Наступление в обороне

Отрывки из романа «На переломе эпох»

электронная и печатная версия книги:
http://ridero.ru/books/naperelomeehpoh.html
http://www.litres.ru/vladimir-zemsha/

1.113 (88.03.10)
Наступление в обороне
10 Марта 1988 г. полигон Либава, Моравия.
Девятая рота.

Полигон. Рассвет. Небо затянуто тучами. Батальоны заняли исход¬ные позиции. БТРы сгрудились на поляне. Офицеры дорабатывают кар¬ты. Дымятся полевые кухни. Прыгают на ухабах машины обеспечения, суетятся старшины. Грязные неуклюжие солдаты вытаскивают котелки. Другие с сержантами под руководством офицеров набивают магазины, пулемётные ленты, обладатели РПГ прикручивают зелёные цилиндры пороховых зарядов к противотанковым гранатам. Офицеры решают, кому доверить ручные осколочные гранаты.

– Загирову – одну, – произнёс командир 9-й роты старший лейтенант Сидоренко.
Загиров молча принял в ладонь холодный гладкий зелёный корпус.
– Остальные – сержантам и офицерам.
– Давай мне четыре, – подсумок Тимофеева отвис.
Приготовления к наступлению дивизии заканчивались. К наступле¬нию, которое, по новейшим высшим стратегическо-политическим за¬мыслам, должно было иметь исключительно оборонительную доктри¬ну. Оборонительная доктрина была основной стратегической военной доктриной СССР и ранее, в отличие от доктрин противостоящих ей империалистических армий в холодной войне. Но зачем иметь армию, не способную к наступлению? Разве мы бы выиграли прошедшую вой¬ну без способности наступать? Оттого наступательные операции часто разыгрывались во время тактических учений, наряду с «обороной». К внешнеполитической стратегии это не имело отношения. Но теперь, в новых политических условиях, отрабатывать наступательные такти¬ческие военные действия считалось политически недальновидно. По¬этому, ранее назначенные наступательные учения в спешном порядке переименовали как «дивизионные учения в обороне». Однако какая же оборона возможна без предварительного наступления? Ведь нужно же войскам выйти на «обороняемый рубеж»! А разве это возможно осу¬ществить без боя? Эти гражданские политики ни черта не смыслят в военном деле!
Итак, солдаты, перетянутые снаряжением, блестя зелёными каска¬ми, уже грузятся внутрь машин. У гранатомётчиков из-за плеч зелёны¬ми рогами торчат противотанковые гранаты. Чёрные стволы пулеметов КПВТ* (*КПВТ – крупнокалиберный пулемёт Владимирова) на БТРах рас-чёхлены. Офицеры прикрепляют к себе радиостанции, раскачивая ан¬теннами, наматывают их на плечи, дабы они не мешали залезать внутрь «броне–коробок», настраивают нужные частоты, входят в связь. (Хре¬новое средство связи, по правде сказать!) Внешне кажущаяся хаотичная суета имела свою чётко отработанную логику и порядок!
Закрылись люки. Всё ненадолго замерло. Шлемофон сжимает череп, лингафоны прижаты к горлу.
– Сорок пятый, я – Сокол, доложите о готовности, я – Сокол, приём.
– Сокол, я – сорок пятый, к движению готов, я сорок пятый, приём!
– Сокол, я – сорок четвёртый… Сокол! Я – сорок второй! … – про¬звучали доклады старших машин.
– Вперёд! Марш!
Тишину природы разорвал рокот двигателей. Батальонные колонны пересекли исходный рубеж….
Дороги захлёбывались в грязи, и БТРы скользили колёсами, с крях¬теньем карабкаясь на подъём. Справа был обрыв.
«Только бы не заглохнуть», – подумал про себя Тимофеев, сжимая в ладони тангенту радиостанции. БТР взревел, затрещала коробка пере¬дач, рванулся вперёд, но словно что-то его удерживало: колёса прокру¬чивались на месте. Щёлкнула снова коробка передач, БТР дёрнулся и заглох. Лейтенанта прошиб холодный пот.
«Чёрт возьми!» – зад впереди идущей машины вскарабкался на подъём, выпустил клубы выхлопного газа и скрылся за бугром.
– Шишим! – Гулямов тщетно давил мёртвую педаль «газа», сузя глаза.
Жужжал стартер, но ни один из двух двигателей БТРа не заводился. Пехота любопытствующе притихла. Гулямов что-то выкрикнул на сво¬ём языке. Сзади стояла колонна техники батальона.
«Скинули бы в войну с обрыва и пошли бы дальше, – пришло на ум Тимофееву. – Если голова колонны уйдёт, это значит на моей ответ¬ственности весь её хвост! А я с трудом представляю, куда идти, хоть и чертил там что-то на карте кривым карандашом! Только бы завестись! Только бы догнать колонну!» – холодный пот прошибал лейтенанта.
Он высунулся из люка, огляделся вокруг: машину объехать было нельзя и она разделила колонну батальона перед рубежом развёрты¬вания в ротные колонны на две части: которая ушла вперёд и которая стояла сзади…
Нос идущего сзади БТРа приблизился вплотную к бронированному заду машины, толкнул.
– Заводи!..
Наконец выхлопные трубы задрожали от выходящих газов, обе ма¬шины усиленно закрутили, надрываясь, колёсами. Застрявший БТР медленно, на пониженной передаче, пополз, кряхтя и чихая, вверх.
– Слава богу! – вздохнул лейтенант.
