муэри.
Я подумал, что ослышался. Муэри после той ночи, когда сказала «Смотри. Тебе можно», никогда меня не стеснялась. Она легко прочитала мою мысль, рассмеялась и смягчилась:
— Ну, хотя бы отвернись, – что я и сделал.
Какое-то время я слушал шуршание ткани, пока она не разрешила мне повернуться.
Увидев ее в плавно переливающемся всеми оттенками зеленого и расшитым серебряной нитью платье, я долго не мог ничего сказать. Все неправильности ее внешности, к которым я привык, и которые полюбил, куда-то исчезли. Хотя нет, я видел все: веснушки, вздернутый нос, большой рот, но они вдруг стали ее украшением, ничуть не меньшим, чем роскошные волосы и изумительные темно-зеленые глаза. Про то что, платье сидело на ней, как влитое, думаю, и говорить не надо.
— Ну как? Кэвин? Ау! Ты меня слышишь? – донеслось до меня.
Я сглотнул и сказал:
— Изумительно!
— Да ладно тебе! – зарумянилась девушка. – Просто очень хорошее платье на выход. Но сшито идеально. Точно по мне. Стой, с меня же не снимали мерки. Как так вышло?
—Помнишь Лескаса? Это он сшил тебе эти платья. А эльфу-портному достаточно просто один раз посмотреть на модель, и не надо никаких мерок.
— Понятно, – протянула она и снова попросила меня отвернуться.
Пока она переодевалась, я вспомнил слова Юргена, что никто не умеет так тонко чувствовать и творить красоту, как эльфы. Теперь я понял, что он имел в виду.
Наконец, мне снова разрешили повернуться.
Второе платье, по сравнению с первым казалось простеньким – темно-синяя юбка и голубой верх. Но и здесь цвета чудесным образом переливались, только слегка – каждый в пределах своего оттенка. Лескас расшил серебряной нитью и это платье. Вот только она была настолько тонка, что оставалась невидимой до тех пор, пока свет не падал на нее под определенным углом, и тогда открывалась часть узора, по своей красоте и утонченности не уступавшего тому, что был на выходном платье. Я представил, как он будет появляться то тут, то там, когда Муэри будет в нем ходить днем...
Если в первом платье она смотрелась королевой, то в этом – веселой, озорной жизнерадостной девчонкой, каковой и была. И опять все ее неправильности только подчеркивали этот образ.
— Кэвин, ты как-то странно смотришь на меня, – озабочено сказала Муэри. – Я понимаю, что это очень хорошо сшитое красивое домашнее платье. Ты же смотришь на него будто оно, не знаю…
—Просто ты в нем бесподобна, – признался я. Услышав в моем голосе неподдельное восхищение, Муэри снова чуть порозовела от удовольствия.
— А теперь отвернись еще раз – потребовала она.
«Ну что там она еще придумала?» – подумал я, покорно отворачиваясь.
На этот раз ждать пришлось недолго. Когда же я развернулся в третий раз, она была в одном белье, и меня вдруг повлекло к ней с непреодолимой силой. Теперь я понял, что это за «свойство», о котором с ухмылкой сказал Лескас, а Ютер – этот гад ползучий, и глазом не моргнул. Ох уж мне эти эльфы!
— А как тебе это? – чуть наклонив голову вправо, лукаво спросила девушка.
— Честно? – спросил я.
— Конечно, честно!
— Так вот, когда я вижу тебя в этом белье, у меня только одно желание.
— И какое же? – откинув волосы назад, сказала она.
— Снять его с тебя.
Муэри медленно подошла ко мне, обняла за шею и прошептала:
— Ну, так снимай! Кто тебе мешает? И можешь читать свое заклинание при мне. Всему свое время, и ребенку, как бы сильно я его не хотела, тоже.
***
Муэри была исключительной девушкой – у нее портилось настроение только в двух случаях: когда не удавалось приготовить что-нибудь особенно вкусное и, увы, в определенные дни. Она не била посуду, не устраивала сцен, а сидела на кровати и читала свою самую ненавистную книгу – учебник по магической хирунте, на вопросы отвечала односложно, всем своим видом давая понять, что сейчас к ней лучше не прикасаться, а еще лучше вообще не попадаться не глаза.
Утром седьмого Златолиста – как раз на исходе каникул, я зашел к ней и увидел в ее руках этот свиток. «Сегодня к Ютеру мне придется идти одному» – подумал я и ободряюще улыбнулся ей, на что поучил сухой кивок головой и поспешил оставить ее одну.
Эльф был сегодня не в духе, как будто у него тоже было «обычное женское». Я ничего не понимал, пока он вдруг не процедил сквозь зубы:
— Ничего она, кроме Древолесья, не видала...
— Ты о ком, дружище? – не понял я.
— Об Элайвис, моей сводной сестре. Помнишь наш разговор о различии эльфиек и человеческих женщин? Так вот тебе еще пара фактов – человеческая женщина может зачать каждый месяц, но дольше суток эта способность не длится. У эльфиек же она составляет не меньше года.
