Питерские принцессы
154. Питерская принцесса. Наталья Мекленбург
Две параллельные (перекрестные) судьбы. На территории одного отдельно взятого квартала г.Санкт-Петербурга.
Дом Карловой
Барышня из небогатой дворянской фамилии за безупречное поведение, ум и музыкальный талант назначена фрейлиной великой княгини Екатерины Михайловны.
Лучшая музыкантша при мини-королевском дворе: фортепьянная виртуозка, драматическое сопрано. Большого голоса нет, но популярный романс или арию способна исполнить вполне интеллигентно.
На одном из раутов семнадцатилетняя Наталья Ванлярская была представлена сыну своей патронессы, Георгу Мекленбург-Стрелицкому.
Уже не молодой холостяк, меломан. Наследник высокопоставленного рода, но скромный и застенчивый, Под пятой у строгой матери.
Родственные души. Говорили Наталья и Георг все больше о музыке: о Рубинштейне, Балакиреве, о новом романсе на стихи Алексея Толстого, «Средь шумного бала, случайно…». Не о любви. Хотя, как было сказано, «и любовь – мелодия».
Встречаться эта пара могли только на концертах, художественных выставках – т.е., в нашем фэнсионе.
Мистический смысл ситуации: в мире своей любви эти двое окружены не великосветскими знакомыми, а виртуальным миром фэнсиона Трапеции: музыкой и музыкантами, поэзией и поэтами.
Фэнсион – их наперсник и сваха.
Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид.
А смех твой и грустный, и звонкий
С тех пор в моем сердце звучит…
…Люблю ли тебя, я не знаю,
Но кажется мне, что люблю.
Весь остальной мир, «жестокий свет» против них: российская императорская семья, род Мекленбургов, высоконравственные тетушки в гостиных, просто знакомые.
Мать Георга, великая княгиня, узнав об особой симпатии к ней сына, отстранила Ванлярскую от должности фрейлины. Родители Натальи в ужасе, умоляют дочь опомниться. Друзья стали холодны. Подруги, при встрече, едва кланяются.
Никто не желал мезальянса – супер-фамилией, королевской фамилией были Мекленбурги, и они имели право жениться только на коронованных особах.
Мекленбург уехал в Германию, чтобы получить согласие главы династии, владетельного принца, на брак.
Он готов отречься от права на корону. Решил, что и в случае отказа, женится. Будет жить в качестве частного лица. Но только с Натальей и обязательно в России.
Влюбленные ежедневно переписываются, поддерживая решимость друг друга.
Георгий Мекленбург – достоин титула Поэта фэнсиона за свой поступок: корону променял на любовь!
В середине января владетельный герцог Фридрих-Вильгельм, смилостивился. Разрешил морганатический брак и предоставил Наталье Федоровне титул и герб графини Карловой.
Император Александр III свадьбу проигнорировал. Императрица Мария Федоровна ограничилась тем, что прислала свой подарок невесте – бриллиантовый браслет. Рады были за влюбленных лишь графиня Софья Толстая (вдова поэта А. К. Толстого – та самая, которая «средь шумного бала, случайно…»), Антон Рубинштейн, Александр Бенуа…
Последний был немного влюблен в Наталью: «Довольно веселая, лукавая, и в то же время, ласкающая искорка, с чертами лица скорее простоватыми, но милыми, Карлова вполне заслуживала быть зачисленной в разряд приятнейших особ женского пола. Но, кроме того, она была весьма неглупой женщиной, интересовалась и художеством, и литературой, больше же всего – музыкой, что послужило ее сближению с мужем герцогом Георгием.
И пусть в салонах говорили, что Наташа Ванлярская поймала и женила на себе герцога, этого грузного и неловкого человека, жившего до того под строгим контролем ревнивой матери, великой княгини, крайне целомудренного и никакого жизненного опыта не имевшего. Победили не интриги «нетитулованной втирушки», а упорство истинной любви.
Дом Карловых на Фонтанке стал одним из самых известных частных музыкальных центров Европы, в его Белом зале выступали Балакирев, Римский-Корсаков, Глазунов, Скрябин, Танеев, Гофман, Лист...
Фэнсион-Алеф: за любовь двоих (за хвост пойманной ими Синей Птицы) – цепляется весь мир (Ср.: Дягилев и Нижинский).
Гении места
По желанию графини Карловой, дом на Фонтанке украсился гербом Мекленбургов, возведены были на набережной широкие ворота со старинными колоннами, весьма напоминающие, говорят, арку императора Траяна в Риме.
Волею судьбы на воротах этих установлены:
Мраморные бюсты двух гениев места фэнсиона (двойники) – женский и мужской.
Только увидев, я назвала их: Муза и Мефистофель. Судьбы живущих здесь художников определяются тем, под чью власть они в тот или иной момент попадают – одного фатума или другого. Мефистофеля или Музы. Она милосердна. Он несгибаем, неумолим. Она несет свет, гармонию, Он – тьму и гибель.
Судьба золушки-принцессы (фрейлины-герцогини) Натальи Ванлярской имела продолжение совсем не в стиле волшебной сказки: она потеряла все имущество, отправилась в изгнание, и никогда больше не вернулась в свой Дом.
Мекленбург скончался раньше жены, слава богу, не увидел надругательства и разорения над своим музыкальным храмом.
В библиотеке его хранились автографы Бетховена и Гайдна, Чайковского и Кюи, Гончарова, Тургенева, Салтыкова-Щедрина…
Богатейший архив – когда его изымали из дома большевики, они считали редкостные документы на вес, килограммами. Многие из этих реликвий тогда же и пропали навсегда. Как и уникальные музыкальные инструменты, мебель, драгоценности…
Вся русская дореволюционная культура – разоренный Дом Карловой…
Герцог Георгий Мекленбург и его младшая дочь (умершая совсем юной, вскоре после смерти любимого отца, собственно, от тоски по нему – Смерть в фэнсионе) были похоронены в Ораниенбаумском парке, недалеко от их загородной резиденции.
Эпический символ – на месте этих могил в советское время был сооружен памятник Ленину. Мраморные надгробья аристократов королевской крови пошли на его постамент (продолжение темы Бъсов).
В наши дни памятник, попиравший их прах, демонтирован.
Дому Карловой суждено было стать трагическим символом века. Наталье и Георгу Мекленбургу достался титул последних петербургских принца и принцессы. Такое дается избранникам.