Наконец, машина перевалила за бугор, ведя за собой всю оставшую¬ся колонну и вскоре, неожиданно выскочила на дорогу, покрытую галь¬кой, по которой проносились лёгкие машины управления. Велико было удивление сидящих в них начальников, увидеть невесть откуда взяв¬шуюся тяжёлую колонну техники! Что ж, тридцатая Гвардейская Ир¬кутско-Пинская дивизия шла в наступление на Запад, как и в далёком сорок пятом! Лесные дороги разветвлялись, подобно ветвям деревьев. Куда вести колонну? Стрелка часов неустанно приближалась ко време¬ни «Ч». Это время словно плетью подстёгивало всех. К этому времени все должны были выйти на назначенный рубеж, развернуться, спешить¬ся и атаковать!
«Чёрт! В войну бы наверняка расстреляли за невыход на рубеж во¬время», – продолжал нервно размышлять лейтенант, достал из полевой сумки карту и стал судорожно искать маршрут.
– Вперёд! – колонна двинулась, целиком отдав свою судьбу машине Тимофеева, ставшей по воле несчастного случая, головной. Мелькали деревья, пересекались ручьи. Колонна шла не по карте. Она шла науда¬чу! Вдруг впереди появились корпуса БТРов, идущих навстречу.
– Кто такие? – с тревогой подумал Тимофеев.
– Стой! – Головная машина остановилась.
Идущие сзади БТРы подъезжали, останавливались.
Встречная колонна подошла ближе.
– Свои! – это была потерянная половина колонны батальона! Все ликовали! Суровое лицо комбата майора Пронина, качавшегося в люке головной машины, выражало удовлетворение встречей, облегчение. Соединившаяся колонна рванула вперёд, подгоняемая временем «Ч». Лейтенант расслабился, устремлённый общим вектором движения, от¬бросил карту. Теперь всё, что ему нужно – внимательно выполнять ко¬манды, доносящиеся из радиостанции. Щеки приятно горели.
– В линию ротных колон-н… марш! – затрещала команда в наушни¬ках. Машины взревели, стали отделяться влево и вправо от батальон¬ной колонны. Все внимательно всматривались в передние окна машин, боковые триплексы. Для перестроения колонны, раздавались команды по радиостанции. Колёса хлюпали в густой грязной жиже. Дорога сно¬ва пошла на подъём.
– Только бы снова не застрять, – не успел Влад и подумать, машина остановилась, рыча и кашляя…заглохла. На этот раз дорога позволяла обойти и другие машины ушли вперёд, туда, где уже заканчивалась артиллерийская подготовка. Стихал грохот разрывов небольшого коли¬чества снарядов и мин, создающий пехоте особый наступательный «ан-тураж». Машина Тимофеева делала тщетные усилия вскарабкаться на подъём... Пехота отрешённо спала в десантном отсеке.
– В линию взводных колонн! – трещало в наушниках.
Дивизия шла в наступление!
– А мы, чёрт возьми, стоим! – досадовал Влад. – После учений обяза¬тельно кто-нибудь съязвит: «Сел замполит в машину – хана машине!» – Что ж! Хорошая отговорка для всех. Чем винить старую раздолбанную технику – БТРы-«шестидесятки», которые пора бы уж и на металлолом, проще свалить всё на какого-нибудь явно не причастного к этому «зам¬полита»! Даже не на зампотеха, который, собственно, за работу этого железа-то и в ответе!
Сзади по дороге из-за стволов сосен вырулил, лязгая гусеницами, танк, остановился, выпустив облако дыма... Это было техническое за¬мыкание танкового батальона.
– Что у тебя? – вопросительно смотрел усатый щуплый старлей дву¬мя белыми точками на чёрном лице.
– Да вот, не тянет!..
Танкисты подцепили машину. Танк, лязгая и громыхая, легко пополз вверх, таща за собой бронированный транспорт пехоты, словно спи¬чечный коробок. За бугром среди высоких мохнатых сосен вилась дорога, изуродованная колёсами, гусеницами техники, блестя огромными лужами с густой коричневой жижей. Вытащили. Остановились. Трос отцепили.
– Давай! Бывай! – танк двинулся дальше.
– Ну, теперь вперёд, авось ещё успеем! – лейтенант всё ещё не терял надежды.
Глухо зарычали двигатели. Машина тронулась с места, грязь корич¬невой массой вылетала из-под колёс. В наушниках слышался треск ко¬манд. Дивизия шла в наступление, таща за собой хвосты обеспечения. Догоняя и обгоняя эти самые «хвосты», мчалась незадачливая боевая машина, словно катер, рассекая лужи грязи, скача на ухабах, словно на волнах, спеша в «бой», в атаку, туда, куда уже ушли более удачливые товарищи.
Но грязь оказалась сильнее грузной машины. Жирная широкая лужа засосала, наконец, толстые колёса, окончательно развеяв надежды догнать наступающих. Двигатель заглох и, на этот раз надолго. В наушниках беско¬нечно трещали команды, раздавалась ругань.
– Броня! – трещало в шлемофоне.
Лейтенант представлял, как пехота в это время открывает люки и, держась за скобы, выбирается на броню машин.
Скоро последует команда «Земля!» И начнётся спешивание, потом – развёртывание в шеренгу, атака, «бой»… Боясь «посадить» и без того слабый аккумулятор остывающей машины, Тимофеев отключил радио¬станцию. Из-за сосен пробивались лучи устремившегося к закату солн¬ца. Лёгкий холодный ветер остужал разгорячённые головы.
– Всё, товарищ лейтенант! – Гулямов безнадёжно махнул рукой, устроился поудобней и уснул.
Тимофеев сидел сверху. Думал. На веки наваливалась тяжесть и, опустившись в люк, он незаметно «выключился».
***
Сон.

