Вместо эпиграфа:
«Мне почему-то кажется, что партизан за высказанные соседом слова о том, что не понимает, зачем надо бить фашиста, мог его и физически оскорбить... Звали мальчиков Олег Басилашвили и Павел Луспекаев...»
(с) Иван Церулик, «Два мальчика».
«Хвалу греху всегда воздаст,
Грехи ему восторгом стали
Души и тела педераст
Сподобился учить морали».
(с) Иван Церулик.
«Нет на свете нации злодеев,
Каждая продукт своей среды.
Чтоб спокойно не жилось евреям,
Мордобой спонсируют жиды».
(с) Иван Церулик.
«Когда свидомих беспощадно вые.ут,
Как стадо недоразвитых бл.дей,
Парадом п.дарастов будешь в Киеве
Командовать, министр Гелетей».
(с) Иван Церулик.
* * *
Мой Читатель, снова здравствуй! Расскажу-ка я сейчас
Небольшую притчу, сказку. А быть может и рассказ.
Совпадения случайны, а возможно, что и нет.
Был ли случай тот реально – не смогу я дать ответ.
Наяву или в преданьи, вдруг возник, упал с луны…
Вроде есть обычный Ваня в южной области страны.
И не мальчик, а мужчина. Бизнесмен, а не плебей.
Вот такая вот картина. Фотка сверху – он на ней.
Кажется у Вани бизнес.
Средний.
Был,
а может есть.
Может быть в реальной жизни Ваня мог за бизнес сесть.
Сам кидал, его кидали, в общем, трудно ли, легко
Ваня был при капитале. Пусть не Маркс, но не фуфло.
Выглядит Иван реально. Иль лишь кажется крутым.
Римский профиль идеальный. Или видится таким.
В талии – косая сажень, в голове… К чему слова?
Тут моральный облик важен, а не просто голова.
Ваня крепостью моральной мог бы быть пример всем нам.
С секретаршей секс оральный он имел лишь по средам.
В этом явном превосходстве качеств ярких в списке длинном
Было крошечное скотство, кажется, грешок невинный.
Грех не грех, а так - идея – не любил евреев он.
Все боялся, что евреи лезут в дом со всех сторон.
Даже к собственной супруге приставал любви не чая.
Мол, скажи-ка мне, подруга – не жидовка ль ты случАем?
Ваня пил, принципиально заедая водку салом.
Сало, кажется, реально от евреев помогало.
И спасаясь от напасти, сала откусив скорей,
Думал он - какое счастье, что я все же не еврей!
Думал Ваня: вот же свинство! Ведь евреев очень мало.
Почему же их единство всю страну себе забрало?
Пишут книги, сочиняют, физику изобрели.
Нобелевки получают,
Фильмы всякие снимают,
Синхрофазатрон качают,
Атомы все разделяют,
Да на скрипочках играют,
И еще нас поучают, словно мы не соль земли!
Чем я хуже?! – Думал Ваня. – Разве я Иван-дурак?
Истина на дне стакана согласилась: Точно так!
Ты не хуже их, приятель. – Ваня услыхал ответ
И решил, что он писатель. Ну, как минимум – поэт.
А про что писать? Понятно! Да конечно же про них –
Про врагов страны заклятых, что как грипп везде проник.
Надо бить жидофашистов, как нам деды завещали –
Пишет Ваня быстро-быстро, «как мне кажется» вставляя.
В воскресенье, надираясь, Ваня не заметил бед,
Что внезапно вдруг подкрались, как какой-нибудь Джавдет.
Из розетки говорили, конь в пальто сказал один,
Что артист Басилашвили тоже, кажется, грузин.
И почуял Ваня кожей, что нерусский экстремист
Родину любить не может, потому что он – фашист.
И отсюда сделал вывод. Вывод просто гениальный –
Раз нерусский, то выходит – он и есть фашист реальный!
Крепкий обликом моральным так напился наш Иван,
Что не смог сидеть нормально и свалился под диван.
Но и лежа под диваном фору он любому даст,
Потому что был наш Ваня натуральный гетераст.
В сумерках увидел Ваня – кто-то в комнате стоит.
И собрав в кулак сознанье, он спросил его: - Саид?
- За державу мне обидно, - отвечает странный гость,
Ваня встал, чтоб было видно, но не сразу удалось.
Потому что сразу Ваня искры увидал из глаз.
И воскликнул: - Я же русский! Не еврей, не пидoрас!
Бить не можно патриота, ведь за мною вся страна –
Сотня форумных задротов и ракета Сатана!
Разлепивши глаз здоровый, посмотрел Иван на гостя.
Перед ним мужик суровый кулаки сжимал от злости.
Это ж Павел Луспекаев! – лишь успел понять Иван
Мимо люстры пролетая под насиженный диван.
Получай, фашист! – и больше ничего не помнил Ваня,
В миг, когда очнулся позже на излюбленном диване.
Было?
Не было?
Приснилось? – все не мог понять Иван,
С подозрением взирая на разбившийся стакан.
Ваня думал: или-или. Но не понял до конца -
Вот за что мне оскорбили морду римского лица?
Разве я фашист? В реале? Я ж не цигель ай люлю.
Я же облико морале! Я же Родину люблю!
Рассуждал Иван при свете двух фингалов-фонарей:
- Пошукать, чтоль, в Интернете, может, всё же я еврей?
Или баба в мужьем теле? Как тогда мне дальше жить?!...
Жалко, что на самом деле не могло такого быть.