Вечер 1
- И тебе не надоело работать?
- Не знаю, ещё не пробовал. А ты, я вижу, уработался.
- Я работник умственного труда.
- Тогда я ветеран. Между прочим, труд из обезьяны калеку сделал.
- Э, где тебе понять наши проблемы. Наши простые земные заботы.
- И коррупция, и экология.
- Да, и экология, между прочим. И, это, экономический кризис. Ты чего?
- Плачу. Как тебе тяжело. Какая тебе трудная выпала доля. Какая сложная судьба. Можно даже сказать "судьбинушка". Как я тебя понимаю.
Достаёт платок и, вытирая слёзы, продолжает:
- А дороги?— всхлипывая,— И ...
- Нет. Этого нету,— обрывает его собеседник и, после паузы, продолжает,— А, а они ещё не знают с кем связались.
- Ты им ещё покажешь, — ещё всхлипывая, но уже успокаиваясь.
- Нет, я этого так не оставлю.
- Ты их в самом их логове.
- Ещё попляшут.
- В самом их логове. В куски. Пленных не брать.
- Ещё попляшут.
- Каждого, наповал. Рази, рази своей харизмой.
- И интеллектом.
- И интеллигентностью.
- И интеллектуальностью. А юмор? Юмор...
- Нет. Этого нету,— обрывает его собеседник и, после паузы, продолжает,— Но должна же быть и светлая сторона. Ты подумай.
- Считаешь? Точно, есть! Вот, левый носок нашёлся.
За окном Ночь, а под уютным старинным абажуром неспешно течёт беседа двух литераторов.
Вечер 2
- Выпьем?
- Наливай.
- Что, вздрогнем?
- Как наливаешь? Краёв не видишь?
- Дна не вижу.
- А ты не двоись, всё и увидишь.
Выпивают.
- Помолчал бы. Не знаешь броду так отдай народу.
- Ишь какой. Не кричи "гоп" пока не прыгнул в гроб.
- Ладно наливай. Между первой и второй до Туманности Андромеды на телеге доехали.
- А ты не гони. Тише едешь — быстрее сдохнешь,— выпивает,— Споём?
- А то, — вскочил от возбуждения на ноги, — Эту, нашу, нарродную, ррускую!
- Давай подпевай. Чин, чин, Чингиз хан.
Поют акапельно:
- Хе ритер хо ритер хи рет имер вет.
- Чин, чин, Чингиз хан
- Ласт нох водка холен. Ден вир синд монголен. И утром чёрт нас заберёт.
- Здорово. Прямо хор Станиславского. Ты только регламент не нарушай.
- Не волнуйся. Я помню. Между третьей и второй ты мне долг вернул.
Выпивают.
- Как считаешь, что если моему жигулю крылья пооборвать?
- Болид получится. Формула один.
- Прикольно. Надо подумать.
Далеко за полночь по округе всё ещё разливался старинный русский напев: Lasst noch Wodka holen, Denn wir sind Mongolen, и утром чёрт нас заберёт.
Вечер 3
- Апорт, ещё апорт! Ты почему не прыгаешь?
- Тебе надо, ты и прыгай.
- Ты же собака.
- Сам ты пёс. Волк позорный.
- Я? Я пёс?
- А то. Как ты перед шефом своим? На задних лапках. И задницу вылизываешь. Мне
собаке и то противно.
- Я. Эх, брат. Вот не ожидал от тебя, брат. Я же. А, эх.
Человек отпустил поводок, сел на ступеньку крыльца и заплакал.
- Да ладно тебе. Сам же первый начал, - попытался успокоить хозяина питомец.
- Тебе что?- причитал хозяин собаки сквозь всхлипы,- живёшь на всём готовом. А мне
продукты добыть надо и за эту конуру тоже заплатить надо. А деньги, знаешь, не
валяются на дороге. А годы не те уже. Каждый день увольнения ждёшь.
- Успокоился? Давай ещё раз попробуем.
- Ну апорт. Ишь ты как сиганул. Совесть проснулась?
- У меня тоже гордость есть. Как я буду твою жратву задарма хавать?
- Ещё апорт. Ладно, хорош на сегодня. Пора до дому.
- Гав, гав.
Пока человек цеплял к ошейнику поводок, собака облизала ему щёку. Они молча брели к дому в сгущающемся сумраке вечера. Оба думали о том, что сегодня поняли, почему лузеры держат таких никчемных собак.
Вечер 4
- Давай, сдавай свои краплёные карты.
- Ты всё равно очки втираешь.
- Кто бы говорил. У тебя тузы в рукаве.
- У тебя фига в кармане.