— Зачем так много? – удивился я. – Да-да я помню, что ты мне рассказывал, о том, что ваши женщины могут понести раз в двести лет, но я думаю, и месяца хватило бы с головой.
— Ах, Кэвин! Ты ничего не знаешь об эльфийках! – с раздражением воскликнул Ютер, достал кувшин с вином и кубки. – Угощайся, а я тебя пока просвещу.
Я плеснул себе вина и устроился поудобнее на стуле. Ютеру же не сиделось – он ходил взад-вперед по небольшой комнате, в которой мы частенько коротали ночи за вином, беседой и шахматами.
—Эльфийки, вообще-то весьма милые и веселые создания, хотя у них и ветер в голове, и они всегда не против небольшой интрижки, но они никогда не станут покушаться на мужчину, у которого уже есть женщина, будь он эльф или человек.
— Но как только у них подходит время, – продолжал свой рассказ Ютер, – в их организме происходят колоссальные изменения – их кожа начинает выделять особые летучие вещества – глэрисы, с их помощью они ищут мужчину, который идеально подойдет для продолжения рода – тот, кто откликнется на их призыв, и есть тот самый мужчина. Если дело происходит в сугубо эльфийской общине, то она рано или поздно найдет себе эльфа, которого начинает влечь к ней с огромной силой. И он, образно выражаясь, выкидывает белый флаг. Как только ребенок будет зачат, она снова становится прежней. Однако, сколько времени у нее уйдет на поиски, одному Ветру известно. Может неделя, а может и десять месяцев, хотя в среднем проходит полгода. Теперь тебе понятно, почему год? Это своего рода «запас прочности», чтобы род был обязательно продолжен. Но самое вкусное я приберег тебе под конец, – мрачно усмехнулся Ютер, – Если она понесет от эльфа, то вновь способной к зачатию она станет через двести лет, но родит она чистокровного эльфа, а вот если от человека – через год. Правда плодом такого союза станет полукровка, но никто носа от него воротить не станет. Да и она будет его любить от всего сердца. Если эльфийка будет грамотно сочетать отцов, то и у нее может быть довольно много детей.
––А как действуют глэрисы на женатых эльфов?
––Точно так же, как и на неженатых. Точно так же, – и поняв, куда я клоню, Ютер невесело усмехнулся, – Да, мы женимся и выходим замуж по любви, но любовь – это одно, а продолжение рода – совсем другое. И если завтра меня безумно повлечет, скажем, к Глорде – жене Лескаса – то я сопротивляться не стану, а буду с ней, пока она не понесет. Лескас же будет любить этого ребенка, словно это он зачал его. И на наши с ним отношения это никак не повлияет, ибо я – лишь только инструмент, а истинный отец – он.
–– А Флари?
–– Флари все знала еще до свадьбы и дала свое согласие на брак. Правда, лишь после того, как перетрясла всех местных и была в шоке, когда узнала, что в эльфийском языке нет такого выражения, как «супружеская измена», – улыбнулся Ютер.
— А причем здесь твоя сестра? – вспомнил я, с чего все началось.
— Сводная сестра, – поправил меня Ютер. – Элайвис написала мне, что хочет приехать ко мне зимой погостить. «А то я, кроме Древолесья, ничего не видала», – процитировал он. – И, сдается мне, что она не любоваться Императорским дворцом едет. Совсем меня за дурачка держит, думает, что я считать разучился, – проворчал эльф. – И где, как ты думаешь, она будет жить?
— Конечно, у любимого сводного брата.
— Вот именно! А мне, да и общине тоже, для полного счастья только эльфийки «на охоте» не хватало, – Ютер вдруг швырнул кубком в стену.
— Да что с тобой происходит? – забеспокоился я. – Ты же вот только говорил, что любовь – это одно, а продолжение рода – совсем другое. В чем дело?
— Я же говорил об эльфах! Она же едет сюда, чтобы понести от человека. Неужели не ясно? И где гарантия, что он окажется неженатым? Думаешь, общине улыбается выслушивать истерики жены, чью семью она разбила?
––Почему сразу «разбила»?
––Потому что, прости меня, Кэвин, большинство людей очень быстро пресыщаются собственными женами и начинают искать себе женщин «на стороне». А тут молодая эльфийка, которая мало того, что красивая – ты ведь отлично знаешь, что высший комплимент какой мужчина может сделать женщине это: «Вы прекрасны, как эльфийка» – так еще и искушенная в искусстве плотской любви… И, как ты думаешь, сколько браков выдержат такое испытание?
Я задумался. Действительно, сколько мужчин вернется к своим женам, после такой ночи, если они безо всяких глэрисов провожают эльфиек недвусмысленными взглядами?
— Вот такие новости, Кэвин. Извини, что нагрузил тебя своими заботами накануне учебы, – сказал эльф и, подобрав с пола кубок, посмотрел на почти полный кувшин.
Я простился с Ютером и зашагал в Университет, зная, что хоть Муэри сейчас лучше не трогать, но если просто молча посидеть в другом конце комнаты и тоже погрузиться в премудрости магической хирунты, ей станет чуть легче.