…Колонна с «молодняком» шла маршем. Молодые, ещё совсем зе¬лёные, необстрелянные пацаны – вчерашние школьники. Которые ещё совсем недавно счастливо бегали по городу с белыми ленточками «вы¬пускник». Влюблялись в своих девчонок и полагали, что вся жизнь их только начинается! О! Как наивно они это полагали! Колонна останови¬лась. Наступила тишина. Ни рёва двигателей, ни криков. Декабрьский мороз хрустальным звоном разносил каждый случайный звук. Словно осознавая это, какое-то мгновение никто не смел нарушить эту магиче¬скую тишину! Лишь треск радиостанций в шлемофонах... Внезапное шипенье сбоку резко нарушило это беззвучие, заставив всех вздрогнуть, но прежде, чем кто-либо смог успеть что-то осознать, в следующий миг раздался мощный разрыв кумулятивной гранаты в сочленении танко¬вой башни. В следующее мгновение ещё более мощный взрыв боеком-плекта поднялся над танком, оторвав его башню к чертям. И началось... Словно с залпа «Авроры», мир сорвался в пучину огненной бездны. Шипящие хвосты кумулятивных гранат ложились перекрёстным огнём со всех сторон. Сухие несмолкаемые очереди беспощадными шмеля¬ми свинцовых пуль впивались в мягкие мальчишеские тела. Всё вокруг наполнилось криками ужаса, паникой, хаосом. Восемнадцатилетние мальчишки в солдатских бушлатах бежали кто куда, некоторые дрожа¬щими руками неумело всё же передёргивали затворы автоматов, кото¬рые держали едва ли не впервые, палили в разные стороны. Падали, навсегда утыкаясь лицами, выражающими полное недоумение, в мёрз¬лую землю.
Тимофеев полосовал короткими сухими очередями из-за коробки БТРа, сам толком не понимая куда. Туда, откуда срывался весь этот ад. Комбат майор Пронин корчился рядом с оторванной под самое колено ногой.
Вокруг него вздымались фонтанчики мёрзлой земли от ложащихся пуль. Тимофеев попытался было дёрнуться в его сторону, но одна из шальных пуль успокоила в следующую минуту орущего от боли комба¬та. Навсегда. Тимофеев увидел под БТРом несколько бойцов, которые вжались в землю, съёжились, подобно воробышкам. Им так не хотелось умирать! Казалось, они как дети, хотелись укрыться от смерти, спрятав¬шись «под одеяло».
«Ох, эти дети, дети. Зелёные мальчишки, у которых мамкины пирож¬ки ещё из поп не повыходили»! – подумал лейтенант, вспомнив себя в первый месяц курсантской юности.
– Ползком. За мной! – скомандовал Тимофеев. И они поползли. Че¬ловек двадцать набралось их. Целых два десятка! Только два десятка из почти двухсот человек! Тимофеев вставил запал в гранату, зарядил автомат. До позиций про¬тивника оставалось немного. Необходимо было вступить в бой, чтобы прорваться или умереть. Бойцы уткнулись лицами в землю, не смея поднять голов – все были под прицельным огнём. Впереди виднелись бородатые лица. Они кричали, давая понять, что убьют каждого, кто только посмеет приподняться. Один из его бойцов был в очках и осо¬бенно выделялся ими. Тимофеев покосился в его сторону с опаской.
– Стрелять-то сможешь без очков? Без очков-то что-нибудь видишь?
– Не-а.
Летёха махнул рукой. Желание пострелять – погеройствовать смени¬лось реальным страхом перед возможностью умереть. И тут же роди¬лось новое ощущение – те бородачи, в которых он только что собирался бросить гранату, так же хотят жить. И орут сейчас от страха, пытаясь запугать его солдат.
Тимофеев узнал в бородаче напротив чеченца рядового Загирова. Едва ли бы он его смог узнать с бородой на улице, но в такой ситуации... Узнал Тимофеева и Загиров.
– Уходы, таварыш лэтенант, ыды к себе домой и всем пэрэдай, что бы уносыли ноги отсуда, если нэ хатят головы свои здэс оставыт, – сухим трескучим голосом произнёс он.
– Загиров, почему-у-у?.. – только и смог выдавить Тимофеев, но не получил ответа.
Бородачи, в этот раз, дали им шанс отступить. Было такое чувство, что они висят над ними сверху, следя внимательно за тем, не подняли ли солдаты голов. И солдаты с лейтенантом, стыдясь, не поднимая глаз друг на друга, отползли. Отступили. Город вокруг стоял в руинах.
Горы замороженных трупов, искорёженные, словно дьявольским огнём, танки. Отрезанные головы, изуродованные тела молоденьких советских солдат. Мальчишек, чья взрослая жизнь так нелепо закончи¬лась, даже толком то, не успев и начаться!
«В чём они виноваты! Что же это такое! Почему? Откуда это взя¬лось?!» – вопросы больно стучали в висках лейтенанта, не находя от¬вета.
Тимофеев с группкой бойцов зашёл в проём полуразрушенного дома в поисках какого-то укрытия. В пустой квартире повсюду были разбро¬саны вещи, изуродованная мебель тоскливо напоминала о былом уюте былого семейного очага. Всё обильно обсыпано штукатуркой. Стены издолблены язвами от пуль. Лишь детская кроватка чудесным образом стояла, словно её не коснулось всё это чудовищное действо вокруг. Лейтенант медленно, словно боясь кого-то спугнуть, приблизился и, почему-то затаив дыхание, заглянул внутрь. Отпрянул, ужаснувшись. Такого он ещё не видел. И не хотел видеть то, что осталось от ребёнка. Чьи маленькие пальчики неподвижно застыли, протянутые вверх, как будто, навстречу к его матери в поисках защиты и материнской любви. Наверное, теперь он смотрел на свою мать с небес, «гуля» ей в ответ на материнские безудержные слёзы, пытаясь понять, отчего же она не радуется ему как раньше, словно не замечает того, что он вот, совсем рядом, тянет свои ручонки... Влад отвернулся. Ком стоял в горле. И ярость. Бешеная ярость.
«Да что же это такое?! Что же это с нами случилось?» – больно дави¬ло в его висках, не давая ответа.
Он прошёл дальше. Кухня. Или точнее, то, что от неё осталось. Едва заглянув туда, лейтенант отвернулся. Женское тело лежало на полу с перерезанным горлом. Значит они сейчас вместе. Она и её малыш. Там, на небесах. Ох, если бы знать, что есть он этот «другой мир»! Так хо¬чется, что бы он был. И что бы хоть там люди могли радоваться истин¬ным человеческим ценностям, не обременяя себя суетой ради телесной смертной оболочки, творя преступления и нечеловеческие зверства.
«Какая она была, эта молодая женщина?» – Тимофеев обернулся и не удержался, чтобы не посмотреть.
«Не может быть! – прожгло его мозг. – Не может этого быть!» Он кинулся к ней. Встал на колено. Взял окровавленную голову девушки в ладони.
– Зденка??? – едва произнёс он.
– Здена!!! – крикнул он во весь голос, словно пытаясь окликнуть девушку из лап смерти.
– Зденка-а-а!!!