- А ху-ху ни хо-хо?
- Не умничай.
- Всё равно не могу понять. Сам посуди. Почему листик такой зелёный-зелёный?
- Да-а. Чуден мир. И всё-то надо понять. Всё-то нужно объять.
- И никакого, вот нисколечко, ни-ка-ко-го чемодана.
- Поверь мне. Настанет, настанет день.
- И эти тоже. Туда-сюда, туда-сюда.
- Не гони горячку. Думаешь нам легко было? Вот так душа как распахнётся.
Во всю-то её, ети её ширь. Во всю-то её могучую глубжину.
- И эти тоже. Туда-сюда, туда-сюда.
- Не дрефь. Не суетись под клиентом. Прорвёмся. Ты, главное дело, держи слово.
Кремень.
- Мне б твою уверенность. Мне б твои заботы.
- Начал дело - гуляй смело. Слышишь как стучит сердце в широкой груди?
- Ну-ка? Где? А, не, это дятел.
- Сам ты кукушка.
Природа погружается в вечерний сумрак. Тишина. И только далеко-далеко раздаётся одинокое ку-ку, ку-ку, ку-ку.
Вечер 5
- Ну, что наперегонки?
- Наперегонки.
- На счёт три.
- На счёт три.
- Двенадцать.
- А ты чего не бежишь?
- Я и так уже на базе. А вот ты почему не бежишь?
- От себя не убежишь.
- Да-а, сколько пройдено дорог, сколько сделано ошибок.
- Ну скажи, сколько нужно повторять? Сколько я должен повторять?
- А каштаны?
- Да. И каштаны. И каштаны, между прочим.
- А запах! А запах какой!
Срывает цветок и подаёт понюхать товарищу. Оба продолжительно с наслаждением вдыхают аромат цветка.
- Ведь известно же, что всё не так, как кажется. Я...
- Тссс.
- Я только...
- Тихо!
- ?
- Тихо,— понижает голос до шёпота,— Бабушка спит.
- Я хотел сказать,— тоже шёпотом,— Я хотел сказать, что уже пора. Время
- Хорошо. Начинай помаленьку. Как вчера, с Полярной.
На вечернем небе одна за другой загораются звёзды.
Вечер 6
- Что? — не понял Первый.
- Через плешто,— уточнил второй,— Получить захотел?
- Что? — не понял Первый.
- Ребята,— пропел Третий назидательной интонацией кота Леопольда,— не надо хухры-мухры.
-Что?— не понял Первый.
- А, то,— уточнил Второй,— как дам в нос.
Второй отвёл руку и ударил Третьего в нос.
- Где?— не понял Первый.
- В Караганде,— уточнил Второй,— он у меня получит.
- Ребята,— снова пропел интонацией кота Леопольда Третий, очнувшись от удара,— Шутки шутками, но не будем ля-ля.
- Боже мой,— увидел происходящее Четвёртый,— А я-то думал, я-то думал.
- Что?— попросил уточнить его Первый.
- А то,— пояснил ему Второй,— допрыгались. Сам напросился.
Второй отвёл руку и ударил Четвёртого в нос.
- Ребята,— вмешался Третий всё с той же назидательной интонацией,— не гоните пургу.
- Боже мой, боже мой,— очнулся от удара Четвёртый,— А я-то думал, я-то думал.
Переход на первую строку.
Вечер 7
- Самолёт летит.
- Пусть летит.
- Москва резиновая?
- Резиновая. Я возьму ещё?
- Кури на здоровье. Ты с фильтра прикуриваешь.
- Я всегда так. А до станции далеко?
- До станции далеко. А до Бразилии ещё дальше.
- А на кой чёрт нам сдалась эта Америка?
- Это как?
- Вот на пачке написано. Тобако компани. Юсаэй.
- Это легко. Уничтожить и все дела.
- Фломастер пойдёт?
- Можно и фломастером. Вот, возьми маркер.
- Порядок. Была и нету. Чего бы ещё такого хорошего сделать? Для людей, понимаешь? Чтобы помнили.
- Соловьи летят. Курлычат.
- Погоди ты со своими соловьями. След, понимаешь, на земле оставить. Чтобы благодарные потомки и такое прочее.
- Прав, прав, глупо спорить. Как же это здорово, по необъятным нашим просторам, на верблюдах. Чак-чак-чак.
-Чак-чак-чак.
-Чак-чак-чак.
Друзья встают и медленно идут в сторону заката. Их силуэты некоторое время ещё видны на фоне багрового солнца. И только слышно, постепенно затихающее, "чак-чак-чак, чак-чак-чак".