Чем только ни пугали многострадальный русский народ: ужасами истории, экономической гибелью, кометой, революцией, возвратом старого строя или продолжением нового, - не сдаётся народ, продолжает жить, как будто не его это стращают и обкрадывают.
А не попробовать ли его концом света напугать - старым проверенным способом? И пробуют.
В середине августа - стук в дверь. Открываю. На пороге цветущая женщина средних лет, чуть поодаль - подросток лет 12-ти.
- К кому вы?
- К вам, - отвечает женщина. - С хорошей вестью.
Мысленно перебираю в голове те организации, от которых можно дождаться чего-то хорошего. Если почта, то пенсия уже получена, истрачена и в этом месяце уже не светит. Собес? - вряд ли.
- Проходите, - говорю, - давно ждём добрых вестей.
Женщина уверенно проходит с мальчишкой в комнату, ставит на пол увесистые сумки.
Ну, думаю, раз - сумки, значит из собеса. Сейчас начнёт продукты доставать, скажет: "Будете за Бориса Николаевича, ещё принесём", протянет листок специальный, где все согласные расписываются... Не тут-то было!
- Хочу вас обрадовать, - говорит женщина, плотно усаживаясь на диван. - Близок конец света.
Это вы в каком смысле? - спрашиваю, давая понять, что здесь давно привыкли справляться с любыми житейскими вариантами конца света.
Женщина ловко извлекает из сумки стопку пёстрых брошюрок и увесистую Библию.
- Вот здесь всё написано. Почитаете и поймёте. Мы - свидетели Иеговы.
И тут, голосом робота, она начинает говорить слово в слово то, что в своё время расклеивали на стенах и внушали, где кому удастся, "белые братья".
У меня невольно вырвалось:
- Неужели вас радует приход конца света?
- Да, - невозмутимо ответила "проповедница". Мальчишка тупо разглядывал угол.
- А если я вас несколько огорчу? - спросил я, зажигаясь праведным гневом. - Нам грозит катастрофа, но экологическая. И случится она гоаздо позже первого столетия новой эры. Современные научные данные.
Не меняя выражения лица, женщина начинает подниматься на выход.
Почти каждая секта имеет свой сценарий религиозной войны в конце ХХ века, обозначая "день икс" кодовым словом "конец света". Действительно, в результате природных катаклизмов может сложиться такая ситуация, когда, брошеннные на произвол судьбы толпы людей, управляемые религиозными вождями, схлестнутся в битве за выживание. Однако "свидетели Иеговы" выражают особую уверенность в победе именно их секты, заставляя призадуматься о том, что стоит за подобной уверенностью.
Пока же солдаты "Общества свидетелей Иеговы, направляемые из штаб-квартиры в Бруклине с целью вербовки новых сил, стучатся в двери домов по всему миру, готовя пушечное мясо для новых "крестовых походов. Цель же извечная: власть горстки авантюристов над миром.
Недавно я был в соседнем селе, и самое первое, на чём остановился взгляд, была восстанавливающаяся церковь, сейчас больше напоминающая дерево с облетевшими листьями, зябко стоящее на ветру.
Помню, как семь лет назад закипела здесь работа, засуетились у разрушенных куполов мастера. Подумалось: ну, теперь через год-другой будет церковь! И шевельнулась гордость за народ, помнящий свою веру. Но вот минуло время, и что же изменилось?
Серые стены, облупленная штукатурка, ветхие ворота, зыбкая ограда. Безрадостное зрелище, под стать погоде. А купола? Выкрашенные тёмной краской, они подходят больше для крепости, чем для церкви, и дополняют грустную картину общего запустения.
"Да есть ли там кто?" - мелькнула мысль.
С риском увязнуть в дорожной колее, я кое-как добрался до церковных ворот.
Жизнь в церкви всё же теплилась. Двое служителей объяснили, что священник в отъезде, а храм - вот он, глядите.
Худощавый паренёк-иконописец показал на иконостас восстановленного алтаря, где золотились его работы - новые, праздничные и ладные иконы, резким контрастом выделяющиеся на фоне израненных сводов храма, откуда скорбно смотрели, потемневшие от времени, лики святых.
На мой вопрос: будет ли реставрироваться старая роспись, горько усмехнулся.
- Были бы деньги, но их нет! Делаем здесь всё по возможности. Придётся расписывать по-новому.
С отцом Сергием, новм настоятелем, мне удалось встретиться значительно позже, в следующий приезд.
Молодой священник по-доброму улыбнулся сквозь окладистую бороду.
- Вы ко мне? Да, помню, мне говорили. Подождите немного.
Он идёт в дальний угол, где его ждёт скорбная, одетая в траур группа женщин, и начинает молитвенное песнопение.
Его голос, отражаясь от стен, напоминает пламя одинокой свечи, колеблемое ветром и готовое угаснуть, и лишь какая-то неведомая сила удерживает огонь на стебельке фитиля.
Минут пятнадцать спустя мы говорим с ним о том, какие трудности и заботы достались отцу Сергию от его предшественников. Действительно, куда ни направишь взгляд, видишь сколько ещё работы необходимо, чтобы привести это в божеский вид. Но, нисколько не отчаиваясь, отец Сергий говорит о том, что хорошо бы открыть при церкви библиотеку, воскресную школу, построить гостиницу для приезжих, обустроить хозяйственные службы. Однако, при той нищенской скудности средств, не позволяющей отстроить даже паперть, не говоря о самом храме, - это пока лишь красивые мечты.
Между тем, были времена, когда церковь сама занималась благотворительностью, оказывая помощь нуждающимся прихожанам.
Шаг за шагом православная вера, несмотря на лишения, на усилия разномастных сект перетянуть к себе людей, восстанавливает в районе утраченные рубежи., хотя зачастую священникам живётся так плохо, как не жилось и отцу Якову из чеховского "Кошмара".
События нынешних дней постоянно подтверждают, что мысль губернатора о восстановлении храмов в области поистине благостна. Хотя, вероятно, находятся и скептики, шипящие втихомолку: "Вот он - спрут, который тянет соки из деревни! На свои головы отстраиваем!" - не вспомнив, как грабила и унижала народ прежняя власть и что приходится расхлёбывать после 70-ти лет безверия.
Несмотря на ограниченность средств бюджета, областная и районная администрации продолжают оказывать помощь для восстановления разрушенных храмов, а люди, для которых истинная вера во все времена вселяла надежду на лучшее, объединяла любовью и согласием даже самых, казалось бы, непримиримых, - приносят и свои скромные пожертвования.
Возвращаясь из села, я услышал давно забытый звук дальнего звона колоколов. И улыбнулась душа: будем верить - значит будем жить.
1997 г.