(*В сентябре 1991 года люди Дудаева разгромили в Грозном Верховный Со¬вет ЧИАССР. Депутатов избивали и выбрасывали из окон, в результате погиб председатель горсовета Виталий Куценко.
После распада СССР Джохар Дудаев объявил о выходе Чечни из состава Российской Федерации и о создании Республики Ичкерии. И даже после этого, когда Дудаев прекратил платить налоги в общий бюджет и запретил сотрудникам российских спецслужб въезд в республику, федеральный центр официально продолжал перечислять Дудаеву деньги. В 1993 году, в то время как на Калининградскую область было выделено только 140 млн. рублей, на Чечню выделили целых 10,5 млрд. рублей.
Российская нефть до 1994 года продолжала поступать в Чечню. Дудаев за неё не платил, а перепродавал за рубеж. Также Дудаеву досталось мно¬го оружия: 2 пусковые ракетные установки сухопутных войск, 42 танка, 34 БМП, 14 БТР, 14 легкобронированных тягача, 260 самолётов, 57 тысяч единиц стрелкового автоматического оружия и много другой военной амуниции.
В это время в Чечне шёл неприкрытый геноцид русских.
Через Турцию, началась активная поддержка чеченского сепаратизма, с личным участием Усама Бен Ладена, являвшегося в те годы «представителем США».
(*По материалам интернет-источников)

***
«Говорят, на земле был Бог
Говорят, он учил добру
А у нас целый взвод полег
Где служил старшиной, мой друг
Он теперь не живой лежит
А вчера мне успел сказать
«Ах, как хочется братцы жить
Ах, как страшно здесь помирать….»
…Я возьму в медсанбате спирт
Да налью за помин души
Пусть его позывной хранит
Тишина вековых вершин
Он сегодня домой летит
Там его похоронит, мать
«Ах, как хочется братцы жить
Ах, как страшно здесь помирать…»
Исполнитель: Трофим.
Песня: «Алешка».
Тут стены загудели звоном металлического стука…

***

Очнулся он от стука по броне. Моментально отряхнул тёплую тя¬жесть дурного сна, выглянул в люк.
– Что случилось, братишка? – кричал из люка БРДМа лейтенант в маскхалате. Вторая машина разведчиков стояла сзади…
Вытянув БТР из лужи, разведчики ушли вперёд. Но машина по-преж¬нему была бездыханна. Не заводился ни один из двух моторов.
– Так, подъём! – подал команду Тимофеев, стряхивая с себя дурной сон. – Поднимай полики!
Гулямов, убеждённый в бесполезности всяких попыток отремонти¬ровать старую «шестидесятку», с другими солдатами, вздыхая, зевая и матерясь себе под нос. – Бэтээр! Я твой нюх топтал! – приступил к ремонту…
Смеркалось. БТР шёл вперёд. Тимофеев пытался войти в связь и уз¬нать место расположения батальона. Наконец лес закончился, впереди простиралось холмистое поле с рощами, изрезанное грязными дорога¬ми. По полю всё ещё продолжали тащиться «хвосты». БТР летел туда, куда тянулись все эти остатки: группы пехоты, другие заглохшие БТРы, которых было множество! Вот она наша хваленая боеспособность! Фак её так! Тимофеев поёжился, остро ощущая, словно спинным мозгом, приснившийся ураганный обстрел, кровь и собственную беспомощ¬ность.
«Да! С боеспособностью нашей что-то должны отцы-командиры де¬лать», – подумал он.
Изуродованная техникой дорога тянулась, блестя огромными лужа¬ми. Машины тянули орудия и полевые кухни, груженные имуществом. В огромной луже на подъёме надрывно рычал танк, не в силах вырвать¬ся из втянувших его объятий весны. Весны! С мощью которой даже такая грозная техника была не в силах справиться, что уж до этих юных восемнадцати – двадцати лет мальчишек! Влад задумался о Зденке. Отогнал дурной сон прочь. Он сейчас отдал бы всё за миг Здениных тёплых нежных объятий, за ощущение её нежных пальчиков на своих жёстких лейтенантских пагонах! Лейтенант поёжился. Холод прони¬зывал бушлат насквозь. Он вытер перчаткой мокрый замерзший нос. Что ж, любовь согревает душу солдата. С ней становится легче в самые трудные минуты. Тогда, в училище, замерзая сибирской мартовской ночью на полигоне, Влад обнимал гранатомёт.

(Не из любви к куску металла – просто оружие бросать было не приня¬то, ни при каких обстоятельствах. Но кто знает, может так и прививается настоящая любовь к оружию? Надо сказать, по правде, Влад почти обожал этот кусок трубы, но не как женщину, скорее как дитя).

Тогда он обнимал гранатомёт, но согревали его тогда милые Сонеч¬кины глаза, словно глядящие на него звёздами с тёмного мартовского небосклона.

***
Никогда не забыть твоих ласковых глаз,
Не уйти мне от памяти этой.
О тебе вспоминаю я даже сейчас,
Когда песенка кажется спетой…
Посиневшие губы опускаю я в мех,
согреваю дыханием руки.
Ощущаю я дней вдохновение тех,
Упоением кажутся муки…
Автор В.Земша. 80-е.

Он и сейчас мечтал, трясясь в люке БТРа, о загадочно появившей¬ся в его жизни и исчезнувшей словацкой девушке. Дорога уходила всё дальше, а количество идущих и едущих по полю только возрастало. Ди¬визия заканчивала наступление, закрепляясь на «занятой» территории! Когда Тимофеев разыскал свой батальон, стало уже темно.
– А-а, комиссар! – радостно воскликнул ротный, едва Тимофеев про¬сунулся внутрь офицерской палатки. – Ну, наконец-то! А то мы тут тебя уж заждалися!
Тимофеев лишь вяло улыбнулся в ответ. Снял шапку.
– Тепло тут у вас!
– Тепло-о-о! – утвердительно кивнул головой Сидоренко. – Ты вот что, давай, перекуси. Вот тут что-то тебе оставили, – он протянул коте¬лок, – и потом к личному составу в окопы!
– Ага, – Тимофеев протянул руку за своей «пайкой», с завистью по¬смотрев на других офицеров, наслаждавшихся палаточным теплом. Что ж, так уж повелось в Советской Армии. Замполиты отправля¬лись всегда туда, где труднее, туда, где личный состав. Чтобы они мог-ли их поддержать не только пылким словом, но и личным примером. Чтобы наравне с рядовыми бойцами они переносили все тяготы и ли¬шения службы. В то время, как командиры, порой, и могли себе позво¬лить некоторую «роскошь», замполиту это было противопоказано по определению. Кто, как не они, «инженеры человеческих душ», как их иногда называли, должны были быть основой солдатского морального духа, основанного на доверии, завоевать которое, человек, греющийся в «теплушке» в то время, как солдат мёрзнет, не мог. Но, и при необ¬ходимости, кто, как не он должен был заменить командира, взвалив на себя всё бремя ответственности и воинского ремесла, что очень часто и случалось в войсках.
(Кто-то со мной не согласится, приведя негативные примеры. Но на всё есть исключения. Даже солнце, порой, гаснет днём, являя нам своё «затме¬ние». Я же повествую о правиле, которое сегодня, отталкиваясь от совре¬менной политической конъюнктуры, кому-то выгодно трактовать, как ис¬ключение. Как и большевики, в своё время, незаслуженно очернили всех, на ком держался «старый режим»: казаков, дворян, кулаков, и так далее. Так и сей¬час, «генераторы перестройки» очернили всех, на ком держалась возрождён-ная «Российская Империя», в лице СССР: в их первых рядах были и армейские офицеры-политработники. Поэтому сегодня почти в каждом фильме, что ни замполит, так дебил или негодяй. А ведь, среди них было гораздо больше поря¬дочных, честных людей с пылким горячим сердцем и чистыми руками, нежели среди огульно порочащей их массы стукачей, дезертиров, трусов, доносчиков и предателей, с лёгкостью бы, за кусок пайки и жизнь, одевшие бы на рукав повязку полицая, еще ли чего…)

Отрывки из романа «На переломе эпох»
http://www.proza.ru/2014/04/02/43
электронная книга скачать: http://ridero.ru/books/naperelomeehpoh.html